Он додумывал эту мысль, уже доставая из-за спины шест. Но драться не пришлось. Увидев мрачного Риэ, шпана подхватила полы драных мантий и растворилась в переулках. Это разозлило его. Они не боялись Риэ, а выказывали ему уважение как сыну Тока. Сыну того, кто был уважения вовсе недостоин…
— Что ты здесь забыл? — рявкнул Риэ, поворачиваясь к быстро дышащему от волнения Высшему. — Проваливай к своим, пока эта крабья мелочь не вернулась!
Парень одернул мантию, вскинул подбородок и прямо взглянул на Риэ.
«Я справился бы с ними».
«Без сомнений», — Риэ не сдержал ехидной улыбки. — Давай, вали отсюда.
Высший потопал к выходу из проулка и свернул к закату. Риэ в два прыжка нагнал его и загородил путь шестом.
— Ты не туда идешь.
— Какое тебе дело, куда я иду, низший? — ощерился мальчишка и хлестким ударом ладони отбросил помеху.
— О, ваше благородие снизошло до слов!
«Уйди с дороги!» — жест Высшего идеально дополнил боевую стойку.
Риэ внимательно оглядел парня, подметив богатую одежду и блеск золотой сережки в брови. Он вряд ли был младше Риэ, но казался таковым. Родовое украшение на лице… Этот мальчишка явно не из самых умных, ведь мог выбрать менее приметное место! А так — уже не получится скрыться или представиться кем-то иным… Хотя зачем это Высшему?
— Чего тебе тут надо? Возвращайся домой, малёк!
Риэ подвинул шест на прежнюю позицию, тронул кончиком полу блестящего синего одеяния… Сиуэ прянул вперед со скоростью, которой Риэ от него не ожидал. Однако Риэ сумел увернуться, а затем еще раз, уходя от удара в голову, выставил перед собой перекладину шеста, вскочил и перехватил его поудобнее. Пусть ааты проглотят этого сына плавниковой шлюхи, он нарвался сам! Риэ прыгнул, замахиваясь…
Преимущество перед безоружным оказалось вовсе не таким серьезным. Высший дрался на зависть: отработанно уворачивался от выпадов, а иной раз и встречал их предплечьем, скользящим движением смягчая удар. Зато Риэ видел, что Высший вне себя от злости. Он точно был сынишкой какого-нибудь купца или офицера Золотого Флота. Ведь сражаться-то его явно учили по всем правилам… Не в пример другим Высшим, виденным Риэ, парень из рук вон плохо владел собой. Он был, несомненно, из благородных, но явно не слишком высокого ранга.
Риэ пользовался настроением мальчишки напропалую — лишние сантименты мешают выжить, если месишь тину на самом дне общества. Перекидывая шест из ладони в ладонь, Риэ успевал показать противнику, что думает о нем. Тот не отвечал, только закусывал полные губы и двигался резко, не размениваясь на лишние жесты. Риэ то и дело подлавливал его хитрыми подсечками и обманками, которым выучился за полтора оборота жизни на улице.
Мало-помалу злость испарялась, уступая место уважению. Если бы Риэ дрался честно и без оружия, парень разделался бы с ним, даже не вспотев. К тому же они бились на территории, где Риэ знаком каждый камешек. А этот сиуэ ведь не от хорошей жизни попал в гущу провонявших тухлой рыбой улиц квартала Техников…
Риэ вскинул перекладину, ловя выпад, оказавшийся ложным: паршивец быстро учился… Кулак вошел в живот, Риэ судорожно выдохнул, отвернулся, и его сложило пополам. Мерзкие спазмы не утихали долго, но оно стоило того. Впервые за день ощущая легкость, Риэ сплюнул последнюю вязкую слюну и утер рот.
— Спасибо, — просипел он, усмехаясь.
— Что?! — опешил парень.
Риэ махнул рукой, не желая объяснять, и сунул шест за спину, в кожаные петли.
— Все, хватит… За что мы деремся? Чтобы ты пошел домой? Не хочешь — не надо.
Риэ повернулся и зашагал по улице, но через несколько капель остановился. Высший шел за ним, пусть и на почтительном расстоянии.
— Ну, чего тебе еще? — вздохнул Риэ.
— Я… не знаю, где мы.
Риэ прыснул.
— А как ты сюда доплыл?
Тот пожал плечом, глядя в сторону.
