– Мам… – начал Макс.
– Максим, сынок, что происходит? Добрый день.
– Мам, помнишь, я рассказывал тебе про Марину? – спросил Макс и осекся, перехватив взгляд матери, которым она вцепилась в инвалидную коляску.
– Я-то помню… – голос Тамары Ивановны перешел на сдавленный шепот. – Но я и предположить не могла, что мой… что мой… единственный… – Тамара Ивановна вдруг стала оседать на землю, пытаясь схватиться куда-то за воздух. Макс успел подскочить и подставить под мать табурет.
Марина, казалось, застыла на своем троне. Напряженно глядя на происходящее, она по-прежнему кусала губы и молчала.
– Мама, – твердо начал еще раз Макс. – Ты прогрессивная умная женщина и всегда такой была. Если бы я не был уверен в том, что ты отнесешься к моему выбору по-человечески, я бы даже не ставил тебя в известность. Мы просто пропали бы в один прекрасный момент. Вдвоем, я и она. А потом я позвонил бы тебе откуда-нибудь из Питера и сказал, что уехал жить туда. Мам, ты же читала книгу. И кино смотрела в молодости. Там еще этот снимался… Как его… Твой любимчик. Они же полноценные люди. Все умеют и все могут. И даже существовать в двух стихиях! Они круче, чем мы! Это не болезнь. Ну родилась она такой, понимаешь?
Тамара Ивановна, потихоньку было приходившая в себя, подняла на сына совершенно безумный взгляд:
– Чт…тооо?
И забыв, что только что чуть не стала жертвой апоплексии, Тамара Ивановна вскочила, бросилась к Марине и сорвала с ее ног плед, которым та была укрыта.
Мать Марины всегда диву давалась, откуда что взялось. В их роду ни у кого раньше не было таких упругих, полных силы, блестящих и переливающихся всеми цветами бензиновой лужицы хвостов. А этот раздвоенный кончик, мммм… скольких парней в их Лисьей бухте он сводил с ума. А вот надо же. Случился в ее жизни Макс… Но все это уже было неважным. Тамару Ивановну уже несло. Откуда и сила взялась. Половина поселка стеклась к воротам. Кто-то снимал на телефон. Через несколько часов будет гудеть весь интернет… Максим что-то жарко объяснял матери, что-то доказывал… А та заламывала руки, то рыдала, то рвала на себе волосы…
Марине стало одновременно горько, стыдно и почему-то смешно. Она развернула свой трон и медленно покатилась по пыльной дороге вниз, к морю. Максим с матерью этого не заметили, а онемевшие соседи расступались, освобождая ей дорогу.
Добравшись до самой кромки воды, Марина поднялась, нырнула и ушла на юг, в сторону Гурзуфа.
Жираф и яблоко
– Как же он здесь очутился?! Советник Мхрц, вы можете объяснить?
– Да, сир. Третья экспедиция Юпрса допустила ошибку во время обратного прыжка. Это существо случайно пробралось на Борт-5, а дальше – только беспечность Юпрса и его команды.
Сир Ху IV и советник Мхрц одновременно закрыли свои голосовые отсеки, так же синхронно, отработанными веками движениями, выдвинули зрительные и взглянули на существо.
Маленький дитеныш жирафа спокойно лежал за прозрачной стеной, в герметичной камере, куда по такому случаю срочно доставили кислород, немного азота, водорода – в общем, попытались создать нечто похожее на вещество, которым дышит население той планеты. Той, третья экспедиция на которую окончилась так нелепо. Малыш-жираф жевал невидимую жвачку и невозмутимо вертел головой по сторонам.
– Советник. Ну что же вы молчите, – снова спрятав зрительный отсек и открыв голосовой, произнес Ху IV.
– Совет полагает, сир, что мы должны поступить в соответствии с Великим Принципом нашей планеты – не причинять зла ни одному существу вне зависимости от его происхождения. Но тратить столько времени, 217 оборотов вокруг Сэй-Ло, на дорогу туда и столько же обратно, мы не можем себе позволить, поэтому…
– Вы хотите сказать…
– Именно. Совет считает, что нам надлежит произвести внеочередной запуск Большого Яблока.
– Но это такие суммы, столько ресурса, в том числе кадрового, к тому же сегодня выходной, все на дачах… – пробормотал Ху IV. – Впрочем, вы правы, другого выхода нет. Трубите общий сбор.
