Миша сел на стул рядом с дверью и положил локти на колени. В душе еще свербело осознание, что есть пути назад. Но тут же в памяти всплыли все резкости, которые она бросала ему в лицо все эти годы, все ее насмешки, все грубости.
Она плохо скрывала свое пренебрежение, даже если и старалась быть вежливой. И вот настало время поставить ее на место.
Михаил подошел к ее компьютеру и набрал пароль, который дала ему Сильва. Последнее мгновение он еще надеялся, что она ошиблась и пароль не подойдет. Зеленая галочка мигнула на экране и компьютер загрузился.
На рабочем столе отразился кадр из фильма Леон, где Жан Рено и Натали Портман смотрят в окуляр винтовки. Миша усмехнулся. Даже неодушевленные герои готовы были его расстрелять.
Он нашел последний рабочий документ, открыл его, убедился, что это ее работа для конференции, загрузил флешку и скачал его.
Все произошло быстро и без заминок. Словно, судьба сама толкала его в нужном направлении, зная, что любое промедление собьет его с толку.
Он вынул флешку, выключил компьютер, осмотрелся и вышел.
В коридоре никого не было.
Не иначе сам дьявол оберегал его.
Михаил вспомнил лицо профессора Сильва и поморщился. По спине пробежали мурашки и он посмотрел на свои руки, которые только сейчас стали дрожать. Он вспотел и вытер лоб ладонью.
Стало трудно дышать. Он засунул руку в карман и сжал в кулаке флешку. Несмотря на совершенное, еще был путь назад. Он мог промолчать, не использовать то, что взял. В конце концов, он мог рассказать ей все. Он мог использовать это против Сильвы запустить такой процесс, который бы стал Уотергейтом в науке.
Михаил остановился и уставился на свои ноги. Ботинки, словно немой укор его репутации, были начищены до блеска.
Он раздул щеки и выдохнул.
Флешка горела в кармане и прожигала кожу на ладони. Он вытащил ее из кармана и посмотрел на маленькую синюю коробочку. Он понимал, что если сейчас пойдет по этому пути, всю жизнь он будет на крючке у Сильвы. Мужчина скривился. Он думал, что уехав от матери больше никто не сможет им помыкать, а в итоге получалось, что он обменял шило на мыло. Да и вряд ли на лучший вариант. Мать вряд ли бы его подставила, а вот Сильва – еще вопрос.
–Михаил?
Сначала ему показалось, что у него от переживаний слуховые галлюцинации, но подняв глаза, понял, что перед ним на самом деле стоит Крис.
–Привет!
Мужчины пожали друг другу руки, но мягкая слабая рука Миши выдавала его с потрохами.
–Ты что? Или тебя тоже посетил Сатана? – Фыркнул Крис.
Миша насупился.
–Что значит и меня тоже?
Мужчина уже готов был вцепиться ему в горло, ожидая что Сильва не ему одному сделала предложение от которого нельзя отказаться.
Крис отрывисто посмеялся.
–Просто объект твой страсти, кажется, променяла тебя на кого-то более статусного. Ну, пошли, выпьем кофе.
Крис забросил его на плечо и приобнял.
–Не думай ты об этом. Анжелин никогда не обращала на тебя внимания. Так что это было дело времени, что она кого-то найдет.
Михаил сбросил руку Криса и сердито посмотрел на него. Друг и сам не подозревал как одним предложением перечеркнул все его сомнения.
Анжелин не заслуживала его переживаний. Она никогда не ставила его достаточно высоко, чтобы сейчас волноваться о ней. Она сама виновата. Надо было быть повежливее. Чем он ей так не угодил? Почему оказался не у дел? Теперь, очевидно, она посмотрит на него с другой стороны.
Злоба мелькнула по лицу Михаила золотой тенью.
–Ладно, – сделал он вид, что предположения Криса были верны, – пошли.
Крис изумленно распахнул глаза. Он потряс головой и челка как пиратский флаг разметалась у него по лицу.
–Ну! – Прикрикнул Миша.
Крис пожал плечами и поплелся за торопящимся другом.
Глава 16.
Саймон поставил два стакана с виски перед хозяином и сам сел рядом.
–Может, она тебе послана, – он поднял большой палец вверх, – Им.
Самаэль выпил половину виски и поднял одну бровь.
–Хочешь сказать, она Ангел Моей Смерти?
