Глава VIII. Ночные прогулки
Прошло еще долгих пять лет. Екатерина расцвела, превратившись в очаровательную и восхитительную шестнадцатилетнюю девушку. Воспитанная на унижениях и постоянной борьбе, она сделалась твердой, наглой, бесстрашной и беспощадной.
В ее память навсегда «врезался» случай с ужасающим кочегаром, а главное – то, как повела себя руководитель их заведения, оставив насильника безнаказанным. Она всей душой возненавидела Злыдневу и нисколько не скрывала этого страшного чувства.
– Придет время, и Вы за это ответите, – сказала она ей однажды.
– Поживем увидим, – только и был ответ Маргариты Петровны.
С тех пор она всячески притесняла воспитанницу, не упуская ни одного удобного случая, чтобы если и не ударить, то обязательно унизить и оскорбить, как она утверждала, избалованную нахалку. Однако такие методы воспитания только укрепляли характер девушки и воспитывали ее несгибаемую волю, одновременно делая еще более злой и жестокой. При всем при этом она научилась умело скрывать свои чувства и душившие изнутри эмоции, делая лицо абсолютно непроницаемым и никогда не давая понять, что же именно происходит у нее на душе. Катя могла, даже испытывая невероятную душевную боль, мило притом улыбаться и продолжать спокойно говорить – как будто ни в чем не бывало.
Мухротов же, наблюдая за Ветровой из окна своей мрачной, загаженной кочегарки, когда та изредка играла с друзьями неподалеку, не оставлял мысли довершить начатое им в лесу и ставшее смыслом его жизни жуткое и беспощадное «дело». Его терзали мучительные развратные грезы, и он вынашивал идею, как сможет, наконец, осуществить свой ужасный замысел.
Повзрослев, Екатерина была уже почти самая старшая среди девочек. У нее появились совершенно другие интересы: она стала уверенно заглядываться на парней, делая это уже совсем не ради лишь простой, исключительной дружбы. У нее появились свои секреты и тайны, которыми нужно было с кем-то делится. Поэтому она и сдружилась с двумя сверстницами, достигшими пятнадцати и шестнадцати лет.
Первая – та, что помладше – выделялась довольно пышными формами, была развита не по годам, но являлась не очень красивой: ее рыжие густые волосы отбросили свою «тень» и на личико, усыпав его многочисленными веснушками; круглое лицо никак не гармонировало с невероятно большим заостренным носиком; зеленые глазки при этом «светились» озорством и лукавством. Единственное, что в ней было особенно привлекательно, так это невероятно красивые ноги. К одежде она относилась неразборчиво и так же, как и Ветрова, одеваясь во что только придется. Однако, если Катю с ее превосходными внешними данными это нисколько не портило – ее подруга выглядела нелепо, словно разряженная капуста. От рождения ей даровано было имя Дарья.
Вторая была полной противоположностью первой. Она была несколько худее общепринятых норм и довольно невысокого роста. Вместе с тем лицо ее было настолько красиво, что наводило на мысль, что перед тобой находится либо фея, либо же нимфа, а возможно даже и коварно-настроенная сирена. Последнее подтверждалось еще и тем, что она имела такой милый, почти ангельский, голос, что невольно хотелось ни на что не отвлекаясь, единственное, только слушать его мелодичные тембры. Когда же она начинала петь, то помимо воли приходило на ум, что когда-нибудь она станет большой знаменитостью: такой, едва ли с чем не сравнимый, имела она Божественный голосок. На ее кругленьком личике, кроме всего перечисленного, присутствовал бесподобный маленький аккуратненький носик; большие голубые глазки во время моргания скрывались за необыкновенно длинными пышными, а главное, естественными ресницами. Само собой разумеется, она была, конечно, блондинкой. К своей одежде девушка относилась с очень большой скрупулезностью, выбирая себе только лучшие вещи, с чем – принимая во внимание наличие у ее подруг непредвзятого отношения к своей внешности – особых затруднений она, в сущности, не испытывала. Анастасия – именно так звали эту невероятно красивую и милую девушку.
