«Этой детали просто негде ещё быть! – подумал я. – Она либо в этой комнате, либо её вообще не существует. Может… я её просто пропустил? Немудрено, если учесть, сколько тут навалено различного барахла. И что мне теперь, начинать всё по новой, если я дойду до конца стеллажа и не найду её? Это же займёт целую вечность! К тому же родители долго не смогут сдерживать натиск "чёрной воды", так что…»
Несмотря на все волнения, я продолжил своё дело, стараясь осматривать последние полки тщательнее, чем остальные. Зрение тем временем с каждой секундой всё ослабевало, и через некоторое время мне пришлось начать каждую найденную мною вещь подносить к глазам, чтобы хоть как-то её разглядеть. И тут, сунув руку между свёрнутым в рулон ковром и старой чёрной вазой, я нащупал… нечто странное. Нечто, совершенно не похожее на остальной хлам, что попадался мне во время поисков. Достав свою находку, я прищурился и поднес её, как и все остальные вещи до этого, ближе к глазам. Странная вещь вся была в паутине и походила на маленький клубок… чего-то, я не мог понять, чего. Слегка отчистив его от пыли и подозрительно толстой паутины, я ещё раз в него вгляделся, и через секунду мои глаза раскрылись шире от удивления, а отчаяние, которое до этого властвовало в моём сознании, начало постепенно покидать меня. В моих руках лежали провода.
«Провода… конечно! – мысленно воскликнул я. – Именно они мне и нужны. Так… один конец провода привяжу к обрубку в щитке, другой опущу в колодец, просунув его сквозь дырку в деревянной крышке. Затем я опущу рычаг… и сожгу тем самым всех тварей в колодце к чертям!».
Выглянув на этот раз из-за стеллажа, я увидел, что чёрных существ благодаря стараниям родителей стало значительно меньше.
«Когда мы избавимся от оставшихся червей, то сможем спуститься вниз и осуществить задуманное», – подумал я.
Поставив шандал на место и положив провода в карман джинсов, я кинулся искать лопату, чтобы с ней помочь родителям в схватке. Однако на том месте, где я, по идее, её оставил, её не было. Лопата как сквозь землю провалилась. К счастью, родители спокойно справились и без моей помощи. Посвятив их в свой план, я со всех ног кинулся к лестнице. Но как только я коснулся первой ступени, произошло нечто такое, что полностью разрушило мои планы: морда огромного чудовища вылезла из воды и тем самым разломала деревянную крышку, а вместе с ней все оставшиеся шансы на спасение. Несмотря на то, что мне не совсем была понятна её роль в этой игре, эта потеря погрузила меня в такое глубокое отчаяние, что надежда выбраться отсюда в один миг во мне угасла, и, поднявшись снова на платформу второго этажа, я упал на колени и разрыдался. Родители смотрели на меня с непониманием. Выражения их лиц будто говорили: «Тебе пять лет, что ли, чтобы реветь над такими пустяками? Твои слёзы ничем тебе не помогут!». Всё это время мне казалось, будто они знают об игре куда больше, чем я. Будто они знали, как решить эту загадку, но не говорили мне, а просто ожидали, когда я сам дойду до этого решения. У меня, конечно, не было сомнений, что они такие же пленники игры, как и я… просто многое в их поведении мне было непонятно.
Папа подошёл к краю платформы и, облокотившись на перила, начал c удивительным спокойствием смотреть на то, как щепки от деревянной крышки разлетались во все стороны.
Как только всё слегка утихомирилось, откуда-то начал громко раздаваться похоронный хор, и из мутной воды колодца стали выпрыгивать маленькие чёрные существа. В полёте они догоняли друг друга, касались своих сородичей и сливались в единое целое. К тому времени, как червяки поравнялись с нами, они успели слиться в одного огромного чёрного червя… которого в свои руки поймал отец! Следя за огромным летящим существом, я и не заметил, как папа отошёл от перил и вытянул руки вперёд, навстречу чёрной твари.
Поднявшись с пола, я кинулся к отцу, и когда я пробежал уже половину пути, он медленно повернулся к нам лицом. На этом лице… не было совершенно ничего. Ни одного чувства. Испугавшись этого пустого взгляда, я остановился, не добежав до отца всего несколько метров, и опустил глаза на его руки. Червь уже практически полностью в них всосался.
