Им пятнадцать…
Они впервые так близко…
Впервые так пристально смотрят друг другу в глаза…
…А сверху тихо падает снег, будто благословляя…
Они оба родились и выросли в Питере…
Он – высоченный еврейский мальчик с черными как смоль волосами и огромными карими глазами…
И она – миниатюрная, слегка восточная девочка с внимательным изумрудным взглядом и упругой волной шикарных золотисто-каштановых волос, собранных в пышную косу…
А еще они учились в одном классе. И никогда не ладили.
«Ну и лох!» – «Выдра!» – всегда привычно и наперебой дразнили они друг друга. Потому что были слишком разными.
Ведь она – вся такая правильная, с удовольствием и очень ответственно занимающаяся общественной работой (комсомольские собрания, стенгазеты, походы), считала его чем-то вроде балласта: «Лоботряс!»
И не удивительно! Ведь по тем временам он – настоящий диссидент, демонстративно игнорирующий всю эту «коммунистическую дребедень».
«Как вообще можно верить во всю эту чушь?!»
Когда она – прилежно учившаяся, показывающая своими успехами пример отстающим, – видела, как он откровенно и вызывающе ленился, то даже не могла и представить себе, что на самом деле он фантастически умен.
И что, собственно, именно это и спасало его от перевода в вечернюю школу.
«Позор!» – без конца твердила ему классная.
А ведь он действительно с легкостью мог бы закончить десятилетку с золотой медалью. Вот только ему всё это было влом…
Такой вот мятежный звездный мальчик. Звездный бунтарь.
Звездный – потому, что будто сама судьба при рождении щедро осыпала его своими дарами. И ее главный бонус – интеллект с зашкаливающим IQ. Но почему-то с резко отрицательным вектором, типа «начало занятий в 9:00»… «Ну и что?»
Она же – напротив, дисциплинированная и пунктуальная, с ног до головы накрахмаленная, с белоснежными воротничками и манжетами… И, между прочим, тоже далеко не глупая… Рисование. Музыкалка. И мечта стать врачом…
Как по-вашему: могло ли у них быть что-нибудь общее?
?????
А вот и не угадали! И чудо всё-таки случилось…
…Однажды их имена закружились по школьным коридорам и классам, перекликаясь друг с другом звучно и не переставая…
Снежанна и Филипп… Филипп и Снежанна… Словно эхо…
Тогда обалдела вся школа, включая весь педсостав и директора.
Все видели, и никому не верилось.
Снежанна и Филипп?!
…Стояла зима…
Шли дни, но наставшая вскоре весна тоже ничего не изменила – факт так и остался фактом: да, это были они. Снежка и Филя.
Им было пятнадцать…
Сейчас ему тридцать семь. И они уже давно не вместе.
И зачем он вновь увидел то, о чём не хотел вспоминать? И как теперь быть? Как теперь ему жить дальше?
…Но ведь он как-то жил…
…Жил?
…Жил…
Чертовка! И такая упрямая… Когда-то сделавшая всё по-своему… Назло!
А сейчас? Какая она теперь?
Наверняка всё такая же стерва. И наверняка по-прежнему не похожая на всех тех, кого он знал, знает и еще будет знать много и много раз…
И всё равно, как обычно, назло именно ему, так и останется единственной…
Проклятье!
Филипп снова чувствовал себя двадцатилетним мальчишкой, который так и не смог понять, почему Снежка выбрала не его, ведь она же его так любила! Он это знал точно. Так же, как то, что земля – круглая, а дважды два – четыре…
Даже если бы причиной этому был бы другой мужчина, ему было бы не так обидно! Этому хотя бы было объяснение!
Так нет же! Взять и поставить под удар их будущее! И из-за чего?!.. Из-за какой-то глупости! Зачем?!
Ее поступок был ему не то чтобы непонятен – скорее неприемлем.
Она обманула его, внезапно изменив приоритет своего движения. И это в двадцать-то лет?! Чистое безумие!
А она взяла и сделала! Не спросив его, как будто он был ей чужим!
Только вот они друг для друга должны были быть всегда и несмотря ни на что, неизменно важнее всего на свете! Уговор есть уговор!
