Ясик расплылся в улыбке:
– Да, на одном селфи далеко не уедешь. Прости, детка, что я задержался у бабушки. Она так капризничала сегодня, ужас просто! Вообще загоняет и хочет, чтоб я у неё жил, насилу вырвался.
– Ну, ты и не обещал сегодня приехать, – ответила я. – Тем более что тут профессиональный фотограф прекрасно справляется.
– Я тоже профессиональный, – обиженно поджал губы Ясик.
– Несомненно! Ты моё всё! – громко заверила я друга, понимая, что если бы не он, встреча с Красницким в том закутке могла окончиться чем угодно.
Я себя не контролировала! Красницкий налетел, как ураган, и мой здравый смысл засосало вместе с поцелуем в вакуум. Мы и сами очутились словно в вакууме: на несколько мгновений показалось, что существует только он, я и стена за моей спиной. Но какие это были секунды! Безбашенные, безобразно офигенные! У меня опять в теле погорячело.
Господи, я мартовская кошка! Ужас какой! Я прикрыла веки, чувствуя как никогда раскалённые контуры собственного тела, и особенно те участки, к которым Красницкий только что прикасался. Я вспомнила его тёмно-серые глаза. Там не океаны, не космос, в них бездна и чёрная дыра.
Иван… Аркадьевич… О нет! Убереги, Боже, влюбиться в такого!
Он же использует и растопчет, даже не заметив, что уничтожил. Как тот древний лес на побережье. Нет, я на самом деле его ненавижу! И собственные гормоны тоже. И шампанское! Я совсем с ума сошла!
– Просто чудо, что я тебя увидел, Ритуль, и пошёл за тобой! – тараторил возбуждённо Ясик. – А если б вас сфотал кто-нибудь из местных акул?! Тут же у всех камера наготове! Я, кстати, столкнулся лицом к лицу с Алькой Барракудой, которая на скандалах специализируется. Она мне навстречу шла. Представь, если б она на вас наткнулась, а? У Барракуды же с Лайфом контракт, и на том дурацком канале, где тебя опустили, она тоже частый гость – обгадить кого-то, самый её хлеб!
Я вообразила заголовки типа «Защитница леса целуется с тем, кто его уничтожил!» и содрогнулась. Слова друга подействовали лучше, чем ледяной душ на пьяного.
– Спасибо, Ясик! – сказала я, уже совершенно вменяемая. – Ты настоящий друг!
– Я, как ты, – вздохнул Ясик.
– Погоди, – напряглась я. – А Барракуда шла навстречу тебе из того же коридора?
– Ну да, оттуда вышла. А что? Там же указатель на туалеты.
Холодок прокатился по моей спине, и я резюмировала:
– Трын-дец!
– Ты думаешь, что она тоже видела?! – ахнул Ясик.
– Думать уже поздно, – сказала я. – Остаётся только молиться, что она нашла правильный поворот к дамской комнате. Или мне придётся ставить крест на репутации и прятаться в лесах.
– Да нет, – нахмурился Ясик и покачал головой. – Не сгущай краски! Все же знают, что ты настоящая, за то и любят. И потом, что бы там ни было, подумаешь! Чёрный пиар тоже бывает на пользу.
– Не такой! – бросила я и ответила кивком подзывающему меня пальцем организатору в веснушках. – Уже иду.
Музыку выключили, я услышала в динамиках своё имя. Работа есть работа, даже в самых экстремальных условиях!
Стало не по себе от мысли, что Красницкий стоит в толпе и смотрит на меня. Но я встряхнула волосами, надела улыбку и взбежала по ступенькам к ведущему на сцену. Правда, показалось, что на край пропасти…
19
Рита
Утро добрым не бывает. Моё утро, хоть и прикрывалось надписью «суббота» на календаре, было сварливым и вредным, как нелюбимая свекровь. Небо нахлобучило шапку туч над Москвой по самые крыши, словно по брови покрытого инеем Некрасовского мужичка – того самого, что из лесу вышел. Я вспомнила, что было вчера, и захотелось в лес сразу зайти, заснеженный, непроходимый и не высовываться подольше.