В самой Екатерине настолько все было к этому возрасту совершенно, что трудно было бы найти хоть какой-нибудь малейший изъян. На ее овальном лице выделялись большие, внешне невинные, темно-голубые с зеленоватым отливом глазки; в сочетании с этим, подвижный коралловый ротик и густые, элегантно захваченные сзади «хвостом» каштановые волосы настолько подчеркивали ее природную миловидность, что казалось – перед тобой находится Ангел, такой поразительной юной невинности, что нетрудно было предположить – вот существо воистину неземное; она была невысока ростом, имея стройную, отлично сложенную фигуру; ее не по-детски развитые «формы» придавали ей еще большей волшебности и невероятной загадочности; красотка была чуть смугла, но когда начинало вовсю светить солнце, то у ее кожи появлялся чудесный, золотистый оттенок; маленькие восхитительные ножки были словно выточены из мрамора умелым и несомненно прославленным скульптором.
Так вот, эти три девушки-озорницы умудрились подделать ключи от ворот и, сделав каждой по одному экземпляру, тайком, исключительно по ночам, стали покидать расположение детского дома и бегать в поселковый клуб на проводимую в нем молодежную дискотеку. В один из таких побегов они, возвращаясь, внезапно столкнулись с тем самым, ужасающим, кочегаром. Ветрова сразу же вспомнила все пережитое ранее, но быстро «взяла себя в руки» и гордо посмотрела на этого, давно ею проклятого, врага. Тот сделал вид, что не узнал их и спокойно проследовал мимо. Мысленно же заулыбался, так как теперь он точно знал, что ему следует дальше делать.
По прошествии двух недель после того, незапоминающемся чем-то особенным, случая подруги снова засобирались на танцы.
– Кто желает сегодня пойти потусить? – спросила Екатерина в субботний вечер у двух других девушек.
– Естественно, я, – ответила Настя.
– И, конечно же, я, – поддержала подруг Даша.
– Тогда, как только стемнеет, по-тихому собираемся и выходим, как и обычно вылезая через окошко, расположенное в мальчишечьем туалете, – наставительно промолвила Катя, – да и… смотрите: не перебудите, как это сделали в прошлый раз, младших, а то, ишь, они тогда «раскудахтались».
Нетрудно догадаться, что в этой троице главной была именно Ветрова, и пользовалась она непререкаемым авторитетом, как впрочем и у остальной половины девичьего населения детского дома, разумеется, относящихся только к разряду воспитанниц.
– Ты что собираешься сегодня надеть? – поинтересовалась Анастасия, после того как подруга закончила раздавать инструкции.
– Да, как и всегда: синие джинсы и свою серую куртку, – небрежно произнесла моложавая «атаманша», сделав ударение на слове «свою».
Следует понимать, что, имея такие красивые лицо и тело, любая одежда к ней подходила безукоризненно, и даже если бы Екатерина оделась какой-нибудь замарашкой, то все равно выглядела бы достаточно привлекательно, приятно и притягательно.
– Ну, а ты? – обратилась блондинка ко второй менее красивой подруге.
– Я? – переспросила Дарья, – наверное, короткую черную юбку и красную куртку.
– Хорошо, тогда я надену короткое синее платье, а поверх нашу общую кожанку. Никто с этим не возражает?
– Нет, – хором ответили ее подруги и весело засмеялись.
– Тогда все, с одеждой вроде решили, – сделала Ветрова свое заключение, как только смогла закончить предаваться беспричинно постигшему всех веселью, – теперь дожидаемся вечера, и главное – никому не говорите ни слова.
После этих слов девушки отправились ужинать, так как подошло самое время.
На дворе был уже поздний октябрь, и темнело довольно рано, поэтому эту часть договора выполнить особого труда не составило: в десять часов вечера, когда внутри детского дома принято было спать, на улице было уже ничего не видно. Подождав еще около часа, пока заснут другие воспитанницы и дежуривший воспитатель, трое «заговорщиц» стали не торопясь собираться, стараясь делать это бесшумно. Потихоньку одевшись, они друг за другом вышли из комнаты и на цыпочках, держа обувь в руках, направились к туалету, расположенному на первом этаже этого двухэтажного здания.
