Пип… пип… пип… Мегги перевела взгляд налево и увидела странную штуку, мерцающую и издающую монотонные звуки. Дыхание было тяжелым, шумным и давалось с усилием. Мегги перевела взгляд по трубкам, идущим от аппарата. Одна из них шла к лицу. Еще одна трубка вела к руке. Сделав глубокий вдох, Мегги потянулась правой рукой к лицу и, нащупав маску, сняла ее. Все, теперь дышать стало легче.
«Как же все кружится. Что это? Больница? Как я здесь оказалась? Где мама?». Несмело Мегги поднялась с кровати. «Боже, как кружится голова!». Она чуть не упала, делая первые шаги. Тело как будто весило целую тонну, все вокруг плыло. Какие-то фиолетовые пятна перед глазами рисовали неясные фигуры. Шаркая, маленькими шажочками, она направилась к двери. «Стоп! Что это?». Мегги вдруг остановилась, мельком увидев через открытую дверь зеркало, висевшее в санузле. Сделав шаг назад, Мегги повернулась и посмотрела в зеркало. Зеркало, в котором отражалась вовсе не Мегги, а мистер Роуби! Не было ни удивления, ни шока. Она просто смотрела, медленно моргая, на старика. Он смотрел. Смотрел на себя в зеркало…
Долли вдруг вздрогнула и проснулась от своей дремоты. «Боже, датчик в палате Роуби мигает!». Немного помешкав, она схватила скальпель и побежала в реанимационную палату.
– А-а-а! – распахнув дверь, Долли замерла в дверном проеме с застывшим в глазах ужасом и криком.
Картина, открывшаяся Долли, была достойна фильма ужасов. Изрядно исхудавшая туша мистера Роуби, багрово-синюшного цвета, с обвисшей складками кожей, висела в открытом оконном проеме на фоне темно-синего неба, слегка покачиваясь. Большая свободная операционная сорочка развивалась на ветру, оголяя отвратительное тело мертвеца. Пояс, на котором был повешен Роуби, был привязан одним концом к креплению трубы над окном. Когда труп, покачиваясь, поворачивался к Долли лицом, она вскрикивала еще громче и прикусывала кулак сильнее и сильнее. Фиолетовое полное лицо с вывалившимся языком, испачканная испражнениями развивающаяся сорочка… Долли почувствовала нестерпимый рвотный позыв.
Еле выйдя из туалета, крадучись по стенке, шаг за шагом, Долли дошла до двери, за которой сидели полицейские. Они также дремали на стульях, не подозревая о случившемся.
– Ребята… ребята… – голос Долли был настолько сдавленным, что никто не мог ее услышать. Тогда она начала теребить одного из них.
Открыв глаза, полицейский уставился на Долли: «В чем дело?». Но она не смогла ответить, ком в горле не давал произнести ни слова. Сползая по стене, Долли разрыдалась.
Ничто не успокаивает так, как шум океана. Ничто не очищает сознание так, как шум океана. Ничто не заберет твои мысли так, как это может сделать океан. Он, как большая заботливая Вселенная, возьмет тебя на ручки и окутает своей огромной, ни с чем не сравнимой любовью. И вот ты уже просто маленькая девочка в надежных сильных руках, способных уберечь тебя от зла всего мира, доверяешь ему все свои мысли, все горести, все страхи. Ему можно рассказать все, ему можно доверить свою боль и свои самые страшные скелеты в шкафу. Он никогда, никогда не предаст, никогда не разболтает их, как человек, никогда не усомнится в тебе. Ничто не может сравниться с океаном.
Чеканя ровный быстрый шаг, Мегги бежала по дорожке вдоль океана.
Часы показывали идеальный пульс для кардиотренировки и пять километров пройденной дистанции. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох, вдох… Шумно вздохнув, Мегги взглянула на часы.
Каждую субботу она здесь. Бежит по одному и тому же маршруту. В повзрослевшей девушке уже и не узнать ту маленькую испуганную девочку из Кортера. Светлые волнистые пышные волосы чуть ниже плеч, грустные большие серые глаза, фарфоровое бледное лицо, спортивное мальчиковое телосложение и потерянный, замкнутый вид – такая теперь Мегги. Из постоянного общения – только собственное сознание. Оно не утихает. Ни на минуту. Нет никого в ее жизни рядом, она не завела даже кота или собаку. Маленькая раненая девочка, в один миг тогда ставшая взрослой, озлобленной и никому не доверяющей, бежит одна в своем одиноком мире, разговаривая сама с собой. Один и тот же маршрут – до пирса напротив клинической городской больницы и обратно.