И уже через минуту все пространство ангара кишело ползающими туда-сюда по полу сотрудниками Центра.
Был срочно доставлен уже было уползший домой пристыженный Юпрс.
Малыша-жирафа аккуратно переместили вместе с камерой обратно внутрь Борта-5, а затем в середину ангара выкатили исполинское, сто метров в диаметре, красное яблоко.
Когда все было готово, система запустила обратный отсчет.
Пять, четыре, три, два, один, старт!
Под Большим Яблоком медленно открылось дно ангара, гигантский фрукт со свистом вылетел вниз, за ним – Борт-5 с Юпрсом и малышом-жирафом, дно ангара закрылось и дальнейшее можно было наблюдать лишь на мониторах сотрудников Центра.
Преодолев притяжение планеты, Яблоко набрало сверхзвуковую скорость и через 38 секунд резко остановилось посреди Мироздания. Пространственно-временной континуум искривился, как гамак, на который присела бабушка, и в ту же секунду одну из его сторон насквозь прошил Борт-5, унося первого земного межгалактического путешественника обратно на родную Землю.
Стратегия двух шагов к себе-богине
«Девчоночки, привеееет!
Пупсики, как всегда: ставим сердечко – и только тогда читаем дальше. Вам несложно, а мне приятно. Лучики добра вам в ленты, мои хорошие!
Вы часто меня спрашиваете, как мне удается сохранять такую безупречную розовую кожу, такой безупречный жизненный тонус и такую безупречную меня аххахах!
Окей, котята. Разберем СТРАТЕГИЮ ДВУХ ШАГОВ К СЕБЕ-БОГИНЕ.
– Итак, первое и самое основное. Вы давно знаете, что я начинаю день со стакана горячего молока. И мой директ давно завален вопросами: “Мариам, каак ты научилась так виртуозно наливать молоко в стакан? Как оно сохраняет белизну после извлечения из бутылки?” Обо всем расскажу, обещаю!
– Второй шаг… Ой, опаздываю на шугаринг, кстати, изумительного эффекта на моих ножках и по очень вкусной цене добиваются феюшки в салоне “Онли-бьюти-эва-форева-пушка”. Ссылка в шапке профиля.
И всегда помните, девчоночки, слова великого: “Если хочешь идти – иди, а если хочешь забыть – забудь” ® Ой, ну или там другой значок надо, не важно, в общем.
#А #как #вы #наливаете #молоко в #чашку? #А #вы #знаете, #что #такое #шугаринг? #Расскажите #мне #в #комментариях, #а #то #я #не #в #теме».
– Ну, закончила, Мариам? На абзацы разбила? Маркированные списки сделала? А вопрос? Вопрос в конце не забыла? Не забыла вопрос, а? А? А?? Это ж самое главное!!
– Ой, Дейзи, не визжи. Аж два вопроса поставила. Пусть сидят отвечают. Пойдем пока, там вчера Михалыч такого комбикорму привез! Ты что, отборный! Я те говорю! Упс, а вот и он…
– Так что гришь, Петрович, Машку брать? А Дуська не пожирнее буде, не? Ну так-то да, у прынцыпе, давай Машку сначала забьем. Иди сюды… Пась-пась-пась…
– Дейзи, Дейзи!!! Тут немножечко эпик фейл и шит хеппенс. Бери скорей мой телефон, беги за нами и снимай серию сториз, потом из них смонтируй видео и выложи в IGTV, хэштеги скопируй с предыдущего пост…
О трагических случаях в воспитании
Обертки от конфет, крошки от печенья, карандаши и дырявый носок валялись на полу в гостиной уже третий день, а рев из детской даже не думал прекращаться, и Лена вдруг поняла, что это, пожалуй, все. Больше сил нет совершенно. От слова совсем.
Димка не удивился – Лене даже показалось, что он сам об этом думает, и уже давно.
– Итак, я кратко подытожу, – кандидат педагогических и программерских наук доцент Вяко поправил очки и прочел заключение. – Мальчик Егор, 12 лет. «Огрызание, неряшливость, нытье, лень». Девочка Маша, 9 лет. «Троллинг старшего брата, превращение комнаты 17 метров в свалку бомжей ровно за 3 минуты, ор птеродактиля». Вы остановились на пакете 3.0 – «Примерное поведение, аккуратность, отзывчивость». Все верно?
