Иван принюхался к водке и, подумав, отпил половинку. Поморщился.
– Что же касается моих лошадок, как вы их изволили назвать, – продолжил прерванную тему мужчина, вытаскивая из походного бара посудину с солеными грибами и передавая ее Ивану, – так это, в каком-то смысле, их личная инициатива.
– В каком смысле, личная инициатива? – переспросил Иван, пытаясь подцепить пальцами скользкий грибок.
– В самом что ни на есть прямом. Им нравится изображать из себя лошадок, а я предоставляю им такую возможность. В итоге все довольны и счастливы.
– Я что-то не совсем вас понял, – Иван наконец подцепил пальцами грибок и отправил его в рот. – Вы хотите сказать, что они добровольно занимаются этим безобразием?
– Именно, мой друг! Именно! – мужчина налил себе еще одну рюмку, не предложив Ивану, и быстро выпил. – Это так называемые мазохисты.
– Какой кошмар! Так их же лечить надо, а не потакать им.
– Вот вы им и скажите об этом, хорошо?
Иван подумал, вздохнул и выпил остатки водки. Повертел в руках пустую рюмку.
– Но это ненормально!
– О, мой друг, кто знает, что в этом мире нормально, а что – нет, – наигранно вздохнул мужчина. – Вам налить еще?
– Нет, достаточно, – Иван убрал рюмку в сторону и вяло поковырялся в тарелке с грибами. Есть расхотелось.
Дорога стала заметно ровнее. Карета шла уже более плавно и не так раскачивалась и подпрыгивала.
Лес закончился. За окном потянулись поля, на которых паслись коровы и работали люди, размахивая серпами и вилами. Полным ходом шла ручная уборка урожая. Никакой механизации. Средневековье, одним словом.
Девчонка доела варенье, приоткрыла окошко и выбросила банку на дорогу под ноги оборванному мужичонке, волочащему за веревку упирающуюся козу. Тот никак на это не отреагировал. Король тоже. Он сидел, задумчиво и величественно подперев пальцами подбородок, и взирал на свои владения.
– Как вы оказались там, в лесу? – спросил Иван.
– О! Это моя приятная обязанность – встречать гостей, – ответил мужчина, не отрываясь от окна. – Если вы это имеете в виду.
– Вы знали, что я там?
– Могли бы и сами догадаться. Кот сообщил, – серые глаза мужчины сфокусировались на лице Ивана.
– Да, конечно… А где, кстати, он сам?
– Вы знаете, Иван, даже не интересуюсь. Терпеть не могу котов, особенно котов-проходимцев.
– Нет, почему же! – возразил Иван. – Мне он показался вполне ничего так. Порядочный, общительный.
– Ну, разумеется, – мужчина позволил себе скупую улыбку. – Затащил очередного героя в наш мир и сбежал, бросив на произвол судьбы – это в его духе.
Иван нахмурился, но ничего не сказал.
– Вы знаете, какой вы по счету?
– Он что-то говорил такое, – попытался припомнить Иван. – Кажется восьмой.
– Девятый, молодой человек. Вы – девятый.
– А почему вы не любите котов? – поинтересовался Иван, уходя от не совсем приятной темы.
– А за что их любить?
– Ну как же… – Иван растерянно почесал затылок. – Довольно милые ласковые животные. Еще урчат.
– Вот разве что. Наглые, независимые, ищущие лишь собственной выгоды животные. Вы со мной несогласны?
– Они мышей ловят, – набычился Иван. Мужчина нравился ему все меньше и меньше.
– Понимаю. Что-то вроде симбиоза получается. Вы им – сметанку, они вам – мышей.
Размышляя о своем, Иван вдруг припомнил слова Кота.
– Возможно. Но подозреваю, что ваша нелюбовь к кошкам имеет несколько иное происхождение.
Глаза мужчины стали какими-то пронзительно-холодными. Он долго, не отрывая взгляда, изучал лицо Ивана, потом лаконично отозвался:
– Возможно. Но все-таки давайте перейдем ко второй моей обязанности. Ваша роль.
– Моя – что? – переспросил Иван.
– Роль. Кем вы намереваетесь здесь стать?
– Я, простите, хотел бы остаться самим собой! Понимаете, я не актером сюда устраиваться приехал.
– Все мы актеры, исполняющие свои роли. Помните, у Шекспира: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры…»
– И что же из этого следует? – Иван сложил руки на груди и откинулся назад, с вызовом глядя в глаза мужчине.