Вот и пирс. Мегги замедлила шаг. У нее всегда здесь остановка. Постоять и посмотреть с пирса на океан, замереть и побыть в вакууме. Взглянув на часы, Мегги направилась к краю пирса. Это особенное, знаковое место для нее. Всегда голодные огромные чайки подлетают с криками, в надежде ухватить что-то вкусное. У нее в кармане неизменно есть для них вкусные крошки. Чайки, завидя желанное лакомство, налетают на Мегги, чуть не сбивая с ног. Вот и теперь она рассмеялась и вытянула ладонь с крошками. Мегги глубоко вдохнула. Обоняние уловило знакомый запах сигаретного дыма. Она вдохнула еще глубже. «Все, пора домой…».
Пройдя мимо курящего молодого человека, Мегги ускорила шаг и включила в наушниках музыку. Исподволь взглянув на него, она улыбнулась и мысленно пожелала ему доброго утра. «Когда же я смогу это сказать вслух?!».
Мегги не опаздывает на работу. Никогда. Рабочий день начинается в 9 утра, но в 8 она уже на месте. В это время еще никого нет и не нужно здороваться с кучей людей по пути к своему месту.
– Доброе утро! Вам как обычно?
– Да, спасибо, – Мегги улыбнулась бариста из кофейного киоска около входа в огромное стеклянное здание.
Она почти всегда выглядела одинаково: кожаные узкие брюки, черный безразмерный свитер грубой вязки. В руках черный (ну надо же!) мотоциклетный шлем. Дзынь!
Зеркальный лифт распахнул свои двери.
«Как чудесно быть в этом лифте одной», – Мегги улыбнулась своим мыслям.
Шумно плюхнувшись в свое кресло и закинув ноги на стол, с удовольствием сделала большой глоток кофе. Да-а-а, как же круто, что в прошлом году ей разрешили принести на работу свое кресло. Теперь ничем не примечательное место Мегги можно было найти по огромному крутящемуся кожаному креслу, которое еще больше, казалось, закрывало ее от внешнего мира.
– Приступим, – сказала Мегги, включая моноблок и вставляя наушники. В таком состоянии, если никто не отвлекал ее, она просиживала до самого обеда без отрыва…
– Мегги! – перед ней стоял ее прямой начальник, Стив, малец такой же немного «не в себе», но достаточно социальный, чтобы быть проводником между тщеславным начальством и всегда «не от мира сего» подчиненными – разработчиками и программистами. – Что с проверкой алгоритма? Надо срочно завершать, дедлайн горит!
– Стив, я стараюсь. Твой хренов любимчик сделал много ошибок, мне приходится много переделывать, понимаешь?!
– Мегги, – Стив наклонился, – я знаю! И именно поэтому на этом месте сидишь ты! Работай ночью, работай в выходные, работай хоть без сна вообще, но сдай алгоритм в срок!
Мегги прицельно бросила гневный взгляд на Стива.
– Что, «навставляли» по полной наверху? – губы девушки дрогнули в насмешливой улыбке.
– Да, – Стив тоже смягчился. – Задница горит, и я жажду мести, поняла?
– Поняла, поняла, уложимся, не дрейфь.
– Через полчаса Форстен собирает весь офис в конференц-зале.
– Черт! А можно не ходить? Ну правда, Стив, зачем мне эта полуторачасовая болтовня! Тем более сроки…
– Знаю, сам бы не пошел, но надо. Сядешь рядом со мной, чтобы я точно знал, что пришла, – Стив в знак окончания разговора хлопнул ладонью по столу и направился в свой аквариум-офис.
На совещание Мегги прихватила ноутбук. Если сесть подальше, то никто тебя не заметит и можно продолжать работать. Мегги махнула Стиву рукой, показав на свой ноутбук, как на причину того, что сидеть она будет не с ним, а в самом последнем ряду, и принялась опять за работу, воткнув в одно ухо наушник.
Генеральный директор компании, в которой работала Мегги, Майкл Форстен, высокий брюнет в идеальном костюме стоимостью больше, чем вместе взятые остальные костюмы в этом здании, рассказывал о прекрасных итогах года компании и о важности разрабатываемого проекта.