Саймон пожал плечами и посмотрел за спину Самаэля, где двое мужчин в байкерских кожаных костюмах дули пиво и осматривались кругом, ища приключения.
–Мало кто способен противостоять твоему обаянию. – Заметил Саймон.
Самаэль допил виски и неспешно погладил кожаную обивку кресла. Саймон с усмешкой наблюдал за движениями повелителя, но в глазах его хмурились тучи. Он опасался изменившегося хозяина, хотя того гнева, который он уже видел, хватило бы с лихвой.
–Ты ведь уже выполнил свое обещание? Можешь со спокойной душой наслаждаться расплатой.
Самаэль рассмеялся ироничности формулировки, но отвечать не стал.
Ресторан в будний полдень был полупустым и Самаэль мог спокойно присматривать за теми, кто как и они с Саймоном, тратили время впустую.
Когда тебе не на что потратить время, жизнь (судьба, Бог, Дьявол…) подкидывает тебе приключения, о которых не просил. Время любит, когда о нем заботятся.
Те байкеры, что сидели за соседним столиком, то ли заскучали, то ли не сошлись во мнении о скоростях, то ли не определились на какой рок-фестиваль поедут в следующем месяце. Один из них вскочил с места, опрокинул стол и набычился на приятеля. Другой ухватил его за куртку, дернул со всей силы и оторвал рукав. Глаза первого налились кровью и он потянул товарища за бороду на себя. Тот уперся руками ему в грудь и оттолкнул. Мужчина полетел на соседний столик, к счастью, пустой, повалил его и рухнул на пол.
Самаэль высокомерно смотрящий за происходящим мог только скорчить предосудительную рожу. Он даже не дернулся на такую мелочь.
Несколько мужчин подскочили к дерущимся и стали поднимать первого и оттаскивать второго. И тот, и другой вырвались, снова накинулись друг на друга и лишь при участии четырех охранников их удалось вытолкать на улицу. Несколько особо любопытных посетителей, встали в дверях, наблюдая за дальнейшими событиями, но Самаэль скучающе зевнул.
–Здесь есть какое-то стоящее заведение? – Спросил он у Саймона.
–Стоящее Короля Ада, хочешь сказать?
Самаэль скривился.
–В прошлый раз все закончилось тем, что я подчищал за тобой следы.
Самаэль захохотал.
–Ты что поучаешь меня? Не забывай, даже Отцу это не удалось.
Саймон поднял руки.
–А что, кстати, с теми двумя? И девушкой? – Спросил Дьявол.
Саймон небрежно отмахнулся.
–Тоска. Один в психушке, второй в морге. Тот, что жив бормочет молитвы и персонал может лишь гадать, кто их так приложил. А девушка в больнице. Ничего не помнит.
Самаэль кивнул.
–Отлично. Не хотел бы я покидать один ад, чтобы потом оказаться во французской тюрьме.
Саймон хмыкнул и тут с улицы раздался визг:
–Вызовите полицию и скорую! Он убил его! Он убил его!
Самаэль удивленно уставился на влетевшего в бар официанта.
–Ну, вот! Я даже не причем, а он будет все пенять на меня, будто бы его Дьявол подтолкнул. – Натянуто расстроившись, протянул Самаэль.
Саймон что-то пробормотал с досадой и пошел за остальными посмотреть, что произошло.
На плиточном тротуаре перед баром в луже крови лежал тот байкер, который затеял перепалку. В крови цвета яшмы отражались витрины магазинчиков и баров, тени зевак.
Убийца, уже скрюченный, сидел прямо на земле и пустыми глазами смотрел на убитого друга.
–Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть.
Слезы катились по его щекам, стекали в бороду и каплями блестели на ее кончиках.
Самаэль вышел из бара и встал в дверях, смотря как толпа людей скапливалась вокруг убитого, чуть ли не быстрее, чем из него вытекала жизнь.
Уже никто не пытался остановить кровь, хлеставшую из раны на горле, где все еще торчал перочинный нож.
–Это Дьявол, он меня подтолкнул, это не я, я этого не делал, – бормотал убийца.
–Вот опять! – Выкрикнул Самаэль. – Я же говорил тебе, Саймон, они опять выбрали меня козлом отпущения! – Он закинул голову и пощурился в небо. – Что, Отец, скажешь, и в этом я виноват?!