Алкогольные пары развеялись, адреналиновая эйфория растворилась во вчерашней ночи, остались только признаки отравления. Не вставая с постели, я открыла ленту новостей в медиа-метрике.
Да, о Красницком было много. Но только того, что я вчера наговорила в интервью: я – за лес, он – сволочь; экология страдает.
В Инстаграме красовалась моя вчерашняя фотка на танке с декораций игры, она набрала всего двести лайков и тринадцать комментариев, из них только три пошлые. Спят ещё. Даже мой персональный хейтер. Хотя судя по его интуиции, он скоро проснётся и начнёт со вкусом атаковать, потому что мне было нестерпимо паршиво.
Я покривилась от головной боли и опустила ноги на пол. Подобрала тапочки в разных углах спальни и поплелась на кухню. Отравиться б и забыться, да не поможет – я сама была одна сплошная токсичность.
Мысль о Красницком вызывала тошноту. Как я могла так низко пасть?! Разве у меня есть кнопка «Жизненные ценности выкл.»?
Оказывается, есть! Об этом свидетельствовали мои красные, бесстыже припухшие губы в зеркале. И в животе снова что-то ёкнуло.
Я зажмурилась, встряхнула головой и принялась отпиваться водой. Один стакан, второй, третий. Хоть что-то полезное…
Человек вообще должен выпивать в день два с половиной литра воды, а, как выяснилось, почти никто столько не пьёт. Я опрос делала в Инсте. Да и сама тоже проводила эксперимент – два с половиной литра помещаются в меня без желания булькать, как Водяной в мультфильме, только если я больше ничего не пью: ни чай, ни кофе, ни сок… Выходит, что мы априори предрасположены к иссыханию, выгоранию к старости, потому что ежедневно не доливаем в себя жизненно важную жидкость. А попробуйте, к примеру, не долить масло в мотор автомобиля, хорошо будет работать?
Я ополоснула лицо ледяной водой. Пофыркала, как морж, и вспомнила ещё одну деталь о ночных событиях. Вчера я подошла к Барракуде и попыталась её расколоть. Но та по привычке ехидно скалилась, показывая острые зубки, говорила гадости об организаторах, создателях игры и окружающих, спрашивала про мои успехи, но так и не призналась, видела она нас с Красницким или нет. Прямо спросить я её не могла, это было бы политической ошибкой.
То что Алька по кличке Барракуда компромат до утра не разместила ничего ровным счётом не значило. Надежды на спокойное будущее оставалось лишь процентов десять. Она могла не договориться о цене с новостниками или выжидать момент. Какой? Тоже неизвестно. Я знаю одно: она – гений хайпа, у Барракуды чутьё, когда выложить скандальные новости, чтобы ударить побольнее. Желательно под дых. Или под колени того, кто взлетел на гребень волны. И заработать на этом.
Я на автомате ткнула на ссылку в медиа-метрике с моим интервью про самшит и, забыв про текст, уставилась на фотографию Красницкого. Отчего-то он показался мне гораздо привлекательнее, чем вчера утром. Может, фотография удачная? Нет, ничего в нём хорошего: самоуверенный, богатый гад.
В голове заломило, будто холод рассудочности столкнулся с горячей волной, которая поднималась по ногам, и с шипящими брызгами разлетелся по черепу. Я потёрла пальцами виски. Нельзя думать хорошо о человеке беспринципном и мерзком! Все поступки говорят о том, что он такой. Одна встреча на телевидении чего стоит!
А то, что он даже слушать не стал ребят-экологов, не пустил их к себе, разве не характеризует его?! Охрана их выдворила очень грубо и в Сочи, и в Москве из его приёмной.
А с каким пренебрежением он со мной разговаривал! А все эти слухи, включая некрасивый случай в Карловых Варах. Я же читала, когда пыталась понять, с кем буду иметь дело. Уверена, Краницкий заплатил, чтобы замять дело. По его глазам видно, что он всё решает деньгами и ради денег.