– Я еще раз повторюсь о важности каждого из вас! Быть в процессе здесь и сейчас, максимально сосредоточенными и внимательными! У нас нет времени на ошибки, работа каждого – под моим личным вниманием.
Последние слова прозвучали прямо над Мегги и, оторвав взгляд от ноутбука, она встретилась глазами с мистером Форстеном. Взгляд директора буквально сверлил девушку. Смутившись, она не знала, что делать – оправдываться и говорить, что она как раз работает над этим проектом, было глупо. На энергетическом уровне Мегги чувствовала стрелы гнева, которые кидает в нее Стив. Не найдя ничего лучше, Мегги просто улыбнулась и проговорила только губами: «Простите, сэр», – медленно закрыв ноутбук.
Ожидая в ответ, как минимум, свирепый взгляд карателя, она весьма удивилась, когда мистер Форстен смягчился во взгляде и его губы подернула чуть заметная улыбка.
Задержав взгляд на Мегги пару секунд, Форстен развернулся и пошел обратно.
– До Рождественской вечеринки доработают только те, кто не нарушит дедлайны. И да, они стали еще короче. Давайте поднажмем, ребята, хочу с каждым из вас чокнуться бокалом! – Форстен зловеще улыбнулся, оголив ровные сверкающие идеальные зубы, и казалось, что все присутствующие съежились от этой улыбки.
За окном лил дождь. Мегги любила дожди. Ей казалось, что дождь приглушает всю эту возню вокруг нее, закрывает ее от мира людей и она, наконец, остается сама с собой. Надо сказать, что она была редкой одиночкой. Человек, у которого не было друзей, лишь люди, с которыми она более-менее общалась. Вернее сказать, была в основном хорошим слушателем. За 3 года работы в компании только с двумя людьми из всего коллектива Мегги общалась более тесно, чем «здравствуйте – до свидания». Рейчел, старше Мегги на 5 лет, успела счастливо выйти замуж, родить двух детей и совершенно несчастно развестись. Почему они с Мегги сошлись, было непонятно. Рейчел очень трепетно относилась к Мегги, считая ее своей в каком-то роде подопечной и даже несколько раз пытаясь безуспешно найти ей пару.
Вторым был, как ни странно, Стив, прямой начальник Мегги. Когда она пришла в компанию, Стив работал старшим программистом и стал ее наставником. Стив был особенным малым – с одной стороны, талантливый программист, «не от мира сего», как и многие из них, но при этом обладал дипломатичностью и в нужной ситуации был незаменимым связующим звеном между руководством и чудиками-программистами. Поэтому, собственно, он и стал начальником отдела разработок.
С Мегги он общался, как будто с парнем, но без мата и шуточек про девушек. Еще будучи наставником Мегги, Стив понял, что стандартные комплименты и принципы общения с девушками здесь не сработают. Мегги была, как Маугли, диковатая и «не такая», какой принято быть в обществе, и ему пришлось стать ее Балу. Раз в пару месяцев они вдвоем ходили в бар. Это была странная парочка: Стив пил пиво и рассуждал, как «все не такие и не эдакие» ему попадаются девушки, почему разработчики какой-то компьютерной игры допустили столько косяков и что логично было бы сделать совершенно по-другому, а Мегги участливо кивала, изредка подшучивала над Стивом, выпивая за весь вечер всего один бокал.
Еще в начале общения на просьбу Стива рассказать о себе, Мегги ответила так развернуто и емко, что больше у него не возникало желания разговаривать о прошлой жизни Мегги. «Родилась на Севере. У меня было омерзительное детство, настолько омерзительное, что тебя будет тошнить, как только ты услышишь о нем. У меня нет близких, и я та еще опасная тварь!», – при этом Мегги высоко поднимала правую бровь, делала паузу, смеялась и переводила разговор на другую тему. Мегги никогда никому не говорила про маму. Ей хотелось защитить ее от всего мира, как огромный бриллиант, который могут украсть и существование которого необходимо тщательно скрывать.
После смерти отца мама Мегги осталась в одном из городов, которые семья сменила после случившегося в Кортере. У мамы жили два больших пса и одна мелкая собачонка. Соседи знали ее как добрую прихожанку, которая с удовольствием могла посидеть с детьми, и никогда не видели ее родных. Впрочем, мама Мегги никому и не говорила, что у нее есть дочь, также желая защитить свою девочку.