Он махнул в сторону неба и хотел сказать что-то еще, но Саймон мгновенно оказался рядом и втолкнул его обратно в бар.
–Да как ты смеешь! – Прорычал Самаэль.
Саймон склонил голову и отступил на шаг.
–Господин, поймите, что Вы делаете привлекает ненужное внимание! Я всего лишь оберегаю Вас. Как и должен.
Самаэль прорычал, но смягчился.
–Ладно, но я хочу отомстить! Раз уж я опять крайний! Он обрек меня на тысячелетия незаслуженных обвинений, гнева и пепла. Мое имя никому не приносит радости. Никто ни разу за вечность не произнес его с любовью, но я всего лишь караю их за их грехи! Не я делаю выбор, я только даю им его! – Он выкрикнул последние слова и в этот момент увидел, что в дверях стоит Анжелин с милой, миниатюрной девушкой, очевидно, подругой, про которую постоянно упоминала.
Ее глаза, наполненные ужасом, сказали ему все раньше, чем она успела задать вопрос:
–Это ты?
***
Анжелин и Бене уже пожалели, что пришли в эту то ли бар, то ли закусочную, то ли кофейню, то ли ресторан. Стоило им увидеть истекающего кровью мужчину и другого, скорчившегося и что-то невнятно бормочущего, они обе пожалели, что вообще вышли из дома сегодня.
–Пошли, теперь я точно не смогу рассуждать о древнегреческих богах и их средневековых воплощениях сегодня. И мне плевать, что еще рань, я должна нахлестаться вхлам! – Бене затащила оцепеневшую Ангелину за собой.
Хватило того, что ее подруга вызвала Дьявола, сама того не желая, так еще и окружающие, будто с ума посходили.
Труп среди бела дня.
Она потрясла головой и заметила, что подруга остановилась сразу за порогом бара, словно, ей осиновый кол в позвоночник всадили.
Бене посмотрела сначала на нее, а потом проводила направление ее взгляда. И услышала лишь негромкие слова Анжелин:
–Это ты?
Мужчина, на которого она смотрела, кажется, только этого и боялся. Он был тем психом, что кричал посреди места происшествия, правда, из-за причитаний какого-то девицы, Бене не поняла по поводу чего он возмущался.
Сейчас же все в ее голове каким-то чудесным образом утрясалось. Будто коробку встряхнули и все паззлы вошли в пазы.
–И ты туда же! – Крикнул этот незнакомец Ангелине.
Та сделала шаг назад, закрыла рот рукой и не моргая уставилась на него.
–Ты обвиняешь меня даже не удосужившись спросить! – Рокот голоса этого мужчины прокатился у Бене под кожей и она поежилась. – Я дал тебе то, о чем ты и мечтать не могла, и вот как благодарно ты со мной поступила!
Бене округлила глаза.
Дьявол? Так это он и есть?
Женщина снова посмотрела на подругу и, судя по выражению ее лица, он и правда был Сатаной.
–Я единственный раз понадеялся, что смогу найти себе место, где меня не будут осуждать, лишь услышав мое имя, но и здесь все как и там.
Он напряг мускулы, которые проступили даже через слои одежды, буквально разрывая ее в клочья.
–Я оставил тебе твою душу, потому что поверил, что ты этого заслуживаешь.
Он делал шаг вперед, в то время как Ангелина отодвигалась назад. И хотя расстояние до двери было не больше трех метров, они шли будто целую вечность.
–Каждый думает, что отрицая меня, приближается к Нему. Но отрекаясь от меня, вы отрекаетесь и от себя! Вам достаточно облить меня порицанием и вы думаете, что уже попали в Рай. Но вы не знаете, что Рай – тот же Ад только с климат-контролем! Ты сказала, что я не виновен в том, что случилось с тобой и твоими родителями, но обвинила в том, чего я не делал!
Глаза его стали кроваво-красного цвета, а лицо исказилось такой яростью, что все кругом оцепенели.
Самаэль вплотную подошел к Ангелине, долго смотрел в ее испуганные глаза и оттолкнув, вышел из бара.
Женщина упала на колени и закрыла голову руками.
Бене тут же подскочила к ней и притянула к себе.
–Милая, что он сделал? Анжелин!
Ангелина затряслась всем телом и не смела поднять глаза на подругу, пробормотав:
–Это я. На этот раз, только я.
