– Здравствуйте. Я – капитан Басалик. Участковый.
– Показывайте где больной? – Просит Головина.
– Идите за мной.
Они входят внутрь здания.
Врач Головина делает Шепетиевскому укол. Тот открывает глаза.
– Что у вас болит? – Спрашивает врач скорой помощи.
Шепетиевский ощупывает себя.
– Ничего. Только голова кружится. И подташнивает.
Головина меряет ему давление.
– Вы помните, что с вами случилось?
– Конечно, – отвечает Шепетиевский, – Вошел в гримерку и сразу потерял сознание.
– Давление нормальное. Странно, – пожимает плечами Головина, – Вас что-то беспокоило в последнее время?
– Как вам сказать, доктор? – Говорит администратор, – Ничего не беспокоит только покойника. Долги.
– Долги?
– Да, доктор. Беспокоят долги. Перед родными и близкими. Перед нашей многострадальной Родиной. Соседями. У вас разве не так?
– Так, конечно, – улыбается Головина.
Она прячет медицинские инструменты в сумку.
– Я вам вколола успокоительное. Советую больше отдыхать, тогда и не будете падать в обмороки. У вас обыкновенное переутомление.
– Спасибо, доктор.
Харитонов, слышавший этот разговор, подходит к Головиной.
– Я так не думаю.
Головина удивленно смотрит на Харитонова.
– Когда я его обследовал, – продолжает он, – у него было сильное сердцебиение, ярко выраженное покраснение лица и слизистой оболочки. Слезотечение в глазах.
– Вы – врач? – Интересуется она.
– Не важно.
– Для «не важно» вы достаточно осведомлены. Может быть, вы и правы…
Петровна отрывается от плачущей Люси.
– Вы долго будете устраивать консилиум, доктора? Может, поможете бедной девочке, а то она вся изойдет от плача?
Головина и Харитонов подходят к Люсе.
– Что с ней? – Спрашивает врач.
– А вы не видите? – Возмущается Петровна, – Истерика на нервной почве.
– Дайте ей две капсулы меновалена, – предлагает Харитонов, – Экстракт перечной мяты и валерианы ей не повредит, зато успокоит.
Головина снова с интересом смотрит на Харитонова.
В зрительный зал входят оперативники Егорова и Дворников. Их сопровождает участковый Басалик.
– Исчез, товарищи следователи, – сообщает он, – будто его и не было.
– Вы уверены в этом? – Задает вопрос Дворников.
– Я сам видел, как он туда заходил, – отвечает участковый, – А когда мы открыли дверь, его там не оказалось. Только дым и всё.
Егорова обращает внимание на зрителей, сидящих в зале.
– Почему посторонние в помещении?
– Это не посторонние, товарищ следователь, – объясняет Басалик, – Это свидетели. Я попросил остаться, чтобы вы смогли их опросить, если понадобиться.
– Никто не ушел?
– А как уйдешь? – Улыбается участковый, – Мы с директором ДК все двери на замки закрыли.
– Это вы правильно сделали, товарищ участковый, – хвалит Дворников, – А спрятаться ваш экстрасенс нигде не мог?
– Куда спрятаться, товарищ следователь, – пожимает плечами Басалик, – когда все видно, как на ладони.
Дворников дергает оконные створки, внимательно рассматривает гвозди, которыми забита форточка. Егорова следит за его действиями.
– Действительно странно, – говорит Дворников.
– Все свидетели утверждают, что видели, как Курагин сюда заходил, – сообщает Егорова.
– Не мог же он просто так раствориться! – Удивляется он.
– Он же экстрасенс, Дворников, – говорит она, – Он всё может.
– Ты в это веришь?
– Да, – кивает головой Егорова, – И в потусторонние силы. И в космический разум.
Дворников и Егорова допрашивают Шепетиевского.
– Это заговор, честное слово, – рассказывает администратор, – Меня тоже похитят и убьют. Сто процентов.
– Кто похитит? – Интересуется Егорова, – Кто убьет?
– Краплёный, – сообщает он.
– Краплёный? – Переспрашивает она.