– Д…да.
– Окей, тогда за опт (двое ребятишек) вам полагается бонус – опция самообучения. Иными словами, новые знания, умения и навыки будут непрерывно самосовершенствоваться.
Лена и Димка переглянулись: стремно, конечно, но звучит, как музыка.
– Итак, детишки, приступим. Вы уже, наверное, знаете, что процедура безболезненная и совершенно безопасная: уже тридцать два года, с 2053-го, в нашем Центре детско-юношеских психооптимизаций мы меняем жизни семей к лучшему.
– Пфф, ясен пень, знаем. Полкласса нашего уже у вас побывали, – пренебрежительно буркнул Егор.
– Отлично! – доцент Вяко бодро показал рукой на ряд куполов, похожих на старинные фены в парикмахерских. – Пройдемте-с!
И мир действительно перестал быть прежним.
В понедельник, придя с работы, Лена застала в квартире ослепительную чистоту, но пройти внутрь ей помешал Егор – он потребовал надеть бахилы. А если нету – приобрести в аптеке за углом.
Со вторника по пятницу после школы дети, закрывшись в комнате, декламировали друг другу Есенина и Блока, а потом готовили ужин, развешивали стирку, Маша заштопала себе и маме колготки, а Егор починил бачок унитаза.
В субботу дети вместе готовили ужин, хохотали, забыли пригласить родителей за стол.
А в воскресенье, вернувшись с рынка, Лена и Димка увидели на лестничной клетке свои чемоданы и не смогли попасть ключом в дверь.
Выбор
– Мы ехали в такси домой. Я, Грэг и наш сын Майк. Ну и таксист. Мы недавно переехали в Штаты из Дублина. Новая страна, сами понимаете. Мы старались все время держаться вместе.
Потом внезапно визг тормозов, толчок, хруст и сильный удар в висок. Я потеряла сознание.
Очнулась быстро, выбралась через покореженную дверь. Кругом зеваки, уже прибыли полиция и несколько скорых. На земле накрытым с головой лежал человек. Осознав происходящее, я с воем кинулась к нему. Но кто-то в толпе схватил меня за рукав, тихо сказал только одно слово: «Таксист» и кивком указал в сторону. Я увидела, как в скорые грузят носилки. На одних лежал Грэг, на других Майк. Живые! И я разрыдалась.
Пауза.
– Что было дальше, миссис Кларк?
Пауза.
– А дальше была клиника. И долгие часы перед реанимацией. В которой были они оба. Я же отделалась легким испугом – только царапины и ссадины. Долгие часы… Мне никто ничего не говорил. Врачи сновали туда-сюда, как тараканы. Меня никто не замечал. А спрашивать я боялась. Спустя вечность… кажется, я задремала, потому что очнулась от ощущения чьей-то руки на своем плече. Какой-то доктор присел рядом со мной и очень мягко и издалека начал говорить, что они сделали все возможное и что теперь им нужна моя помощь. Майку срочно необходима пересадка костного мозга, а Грэгу – почка. Какая ирония судьбы! Грэг уже двадцать лет жил с одной почкой, и вот авария не оставила ей шансов…
Пауза.
– И вам нужно было…
– И я должна была сделать выбор! Вы понимаете, выбор!! Одновременно обоим я помочь не могла, организм не выдержал бы, так сказали врачи. Потому что действовать надо было быстро, счет шел на часы. Промедление – и я потеряла бы обоих!
Пауза.
– И я его сделала…
В дверь аккуратно постучали, затем она чуть приоткрылась, но по ту сторону, видимо, передумали и закрыли ее обратно.
– Вы пришли не одна, миссис Кларк?
– Нет.
Горькая усмешка.
– Со мной моя семья. Вернее, то, что от нее осталось…
Грамматический постапокалипсис
К 2026 году НАС не осталось. Мы потерпели фиаско. Последней была наша семья – мои родители и я, 38-летний мужчина.
Мир захватили ОНИ. И в их мире находиться было решительно невозможно. Но моя природа и возраст давали о себе знать – я хотел семью. А родители и вовсе испытывали муку: если я не продолжу род, можно будет окончательно признать, что ОНИ победили.