А вчера… да, конечно, вчера…
Оторваться от фотографии Ивана Красницкого никак не получалось. Я так залипла, что не услышала, что стучит с балкона Ясик. Спрятав смартфон с Красницким на экране под кухонное полотенце и испытывая при этом отчаянный стыд, я бросилась открывать.
– Привет, Ритуля! – друг ввалился со снежным паром и стуком тапочек по линолеуму.
Кажется, Ясик порядком замёрз – нос выглядел, как багровая пуговица от пальто на белой голове снеговика.
У нас привычка – ходить друг к другу по балкону, избегая внимания пронырливой Зои Фёдоровны – соседки напротив, у которой любимое место в квартире – у дверного глазка.
– Привет! Прости, Ясь, я тут новости читала… – Я засуетилась, метнулась к чайнику. – Кофейку?
– Ага, давай. Я пришёл сказать, что прошерстил всю сеть: ничего про тебя с этим застройщиком нет.
– Слава Богу!
Ясик присел на табуретку, поджал под себя ноги и нахохлился, похожий на корейского воробушка в своей серой толстовке.
– Так ты теперь не будешь, Солнце, делать то, что задумала с дроном? – спросил он.
Я резко обернулась.
– Почему это?
– Ну… мало ли, ты вчера сказала, что тебе понравилось… с ним. А это ж против…
– Нет, не понравилось! – слишком громко ответила я и поняла, что вру.
Но правду я даже себе не могу сказать. Это вообще было наваждение, побочное явление спиртного, неожиданности и журналистского внимания.
От моего вскрика Ясик выпрямился, и я произнесла мягче:
– Это просто шампанское, Ясь, ты же меня знаешь. Нельзя влюбиться в подлеца! Нельзя влюбиться в убийцу, в сквалыгу, у которого на первом месте деньги!
Ясик осторожно пожал плечами.
– На самом деле можно. Любовь зла.
– А ненависть добра? Ты это хочешь сказать?
– Просто у тебя вчера так глаза блестели…
– Я же говорю – шампанское, – поспешно отрезала я и как можно небрежнее улыбнулась, засовывая мобильный поглубже в карман халата. – Между мной и Красницким никогда, слышишь, НИ-КОГ-ДА ничего быть не может!
– Ну и хорошо, – кажется, улыбка друга была данью вежливости. – Тогда какие у тебя на сегодня планы?
И я поняла, что мне важно сейчас одно – то, что задумала. Как хорошо, что друг пришёл и спросил, и сразу стало всё по своим местам. Умирающему самшиту всё равно, с кем я целовалась. Лес хочет жить, а до него нет никому дела, даже в министерстве природоохраны. А мне есть. Поэтому чувствуя нарастающую уверенность, я ответила:
– «Делай, что должен, и будь что будет[10]». Я беру дрон и еду в Сочи. Сниму нормальный фильм о том, что произошло с самшитом. Пусть все увидят воочию «до» и «после». Возможно, уже и спасать-то нечего, но если есть… А потом для сравнения сниму хоромы Красницкого. Говорят, у него ещё дом с парком в Барвихе и эти «Цветы Поднебесья». И про министров, которым чихать на экологию тоже сниму. И про то, как ребята-экологи били тревогу и ничего не добились. Это будет очень жёсткий репортаж. Я просто обязана, понимаешь?
– Думаешь, фото недостаточно?
– В нынешней реальности фотографии уходят на второй план, на первом теперь видео. А с панорамной съёмкой вообще должно круто получиться. Выложу потом у себя, Ютуберам предложу, и, может, даже в президентскую приёмную отправлю. Пока я на волне популярности, может зайти очень неплохо.
– Сама справишься?
– Я же самостоятельная девочка, – рассмеялась я и налила другу кофе в его любимую белую чашку, на которой две кошки переплетали хвосты.
По дому разнёсся запах бодрости и арабских сказок. Мы ещё поболтали немного с Ясиком, и стало полегче. Всё-таки повезло мне с другом!