– В каждом обществе свои правила. В этом мире они тоже существуют. Например, человек не может жить вне утвержденных ролей.
– Это типа табели о рангах?
– Скорее, перечня специальностей.
– Если не секрет, у вас какая роль?
– Король, – спокойно, без апломба произнес мужчина.
– Неплохо устроились. А что же вы намерены предложить мне? Судя по костюму, который мне выдали, никак не ниже роли шута.
Мужчина проигнорировал язвительное замечание Ивана.
– В замке я смогу предоставить вам полный перечень вакансий.
– А если, предположим, меня не устроит ни одна из них? Ну, мало ли.
– В таком случае мы попытаемся выработать решение, удовлетворяющие обе стороны.
– То есть, вы готовы ради меня создать новую… э-э… вакансию?
– Это моя обязанность, молодой человек: всемерно содействовать удовлетворению потребностей и устремлений жителей нашего славного королевства. Разумеется, в допустимых пределах. Иногда, знаете ли, такого нажелают, нафантазируют.
– Могу себе представить, – усмехнулся Иван, припоминая «коней» и «лошадок». – Но я никак не пойму смысла всех этих ролевых игр, которые вы гордо именуете специальностями.
– Это, друг мой, не игры. Люди именно живут жизнью конкретных героев.
– И никто не волынит, не увиливает от исполнения своих служебных обязанностей?
– Вы можете увильнут от исполнения обязанностей Ивана Игоревича Вершинина?
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – растерянно пробормотал Иван.
– Что ж тут непонятного? – мужчина озадаченно взглянул на Ивана. – Занимая конкретную вакансию, человек начинает жить жизнью личности, соответствующей ей.
– Вы хотите сказать, что… – не на шутку разволновался Иван.
– Вероятно, – не дал ему закончить мужчина, – вас ввело в заблуждение слово «специальность». Это не совсем то, что вы привыкли подразумевать под этим словом. Это, скорее, набор ролевых правил. К примеру, дровосек рубит дрова, шут развлекает толпу, а Иван-царевич скитается по свету, ища приключений на соответствующее место – каждому свое.
– А если я не желаю ни искать приключений, ни развлекать толпу? А, к примеру, хочу остаться самим собой?
– Такой вакансии, увы, нет, – с наигранной печалью в голосе отозвался король. – И не может быть.
В этот момент колеса кареты загромыхали по деревянному настилу моста, перекинутого через широкий ров, и карета въехала под арку ворот. В карете стало совсем темно, и у Ивана возник порыв на ходу выскочить из нее вон и бежать куда глаза глядят. Но ворота и стража, стоящая в них с внушающими трепет уважения алебардами, внезапно остались позади.
– Да отруби ты ему голову, папочка, – подала голос до того молчавшая принцесса. – Видишь, какой он! Чего с ним возиться?
– Что? – опешил Иван.
– Чего слышал! Он, между прочим, меня маленькой стервой обозвал.
– Мелкой, – поправил Иван, любивший во всем точность.
– Вот, слышал? – девчонка взмахнула руками, поправляя свисающие по бокам головы кудряшки, сильно смахивающие на пейсы иудея. – Отруби ему голову!
Иван побледнел.
– Нет, какое чувство юмора! – загоготал мужчина. – Не правда ли, смешно?
– Я бы так не сказал, – пробормотал Иван. – Дурацкие шутки.
– Я не шучу! – девчонка саданула кулачком по острой коленке.
Монарх загоготал пуще прежнего.
Девчонка надула и без того пухлые щеки, зло наморщила лоб и опустила голову.
В этот момент карета, прогремев колесами по мощеной булыжником широкой дорожке, остановилась посреди обширного двора, огороженного высокой каменной стеной. Двор был пуст, если не считать сваленных у самых стен куч прелой соломы, дров, мусора, разбитой мебели и прочего хлама. Справа и слева виднелись несколько закрытых широких ворот. Иван предположил, что за ними скрываются какие-нибудь хозяйственные помещения, в которых могут располагаться склады и домашние животные. Над двором стелился непередаваемый аромат скотного двора. Натужно лаяли потревоженные собаки, блеяли овцы.
К карете подбежал лакей, ожидавший у парадной лестницы, распахнул дверцу и поклонился.
Принцесса соскочила со скамейки.