Отлипнув взглядом от его почерневших рук, я оглянулся на маму. Она так же, как и я, завороженно смотрела на отца, и также, судя по взгляду, была в отчаянии из-за осознания своей беспомощности. Единственное, что мы могли, так это стоять и смотреть, ожидая того, что произойдёт дальше. И мы ждали.
Отец тем временем продолжал спокойно смотреть на нас обоих, иногда добродушно улыбаясь, будто мы его только что удачно разыграли. Через несколько секунд он начал покрываться фиолетовыми пятнами, на которые, как и на всё остальное, отец не обратил никакого внимания, а затем вдруг ни с того ни с сего взял и раздулся до огромных размеров. И тут я по-настоящему испугался. Только сейчас я понял, насколько пренебрежительно относился к родителям и как они, напротив, сильно любили меня. Они были готовы пожертвовать всем, включая и свои жизни, ради моего спасения. Однако сделал бы я то же самое ради них? Смог бы поставить на кон свою жизнь ради их жизней?
«Нет», – раздался шёпот в моей голове.
Это шептал маленький, убитый человечек, запершийся в кладовку своего подсознания.
«Нет», – повторил он, и по моей щеке прокатилась слеза.
Заплакал я оттого, что был бессилен, что был слаб и что понял всё лишь только тогда, когда было уже поздно. Отец был на грани жизни и смерти… и вот сейчас мне стало по-настоящему страшно.
Папин живот тем временем продолжал раздуваться. Если сначала он был просто большой, как у людей, болеющих ожирением, то секунд через десять он стал неестественно большим, и голова отца в сравнении с животом стала походить на горошину на огромной бочке. Однако самого папу и этот факт не особо волновал – точнее, волновал, но… в другую сторону. Смотря на наши удивлённые и испуганные лица, отец смеялся, причём смеялся так добродушно, что мне захотелось зареветь от отчаяния.
– Всё нормально, всё нормально, – повторял он, хотя мы с мамой понимали, что ничего нормального в происходящем нет.
Однако вздутие – это только начало. Я это прекрасно понимал, как и то, что за ним должно пойти что-то такое, что было куда хуже вздутия.
«Он… взорвётся! И я никак не смогу его от этого спасти! – пришла мне в голову ужасная мысль».
Я не хотел на это смотреть, но не мог отвести взгляд от огромного живота отца. Папа смотрел на нас и изредка поворачивался из стороны в сторону, будто красуясь перед нами своим животом, и продолжал добродушно улыбаться. Через несколько секунд он уже не сможет никогда этого делать, и этот факт пугал меня больше всех остальных.
– Нет! Пожалуйста! Я не хочу здесь находиться! Выпустите меня!!! – истерически прокричал я и ударил кулаком об стену.
И вдруг на глаза начала с пугающей скоростью наплывать чёрная пелена, красные дорожки поползли внутри моих зрачков, и в следующий миг покрывало забвения накрыло меня с головой.
«Мы скоро придём! Жди нас к чаю, Денис! – прошипел незнакомый женский голос в голове.
***
Как только сон выпустил большую часть моего сознания из своего царства, я вскочил с кровати. Глаза раскрылись почти сразу после пробуждения, но само зрение вернулось не в то же время – чёрная рябь, вибрирующая в зрачках, какое-то время закрывала мне весь обзор. Когда рябь немного отошла, я громко шикнул и, схватившись за голову, упал на колени: виски пронзила ужасная боль. Мне показалось, что меня сейчас вырвет, но этого, к счастью (или к сожалению – по крайней мере, после этого мне могло, возможно, стать легче), не произошло. Чёрная рябь то снова накатывалась на мои глаза, то отступала, но каждое такое накатывание сопровождалось сильнейшей болью в висках и в жилках над бровями. Когда боль немного прошла, я прислонился головой к кровати и тяжело выдохнул. Спать не сильно хотелось, хотя сон, неизвестно сколько длившийся, от этого желания до конца меня не избавил. Параллельно моему приходу в сознание в моей душе начало усиливаться странное чувство, из-за которого на сердце с каждой секундой становилось всё тяжелее. Это был страх.
– Ключи… – прошептал я и снова схватился за голову. – Как я мог забыть об этих грёбаных ключах?! Они же… ко всему! Ко всем дверям в этой квартире! Если они у…
После этих слов мои глаза широко раскрылись, а дыхание остановилось на несколько секунд.