Погода была нелётной, но метель мне не помеха. Я собралась и, как в старые добрые времена поехала на железнодорожный вокзал. На выходе из подъезда прямо перед такси растрезвонился телефон.
– Алло, узнала? – послышался преувеличенный задор в мужском голосе.
Сердце ухнуло – Красницкий?!
– Нет, – ответила я как ни в чём не бывало.
– Жаль. Это Яша, Яндекс.
За эти пару дней столько всего произошло, что я забыла, как зла на всё телевидение и на этого наглого рыжего, поэтому просто сказала, садясь на заднее сиденье серебристого Фольксвагена:
– Ах, Яндекс? А не пошёл бы ты к Гуглу!
– Всё-таки обиделась… – замялся он. – Ну я же говорил, что я не при чём! Я не монтировал ту передачу, доказать могу. Давай увидимся?
– Расслабься, Яндекс. Мне всё равно некогда тебя нарезать, как сервелат, потому что я уезжаю. Пока! – ответила я и подтвердила по привычке заказ таксисту: – На Казанский вокзал, пожалуйста.
И отбила звонок. У меня есть дело, оно точно не касается рыжих. Я прилипла к окну. Снег кружил, заворачивался в вихревые воронки, как и мои мысли. Опять о вчерашнем. Когда же это прекратится?!
Вспомнилось любимое стихотворение Роберта Фроста «Огонь и лёд», которое я впервые услышала в «Сумерках». В переводе оно не произвело впечатления, а вот потом, в оригинале заворожило идеей, и я перевела его сама:
Как это сейчас было обо мне! Будто я и есть тот мир.
Но я хочу жить, я чертовски жизнелюбивая! А что если лёд, который грозит гибелью, встретится с огнём, стремящимся уничтожить? В результате получится просто много воды. А она нужна человеку для жизни, каждый день – два с половиной литра. И ещё получится море! К нему-то я и еду…
Я открыла Инстаграм и набрала:
#жизнелюбие – это дар, но им можно заразиться…
20
Иван
«Шикарррная стерва Рррита», – гитарными рипами с блюзовыми нотками звучало в моей голове. Я шёл широким шагом по коридору собственного здания и улыбался. Все здоровались со мной с любезно ненавидящими взглядами. Суббота как суббота – лучшее время для работы в офисе! Особенно, когда в трёх проектах подряд запарка.
Сотрудники предусмотрительно шарахались при виде меня от кофе-машин и изображали занятость. Шепотки зависали в воздухе. Становилось тихо и прозрачно.
Архитекторы пачкали ковролин колёсами инвалидных колясок и даже не изображали любовь. Пусть ненавидят – в ненависти всё предельно откровенно, никакой фальши, никакой патоки. На хлеб не намажешь, зато нигде не слипнется.
Уверен, ещё неделька, и наша компания действительно станет самой handicapped people friendly[11] не только в рекламном буклете. Я на втором курсе университета ногу сломал, и теперь гораздо лучше понимаю колясочников и хромых. В Монако мне понравилось, как обустроено всё для людей с проблемами передвижения: лифты в скале, особые эскалаторы и съезды. Я аналогичное постарался в Сочи организовать – на выделенном мне для реконструкции участке.
Ох, и поборолся я за этот объект! Картанян снова под ногами путался, но я его обошёл. Такой откат пришлось впарить чиновникам за выигрыш в тендере, что даже у офшорных банкиров чубчик бы зашевелился! Но я не поскупился: раз уж с Олимпийскими объектами я пролетел, то на реконструкции советского партийного санатория и его окрестностей возьму реванш. Реально хотелось сделать что-то достойное. Как раз против этого проекта Рита Монстр и развела свою бурную деятельность псевдоборца за лжеэкологию.
А мне смешно! Я-то знаю, что никаких лесов мы не вырубали. Наш проект вообще не соприкасался с самшитовым ущельем. Поэтому даже учитывая дебилов, то есть человеческий фактор, моя «Герос Групп» уничтожить весь самшит побережья не могла. И если кто-то что-то рубил, мы к этому не имеем никакого отношения, а это значит…