Нет, я знакомился с девушками. Пускай они заведомо были из НИХ, но мне казалось, я смогу наступить себе на горло и смириться. Увы. Например, Алена. Мы встречались уже неделю, и все шло гладко. А потом, когда мы были у нее дома, она сказала:
– Давай создадим интимную атмосферу. Закрой жа́люзи.
Мы расстались.
Затем была Настя. Целых десять дней. Пока она не произнесла в телефонном разговоре:
– А ты придешь на мое день рождение?
Потом Кристина. Мы повстречались зимой и продержались почти две недели! Как-то раз вечером прогуливались, была гололедица, и она выдала:
– Осторожно, не подскользнись!
Я переспросил. Она удивилась, но повторила по буквам. Это была наша последняя встреча.
Оленька… Да, отношения с Оленькой могли сложиться, признаю. Целых три месяца без эксцессов. Я не мог поверить. А потом она впервые за все это время прислала смс: «Я никогда не ела суши. Давай может, закажем, сегодня? Хочу попробывать. Вдруг, понравиться». И я понял, как филигранно был нанесен удар: в устной речи подобные ошибки незаметны. Мама плакала, умоляла не расставаться с Оленькой. Ее можно было понять – она страстно хотела внуков. Отец крепился, но я видел, как ему горько. Во мне самом все кричало от боли, я хотел любви!! Но все было тщетно…
Однажды, тихим августовским вечером, я вышел подышать. В сквере увидел девушку. И онемел. Она сидела на скамейке, склонившись над… книгой!!! Не веря своим глазам, я подошел поближе:
– П.. простите… Вы читаете??
Она взглянула на меня и робко улыбнулась:
– Да. Бориса Виана. «Пену дней».
В горле у меня пересохло. Хриплым шепотом я продолжил:
– Я не помешаю?
– Отнюдь. Кладите куртку, садитесь рядом.
«Виан». «Отнюдь». «Кладите».
Я закрыл лицо руками и разрыдался.
Через девять месяцев наш род был продолжен.
Фиолетовый чемодан
– «Девочка-девочка, выключи радио, черная рука выходит из дома».
В палате все давно притихли. Даже чипсы у толстого Кеши хрустели как-то тревожно.
– А у нас так было. Мама послала одну девочку в магазин купить красный таз…
– …Тогда пятно заклеили обоями, но оно проступило сквозь обои. И каждую ночь кто-нибудь умирал.
Истории шли наперебой, одна другой красочнее. И Димка никак не мог вставиться со своей:
– А я знаю про фиолетовый чемодан.
– Подожди, а у нас в подъезде одна девочка стала убираться в доме. Радио говорит: «Девочка-девочка, гроб на колесиках ищет твой город».
– А слушайте про фиолетовый чемодан. Он как живой. Если ему кто-то не нравится…
– Да блин, мелкий, подожди, какой чемодан! Ребзя, а про черные занавески еще не рассказывали?
Димка насупился. Надулся. Почему другим можно, а ему нет? Только потому, что он самый маленький в отряде? Но у него тоже есть история!
– А фиолетовый чемодан, между прочим, существует! И если ему кто-то не нравится…
– Блин, Кеша! Ты там рядом. Пни его, а? Какой там фиолетовый чемодан. Про него никто никогда не слышал. Серый, и че там с милиционерами дальше было?
– Ну, короче, смотрят милиционеры – а в яме под диваном стоит здоровенная мясорубка, которая людей в фарш перемалывает.
– А фиолетовый чемодан, если ему кто-то не нравится… – по-прежнему не сдаваясь, бубнил Димка.
– А хотите про красные перчатки, которые играли на черном пианино по ночам?
Димка слез со своей койки и полез под нее. Никто, как обычно, и глазом не повел в его сторону, пока он не достал оттуда большой гладкий фиолетовый чемодан.
И тогда в палате стало очень тихо.
Димка не торопясь расстегнул тугие пряжки, затем молнию, проходящую через весь чемодан.
И раскрыл его.
И в ту же секунду все пацаны, как были, в трусиках аккуратно поднялись со своих постелек в воздух, описали красивые дуги и со свистом влетели в фиолетовый чемодан.
– А если ему кто-то не нравится, он того и засасывает, – удовлетворенно произнес Димка и тщательно застегнул молнию и пряжки. – Навсегда. – Ногой подтолкнул чемодан обратно под койку, с наслаждением забрался под одеяло и засопел.