…Но она вдруг решила иначе. И он так и не смог избавиться от горечи этой обиды, которая в те дни была на грани ненависти.
Но только на грани – всё равно побеждала любовь… И похоже, даже теперь…
Так всё-таки ненависть или любовь? Или любовь, или ненависть?
…Великие учат, что прошлое должно оставаться прошлым… И что нужно жить настоящим… И что нельзя войти в одну реку дважды… И что-то там еще…
Да, Филя всё так и делал! И что?
Бессмысленность. Скукота. Короче, всё стабильно тошно. Но зато ее не мучили никакие сомненья: его «Я» не разрывалось между желаемым и неизбежным. И, в общем-то, его всё устраивало.
А теперь? Что теперь?
А теперь потеряны все ориентиры…
И он – уже давно уверенный в себе прагматик: физик-теоретик, а по сути – практик, сердцеед со стажем, с бархатными глазами, раздевающими женщин за мгновение: пара пристальных взглядов – проверенный годами точный расчет, ведь математика его всё – был абсолютно повержен. Его разум отказывался воспринимать увиденное.
Зачем? Зачем снова какие-то глупости? К чему весь этот дурацкий напряг? И главное: почему ему опять всё это так небезразлично?
Ведь он знал, отлично знал: там нет ничего нового. И всё снова окажется таким ожидаемым – увы, все бабы банальны в своих желаниях – горький опыт, как уже доказанная им когда-то незыблемая аксиома… и лирика – давно не его стихия…
Он окончательно завязал с сантиментами еще в свои далекие двадцать. И теперь всё что угодно, но с холодной головой…
«Какая, к чёрту, любовь? Мне почти сорок!»
…Но Снежка, точно мираж, лишь мелькнув и тут же исчезнув со всех радаров его жизни, снова и безжалостно сделала былое частью его нынешней реальности.
И Филя был зол…
Дура! Расфуфыренная дура!
…Но почему он всё равно не мог оторвать от нее взгляда?
Игривые солнечные лучи, отражающиеся золотой россыпью в летящих складках ее легкого одеяния, манили и не отпускали. И всё та же копна небрежно собранных вверх каштановых волос, пылающих рубиновым заревом…
Такая же, как и тогда… Когда она сделала свой выбор…
И уже глубокой ночью… Снова… И вопреки всему… Особенно здравому смыслу…
Сидя в баре, но уже в абсолютнейшем одиночестве, и угрюмо смотря на стоящую перед собой рюмку с водкой, Филипп всё еще никак не мог прийти в себя.
Ни одной путной мысли. Ничего. Лишь отупляющая пустота. Которой он был не в силах сопротивляться.
Вот оно – одиночество… Кругом люди, а он один…
Даже в конце концов вернувшиеся в себя ангелы по-прежнему не желали ему даже посочувствовать, а лишь смотрели на него с молчаливым укором… Похоже, терпение закончилось и у них… И он окончательно впал в немилость… И поэтому теперь сидел один-одинешенек… Но в компании весьма приветливого бармена, готового исполнить любое его желание, прекрасно зная, что под утро получит щедрые чаевые: ведь Филя был завидный клиент – завсегдатай… И деньги для него – не проблема…
Но ничего не хотелось.
Лишь наполненная до краев рюмка с пониманием смотрела на него, пребывая в смиренном ожидании.
Но ужасная правда заключалась в том, что не было смысла даже начинать напиваться, – всё равно придется протрезветь.
А сегодняшнего утра ему хватило с лихвой – жуткое похмелье плюс…
…Нет, лучше сигареты.
Накрывшее его еще днем какое-то нереальное ощущение не отпускало. Кружа в воспоминаниях, оно зачем-то неотступно преследовало его, заставляя продолжать делать глупости…
Но сегодня даже глупости у него не очень-то получались…
И валявшийся рядом планшет, зависнув где-то в глубоких дебрях бесчисленных рядов «одноклассников», уныло мерцал, устало мигая задолбанным вконец поисковиком…
Бесполезно! Это не женщина – это фантом! Ее нигде нет!
Ни «ВКонтакте». Ни в «Фейсбуке».
