За мной ушло человек тридцать. Было лето. Жарко. Но разве такая фигня могла остановить бандероса – десперадоса. Тем более что сам «Видишь Патрониум?» (м-м-м! вкусняка!) объявил набор на ряд вакансий на станциях бензозаправки. Анкеты можно было получить на самих бензоколонках. Сорок градусов по Цельсию, а я мечусь по Москве в поисках сначала бензоколонок, а потом в поисках бензоколонок, на которых есть анкеты. На это ушло два дня. Я получил, в конце концов, анкету с предложением организовать самому себе медицинскую книжку и кучу справок. Я приехал на станцию «Видишь Патрониум?» в районе метро Юго-Западное, отдал все документы менеджеру, тот почему-то ехидно засмеялся. Довольно таки мерзко. Но документы принял. Мне это не понравилось. Выйдя из станции, я обратил внимание на стоящего невдалеке вальяжного мужчину, небрежно курящего. Стрельнув сигаретку, я поинтересовался:
– Сколько здесь платят?
– Восемьсот .
– Восемьсот чего?
–Ну не долларов же. В долларах платили до Кириенковского кризиса. А сейчас платят в «деревянных». Плюс постоянные недостачи, которые расписываются на весь персонал. Так что восемьсот.
–И что же они все работают?
– Да нет. Месяца два. Потом уходят. Начинается новый набор.
– Слушай, а тебе не стремно вот это все рассказывать?
–Мне по… Я охранник, я деньги получаю от своей конторы, а не от этих…
Я шел к автобусной остановке с просветленным разумом. В принципе, всё стало понятно.
Все было понятно с «Гомусом», кидающим на зарплату, с «Аламом» принципиально не платящем персоналу. Много ныне действительно громких имён прошли сей путь. И от этого становилось грустно. И для того, что бы развеять грусть, я заехал к знакомым, имеющим офис, расположенный в институте Повышения Квалификации Работников Культуры на «Полежаевской». Их звали Витя и Митя. Они обрадовались и предложили посидеть, как следует, так как не виделись давненько. За распитием «Слынчев Бряга» мы активно общались и я рассказал о своих приключениях. Они предложили мне не грузиться, так как им очень нужен был человек. Занимались они реализацией всякого барахла, что везли из Китая и Турции через Польшу. На тот момент они продавали зажигалки и пиротехнику. На дворе стояла осень. Скоро начинался сезон предновогодних продаж, и пиротехника вскоре должна была пойти. Я согласился. Подыскал себе жилье. Нашел комнату в общаге Московского Института Геодезии и Картографии. Там на тот момент училась моя сестра. Она и оказала содействие. Начал ходить на работу. Она заключалась в том, что бы давать рекламу и отвечать на звонки. Конечно же, производить отгрузку. Ну и погрузку, если приходила фура с товаром. Участвовать в процессе нужно было довольно отстраненно – просто необходимо было следить за наемной бригадой грузчиков. Работали они бухими, разухабисто и нужно было не допускать киданий друг в друга коробками или пресекать попытки подняться под потолок по уже уложенному товару.
На поляка, сопровождавшего груз, это всё произвело неизгладимое впечатление. Бригадира грузчиков он звал не по имени, а дал ему кличку: «Водка!» Каждый раз, приезжая к нам, он интересовался, как поживает «Водка». Еще больше его впечатлило, когда его пригласили за стол отобедать и поставили перед ним граненый стакан коньяка. Он взял в руку стакан, и на его лице отразилась полная растерянность.
– Так нельзя! – возопил поляк, глядя как мы начали чокаться бокалами, – это же надо по чуть-чуть. Немножко…
–Давай, – орали мы,– Прозит!– насильно вливая, коньяк в поляка. Поляк сломался. Он еще бормотал, о том, что так нельзя. Но ему явно похорошело. И он уже сам выкрикивал «Прозит!» и «Давай!». Он был уже почти в полной отключке, когда нам всем захотелось что бы стало как-то интересно. Было решено вызвать машинку. Шестидверный «Линкольн Таункар». Мы позвонили в контору, которая занималась предоставлением подобных транспортных услуг. Они прислали машину к подъезду Института Повышения Квалификации Работников Культуры. Под оторопевшие взгляды, мы сами уже стеклянные, выводим поляка, находящегося в полном нокдауне. Пакуемся в тачку, и тут водило задает вопрос, который всех нас зарубает «Куда поедем?» Все почему-то смотрят на меня. Я ничего лучшего не нахожу, как выпалить: « К Собору Василия Блаженного!». Водило – флегма. Он говорит «Хорошо!». И мы едем! Мы въезжаем на закрытую территорию, и на нас выплывает величественный собор Василия Блаженного! Мы останавливаемся. Я выхожу из машины, мне подают из салона ящик настоящего венгерского «Токайского». Ребята начинают пытаться выйти из машины. Им тяжело, они пьяны. Я открываю первую бутылку.