Там они еще какое-то время молча прислушивались, и, убедившись, что вокруг все достаточно тихо, одна за другой вылезли в форточку большого окошка. К слову сказать, отверстие это имело довольно внушительные размеры – примерно сорок пять на сорок пять сантиметров. Администрация заведения, чтобы исключить подобные факты, распорядилась прибить дверцу к раме гвоздями. Однако «авантюристки» оказались хитрее и уже много ранее, отжав ее от окна, перепилили концы гвоздей, оставив только наружные шляпки так, что продолжало оставаться впечатление, что все по-прежнему надежно прибито.
Оказавшись на земле, девушки обулись в прихваченные с собой кроссовки и так же, стараясь поменьше шуметь и укрываясь в тени, отбрасываемой зданием, стали медленно пробираться к воротам. Как уже вошло в привычку, замок отперли ключом Дарьи, после чего, лишь только оказавшись на улице и свободно вздохнув, весело «щебеча», заговорщицы отправились к поселковому клубу.
– Ну как, развлечемся сегодня? – весело улыбаясь, задала вопрос совсем не по-детски разодетая Настя.
– Странный вопрос… для чего же мы тогда выбрались? – не совсем корректно ответила Катя, – по-моему глупо думать, что я бы стала так рисковать, направляясь на скучные посиделки.
– Лично я собираюсь сегодня развеяться по полной программе, – вставила молодая шатенка, – я на позапрошлой неделе присмотрела такого парня, что при виде его у меня кровь замирает в моих девичьих, маленьких жилках.
Всем понятно, что девушки уже давно активно жили половой жизнью, и на подобных мероприятиях их знакомства с представителями противоположного пола нередко заканчивались самой настоящей близостью.
– Каждый раз у тебя все какие-то новые, – весело воскликнула Настя, – я, в отличии от тебя, вот уже три недели встречаюсь с одним. Эх, знали бы вы какой он бывает ласковый…
– Три недели – это, конечно, срок, – иронично заметила Ветрова и тут же добавила: – А чтобы узнать какой он ласковый, так дай мне попробовать.
– Нет, уж тут, дудки, – изобразив негодование, возразила блондинка, – я еще сама не насытилась, а вот как надоест, тогда, пожалуйста… пользуйтесь.
– На том и порешим, – согласилась Екатерина.
Так за предвкушением будущих наслаждений подруги постепенно приблизились к поселковому Дому культуры. Время было около двенадцати часов ночи, и у девушек оставался еще целый час продуктивного времени до окончания развлекательного мероприятия. Естественно, терять его было бы попросту глупо, и, проскользнув в общей суматохе в зал без билетов, девушки предались энергичным танцам, не забывая выглядывать по сторонам своих знакомых парней.
Как по какой-то негласной команде, их кавалеры появились словно из неоткуда и, приблизившись, пристроились рядом, образовав некий отдельный круг, после чего стали изображать некоторое подобие неумелого танца. У Екатерины постоянного друга не было: она, уже тогда зная себе высокую цену, была очень разборчива в выборе и не подпускала к себе никого «ближе расстояния вытянутой руки», то есть она могла пойти только с тем, с кем хотела сама. Местная молодежь уже давно изучила ее жесткий и порой беспощадный характер, и парни старались по возможности не связываться с этой отчаянной девушкой, хотя, глядя на нее, у большинства молодых людей не переставая «текли» похотливые слюнки.
Ближе к концу дискотеки ее подруги, сопровождаемые своими бойфрендами, стали устремляться на выход из здания поселкового клуба. Катя в этот вечер еще ни на ком не остановила свой выбор, да к ней как-то никто и не подходил, стараясь почему-то активно избегать ее прекрасного общества. Она никак не могла понять причину такого неестественного поведения местных парней и только удрученно вздыхала: «С ума они, что ли, здесь все «посходили»?» Вдруг! Все это разрешилось само собой.
Когда девушка покинула пределы здания, на улице к ней подошел парень, среди своих имевший незамысловатое прозвище Бедный.
Глава IX. И снова Мухротов
Этот молодой человек заслужил такое прозвище, так как был из малообеспеченной семьи, тем не менее среди своих сверстников он пользовался непререкаемым авторитетом, и мало кто из них отважился бы противопоставить ему свое мнение. Имя его, Александр, практически никогда и никем не произносилось, все давно привыкли называть его по «прилипшему» к нему псевдониму. Он был очень жесток, можно даже сказать, безжалостен и беспощаден.