– Когда я стану королевой, всех казню! – она показала язык и спрыгнула на землю, грубо отпихнув предложенную лакеем руку.
– Не обращайте на нее внимания, Иван Игоревич, – голос мужчины вновь утратил выразительность. – Она еще ребенок.
– Опасный ребенок, – пробормотал Иван, поднимаясь с сиденья и выбираясь на свежий воздух из душной кареты следом за владельцем замка.
– Вы правы. Поэтому пока вы находитесь у меня во дворце, почаще оглядывайтесь по сторонам, а ложась спать, обязательно проверяйте постель.
– Вы это серьезно? – брови Ивана поползли вверх.
– Как нельзя более.
Они приблизились к широкой потертой лестнице с массивными каменными перилами. По бокам лестницы застыли в почтительном поясном поклоне два лакея.
– И вы ничего не предпринимаете?
Иван догнал мужчину и пошел рядом с ним.
– Дорогой мой Иван Игоревич, – обернулся к нему король, продолжая подниматься по лестнице легкой пружинящей походкой, – пока вы не являетесь гражданином королевства, я ничего не могу предпринять для вашей защиты.
– Но я ваш гость!
– Незваный, – уточнил монарх, воздев указательный палец вместо восклицательного знака. – Поэтому рекомендую вам поскорее решить вопрос с получением гражданства. И специальности, что неотделимо друг от друга.
– Меня позвал Кот.
– Дался вам этот Кот! – мужчина поморщился, словно от зубной боли. – Кот не гражданин королевства, хотя и обладает некими привилегиями. У него… гм-м… особый статус, если можно так выразиться.
– Какой?
– А вот это вам лучше уточнить у Кота!
Король прибавил шагу и первым вошел в распахнутые слугами створки тяжелых высоких дверей из мореного дуба. Иван решил не отставать, и проскользнул следом мимо двух усатых охранников, смеривших его недобрыми взглядами.
В огромном полутемном зале царило пыльное запустение. Высоченные, этажа в четыре потолки подпирали шесть круглых колонн. С потолка диковинным плодом свисала огромная люстра, какие можно увидеть в театрах. На ней горели с полсотни свечей, но от них, увы, было не так много толку. Однако, благодаря живым колышущимся язычкам пламени, казалось, будто в темных углах зала неприятно кривляются и изворачиваются жуткие тени.
С двух сторон залы полукругом взбегали вверх широкие парадные лестницы с длинными ступеньками, соединяясь на высоте третьего этажа площадкой, огороженной резными деревянными перилами. От площадки разбегались два коридора, укутанных сумраком.
Замок навевал уныние и неодолимую тоску.
Мужчина прошел к правой лестнице и начал неторопливо взбираться по ней.
Иван поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Позади, бесшумно ступая, семенили два лакея.
– И все же, мне кажется, это, простите, настоящая дикость так потакать избалованному вконец собственному ребенку.
– Дикость, – монарх повторил это слово, как бы смакуя. – Красивое слово, не правда ли? Есть в нем что-то первобытно-животное, утерянное человеком. Что же касается принцессы, то, во-первых, такова ее роль, – пояснил он не оборачиваясь. – А во-вторых, она мне не дочь. Вернее, неродная дочь. Я женился на женщине, пожелавшей стать королевой, у нее был ребенок. Королева умерла, когда малышке исполнилось лишь три года.
– Но это не повод так распускать ребенка!
– Но ведь это ее жизнь и ее свобода!
Мужчина ступил на площадку и замер, уставившись на странную парочку, возившуюся с огромной китайской вазой у полукруглой ниши в стене.
Миловидная женщина, подстриженная под горшок, в мешковатом рабочем комбинезоне, то и дело приподнимала вазу, поворачивая ее то одним, то другим боком. У женщины были сильные руки и резкие движения. Другая дамочка в черно-белом костюме горничной – узком и коротком расклешенном платье с длинными рукавами и крошечным передником, – обмахивала мягким веничком вазу. У горничной были ужасно волосатые ноги, затянутые в сетчатые чулки. И еще длинные черные волосы, волнами ниспадавшие ей на спину. Заметив короля, они обернулись. Та, что в комбинезоне, едва не грохнула вазу, успев в последний момент подхватить ее и водрузить на подставку. У второй с длинными волосами оказалось бородатое жесткое лицо с напомаженными ярко-красными губами и подведенными глазами.
Иван от неожиданности отшатнулся.