За окном лил дождь. Мегги вглядывалась вдаль, теребя в руках сигарету. Был выходной, и во всем офисе она была одна. Самое любимое ее время: никого нет, дождь, сигарета, кофе и невероятное облегчение от проделанной работы. Мегги только что завершила алгоритм, она завершила его еще несколько дней назад, но, как очень дотошный человек, десятки раз перепроверяла его. Скоро Рождество, Новый год, каникулы, и она подумывала, не уехать ли ей на несколько дней в какую-нибудь безлюдную глухомань.
Внизу, на улице, какой-то молодой человек не мог совладать со своими тремя лабрадорами, которые резвились и совершенно спутали свои поводки. Мегги улыбнулась. О том, чтобы завести собаку, она подумывала уже года два. Но эта невероятная мания одиночества и уверенности, что от тебя одно зло, не давало ей сделать этот шаг. Луше быть одной. Всегда, везде, чтобы ни за кого не переживать и никому не делать больно.
Мегги сделала последнюю затяжку, выкинула окурок в стакан из-под кофе и закрыла глаза.
– Фу-у-ух, – Стив откинулся на спинку своего кресла, – вот это гора с плеч, да, крошка?
– Да. Вообще странный проект. Ловушка на ловушке. Не давай мне больше ничего переделывать за другими, окей?
– Ты не понимаешь, это степень оценки тебя как специалиста. Только ты можешь разгрести самую большую кучу дерьма, – Стив заметно повеселел. – Сегодня просто обалденный денек! Представляешь, Сьюзан оказалась такой секси! – Стив откинулся на спинку кресла и, как довольный кот, потянулся руками.
– Да что ты, затащил-таки ее к себе?
– Ну! Так у нее такое тело шикарное, ты не представляешь! Уфффф!
– Стив, фу, ну какая гадость, достаточно подробностей!
Стив расхохотался в ответ на реакцию подруги.
– Ха-ха, это точно не для тебя, крошка. Ладно, считай, что ты свободна до каникул, пойду, обрадую Форстена, – Стив встал, взял свой ноутбук и на выходе из двери обернулся. – Я надеюсь, вернусь с премией, кажется, мы заслужили, а?
– Заслужили, заслужили! Задницу береги, а то не с пре мией вернешься, а с чем поинтереснее, – у Мегги тоже было хорошее настроение, и она предвкушала скорый отдых.
Рождественская вечеринка обещала быть веселой. Кадровый отдел постарался, заказав шикарный кейтеринг, диджея, красивые декорации и много качественного алкоголя. Мистер Форстен, обрадованный завершением всех проектов этого года, решил расщедриться и дать своим сотрудникам погулять на славу. Сейчас редкое дело – оплаченные вечеринки для сотрудников. В погоне за экономией многие и не понимают, насколько они важны для людей. Не то чтобы генеральный директор очень хотел повысить корпоративный дух и сплотить людей, но, представляя себе нули от полученных контрактов, он понимал, что эти деньги на вечеринку – ничтожны.
Надевая Brioni и расстегивая верхнюю пуговицу, Форстен любовался в зеркало. «Повеселимся», – сказал он сам себе. До встречи с партнерами оставалась пара дней, и можно было позволить себе расслабиться на полную.
Мегги, по настоянию Рейчел, тоже решила приодеться. Это был долгий и мучительный выбор в магазине. Девушка-консультант все пыталась объяснить, что сейчас в моде и как прекрасно было бы подчеркнуть женственность и хрупкость Мегги «вот этим фатиновым платьем лаймового цвета», похожим на зефиринку, но Мегги была непреклонна.
– Это! И больше ничего не приносите мерить, я думаю, это подойдет.
Мегги выбрала классическое строгого силуэта черное платье до колен, на что получила выразительный взгляд от продавщицы, выражающий «фи».
Собираясь, Мегги долго смотрела на себя в зеркало. А ведь можно же быть девочкой, как и все? Поносить милые девчачьи платья ей удалось только в самом раннем детстве. После истории с мистером Роуби Мегги замкнулась в себе. Она старалась выглядеть так, чтобы никто не обратил на нее внимания. Девочку в ней выдавала только немного округлившаяся грудь, которую та также тщательно скрывала под огромной одеждой.