В свои семнадцать лет Саша имел вполне сформировавшееся мужское тело атлетического сложения, что послужило результатом его регулярного посещения устроенного им же тренажерного зала; коротко остриженные сзади, спадающие на лоб спереди темные и одновременно густые волосы прикрывали половину его лба и левый глаз, имевший совместно с правым черный окрас своей радужки; овальное и сравнительно красивое лицо выделялось выражением уверенного в себе человека; ростом он был выше Екатерины чуть ли на «целую голову», достаточно широк в плечах, обладавший при всем при этом легкой и непринужденной походкой. Одеваться он любил довольно изыскано, так как сплотив возле себя небольшую группу отчаянных «отморозков», обложил почти все молодое население поселка непререкаемой данью, которую в те времена предпочитали лучше отдать, чем среди остальных стать отверженным и никому не нужным изгоем.
Вот такой, среди остальной молодежи значимый, парень предложил Екатерине прогуляться по окончании дискотеки.
– Девушка, можно ли Вас проводить? – пытаясь быть вежливым, начал запросто Александр.
Ветровой, как бы она не старалась этого скрыть, все же невероятно польстило оказанное ей внимание, и она охотно согласилась, небрежно ответив:
– Да, конечно… почему бы и нет.
– Чем бы ты хотела заняться? – сразу же перейдя на неформальное общение, поинтересовался не отличающийся галантным обращением кавалер.
– Странный вопрос, – попыталась Катя разыграть удивление, – чем, по-твоему, могут заниматься парень с девушкой, да еще темной ночью? Не звезды же, наверное, будут считать?
– Согласен, сглупил. Может, тогда ко мне?
– Да. Давай только быстрее, а то мне до утра надо в ДД успеть возвратиться.
После такой непродолжительной беседы они, наконец, назвали друг другу свои имена и проследовали домой к «Бедному», где в течении часа предавались плотским утехам. Когда все закончилось, Екатерина стала быстро собираться в дорогу, а партнер же ее вдруг внутри себя ощутил, что безумно любит эту невероятно красивую девушку.
– Катюш, когда мы увидимся снова? – задал он вполне в подобных случаях закономерный вопрос.
Так сложилось, что девушке было совершенно безразлично, что чувствуют к ней другие. Всех и вся она использовала только к своей безусловной выгоде и не позволяла себе ни к кому проникнуться хоть каким-либо теплым чувством, потому-то она твердо ответила:
– С чего это, Саша, ты внезапно предположил, что будет какое-то продолжение?
– Но я подумал…
– Пусть думают лошади: у них головы сильно большие, – весело сказала недавняя, надолго несостоявшаяся любовница, но немного поразмыслив, добавила: – ладно, будет удобный случай – посмотрим.
Энергично щелкнув молнией куртки, она напоследок поцеловала «Бедного» в губы и немедленно заспешила к выходу. Провожая ее глазами, парень понимал, что уже никогда не сможет забыть этой девушки: так она «прожгла» все его существо неизведанной им до этого энергетикой, наполнив сердце неведомым, но вместе с тем приятно «обжигающим» чувством.
В условленном месте подруг не оказалось, время же стремительно приближалось к подъему, и, решив, что они уже все на месте, Ветрова заспешила к детскому дому, находясь в этой мрачной темноте в одиночестве. Когда она прошла мост, перекинутый через небольшую речушку, отделяющую основную часть поселка от их учреждения, то внезапно вновь ощутила, как стремительно сжалось странным пугающим предчувствием ее сердце, а по спине побежал знакомый уже «холодок», распространяемый от охватившего ее непобедимого, панического и кошмарного ужаса. Тут же в ее воображении возникли детские воспоминания об ужасающем кочегаре и его поистине нечеловеческом поступке, некогда совершенном по отношению к ней. Она замерла на короткое время на месте, прислушиваясь к окружающей обстановке, но все вокруг вроде бы было абсолютно спокойно. Предположив, что опасность находится впереди, она стала пятиться назад, продвигая вперед заднюю часть своего тела, продолжая усилено напрягать невероятно взбудораженный слух.