— Пошли, — с еще одним тяжелым вздохом сказал Риэ и повел Высшего туда, где виднелись отсветы рекламных голограмм торговых кварталов.
__________________________________________________________
[1] Резалировые батареи — главный продукт торговли Королевства с Империей. Мощности одной овальной капсулы, умещающейся в сложенных ладонях, хватает на месячное обеспечение энергией небольшого городка.
[2] У сиуэйтов совершеннолетие, то есть принятие ответственности за свои поступки, наступало в двенадцать лет. Это сопровождалось множеством церемоний, главной из которых было посвящение мальчиков Марай — богине, дарующей воду и жизнь. Отец под руководством жреца брал сына на руки, заходил по пояс в храмовый залив, погружал ребенка в воду с головой и держал, пока тот не потеряет сознание. После этого мальчика откачивали, возвращая к жизни, обмазывали священным илом с ног до головы, оставляя нетронутыми лишь брови и глаза, и оставляли в храме на ночь, между водой, землей и небом. Наутро жрецы счищали с посвященного красноватую пыль вместе с волосами и украшали голову татуировками с плетением родовых знаков. (отрывок из романа «Абсолютный разум»)
[3] Аш — высота условной штормовой волны, около 20м. Три аш — 60м.
[4] Пятилуние — аналог месяца. Спутников у Ронн пять. Время, за какое они полностью огибают планету, считается за единицу измерения. В одном пятилунии тридцать шесть суток. В Королевстве двойной календарь — один центральный галактический. Другой — для каждой планеты свой. В данном случае пятилуние это «местный» термин.
[5] Солнечная печать — аналог часа. Определенный отрезок времени, за который солнце проходит по небосводу. В сутках 12 печатей, в печати 120 капель (аналог секунд).
[6] Саэли — светлые могущественные духи, дети, рожденные Марай от Тиоса. Ааты — соответственно, злые духи, рожденные от него Элай.
[7] Умиэ — малый переплыв, около 8км.
========== 3. Низший ==========
Марай, текучесть вод мне подари,
Мой дар прими, позволь мне стать мужчиной,
Пусть будет после утренней зари
Моя душа избавлена от тины.
Дай мне в запас побольше нужных слов,
Ладоням — чуткость, жестам рук — весомость,
Марай, пусть будет добрым мой улов
Везде, хоть за сто умиэ от дома.
Элай, не забирай моих родных,
И мне позволь подольше насладиться
Зовущей синью ласковой волны —
Не угасая, с океаном слиться.
Элай, от меток скорби защити
Моей руки оливковую кожу.
Пусть волны не устанут в дом катить,
И счастье с ними пусть заносит тоже.
Таня Гусёна
Судя по ловкости, выказанной чужаком в бою, Высший должен был легко обогнать Риэ в воде. И тот приготовился поднапрячься, плывя против пусть слабого, но течения. Однако мальчишка двигался странно медленно. Миновав несколько разветвлений каналов, они нырнули, срезая путь под улицей. Освещение здесь уже давно не работало. Риэ прислушивался в темноте к неравномерным движениям воды, доходившим от Высшего. Плавать он, что ли, не умеет?! Не приведи Элай, застрянет, потеряется, его придется ловить и тащить… Но все обошлось. Когда воду вновь пробили лучи донных фонарей, Риэ подал знак всплывать.
Этот канал тек ближе к оживленному торговому району, сиуэ здесь встречалось больше, и одеты они были куда лучше. Над водой растекалась музыка из раскрытых дверей едален, тонкий ночной ледок уже схватился по краям канала и блестел в лучах уличных фонарей.
«Дальше я не пойду, — показал Риэ. — Отсюда можешь доплыть до квартала Ремесленников или к центру».
Мальчишка поднялся по ступенькам и замер, оглядываясь по сторонам. Риэ думал, что, попав в привычное окружение, Высший расслабится, но тот выглядел так же неуверенно, как и раньше. Заметив взгляд Риэ, поджал губы.
— Где ты живешь? — спросил Риэ, подплыв ближе и тоже выходя из воды.
Его дешевая одежда не была водоотталкивающей, хоть и довольно быстро сохла.
— Около дворца, — помявшись, ответил Высший.
— Эхей, — удивился Риэ, — да ты из квартала Купцов Короны, что ли? Далеко…
Мальчик кивнул.
— Туда не добраться сейчас, внутренний город закрывают на ночь, — задумался Риэ. — Тогда придется подождать рассвета. Сесть на воздушный корабль… Ну или идти пешком через Большое кольцо. Ты как очутился-то тут?
