Однако на этот раз собаке досталось гораздо больше внимания, чем мне. Несколько волонтеров начали фотографировать, как она обнюхивает палатку. Когда мои бутылки были наполнены, и я был готов бежать, я вышел, в глубине души надеясь, что в этой точке она решит покинуть меня ради лучшего кормильца.
Но когда я побежал в своих желтых гамашах, собака тут же присоединилась ко мне.
Подниматься на гору было сложно, но спуск тоже принес свои неповторимые страдания. Более восьми километров трасса шла вниз по тропе, покрытой гравием и шатающимися камнями. Это была ужасная нагрузка на суставы, но, как любой бегун, я знал, что если буду выкладываться меньше, чем на 100 процентов, то тот, кто идет сзади, обязательно догонит меня.
Именно так и случилось. Я чувствовал, что замедляюсь, и пытался хоть чуть-чуть приблизиться к своему максимальному шагу на спуске, и довольно скоро мимо меня проскользнул Томми, преследуемый Жулианом.
Я злился на себя за то, что слишком много сил потратил на подъеме. Я совершил главную ошибку, такую, какую лучше не совершать.
Я старался сдерживаться. Злость могла привести к еще одной основной ошибке. Раньше я иногда зацикливался на совершенной ошибке. Миля за милей огорчение нарастало, пока я не терял всякий интерес к забегу и не сходил с дистанции.
Я пытался отвлечься, концентрируясь на окружающем пейзаже. В одном месте, спускаясь с горы, я решил, что вижу впереди огромное озеро, темное и дикое, протянувшееся под серыми небесами. Но по мере приближения становилось ясно, что это не озеро, а огромное пространство, покрытое темным песком и гравием.
Дорога становилась ровнее, мне удалось вернуться к постоянному шагу в ритме тысяча шестьсот метров за шесть с половиной минут, и я пробежал последний контрольный пункт, не останавливаясь, чтобы не терять время на набор воды. Я увидел впереди Томми, Цзэна и Жулиана и понял, что им не удалось оторваться от меня так далеко, как я боялся. Они старались обогнать друг друга, и хотя расстояние между нами составляло меньше мили, у меня не было никаких шансов догнать их. Но меня это не слишком расстраивало. Меня радовало, что я пришел на финиш полный сил без малейшей боли в ноге. Я слышал, как бьют барабаны каждый раз, когда очередной участник пересекает финишную прямую, и знал, что, придя четвертым с небольшим отрывом от первой тройки, я могу надеяться попасть в тройку победителей в общем зачете.
Как и на каждом контрольном пункте в течение дня, на финише собака тоже была в центре внимания. Эту мелкую рыжую собачонку фотографировали, снимали на видео, шумно приветствовали, когда она пересекла финишную прямую. Казалось, ей нравится внимание, и я был готов поклясться, что она заигрывала с публикой, все быстрее виляя хвостом.
Томми опередил меня на пару минут, он тоже присоединился к аплодисментам. «Ну и собака, слушай! Весь день не отстает от тебя!»
«Она пила воду?» – спросил один из волонтеров.
«Понятия не имею, – ответил я. – Может, пила где-то в ручье по пути». Меня это мало волновало. Мне не нравилась мысль, что она может хотеть есть или пить.
Кто-то нашел маленькое ведерко и дал собаке воды. Она начала лакать ее, очевидно мучимая жаждой.
Я отошел назад, планируя оставить собаку и немного удалиться от толпы. И снова мне пришла в голову мысль, что она могла бы отстать от меня и увязаться за кем-то еще. Но этого не произошло. Закончив пить, она подняла глаза, ее взгляд упал на мои желтые гамаши, и с этого момента она все время находилась у моих ног, следуя за мной повсюду.
В лагере было жарко, и меня радовало, что весь этот ужасный альпийский холод остался в горах позади. С этого момента во время забега нам предстояло переносить жару, а не бороться с холодом. Начиная с завтрашнего дня, мы будем бежать по пустыне Гоби. Я не мог дождаться этого.
Я уселся в палатке, а собака скрутилась у моих ног, и мне в голову начали приходить мысли о микробах и болезнях. Во время недельного забега очень важно оставаться в чистоте, потому что без доступа к душу или умывальнику легко заразиться от любого предмета, которого ты касаешься. Собака смотрела мне прямо в глаза, как накануне утром. До ужина в шесть тридцать оставалось еще несколько часов, поэтому я вынул один из пакетиков с орехами и билтонгом. Собака неотрывно смотрела на меня.
Поднеся кусок мяса ко рту, я вдруг вспомнил, что не видел, чтобы собака за весь день что-то съела. Она пробежала добрую часть марафона, но все же не пыталась выклянчить или украсть еду, которую я поедал прямо перед ней.
«На вот», – сказал я, насыпав половину мяса на брезент перед собакой, инстинктивно понимая, что кормить ее из рук – это ненужный для меня риск. Она прожевала мясо, проглотила, немного покрутилась и улеглась. Через секунду она уже храпела, подергиваясь во сне и поскуливая, все глубже и глубже погружаясь в сон.
Я проснулся от того, что взрослые мужики сюсюкали, как дети.
«Скажи, милая, да?»
«Это та собака, что вчера появилась? Ты слышал, она за ним весь день бежала?»
Она. Собака пробежала за мной весь день, и мне ни разу не пришло в голову узнать, какого она пола.
Я открыл глаза. Собака смотрела прямо на меня, заглядывая в глаза глубже, чем мне когда-либо представлялось возможным. Я проверил: все правильно. Это девочка.
«Да, – сказал я Ричарду и остальным ребятам. – Она бегает за мной весь день. У нее внутри хороший моторчик».
