Харитонов спускается вниз, достает из кармана целлофановый пакет, в котором лежат паспорт, водительское удостоверение, диплом, трудовая книжка и свидетельство о разводе, и передает участковому.
Басалик изучает документы, складывая их на столе.
– Так… – он рассматривает паспорт, – Гражданин Харитонов Владимир Михайлович. Прописан в Санкт-Петербурге. – далее изучает водительское удостоверение, – Водитель… Со стажем. – Потом раскрывает диплом, – Ух, ты! Врач. Хирург. – Затем листает трудовую книжку, – Работал в городской больнице скорой помощи… Уволился по собственному…
Свидетельство о разводе Басалик даже не открывает, а выкладывает рядом со всеми документами. Долго смотрит на Харитонова.
– Я не барышня, чтобы меня рассматривать, – не выдерживает Харитонов.
– Вижу… – Басалик откашливается, – А к нам чего приехали, Владимир Михайлович?
– Обстоятельства так сложились.
– Надолго?
– Как получится.
Басалик удовлетворенно кивает.
– У меня к вам встречное предложение. У нас своего врача нет. Может, людей лечить возьметесь?
– Может.
Басалик улыбается:
– Тогда живите, сколько нужно. Все равно дом пустует. Только зайдите завтра в участок. Я вас зарегистрирую, чтобы разговоров разных не было.
– Хорошо.
– Сами понимаете, народ у нас бдительный, – говорит участковый, – Ему только повод дай – он и горы свернёт.
– Зайду.
Басалик поднимается, направляясь к выходу.
– Дрова за сараем. От прошлых постояльцев остались, – сообщает он, – Только наколоть надо. Сами управитесь, или помощь потребуется?
– Сам управлюсь.
– И ещё… – участковый останавливается у двери и не знает, ка продолжить разговор, – Владимир Михайлович, вы бы это… Пить не надо… Такой человек, врач, а…
– У вас всё? – Обрывает его Харитонов.
– Сегодня к нам в клуб экстрасенс приезжает, который от алкогольной зависимости за один сеанс лечит. Приходите. Может, и вам поможет…
– За один сеанс? – Удивлен Харитонов, – Хотелось бы на это посмотреть…
– Вот и посмотрите.
Харитонов складывает колотые дрова в поленницу.
Из соседнего двора за ним наблюдает бабка Феофанова, сидя на крыльце.
Харитонов, закончив с дровами, возвращается в дом, проходит мимо собачьей будки. Обращает внимание на собаку, которая лежит в будке и не показывается. Харитонов присаживается на корточки.
– А ты чего из будки не выходишь, псина? Во дворе чужие люди, а тебе всё равно? Захворал? А ну-ка, иди сюда.
Из будки сначала высовывается собачья морда и с любопытством разглядывает Харитонова. Не увидев опасности, пес, виляя хвостом, подходит к Харитонову. Задние лапы переставляет с трудом.
– Хороший пёс! – Говорит Харитонов, – Кто это тебя так побил?
Он принимается гладить собаку, но постепенно рука поднимается выше и начинает дрожать. Шерсть двигается вслед за рукой. Харитонов закрывает глаза. Пес замирает на месте. На лбу Харитонова образуются большие капли пота.
Бабка Феофанова подбирается ближе к забору и смотрит на происходящее с удивлением.
Харитонов через некоторое время отстраняется от пса и, обессиленный, садится прямо на землю. Собака радостно лает и начинает скакать по двору.
Феофанова крестится.
Харитонов поднимается на ноги. Чувствуется, что процесс лечения пса забрал у него много сил.
– Пошли в дом, псина. Вдвоем теплее.
Петровна и бабка Феофанова стоят на улице перед магазином.
– Ты не поверишь, Петровна, – рассказывает Феофанова, – всё снял руками своими. Кто б рассказал – не поверила.
Петровна недоверчиво качает головой:
– Говоришь, вот так руками поводил и собака побежала?
– Да чтоб я завтра не поднялась, Петровна.
– Странно.
Из магазина выходит участковый Басалик. Петровна сразу направляется к нему.
– На ловца и зверь бежит.