— Я плыл. Просто плыл, не помню как. А потом шел пешком, — простодушно признался Высший.
Риэ расхохотался, затем посерьезнел.
— Где твой браслет? Может, вызовешь своих?
— У меня его нет.
Риэ в сомнении сдвинул брови. Высший, богатый — и без коммуникатора?!
— Ты из дому сбежал, что ли?
Мальчик не ответил. Риэ вздохнул. Парня уже, поди, по всему городу стражники ищут!
— Как зовут-то тебя?
— Даро. А тебя?
— Риэ, — помолчав, ответил Риэ. — Риэ Зунн, — с нажимом добавил он, ожидая увидеть на лице Высшего испуг или презрение.
Но Даро просто приложил ладонь к груди, словно приветствуя равного по положению, и улыбнулся. Риэ удивился так сильно, что не сразу сумел подобрать слова.
«Для низших есть другой жест».
«Нет. Ты помог мне, хотя был не обязан этого делать, — спокойно возразил Даро. — Ты даже не знал моего имени. Ставить тебя ниже себя теперь было бы бесчестьем».
Риэ фыркнул и на мгновение скрестил пальцы рук.
«Что это значит?» — полюбопытствовал Даро.
«Морской стручок, — Риэ понял, что это не прояснило Высшему картины, и добавил: — Ну, ненормальный, чокнутый… Ты видел морских стручков во время спаривания?»
Даро залился краской и помотал головой. Риэ хотелось загоготать в голос, но обижать своего нового странного знакомого он не желал.
— Где будешь ждать рассвета?
Высший дернул плечом.
«Прямо тут».
Риэ почесал затылок. Домой идти не очень хотелось, хоть рано или поздно придется… У деда Камоира еще осталась еда, пусть и немного. Об этом Риэ позаботился. А если он придет до того, как дед успеет поесть, то день кончится ссорой. Потому что Камоир враз поймет, сколько дней сам Риэ обходится без еды, и заставит взять себе половину скудного ужина. Поэтому Риэ уже пять суток не появлялся дома иначе как по ночам, оставляя еду, а если повезет, то и несколько монет, и уходил, убедившись, что дедушка спит и у него нет лихорадки.
А еще не очень хотелось бросать тут одного этого малька-Высшего. Мало ли что приключится с ним до рассвета… Риэ отчего-то волновала его участь. Даро выглядел потерянным, как сам Риэ в начале жизни в городе. Но важнее то, что мальчишка сдуру назвал его равным. Хотя приравняться к полоумному сомнительная честь…
«Чего ты улыбаешься?» — робко поинтересовался Даро.
— Ничего, — отмахнулся Риэ. — Тут сидеть — плохая идея. Прицепится кто-нибудь… Пойдем, я знаю одно место, там даже поспать можно, и никто не увидит.
Он привел его на улицу складов. Чутко прислушиваясь, не раздастся ли где шорох гусениц робота-сторожа, прошел темным извилистым путем и запрыгнул на служебную лестницу, ведущую на крышу. Высший уцепился и подтянулся на руках, зажмурившись и закусив губы.
— Да что с тобой? — наконец, спросил Риэ. — Я ведь не смог достать тебя шестом! Ты, что, успел подраться с кем-то еще этой ночью?
Усевшись рядом с Риэ, Даро окинул взглядом одинаковые полукруглые крыши складов.
— Ты слышишь? Эй! — Риэ пихнул его в плечо, и мальчишка неожиданно зашипел от боли и, обернувшись, хлестко ударил Риэ по руке.
— Ясно, — пробурчал Риэ, потирая запястье. Теперь он еще больше зауважал мальчишку: выходит, он дрался с ним, превозмогая боль в спине. — Чего сразу не сказал?.. За что тебя наказали?
Даро помолчал, буравя взглядом белую чешую солнечных энерговпитывателей под ногами. Потом все же ответил:
— За глупость.
— Ну, убегать из дому тоже не очень-то умно, — усмехнулся Риэ. — У тебя же родные есть. Волнуются. Вот куда ты теперь пойдешь? Тебя найдут и всыплют еще!
— Пускай, — бросил Даро и отвернулся.