Кто-нибудь мне сказал бы в 1986 году, что я буду пить вино на Красной Площади у этого собора. Вот он звездный миг! Я подношу ко рту пластиковый стаканчик… Но вдруг слышу сзади тактичное покашливание и бодрый мужской голос произносит: «Попрошу Ваши документы!» Я обернулся. Передо мной стоял мент.
– Капитан Скворцов, государственная автоинспекция,– представился он.
– Очень приятно, – проговорил я, и собрался было закатить приветственный спич. Но был прерван своими друзьями. Один из них опустил стекло и проговорил:
– Здравствуйте! Как вас зовут?
– Меня зовут «ноль-два» – неожиданно глупо пошутил капитан «Скворцов»
– М-м-м! Какое прекрасное имя! Я обязательно так назову своего ребенка!– деревянно откинув голову несколько назад, закуривая, пробасили из машины.
– Выйти из машины! – строго проговорил гаишник.
Вместо ответа тонированной стекло «Таункара» поползло вверх.
Капитан Скворцов вызвал подмогу. Стекло ездило вверх-вниз и каждый из этой амбразуры вылетала какая-нибудь фраза. Подошла подмога. Еще один капитан.
Он вцепился в шофера и потребовал права. Просмотрев права, вернул. Но стал орать:
– Ты что не видел надпись, что въезд только для правительственных машин?
Я ввинтился в разговор:
–Минуточку, у нас иностранная делегация.
–Какая у вас делегация? – грозно прошипел Скворцов.
– Польский бизнесмен и наш друг из Бангладеш.
– Какой Ваш друг из Бангладеш?
– Вот тот, что рядом с водителем. Товарищ капитан, войдите в положение. Человек пять лет родину не видел. Все пять лет мечтал подъехать к Собору на белом коне. Ну, конечно, коней уже нет…
– Так, что вы за организация?
– Что мы за организация? Мы – организация «Миг».
– А, «Миг»! Мы прекрасно вас знаем. Оружие, наркотики и прочие запрещенные вещи есть? – оживились оба мента. Я потом уже узнал, что ООО «Миг» было очень крупное охранное предприятие. Но почуял нехорошее. Я помнил, что у нас в салоне находится дипломат с очень приличной по тем временам суммой. И прыть гаишников не сулила особо ничего хорошего. Но тут открылась задняя дверь, оттуда появился еще один так сказать «Миговец»
– Мужики, давайте просто выпьем! – он был взъерошен, несколько восторжен, в руках его были две бутылки вина, а в глазах – нечто светлощемящее. Гаишники растерялись, потом переглянулись. В их глазах появилось нечто похожее. Скворцов, вздохнул и проговорил:
– Немедленно уезжайте, здесь закрытая территория, стоянка транспорта и проезд без спецпропусков воспрещен.
Я быстро всех засунул в машину. Снял ящик с вином с капота и поставил в салон. Мы тронулись. Я схватил бутылку, и, оглянувшись на Собор, одним махом заглотил половину.
Мы выехали из Красной площади и водитель спросил: «Теперь куда?» «Метро Красногвардейская» – проговорил я и сделал еще один большой глоток. Водитель без возражений направил наш дредноут к цели. Маршрут я особенно не помню. Помню лишь что нас тормознули милиционеры, когда мы выруливали со МКАДа. Это были уже другие менты. Ни хрена не вежливые. Они сразу полезли в салон.
– Так, в салоне трупы! – проговорил первый наполовину просунувший свое туловище, мент.
– Да живые они все, только пьяные сильно. Спят, – заявил я.
Тут открылась другая дверь, и появился другой мент.
–Живые, говоришь? Сейчас проверим, – проговорил он и сильно ткнул резиновой дубинкой в пятак одному из спящих. Раздалось жалобное квохтанье, и субъект заворочался.
– Понятно. Живые, – с жалостью в голосе проговорил первый мент, – Проезжайте, – он, громко хлопнув дверью. Вслед за ним испарился и второй.