– Ты это о чем, Петровна? – Спрашивает участковый.
– О жильце новом, Басалик, – напоминает Петровна, – Ты у него документы проверил?
– Проверил. Это – Харитонов Владимир Михайлович. Уважаемый человек. Между прочим, врач. И очень хороший.
– Ты уверен?
– На все сто.
– То-то лицо мне его знакомым показалось, – вставляется Феофанова, – Точно врач.
– Ага. Врач, – не верит Петровна, – Только что он в нашей Тмутаракани делает?
– Что надо – то и делает, – говорит Басалик, – Тебе какое дело?
Вечером у Дома культуры собираются жители посёлка. Их немного. Они рассматривают афишу, стоящую рядом с билетной кассой. У входа стоят директор ДК и Шепетиевский. Шепетиевский нервничает.
– Да не волнуйтесь вы так, Яков Маркович, – успокаивает его директор ДК, – К началу соберутся.
– Будем надеяться, – говорит администратор.
– Вот если бы Курагина хоть раз по телевизору показали, тогда бы было проще.
– Если бы да кабы… – вздыхает Шепетиевский, – Может, музыку громкую включить? Чтоб по всему посёлку слышно было.
– Я сейчас киномеханику скажу, – кивает директор ДК и заходит в Дом культуры.
Шепетиевский ещё некоторое время с надеждой смотрит по сторонам, вздыхает и тоже заходит в здание.
Шепетиевский проходит по залу и поднимается на сцену, где в это время Курагин трясет перед костюмершей плохо выглаженную рубашку.
– Корова, всё, работаешь сегодня последний день. Я тебя предупредил. Мне надоело делать тебе замечания.
– Я гладила, честное слово, гладила, – оправдывается Люська.
– Тише, – машет им руками администратор, – Не нужно, чтобы посторонние слышали наши внутренние разборки.
Курагин поворачивается к Шепетиевскому:
– Как со зрителями. Видимо – невидимо?
– Больше «невидимо», – вздыхает тот.
– Засада!
У дома культуры зрителей на представление прибавляется. Среди них бабка Феофанова, соседка Петровна и участковый Басалик.
В стороне стоит Харитонов, наблюдая за зрителями.
Петровна замечает его, толкает Феофанову.
– Смотри, подруга, доктор ваш пришел. Чего он здесь не видел?
– Это я его пригласил, – сообщает Басалик.
– Ну, правильно, – кивает Петровна, – Это же лучше, чем под забором пьяным валяться.
– Можно подумать, ты его под забором видела? – Возражает Феофанова.
– Подожди, подруга. Ещё не вечер. Увидим.
На площадку перед Домом культуры выворачивает «Мерседес» останавливается напротив входа. Из «Мерседеса» выгружается Гоша. Он не торопится слиться с толпой жителей посёлка, а стоит у машины.
На представление в сопровождении охранника приезжает местный богач Свиридов. На представление он привозит своего внука.
На сцене Шепетиевский и Люся. В зал входит директор ДК.
– Яков Маркович, музыка грохочет. Народ собирается. Пора обилечивать зрителя.
– Сейчас иду, – говорит Шепетиевский.
На сцену выбегает Курагин.
– Я отказываюсь сегодня работать! – Категорично заявляет он, – Я понимаю, что я не звезда бандитских сериалов, но скотское отношение к себе я не потерплю.
– Ша, Вадик, что случилось? – Старается успокоить его администратор, – Какая муха тебя укусила?
– Ты был в гримерке? – Задает вопрос экстрасенс.
– Был, – кивает Шепетиевский, – Гримерка, как гримерка. Три на четыре. Чего тебе ещё надо?
– Я же тебя сегодня предупреждал, что у меня бронхит, – жалуется Курагин, – а в гримерке сквозняк. Я не хочу слечь в постель после представления.
– Сколько ты в этой гримерке будешь?
– Мне в ней переодеваться!
Шепетиевский поворачивается к директору ДК.
– У вас есть что-нибудь подходящее?
Директор ДК пожимает плечами.
– Есть.
В гримерке Курагин, Шепетиевский и Люся. Директор ДК спрыгивает с широкого подоконника.