– Вы мне вазу не расколотите! – грозно предупредил их Король. – Знаю я вас.
– Мы аккуратно, Ваше Величество, – бородатая «служанка» исполнила книксен, а та, что в комбинезоне – только поморщилась.
Король отошел от них и, царственно возложив руку на перила, другой указал на правый коридор.
– Вам сюда, Иван Игоревич.
– Скажите, это настоящая бородатая дама? – тихо, чтобы случайно не обидеть женщину, спросил Иван.
– Что вы! Это семья трансвеститов. Одной не нравится быть женщиной, а другому – мужчиной.
– Вы… серьезно? – не поверил Иван.
– Как нельзя более. А что вас так удивило?
Иван не нашелся что ответить. Да и что тут, собственно, скажешь.
Откуда-то послышались хлесткие удару кнута, а вслед за ними по лестнице прокатились волной сладостные стоны.
– Что это? Пытки?
– Вы угадали. Утренний моцион, так сказать.
– Только не говорите, что это ему нравится, – Иван был готов уже поверить во что угодно.
– Разумеется, нравится! Неужели вы думаете, что я, цивилизованный король буду издеваться над людьми без их желания.
– Ужас какой-то! Да что у вас тут творится, в самом деле? Это же невыносимо!
– Да, вы правы, эти звуки ужасно раздражают слух. Если честно, терпеть не могу насилия. Вас проводят в ваши покои. Жду вас к обеду.
Затем он развернулся и поспешно скрылся в другом коридоре.
– Прошу вас следовать за мной, сэр! – хорошо поставленным голосом произнес один из лакеев.
Ивану ничего другого не оставалось, как последовать за ним.
Тихие, чуть шаркающие шаги идущего впереди лакея отражались гулким эхо от серых каменных стен коридора. Коридор освещали чадящие факелы, вставленные во вделанные в стены жестяные подставки. Низкие деревянные двери с бронзовыми ручками-кольцами располагались лишь по левой стене и следовали одна за другой на расстоянии метров пяти. Окон в коридоре не было вовсе. От стен тянуло сыростью и холодом. По коридору гуляли зябкие, неприятные сквозняки.
Иван поежился.
– У вас здесь всегда так холодно?
– Нет, сэр, – отозвался лакей. – Иногда бывает холоднее.
– Звучит не очень обнадеживающе.
Лакей не ответил. Пройдя еще немного вперед, он остановился у двери, ухватился за кольцо рукой, затянутой в белую перчатку, и потянул на себя. Дверь отворилась на удивление без скрипа. Из комнаты Ивану в лицо пахнуло сухим теплом.
– Ваши покои, сэр, – сообщил лакей, жестом приглашая Ивана войти.
Иван, помедлив, переступил порог и прошел на середину комнаты. Лакей вошел следом.
Комната оказалась большой и квадратной, но с низким потолком, до которого свободно можно было дотянуться рукой. Слева находился широкий камин, забранный невысокой кованной решеткой. В камине жарко потрескивали дрова и вились языки пламени, разливая по комнате приятное тепло.
В левом углу у камина располагалась широкая кровать. Рядом с ней под небольшим узким окном находился стол, окруженный двумя стульями. На столе стояли металлический кувшин и небольшой кубок. Справа от стола на кривых ножках возвышался пузатый платяной шкаф с резными дверцами и полочками внизу. Вся мебель из дерева, тяжелая и капитально сработанная.
Над кроватью, косо прибитый к стене висел гобелен ручной работы с портретом хозяина замка. Хозяин, держась обеими руками за кинжал на поясе, хмуро и с упреком взирал на Ивана. Иван показал ему язык и отвернулся.
– Здесь находятся туалет и ванна, – лакей прошел к правой стене и распахнул в ней узкую дверь.
Иван из любопытства заглянул внутрь, ожидая увидеть привычные его глазу ванну и унитаз. Все оказалось гораздо примитивнее и хуже, чем он мог себе представить. Отхожее место представляло собой дыру в полу, а ванну заменяла высокая деревянная бадья на две трети наполненная исходящей паром водой. Рядом с бадьей на низкой длинной скамейке лежало аккуратно сложенное полотенце и толпились какие-то склянки. Вероятно, с благовониями и аналогами шампуня или мыла. В правом углу – еще одна бочка с водой и котелком, висящем на крючковатой ручке сбоку. Похоже, его действительно здесь ждали – Его Величество не обманул…