– Но раз они у неё, тогда почему же… – и, прищурившись (рябь перед глазами прошла не до конца) я посмотрел на дверь. К ней был прислонен стул, спинка которого блокировала ручку.
– Что? Но как… как же я смог? – прохрипел я, медленно поднимаясь со своего места.
Подойдя к стулу, я провёл рукой по его деревянной спинке.
«Стул… поменял… своё расположение… пока я спал», – подумал я, после чего улыбнулся.
– Лунатизм… – прошептал я, и улыбка моя стала ещё шире. – Мой дар… и моё проклятье. Не знал, что когда-нибудь он спасёт меня.
Через секунду улыбка резко спала с моего лица. Ещё раз задумчиво проведя по спинке стула, я вернулся к кровати, медленно на неё опустился и закрыл лицо руками.
Так я сидел минуту, а может, и немного больше, терзаемый полными отчаяния мыслями. Потом мой внутренний барьер не выдержал, и мысли хлынули наружу.
– Почему я? – всхлипывая, процедил сквозь зубы я. – Почему всё это происходит именно со мной?
Слёзы, протекая между пальцев, оглушающе громко падали на мои голые голени. И вдруг, быстро всхлипнув несколько раз, я прошептал:
– Нет… нет. Сейчас не время. Не то время. Я не… должен… отчаиваться. Я… я ведь… нужен ей! Кроме меня, ей сейчас никто не поможет, и… и чтобы…
Громко шикнув, я тяжело вздохнул и посмотрел на тумбу возле кровати.
– Мне нужен телефон. Я… я должен обыскать каждую комнату, каждый тёмный уголок в этой квартире, – подняв голову, я посмотрел на заблокированную стулом дверь и добавил: – Но сначала мне нужно добраться до кухни.
***
Я выглянул в коридор и удивился тому, как там было темно. Как я помнил, когда я проходил по нему в последний раз, то в нём, как и в боковых комнатах, было намного светлее. Казалось, что кто-то занавесил все окна. Сделав шаг из спальни и заглянув в мамину комнату сквозь настежь открытую дверь, я понял, что был прав: тёмные шторы действительно закрывали окно.
«Тут был бы полный мрак, если бы окна в моей спальне тоже оказались бы зашторены», – в ужасе подумал я.
Я нажал на выключатель, находящийся на стене слева от двери. Лампочка под потолком не загорелась. Подумав, что она перегорела, я вернулся в спальню и попробовал включить свет там. Тот же результат, то есть никакой.
«Отлично, – подумал я. – Как раз идеальное время, чтобы обесточить дом. Ну, неважно».
Я принялся шарить по столешницам в комнате и вскоре нашёл фонарик, который я называл «жук» – по форме он напоминал мне жука-скарабея. Заряжался он от кручения маленькой ручки на боку. Подзарядив его немного и включив – яркий жёлтый свет тут же развеял тьму вокруг, – я вышел в коридор и направился к кухне, по пути периодически останавливаясь и вслушиваясь в окружение. Свет от фонаря дрожал, так как руки у меня от волнения и страха ходили ходуном. Добравшись без происшествий до кухни, я тяжело выдохнул и, подойдя к подоконнику, на котором, по идее, должны лежать ключи, медленно отодвинул шторы. Как я и боялся, ключей на месте не оказалось.
Все чувства покинули меня, и в таком состоянии я упал на стул, стоявший возле окна.
«Ключи… как я мог, чёрт возьми, о них забыть? – мысленно спросил я себя. – Почему я подумал первым делом об этом дурацком телефоне, а не о них? Ключи… будь они у меня, я смог бы выбраться из квартиры и найти тысячи телефонов, чтобы позвонить с них врачу! Эх, да что уж сейчас об этом думать…»
И вдруг по моему телу пробежали мурашки, а в сердце что-то больно кольнуло.
– Ключи… какой же я кретин!
Произнеся это, я вскочил со стула, чуть не задев коленом край стола, подбежал к двери, повернул ручку и осторожно толкнул дверь от себя. Дверь спокойно поддалась моему толчку, ознаменовав своё движение тихим скрипом. Закрыв дверь, я сделал шаг назад, наклонил голову, провёл рукой по волосам и задумался.
– Дверь заблокировать не получится. Она открывается в коридор, – прошептал я.