– Эта подходит? В ней даже форточки забиты гвоздями.
Курагин добреет.
– Люся, перенеси костюмы сюда.
– Только быренько, Люся, – хлопает в ладоши Шепетиевский, – Скоро зрителей запускаем.
Немногочисленные зрители разбредаются по всему залу. Феофанова, Петровна и Басалик усаживаются в центре зала. Харитонов в последнем ряду.
Шепетиевский расстроено считает зрителей по головам и замечает в зале Гошу. Гоша машет ему рукой, как доброму знакомому. Шепетиевский расстраивается ещё больше, дает сигнал киномеханику начинать представление.
В зале гаснет свет, звучит таинственная музыка, открывается занавес. В зрительной зале звучат одинокие аплодисменты. Это хлопает в ладоши Харитонов.
Зрители поворачиваются и удивленно смотрят на него. Харитонов опускает руки.
На сцену выхолит экстрасенс Курагин в длинном черном плаще.
– Добрый вечер, уважаемая публика. Я рад, что вы пришли на встречу со мной. Я не буду показывать вам фокусы, и заниматься цирковыми трюками. Я пришел к вам, чтобы помочь избавиться от пагубных привычек и тяжелых болезней.
Харитонов удивленно смотрит на Курагина.
– За одно представление? Как это вы успеете?
– А мы попробуем, – улыбается в ответ экстрасенс, – Я попрошу подняться на сцену добровольцев.
За кулисами Шепетиевкий кладет последнюю пачку банкнот в портфель и закрывает его на защелку.
– Хватает! Ну, слава Богу.
Шепетиевский выходит со сцены, на которой идет представление.
Кроме Курагина на сцене уже находятся три добровольца, среди которых Петровна.
– Я попрошу вас скрестить пальцы на руках и поднять руки вверх, – просит экстрасенс.
– Хотел бы я посмотреть, как бы они скрестили пальцы на ногах, – громко комментирует происходящее на сцене Харитонов.
Курагин нервничает, но старается не обращать внимания на него Добровольцы выполняют просьбу Куракина.
– Теперь закройте глаза и слушайте только меня. Я посчитаю до пяти, после чего вы не сможете разжать пальцы.
Добровольцы закрывают глаза.
– Раз, два, три, четыре, пять… – считает Курагин.
– Вышел зайчик погулять, – продолжает Харитонов.
В зале раздается смех. Это смеется Гоша.
Зайдя в гримерку, Шепетиевский спотыкается об огнетушитель, который валяется у порога. Шепетиевский поднимает его и определяет в угол. Затем прячет портфель с деньгами в ящик из-под реквизита. Ящик закрывает на навесной замок. Ключ прячет в карман.
Курагин выходит на авансцену.
– Молодой человек, прекратите острить там, где вы ничего не понимаете.
– Ну, почему же? – Говорит Харитонов, – Понимаю.
– Тогда выходите на сцену и покажите, на что вы способны, – предлагает экстрасенс.
– Нет уж. Увольте, – отказывается тот, – Я – не клоун.
– Тогда сидите и не мешайте мне работать, – просит Курагин.
– Вы же обещали, господин экстрасенс, избавить нас от пагубных привычек и тяжелых болезней, – говорит Харитонов, – а сами занимаетесь простым гипнозом, которым владеют студенты первого курса медицинского института.
Курагин не знает, что сказать.
– Хорошо… – произносит после паузы он и решительно подходит к первому добровольцу, быстро сканирует его руками, – У этого человека…
Но за Курагина продолжает говорить с места Харитонов. Он вытягивает руки вперёд и прикрывает глаза.
– …функциональная желудочная гиперсекреция от потребления в пищу большого количества приправ, острых веществ и алкоголя.
Первый доброволец удивленно смотрит то на Курагина, то на Харитонова.
– Первый признак этого заболевания – изжога.
Первый доброволец кивает головой. Курагин, желая получить реванш, проводит руками по второму добровольцу.
– А этот человек…
– Совершенно здоров, – сообщает Харитонов, – Правда, иногда его беспокоит рука, которую он вывихнул в детстве, но это пройдет.