– Кузин Олег Григорьевич? – Уточняет Дворников.
– Кузин, – кивает головой Шепетиевский, – Черт меня дернул взять у него деньги на проведение гастролей Курагина.
– Вы взяли деньги у вора в законе? – Удивляется Егорова.
– Мне сказали, что он меценат, – объясняет администратор, – Дает деньги на выставки, спектакли и прочее искусство. Но меня не предупредили, что дает под проценты. Теперь я должен ему, как Гандурас Америке за гуманитарную помощь.
– Интересная картина получается! – Хмыкает Дворников.
– Это я во все виноват, – делает вывод Шепетиевский, – Я не смог вернуть деньги вовремя, и он похитил Курагина.
– Вы в этом уверены? – Спрашивает Егорова.
– Абсолютно, – говорит администратор, – Я видел в зрительном зале его человека.
– А это уже интересно.
Дворников и Егорова переглядываются, достают пистолеты.
– Где, вы говорите, он сидит? – Задает вопрос Дворников.
Гоша видит, что к нему направляются оперативники Дворников и Егорова. Он вскакивает с места и бежит к выходу из зрительного зала.
– Стоять! – Кричит ему вдогонку Дворников.
– Ага! Сейчас!
Дворников и Егорова пускаются за ними в погоню.
Гоша выбегает на улицу. Басалик преграждает ему дорогу.
– Ты куда? Ещё никого не отпускали.
– Пошел!
Гоша толкает участкового. Тот отлетает в сторону. Гоша бежит вниз по ступенькам. Его преследуют Егорова и Дворников.
Гоша заскакивает в припаркованный «Мерседес» и заводит мотор.
– Уйдет! – Волнуется Егорова.
Дворников бросается к полицейской машине. Егорова бежит к «Мерседесу». «Мерседес» срывается с места и, чуть не сбив Егорову, выворачивает на дорогу. Егорова отпрыгивает назад, падает и катится к краю дороги.
Дворников, сев в полицейскую машину, не может завести двигатель. «Мерседес» скрывается в темноте. Егорова поднимается и направляется к полицейской машине. Дворников виновато смотрит на Егорову.
– Ушел, – говорит Егорова.
– Ты номер машины запомнила? – Спрашивает Дворников.
– А ты?
Дворников вздыхает.
– Далеко не уйдет. Он же из банды Краплёного. Я его потом по базе найду.
– Тогда пошли опрашивать свидетелей, – предлагает Егорова.
Костюмерша Люся и Петровна за кулисами несут одежду Курагина. Подойдя к ящику с реквизитом, Люся открывает крышку.
В ящике видит труп человека. Громко орет от страха и падает в обморок. Её успевает подхватить Петровна. Она тоже видит труп и испуганно крестится.
Перед сценой стоит Шепетиевский, переминаясь с ноги на ногу. В первом ряду сидят директор ДК, Харитонов, Люся, Петровна и Феофанова. Головина перевязывает голову участковому Басалику.
– Следователи уже доложили начальству, – сообщает Петровна, – Сейчас пожалует. С криминалистами.
– Как это он из комнаты в ящик попал? – Спрашивает Феофанова.
– Он же экстрасенс, подруга, – объясняет Петровна, – Он через стены проходит. Я об этом недавно в интернете прочитала.
На сцену выходит Егорова.
– Яков Маркович, прошу вас пройти со мной.
Шепетиевский с готовностью поднимается на сцену и следует с Егоровой за кулисы.
Труп уже лежит рядом с ящиком. Он накрыт одеялом. Возле него стоит Дворников. Егорова и Шепетиевский подходят к нему.
– Яков Маркович, вам придется провести опознание трупа, – предупреждает Дворников, – Мы предполагаем, что это пропавший Курагин.
– Если это Курагин, – говорит Шепетиевский, – то я точно опознаю.
– Это будет сделать сложно, Яков Маркович, – вздыхает оперативник, – Дело в том, что лицо и руки у него обожжены. Идентифицировать Курагина будет тяжело, поэтому важна каждая деталь.
– Я постараюсь.