После нескольких секунд задумчивого стояния на месте я всё же решился обыскать кухню. Это было рискованно, даже очень, и я это прекрасно понимал, однако я понимал и то, что телефон вполне себе может быть здесь, в этой комнате, и что мне всё равно так или иначе придётся её обыскать. Кухня в таком случае станет второй исследованной мною комнатой.
«Убежать я не смогу, – подумал я, – но вот спрятаться – вполне».
Я повернул голову и посмотрел на зону за кухонным шкафом, который был размещён справа от окна. Эта зона была единственной на всей кухне, которая не просматривалась со стороны двери. Однако тут была одна проблема: если мама войдёт на кухню и сделает ещё хоть один шаг вглубь комнаты, то та единственная безопасная зона, сразу окажется, наоборот, ловушкой. Однако что есть, то есть, так что, пометив её взглядом, я пошёл к кухонному шкафу, чтобы его осмотреть.
В кухне был холодильник, стоявший справа от двери в углу, обеденный стол с тремя стульями, стол для готовки слева от двери, в который была вмонтирована раковина, шкаф, висящий прямо над этим столом, и кухонная плита с духовкой. На столе для готовки справа от раковины стояли старая микроволновка и музыкальный плеер тёти, к которому я ни разу не прикасался с момента моего переезда, а слева – какие-то банки, покрытые хохломскими узорами, и маслёнка. Осматривать по сравнению с остальными частями квартиры было нечего, но так как мне по понятным причинам приходилось делать это медленно, то и объём работы казался больше, чем он был на самом деле. Шкаф, который я осмотрел первым делом, оказался самым проблемным местом. Моё второе «я», любящее гулять по ночам, могло спрятать телефон в самые тёмные углы этих деревянных коробок, в которые сама тётушка, скорее всего, уже давно не заглядывала. Вытащив, а также осмотрев все скляночки, тарелки и баночки оттуда, я изучил каждый тёмный угол этих шкафов, однако не нашёл ничего. Разочарованно выдохнув, я взял одну из расписанных под хохлому банок, чтобы вернуть её на место, но тут…
Кто-то крался по коридору. Если бы я сейчас начал снова возвращать банки в шкаф, то, скорее всего, не услышал бы из-за звона стекла этого тихого, еле уловимого скрипа досок. Кто-то или что-то явно не хотело, чтобы его обнаружили, и поэтому следующие шажки были тише, но всё же не настолько, чтобы я их не услышал.
Нервно сглотнув, я осторожно поставил банку на стол и медленно спустился со стула. Стул не скрипнул… и вообще ничто не издало звуков. Пригнувшись, я двинулся к безопасной зоне, от страха позабыв вообще про всё на свете. К счастью, пол подо мной ни разу не скрипнул, и, добравшись до угла плиты, я обогнул его, прижался спиной к стене и вслушался. Когда я первый раз услышал скрип, его источник находился примерно возле стеклянного шкафа, расположенного справа от двери маминой комнаты (бывшей тётиной), однако сейчас он уже был практически возле вешалок, или, точнее… почти возле кухонной двери. От страха по всему моему телу пробежали мурашки, и я прижался к холодной стене ещё сильнее.
Когда тихие скрипы начали раздаваться уже прямо возле моей двери, то бишь двери на кухню, я невольно задержал дыхание. В следующий миг за дверью отчётливо послышался металлический звон…
«Ключи! – в ужасе подумал я. – Ключи, про которые я позабыл!»
Через несколько секунд раздался тихий скрежет. Кто-то засунул ключ в замок и попытался его провернуть, но дверь была и так не заперта. Затем начал раздаваться противный скрип. Медленно открывалась дверь… но не на кухню, а в зал.
Я уж было хотел облегчённо выдохнуть, но вовремя придержал себя от этого, закрыв рот рукой. Когда дверь в зал, судя по звукам, раскрылась примерно наполовину, источник скрипов начал передвигаться влево от меня. С каждой секундой скрипы становились всё тише, и когда, наконец, всё стихло, я позволил себе осторожно выглянуть из-за своего укрытия и посмотреть на дверь. Я посидел в безопасной зоне ещё некоторое, не особо продолжительное время, затем выбрался из неё и пошёл на корточках к двери. Добравшись до неё, я приложил к ней ухо. К моему удивлению, ни шороха, ни вообще каких-либо звуков со стороны зала слышно не было.