Глава 17.
Доктор Сильва бережно взяла в руки фарфоровую статуэтку балерины, летящей в руки невидимому принцу.
Женщина обводила пальцами тонкие линии танцовщицы, как слепой читает шрифт Брайля.
Когда ей было пять лет, родители отправили ее учиться балету. Она упиралась, ненавидела его, сбегала и двенадцать лет мучила себя и своих преподавателей, которые видели талант, но не видели усердия.
Она смеялась за их спиной, а потом ревела в подушку. Родители уже готовили ее к поступлению в академию балета, готовы были заплатить любые деньги, лишь бы дочь когда-нибудь вышла на сцену Гранд-Опера.
А дочь копила карманные деньги, вместо занятий подрабатывала официанткой и собиралась уехать куда угодно, лишь бы больше не видеть ни балета, ни Гранд-Опера, ни пуантов.
В тот день, когда она сообщила, что поступила в Страсбургский университет, ее мать закрылась в спальне и не вышла до следующего утра, а отец, в первый и последний раз, отвесил ей такую звонкую пощечину, что и на берегах Рейна услышали бы.
В следующий раз она увидит его на похоронах матери, спустя двадцать лет. К тому времени она уже вернется в Париж, станет деканом и будет готовиться к тому, что стать проректором. А отец на поминках, словно в укор, подарит ей эту фарфоровую кукольную балерину.
На его похороны, еще спустя пять лет, проректор доктор Сильва не поедет.
–Мадам Сильва, могу я войти?
Женщина поставила статуэтку обратно на стол и повернулась к вошедшему.
–Михаил! Я рада тебя видеть! – Она подошла к нему, расцеловала трижды и с омерзительно-благодушной улыбочкой посмотрела в бегающие глаза мужчины.
Миша отстранился и протянул ей руку, сжатую в кулаке.
–Что это? – Удивилась женщина.
Она развернула его кулак, разжала пальцы и увидела на ладони флешку.
–О! Ты все же решился! Я другого и не ожидала!
Она снова подлетела к нему, но Михаил не дал себя обнять.
–Я пересмотрел ее, кое-что изменил, но в целом оставил текст прежним. Надеюсь, комиссия по плагиату не отошлет меня обратно в Петербург.
Сильва растянулась в улыбке.
–Не волнуйся! Возьму это на себя.
Она подошла к своему столу, засунула флеш-карту в компьютер, убедилась, сто та необходимый документ и подняла глаза на Федина.
Тот стоял, прислонившись к двери и сцепил руки на груди.
–Миша, Миша, Миша. – Проговорила мадам Сильва. – Ты еще очень молод и не понимаешь главного.
Она вернулась к нему и взяла за руку, силой расцепив скрещенные руки.
–Чтобы подняться наверх, нужно стоять на плечах гигантов. Анжелин напишет еще сотню таких статей, еще не один раз получит эти гранты, а у тебя такого шанса может и не быть.
–Сомнительный комплимент. – Буркнул Михаил.
–Это и не комплимент. – Ответила Сильва.
Она отошла к книжному стеллажу, отодвинула одну из книг, достала бутылку коньяка и жестом предложила ему. Михаил кивнул.
–Знаешь, я ведь заняла свое место лишь потому, что умела ждать. Я терпела, когда наука и образование менялись, и не всегда в лучшую сторону, я сидела на месте, пока другие уходили, не выдерживая унижений, я ждала. И я хочу чтобы ты понял, – она протянула ему стакан с коньяком, – мы похожи. Поэтому я выбрала тебя. Кто, как не мы, дети авторитарных родителей можем судить о терпении.
Михаил выпил коньяк залпом, отдал стакан ей и, уходя, бросил вслед:
–Сообщишь, когда примешь решение.
Сильва отрывисто посмеялась вслед захлопнувшейся двери. Она тоже была такой. Ничего. Это быстро проходит.
Когда Михаил вышел за дверь, ему показалось, что огромный камень взвалили ему на плечи и он, как Сизиф, вынужден катить его в гору. Как только он втаскивал свой камень сомнений на вершину горы, откуда эти сомнения выглядели как муравьи, а в памяти всплывали давние обиды и нереализованные амбиции, как камень обрушивался вниз, вместе с собой утягивая остатки его совести и вот сомнения снова были размером с саму гору.