Шепетиевский подходит ближе. Дворников поднимает одеяло. Шепетиескому становится плохо, поэтому он говорит через силу:
– Одежда его. Рост тоже. По-моему – он. Хотя я не уверен. Костюмерша Люська вам точно скажет. Она его лучше знает.
– Спасибо.
Администратор быстро уходит.
Харитонов и Головина беседуют, сидя в первом ряду партера.
– А вы верите в телепортацию? – Спрашивает врач.
– Нет, – отвечает он, – Я – конченый реалист. Жизнь есть только на земле. На земле она и заканчивается.
– Мы с вами раньше нигде не встречались?
– Не знаю.
– Меня зовут – Людмила.
Харитонов впервые улыбается:
– «В безмолвный терем входит он,
Где дремлет чудным сном Людмила…»
Он замолкает, а она продолжает:
– «Владимир, в думу погружен,
У ног ее стоял унылый…»
– Пушкин, – произносит он.
– А вас зовут – Володя, – делает вывод она, – Рада познакомиться.
Харитонов ничего не отвечает. На сцену снова выходит Егорова.
– Люся, идите за мной.
Костюмерша робко поднимается на сцену. Идет за Егоровой, растерянно поглядывая по сторонам.
Костюмерша, увидев распростертое на полу тело, закрывает лицо.
– Он это!
– Вы даже не взглянули на него, – кривится Дворников, – а говорите – «он».
– Ботинки его, – объясняет она, – Я их никогда не перепутаю. Недавно набойки ставила.
Дворников рассматривает подошвы ботинок. На них – новые набойки.
– Ну, надеть обувь может любой человек, – говорит оперативник.
– У него ещё родимое пятно вот тут, – сообщает Люся и показывает место у себя на ягодице.
– Откуда вы знаете? – Задает вопрос Дворников.
Люся теряется. Ей на помощь приходит Егорова.
– Дворников, не задавай дурацких вопросов, а лучше посмотри.
Теперь теряется Дворников. Он приподнимает одеяло, долго копается с одеждой, что-то рассматривает. Потом поднимает голову к Егоровой и Люсе.
– Есть. Это он. Курагин.
Полковник Колесников входит в зрительный зал. За ним идет эксперт Лихута. Подойдя к сцене, Колесников узнает Харитонова.
– Харитонов? Владимир Михайлович? Здравствуйте!
Харитонов исподлобья смотрит на Колесникова. Головина с интересом наблюдает за происходящим. Эксперт Лихута идет за кулисы.
– Вы меня не узнаете? – Спрашивает полковник, – Я – Колесников. Сергей Алексеевич. Вы мне операцию делали. Три пули вытащили.
Колесников расстегивает рубашку и показывает цепочку, висящую на шее, на которую нанизаны три пули.
– Вот они. Я теперь с ними не расстаюсь.
Харитонов узнает Колесникова и недовольно морщится.
– Да. Я вас вспомнил. У вас было ранение в плечо, спину и бедро.
– Совершенно верно, – подтверждает Колесников, – Два ранения так себе. А вот в спину… Вам пришлось повозиться.
– Большая кровопотеря была, – кивает Харитонов, – Еле остановили.
Головина, сделав для себя большое открытие, с улыбкой следит за Харитоновым и Колесниковым. Харитонов смущается, желая прекратить ненужный для него разговор.
– Ранения не беспокоят?
– Зажило, как на собаке. А у вас как?
– Отлично, – отвечает он, – Был под следствием. С работы уволили. Жена ушла. Жить негде. В общем, всё, как у людей.
– Шутите? – Удивляется полковник.
– Нет.
Головина, удивленно, смотрит на Харитонова.
– Помощь нужна? – Спрашивает Колесников.
– Уже нет.
Шепетиевский, дремавший в кресле, бьет себя по голове.
– Черт! Совсем забыл.
Шепетиевский поднимается и быстро выходит из зала. На него никто не обращает внимания.
Шепетиевский вынимает ключ и открывает замок на ящике. Открыв дверцу, видит пустой ящик.
– Не понял?
Он осматривает все вокруг.