Риэ устроил под головой свою небольшую сумку, положил рядом шест и лег на спину, глядя в розоватое от света лун небо. Энерговпитыватели были теплыми и оставались такими даже в самые суровые ночи сезона Бурь. Он любил это место — тихое и темное, где нет живых рабочих и можно выспаться или проораться вдоволь без риска быть услышанным… Звезды перемигивались с космическими кораблями, казалось, что над городом беспрерывно идет разноцветный метеоритный дождь. Близкие огоньки Пяти Планет горели как глаза богов, глядящих на своих детей.
— Мои родные умерли, — неожиданно прошептал Риэ.
Даро обернулся, поглядел ему в лицо, сел ближе.
Звезды падали и падали, оставляя росчерки, словно тонкие трепещущие перышки травы ийсо… Мама любила собирать из нее букеты, плела венки. Они так хорошо пахли…
— Отчего? — негромко спросил Даро.
— Мама, бабушка и две сестренки умерли от сухого мора. Тогда у нас многие умерли. В округе Красных Песков. А медики из города прилетели и… они помогли, кому смогли. Потом велели сжечь дома. Нам сказали, что дадут денег построить новые. Но…
Риэ осекся и прочистил горло, которое вдруг защипало.
— Я вот не умер, хотя дед говорит — до последнего думал, что Элай не оставит меня. Наверное, это все мое везение, — горько усмехнулся он. — Я родился на красную луну. У нас считают — это к удаче.
— Я тоже, — удивился Даро. — Только у нас думают наоборот… Красная луна приносит слезы. Отец не верит в это, а прабабушка все время рисует обереги у меня под дверью. Но как вышло, что ты оказался в городе?
Риэ вздохнул. Первый раз он рассказывал об этом кому-то. Скорее всего, Высший забудет ночной разговор уже завтра, когда вернется в семью, и весь этот побег покажется ему неприятным сном. Поэтому можно говорить что угодно.
— Я уже взрослый. Мог работать с отцом. Дед считал, в деревне мне больше нечего делать, тем более после…
— А кто твой отец?
— Тока Зунн, старьевщик, был казнен за торговлю краденым полтора оборота назад, — с тяжелой ненавистью проговорил Риэ, словно впечатывая кулак в каждое слово. И перевел взгляд на Высшего.
Даро широко раскрыл глаза, но смолчал. И даже не отодвинулся. Надо же, все-таки умеет владеть собой, если припрет.
— Ты говорил про дедушку. Он… жив? — спросил Даро.
Риэ перевернулся на живот и положил голову на локти.
— Дед болеет. Это не сухой мор, иначе он бы уже умер… Но что именно — мы не знаем. Он… — у него вырвался прерывистый вздох, — даже не заходит в океан в последнее время… Я думал, Элай заберет его, но она решила иначе, — со злостью сказал Риэ. — Лучше бы забрала отца до того, как он стал преступником! Или взяла меня, еще тогда, вместе с мамой!
— Ты хочешь умереть?! — с ужасом прошептал Даро.
— Иногда, — неохотно признался Риэ. — Но это все глупости.
— Это великий грех, — с потешной строгостью сказал мальчишка.
Риэ рассмеялся, уткнувшись в сумку лицом.
— Я не верю в богов. Уже давно — нет.
Даро разглядывал его, словно какое-то редкое животное на ярмарке. Потом улегся рядом и так же положил голову на руки.
— Если дедушка болеет, значит… Ты работаешь?
— Нет.
— А как же тогда?! — снова пришел в ужас Высший. — Неужели… ты… — он не мог выговорить очевидное вслух.
— А ты как думал? — резко бросил Риэ, садясь. — Считаешь, в столице много тех, кто захочет взять на работу сына казненного?
— Я не знаю, — Даро смутился и тоже сел. — Ведь нет закона, который это запрещает! Даже наоборот… Давно запрещено судить детей за проступки родителей!
— Кто это сказал? — фыркнул Риэ.
— Айно Лиэстир Энсо! — гордо вскинул подбородок Высший. — Повелитель Пяти Планет!
Риэ изумленно покачал головой, глядя на него.
— Думаешь, раз какой-то Высший сказал, так все сразу бегут исполнять? А потом сидят и боятся, как бы чего не нарушить?
Даро молча таращился в ответ. Риэ не выдержал и неприлично громко захохотал. Отсмеявшись, спросил:
— Мы сейчас где сидим?
— Не знаю, — оглянулся вокруг Даро. — На крыше?
— Да, на крыше. Чьего-то чужого склада… Сидим и нарушаем закон.