И на бесчисленное количество показушно-позитивных фото счастливых до бесконечности незнакомых лиц уже было тошно смотреть… А она всё не находилась…
«И не найдется!» – издевательски зудело подсознание…
И было право…
…Ничего не изменилось. Она всё такая же, как и всегда – не такая, как все…
…Час… Два… Уже выкурена целая пачка… Три ночи… Следующая пачка опустела на половину… Четыре…
Зазвонил сотовый. Ксения. Ответить или нет?.. К чёрту! Пусть будет скандал! Плевать! Всё и так рухнуло!
…Эта встреча со Снежкой – просто настоящая подлянка!
Теперь ничто не будет, как прежде.
Телефон обиженно смолк.
Его уже мутило от табака, когда сотовый напомнил о себе снова.
…Анжелика…
Какое же всё пустое!
Режим «в самолете» – единственное спасение.
…Женщины…
Они были Филиной слабостью. И он никогда не отказывал себе в них…
…А еще была Снежанна… А вот в ней он себе отказал… Чтобы она поняла и запомнила, что значит остаться одной… без него…
Навсегда.
Но это «навсегда» почему-то закончилось… А должно было оставаться таким, каким и было задумано с самого начала!
Категоричным и безвозвратным. Потому что это он так решил… И точка…
Вот только имел ли он на это право?
Неважно. Главное – по его. И до конца.
И ему будет ни капельки не жаль. Никогда. Ни за что на свете!
…Так и было… До сегодня… До того, когда он снова понял, что всё осталось по-прежнему… И что любовь жива…А вот он, похоже, не очень…
Просто все эти годы, притаившись неподалеку, она насмешливо наблюдала за ним…
А он-то наивно думал, что получил вольную…
…Любовь…
…Так это дар или проклятье?
Что вообще он знал о любви? Вернее, что он помнил о ней?
А ведь когда-то он знал о ней всё… Давным-давно… Но предпочел забыть…
…Но сама Ее Величество Судьба настойчиво заставляла его вспоминать ее цвет и запах, словно брала реванш…
И теперь образ Снежки, точно наваждение, стоял перед его глазами – ее повзрослевшая красота и еще больше Востока…
Она была так реальна и так невозможно далека! И так сногсшибательно прекрасна!
Но сногсшибательным было не только это.
Ее спутник, так предупредительно придерживавший ее за талию, был заклятым врагом его босса…
…А она…
…Как же счастливо она ему улыбалась!
…И приходилось признать очевидное… Однозначно – его женщиной…
Задумчиво опустившись в мягкое белоснежное кресло, Максим не спеша раскурил сигару и, глубоко затянувшись, обвел свой пышущий важностью кабинет абсолютно бесстрастным взглядом.
Изящные стеллажи с оригинально расположенными внутри многочисленными полками и заполненные снизу доверху забавными безделушками; дизайнерские светильники разнообразных форм и размеров; кожаные диваны, сделанные по авторским эскизам и на заказ – в тон его креслу. И красавец-стол из какого-то суперпрочного стекла, за который он обязательно усаживался, принимая своих посетителей…
Всё это великолепие, отражаясь в зеркальном полу своей точной копией, почему-то сейчас невероятно раздражало его своим запредельным лоском и самолюбованием.
Впрочем, как и всё остальное, что еще находилось вокруг него…
…И огромный аквариум во всю стену с замысловатыми экзотическими обитателями…
…И навороченная плазма – практически в половину соседней стены…
…И панорамные окна в пол…
…Всё это вдруг стало для него чем-то лишним и бесконечно надоевшим, словно это вовсе не он и не сам лично согласовывал с дизайнерами каждый сантиметр этого убранства.
И вообще, последние несколько дней он отчего-то всё время и беспричинно грустил – у него неожиданно появилось необъяснимое желание послать всё куда подальше. И не только все, но и всех…
…И начать сначала…
Но где оно, это начало? И существует ли оно еще?
Наверное, во всём виноват возраст… Ведь вчера ему исполнилось сорок!
«Возраст!» Да для мужчины – самое то!