У Курагина от бессилия начинают дрожать губы.
– Ну, женщине о её болезнях при всех говорить не буду, – продолжает Харитонов, – Это не прилично. А вот вам, господин экстрасенс, посоветую срочно лечиться. У вас хроническая болезнь почек. Нарушения произошли в результате высокого артериального давления…
Курагин выходит на авансцену и гневно трясет руками. Потом резко поворачивается к добровольцам, стоящим на сцене.
– Спать!
Добровольцы, как подкошенные падают на сцену.
– Пусть этот абориген вас развлекает, с меня достаточно!
Курагин покидает сцену. На сцену выбегает Шепетиевский.
– Ай-я-яй, как не стыдно. Взрослый же человек.
Шепетиевский машет рукой и бежит догонять Курагина. Харитонов быстро поднимается на сцену.
– Подождите. В этом нужно разобраться, – оправдывается Харитонов, – Он сам меня спровоцировал.
Харитонов хлопает в ладони. Добровольцы приходят в себя. Харитонов идет за кулисы. За ним следуют Петровна, Басалик, директор ДК и Гоша.
Попав за кулисы, Шепетиевский, Басалик, Харитонов, Петровна, директор ДК и Гоша видят, как Курагин заходит в гримерку, громко хлопнув дверью.
Через мгновение в электросети проходит короткое замыкание, в результате чего на сцене начинают разрываться лампы в софитах и фонарях.
Зрители поражены происходящим. Шепетиевский, Басалик, Харитонов, Петровна, директор ДК и Гоша бросаются назад посмотреть, что происходит.
После световой иллюминации на сцене остается гореть только дежурный свет.
– Что это? – Спрашивает Басалик.
– Спокойно, – просит директор ДК, – Всем оставаться на своих местах. Я сейчас всё выясню.
После светопреставления, Шепетиевский, Басалик, Харитонов, Петровна и Гоша обращают внимание на гримерку, из которой начинает валить белый едкий дым.
– Ничего не понимаю? – Разводит руки в стороны Шепетиевский, – Что вообще происходит?
Он решительно входит в гримерку.
Шепетиевский, войдя в гримерку, сразу попадает в клубы белого дыма. Принимается громко кашлять, падает на пол, потеряв сознание.
Дым постепенно развеивается. Кроме Шепетиевского в гримерке, никого нет.
– А где экстрасенс? – Удивленно спрашивает Гоша.
Харитонов бросается к Шепетиевскому, щупает пульс.
– Помогите вынести на воздух.
– Это можно.
Гоша и Басалик выносят Шепетиевского в коридор. Здесь усаживают на стул. Харитонов снова проверяет пульс, заглядывает под веки и в рот. Появляется директор ДК.
– Киномеханик сказал, что проводка замкнула, – Видит Шепетиевского, – Что с ним?
– Потерял сознание, – сообщает Харитонов.
– Нужно вызвать скорую и полицию, – Волнуясь, предлагает директор ДК.
– Я уже здесь, – сообщает участковый Басалик, – а скорую сейчас вызову.
Он звонит по мобильнику. Прибегает костюмерша Люся, удивленно рассматривает присутствующих.
– А где Курагин?
– Исчез, испарился, – говорит Петровна, видит на полу гримерки плащ, в котором Курагин выступал на сцене, – Один только плащ и остался. Ты смотри, да он весь мокрый, будто в воде побывал.
Костюмерша Люся сидится на стул и принимается плакать. Петровна подходит к ней и, гладя по голове, утешает.
– Успокойся. Ещё ничего не известно.
Басалик подходит к Харитонову.
– Скорая сейчас будет.
– Басалик, оперативную группу вызывай, – советует Петровна, – У тебя на участке экстрасенс пропал. При загадочных обстоятельствах.
– Мне никто не поверит, если я обстоятельства описывать буду, – произносит участковый.
– Ты звони, а они пусть сами разбираются.
О полиции слышит Гоша. Он тихо ретируется в зрительный зал.
Первой приезжает бригада скорой помощи. Врач Головина и санитар поднимаются по ступеням. Навстречу им выходит участковый Басалик.