В то время мы снимали квартиры недалеко от МКАД. Поэтому, минут через пять, мы остановились рядом с домом одного из моих знакомых. Я позвонил в домофон и передал его в руки жены. Поляка, себя и еще одно тело я выгрузил в соседнем дворе. Выйдя из машины, мой коллега рухнул на колени и возопил:
– Родина !!! Я видел нивы твои!
Я с трудом поднял его на ноги.
– Родина! – он пытался продолжать пение.
Я схватил его за шиворот, точно так же ухватил поляка. И с большим трудом затащил всю эту шарагу сначала в подъезд, а затем в лифт. Мы поднялись на восьмой этаж, а затем после получасового пыхтения и сопения, сопровождающих, произвели сначала процедуру поиска ключа, а затем неуклюжее ковыряние ключом скважины. Дверь со скрипом открылась, и мы шумно ввалились в квартиру. Поляка я бросил в одной комнате, хозяина, пытавшегося раздеться, и запутавшегося в штанах, я утащил в соседнюю и бросил на кровать. Сам пошел на кухню и устроился на диване. С утра я был разбужен возней на кухне. Наш гостеприимный хозяин возился в холодильнике. Я открыл глаза, и передо мной явилась следующая картина. Изрядно помятый хозяин, в черных носках, трусах и шлепанцах складывал на поднос из холодильника лимон, водку, сок и газировку.
– Здорово, – проговорил я.
– О! – счастливо, улыбнувшись, проговорил мой сослуживец, – ты вовремя!
Он залез в навесной буфет и достал оттуда три рюмки.
– Айда в зал, – позванивая содержимым подноса, проговорил он, исчезая в коридоре.
Я встал и сконцентрировался на внутреннем мироощущении. Ощущение было не очень. Накинув на себя одежду, я сходил в ванну, умылся, почистил зубы, после чего проследовал в зал. Войдя в него, я обнаружил довольно бодрого хозяина, уже расставившего рюмки и положившего на каждую по здоровому куску лимона. А так же поляка, который был похож на прокисший майонез. Он был распластан в кресле, с мокрым полотенцем на голове.
– Давай, Ежи, шандарахни водчонки. Оттянешься. И тут же, слышишь, придави ее лимоном, – обучал хозяин поляка и сопровождал свои рассуждения наглядными демонстрациями.
–Ух! Бр-рр, с ледничка, хорошо! – проревел он, опрокинув рюмку. Поляк мучительно скривился.
– Давай-давай, – проговорил мой сослуживец и, подставив табуретку, снял со шкафа шахматы. Жизнерадостно улыбаясь, он проговорил:
–Вот! Сейчас все будет!– Он потряс шахматной доской, она издала грохот, поляк опять мучительно скривился.
–Ежи, давай, прими родимой!
Поляк, приговаривая: «Так нельзя» с трудом выпил рюмку.
– Вот сейчас еще по одной, – хозяин квартиры стал наливать по рюмкам.
– Нельзя так. Прямо с утра. Нельзя, – поляк аккуратно отрицательно качал головой. Судя по всему, каждое движение причиняло ему боль.
– По апостольской, – грозно рявкнул хозяин и подсунул поляку рюмку. Я выкушал рюмку и придавил лимоном, как советовал хозяин. Посмотрев в глаза поляку, я понял, что он болеть будет весь день.
– Подлечить его надо, -сказал я Вите.
–Ну, а я чего делаю, – недоуменно ответил Витя.
–Нет, твои рецепты не для него. Тут нужна более тонкая микстура.
– Ну, другой не имеется.
–Я сейчас схожу в магазин. Мы тебя подлечим, – повернувшись к поляку, ободряюще улыбнувшись, проговорил я.
– Это хорошо. Давай сходи. Возьми чего-нибудь покусать и водки бутылку, – сказал Витя, закрывая за мной дверь..
– Хорошо, – махнув рукой, ответил я.
Я вернулся довольно быстро, закупив нужные ингредиенты. Рецепт своей микстуры я вам не расскажу. Не потому что жадный. Потому то, обладая этим рецептом, вы можете избежать мучительных похмелий, а по моим представлениям это прямой путь в алкоголики. Единственно , могу сказать что великолепное средство изготавливается из «Кагора». Приготовив микстуру, яичницу и великолепные «Сырные карманы», Я подал все это в зал, где в это время поляк с хозяином играли уже вторую партию. Поляк безнадежно проигрывал.