Но Максима отчего-то рвало на части. Что с ним? Откуда такие нелепые мысли?
Усталость? Неудовлетворенность? Проблемы?
Ничего подобного!
Он удачлив. И даже очень!
И всё, к чему до сих пор продолжают стремиться многие другие, – для него уже давно привычная реальность.
Деньги. Полезные связи. Друзья, приближенные к самым-самым мира сего…
Собственная сфера влияния.
Ну и чего же еще можно пожелать себе в день рождения?
…Максим глубоко затянулся еще раз…
И, вместе с уверенным движением его правой руки на идеально отглаженной манжете рукава его лаконично-черной шелковой рубашки, вдруг ярко блеснула бриллиантовая запонка – в свете нечаянно упавшего на нее солнечного луча, который затем, быстро скользнув по массивному, уверенно сжимающему его запястье браслету весьма брутальных, но вместе с тем шикарных швейцарских часов, молниеносно закончил свой путь ослепительным бликом где-то в глубине платинового перстня, красовавшегося на его безымянном пальце.
Безупречно!
Сочетание мужественности и шика.
В каждом движении.
И он это отлично знал. Знал, что так надо.
Потому что по-другому нельзя. Ты ли монолит, или так… ничего серьезного…
…Но Макс был серьезен…
И когда-то, серьезно решив, он создал свою бизнес-империю. Свое личное финансовое чудо.
Как? Сейчас это было уже совершенно не важно: победителей не судят.
Создал – и всё.
Всё. Как это было точно! Ведь жизнь всегда дает нам либо то, либо другое.
Просто одновременно с таким ошеломляющим финансовым успехом ему с разочарованием пришлось осознать, что за это «всё» надо платить. И он заплатил. Сполна и до смешного банально.
С утра до ночи предоставленная самой себе его жена, ради которой он, вообще-то, и начал свое восхождение к этим вершинам, обзавелась любовником.
Сколько длилась их связь, Максим даже не поинтересовался.
Застав их вместе, он тут же порвал с ней. И развод с его стороны последовал незамедлительно.
Но потом еще очень долго в тишине одиноких ночей, без конца задавая себе один и тот же вопрос – «почему судьба опять отобрала у него счастье?», – так и не находил на него ответа.
И первые несколько лет после стали настоящим испытанием – он никак не мог избавиться от чувства отвращения ко всему, что связано с женщинами.
И с тех пор его общение с ними сводилось лишь к необходимым деловым контактам и ни к чему не обязывающим рукопожатиям: бизнес-леди – так бизнес-леди. Никаких интрижек! Ни за что! И ни при каких обстоятельствах!
Ведь он, как никто другой, слишком хорошо знал, как легко всё продается и покупается. Особенно любимые…
Пепел с сигары упал на зеркальную поверхность пола. Рядом с носом его ослепительно начищенного ботинка.
Даже в его обуви величественно отражался достигнутый им статус.
Где даже в шелковых шнурках с невероятно сложным брендовым плетением откровенно читался недвусмысленный намек на исключительность.
Как и во всей его нынешней жизни, наполненной беспрецедентным комфортом. Словно он был не простым смертным, а каким-то небожителем. Хотя… Почему бы и нет?
И, пребывая всё в такой же задумчивости, Максим неторопливо снял телефонную трубку и набрал номер Стаса – своего компаньона и единственного друга.
Послышались длинные гудки – ни Стаса, ни его жены не было дома.
Что ж…
На сотовый Макс звонить не стал – ничего срочного. Вся эта дурацкая рутина преспокойно может подождать.
Тем более вечером банкет по случаю его юбилейного дня рождения. Там они и увидятся.
…Юбилей. А настроение – впору справлять поминки.
…И прошлое почему-то снова грузило, заставляя вспоминать, вспоминать, вспоминать…
Когда-то их было трое – в те самые лихие 90-е.
А еще у них был общий бизнес – так, ничего особенного, но дела шли довольно успешно. И перед ними троими уже тогда открывались весьма заманчивые перспективы, как вдруг…
По спине Максима пробежал неприятный холодок…
Эдик! Мерзкая самовлюбленная скотина, не знающая ни стыда, ни совести!