Кто-то из ребят дал ей поесть, и она снова брала все, что ей предлагают, но аккуратно. Это выглядело так, как будто она знала, что попала в очень выгодную ситуацию, и ей нужно показать себя в лучшем свете.
Я сказал ребятам, что думал, откуда она взялась, и считал, что это собака хозяев юрты, в которой мы останавливались прошлой ночью.
«Я думаю, нет, – сказал Ричард. – Я слышал, как другие участники рассказывали, что она присоединилась к ним вчера в дюнах».
Это означало, что она за два дня сделала почти восемьдесят километров. Я был потрясен.
Это также означало, что она не принадлежала людям из предыдущего лагеря или кому-то из организаторов забега.
«Знаешь, что тебе нужно сейчас сделать?» – спросил Ричард.
«Что?»
«Придумать ей имя».
Меньше чем через милю я остановился, проклиная собственную бестолковость.
За последние сутки мы сталкивались со всевозможной погодой, от снега с дождем в горах до сухого тепла, встретившего нас в лагере. Всю ночь сильные ветры трепали стенки палатки, и когда я проснулся, было самое холодное утро за весь период забега.
Холод донимал меня. Я ждал этого дня, зная, что он пройдет по более ровной и теплой местности, но вместо этого стоял на старте, ежась от холода. Пока другие бегуны занимались обычной подготовкой к старту, я сбросил рюкзак, начал в нем копаться и вытащил легкую куртку, чем полностью нарушил обычную точно отработанную подготовку к началу забега.
И теперь я снова ее снимал. Через несколько минут вышло солнце, и температура начала подниматься. Это должно было порадовать меня, но я чувствовал, что начинаю перегреваться в одежде, предназначенной для влажной погоды. Впереди было пять часов бега в тяжелых условиях, и у меня не было другого выхода, кроме как остановиться.
Расстёгивая молнии и пластиковые кнопки и стягивая с себя куртку, я увидел, как мимо меня, обгоняя друг друга, пробежали Томми, Жулиан и два других участника.
Подбежал еще один участник, и я улыбнулся.
«Привет, Гоби, – назвал я ее по имени, которое придумал накануне вечером. – Ты передумала, да?»
Она провела ночь, свернувшись калачиком у меня под боком, но когда в то утро я пришел на линию старта, она исчезла в толпе других бегунов. Я слишком зациклился на погоде, чтобы беспокоиться о ней. Кроме того, если предыдущие сутки научили меня чему-то, так это тому, что она была настойчивая штучка. Если у нее другие планы на день, то кто я такой, чтобы мешать ей?
Но Гоби была тут, гладя, как я пристегиваю рюкзак, затем переведя взгляд на мои гамаши. Она была готова бежать. Я тоже.
Я поднажал, чтобы догнать лидеров, и вскоре оказался среди них. Я знал, что длинный участок трассы будет проходить среди больших валунов, и помнил, насколько легко бежал Жулиан, когда мы попали на такую же тропу в первый день. Мне не нравилась мысль, что я буду наблюдать, как он снова будет удаляться от меня, поэтому я ускорился, обгоняя третьего и четвертого бегуна, а затем обошел Жулиана и Томми.
Снова оказаться впереди было отличным ощущением. Я чувствовал силу в ногах и ясность в голове. Я слышал, что расстояние между мной и другими бегунами увеличивается с каждой минутой. Я мог бежать быстро, а когда начинал уставать, все, что мне нужно было, это бросить взгляд на Гоби. Она ничего не знала о технике бега или стратегии забега. Она даже не знала, на какое расстояние я планировал бежать в этот день. Она бежала свободно, бежала, потому что была создана для этого.
Я следовал розовым указателям курса по пути к каменистому участку. Плоская тропа, по которой я бежал, сворачивала вправо, а указатели показывали направление прямо, через камни, которые казались большими, неустойчивыми, создавалось впечатление, что сохранить хоть какой-нибудь темп на них будет невозможно. Но их нельзя было обойти, и я начал карабкаться, чувствуя, как мелкие камни качаются и сдвигаются у меня под ногами. Я надеялся, что мне удастся не вывихнуть лодыжку, и завидовал способности Гоби без усилий проходить по ним.
Я знал, что на этом участке Жулиан будет быстрее меня, и, приближаясь к вершине, я слышал, что он уже догоняет меня. Но, добравшись до вершины, вместо того, чтобы ускориться и стараться как можно дольше держать его на расстоянии, я замер.
Отсюда было видно все. Вдали располагался контрольный пункт, перед ним – деревушка, через которую мы должны были пробежать. Я видел, что впереди нас каменистый участок протянулся еще на триста метров, и розовые указатели отмечали трассу, переходившую в плоскую тропу, ведущую к деревне, к контрольному пункту и дальше.
Но не на это я смотрел.
Мой взгляд, так же как и Жулиана и двух других бегунов, идущих наравне с ним, был прикован к одинокой фигуре, убегающей вправо.
Это был Томми.
«Ого, – сказал Жулиан. – Этого не может быть».
Томми как-то обошел весь каменистый участок и выиграл кучу времени. По моим расчетам, он опередил нас на десять минут.
Мы трое были в ярости, но Томми был слишком далеко впереди, чтобы слышать нас, даже если бы мы закричали. Поэтому мы все с новым азартом сорвались с места, твердо намереваясь догнать его.
Пробегая по деревне, мы видели Томми впереди на контрольном пункте, но к тому времени, как мы сами туда попали, он исчез за гребнем горы в нескольких сотнях метров от нас.
Конец ознакомительного фрагмента.