Я объявил тайм-аут и влил в каждого из нас этот оздоравливающий нектар. Поляку сразу похорошело, нам тоже. Наш восточно-европейский гость воспрял и защебетал восхищенно:
– О! Это просто прекрасно! Это просто возвращение к жизни с того света!
– Вот Ежи, видишь! А ты нам не верил,– вальяжно, со значением проговорил мой коллега.
– О!!! – поляк был в восторге, и всем своим видом давал понять, что преисполнен раскаяния за свое неверие. В этот момент зазвонил телефон. Витя снял трубку:
– Здорово!!! – проговорил он.
– Нет, не помню, – повернувшись ко мне, он проговорил, – Где мы вчера были?
– У собора Василия Блаженного, – уплетая еще горячий «Сырный карман», ответил я. Трубка сползла вниз, глаза расширились.
– Где-где? – Витя переспросил меня надтреснутым голосом.
– На Красной Площади, у Собора Василия Блаженного, – вновь ответил я.
– На Красной Площади, у Собора Василия Блаженного, – повторил Витя в трубку.
Я подлил микстуры поляку и себе водки.
– Давай, Ежи, прозит.
Поляк выпил штофчик, ему явно становилось все лучше и лучше.
– Ты представляешь, мы были там и ничего с тобой не помним. Блин, обидно,– Витя продолжал трепаться по телефону
– Слушай, – он, прижав трубку к груди, опять обернулся ко мне.– а чего у него с носом? Подрались что ли вчера?
– Да нет, – закуривая, проговорил я, – это мент его «Демократизатором» проверил, ткнул в хрюшу, думал что в машине труп.
Витя стал ржать и, задыхаясь от смеха, проговорил в трубку:
– Это тебя мент проверил, думал что ты труп. Да, дубинкой в дыню сунул – и, повернувшись ко мне, испуганно, – а бабки где?
– В прихожей, – я затягиваюсь настоящим «Мальборо» и наливаю себе рюмку.
Витя идет в прихожую, находит чемодан. Вернувшись, поднимает трубку и говорит:
– Все в порядке. Идешь ко мне? Давай, по пути захвати бутылку водки и чего-нибудь покусать.
– Ежи, – положив трубку, обращается он к поляку, – давай по рюмашечке и партейку сгоняем по быстрому. Скоро Митя придет.
Митя пришел, принес водку, скумбрию, лимон, лук, лаврушку. Витя и Ежи играли в шахматы, я с Митей готовили скумбрию. Делается это так: Скумбрия кладется под струю холодной воды и размораживается, затем отделяется голова и выкидываются внутренности, а сама тушка, разделенная на три части (мы их называли «порциями») натирались смесью из черного перца и соли, внутрь помещались ломтик лимона, несколько колечек лука и лист лавра. После чего все это дело выкладывалось на противень, который, соответственно помещался в духовку. Блюдо готовится крайне быстро, я ставил рекорд- 38 минут. Кстати, очень неплохое развлечение получается. В ходе процесса, ведя разговоры, вы занимаетесь пьянством. Приятно, практично, к тому же вы получаете великолепную горячую закуску. Скумбрию.
Скумбрия поспела к тому моменту, когда Ежи проигрывал уже третью партию. Мы с Митей прервали этот шахматный марафон, прогнали Витю с его доской, подали горячее и водку. Под горячее она пошла на ура. Употребляя водку с рыбой, мы разговаривали про Ельцина, Россию и историю вообще. В ходе беседы мы дружно пришли к выводу, что России не везло с царями, и богатствами российскими неумело пользовались, и в основном воровали все и всё, что можно. Грустно вздохнув, Витя проговорил:
– Да, господа, надо осознать: хватит сосать Россию, – он повернулся к Ежи, – Слышишь меня, Ежи?
– Да, – довольно благодушно проговорил Ежи.
– Что да? Ежи, хватит сосать Россию! – Витя явно быковал.
– Слушай, Витя, – вступился за Ежи Митя, – что ты до него докопался? Все сосут Россию. Ничего страшного, если ее и Ежи пососет. Немножко, а?
– Нет, – с трудом подымая голову, проревел Витя, – нет! Ежи… Ежи не будет сосать Россию.– он обнял рукой затылок Ежи и прижался лбом к его лбу, – Ежи не будет сосать Россию, – скрипнув зубами, прорычал Витя. Непонятно чем бы это все это закончилось, если бы не зазвонил телефон.