– О, Господи! Час от часу не легче. Это уже не драма, а фарс какой-то!
Он выскакивает наружу.
Администратор подбегает к Колесникову, отталкивая в сторону Харитонова и Головину.
– Все, товарищ командир, окончен бал, погасли свечи, недолго музыка играла… Я пропал.
– Что случилось? – Спрашивает полковник.
– Пропал портфель с выручкой за всю гастрольную поездку, – сообщает Шепетиевский, – Мало того, что они убили талантливого артиста, они еще и ограбили бедного еврея-администратора.
– Где был портфель с деньгами?
– В ящике для реквизита.
– Кто об этом знал? – Интересуется Колесников.
– Никто не знал, – отвечает администратор, – Кроме меня, костюмерши и покойника.
В гримерке на стульях располагаются Колесников, Дворников, Егорова и участковый Басалик.
– Слушаю ваши предположения? – Произносит полковник.
– Убийство могли совершить с целью ограбления, – высказывает предположение Егорова, – а Курагин оказался случайным свидетелем.
– Значит, убийца должен находиться среди зрителей, – делает вывод Колесников.
– Возможно, что это сделал тот, что сбежал, – говорит Дворников, – Из банды Краплёного.
– Возможно, что это сделал тот, что сбежал, – говорит Дворников, – Из банды Краплёного.
Участковый Басалик отрицательно вертит головой:
– Он был без портфеля.
– Убийство могла совершить костюмерша экстрасенса, – предлагает вторую версию Егорова, – По показаниям Шепетиевского, Курагин решил её уволить и сообщил ей об этом перед представлением.
– Любовница не смогла простить такого и пришила своего любовника, – скептически хмыкает Дворников.
– Убийство мог совершить Шепетиевский, который должен огромную сумму криминальному авторитету Крапленому, а все спихнуть на Курагина, – озвучивает третью версию Егорова.
– Версии принимаются, – произносит полковник Колесников, – Работаем.
Егорова допрашивает Шепетиевского.
– Я все время был на сцене… – сообщает администратор.
Дворников беседует с костюмершей Люсей.
– Вы отказываетесь сообщить, где были во время представления?
– Я была здесь.
– Кто это видел? Кто может подтвердить?
– Никто, – произносит Люська, собираясь расплакаться.
Эксперт Лихута подходит к полковнику Колесникову, который стоит рядом с Харитоновым, и передает несколько листочков.
– Что это? – Спрашивает Колесников.
– Заключение о смерти, – отвечает Лихута.
Колесников протягивает листочки Харитонову.
– Не хотите почитать, Владимир Михайлович?
Харитонов читает заключение. Хмыкает.
– Я могу взглянуть на труп Курагина?
– Я возражаю, – говорит эксперт, – Я против того, чтобы меня контролировали опустившиеся личности, далекие от экспертной работы.
– Не обижайтесь, Виктор Ефимович, – успокаивает того полковник, – доктор Харитонов великолепный специалист. А лишнее мнение только поможет следствию.
– Как знаете, – пожимает плечами Лихута.
Из-за кулис в сопровождении Головиной санитары на носилках выносят труп Курагина.
– Постойте! – Останавливает их Колесников, – Пусть труп осмотрит Владимир Михайлович.
Головина кивает санитарам. Те ставят носилки на пол.
Харитонов внимательно изучает труп Курагина, рассматривает пальцы на руках, изучает кожу. Затем проводит над ним руками. На лбу Харитонова сразу же выступают капли пота.
– Можно взглянуть на его личные вещи?
В это время за кулисами раздается душераздирающий крик. Оперативники бросаются за кулисы.
У ящика, в котором нашли труп Курагина, лежит костюмерша Люся. Егорова первой подбегает к ней. Усаживает на ящик. Костюмерша дрожит.
– Что случилось? – Спрашивает Егорова.
– Я собирала костюмы и реквизит, – рассказывает костюмерша, – Вдруг кто-то сзади схватил меня и начал душить.
Она показывает горло, на котором отчетливо видны следы рук.
– Вы видели, куда он побежал? – Интересуется Дворников.