Я снова усмехнулся, смакуя свой коварный план и представляя горящую прекрасную задницу Риты Монстр. Приятная гадость приносит радость. Мысли о ней тоже.
Странно, вроде бы надо было злиться, звонить снова адвокату или безопасникам по поводу вчерашнего фото, а мне не хотелось. В Инстраграме засветилась только «Рррита на танке», очень эротичная и совершенно бессовестная… И у меня было потрясающее настроение.
– Здрасьте, Иван Аркадьевич, – пропела Регина в приёмной, единственная, кто всегда был так же бодр, как и я.
Всё потому, что она тоже живёт одна и тоже счастливо. Кстати, в шикарной квартире, которую я продал ей от компании в рассрочку, обеспечив такими годовыми бонусами, что моя «боевая лошадка» ещё и одевается так, как мне нравится. С лоском, элегантно, и каблуками по офису цок-цок… – Кофе сегодня с ромом?
– Без, – весело ответил я. – Закажи от меня вкусняшек этим лоботрясам из проектного отдела. А, и всем, кто сегодня трудится.
– Сладких?
– Всяких. И пиццу.
– А вам?
– Мне только кофе.
Регина поправила чёлку и, кивнув, склонилась над столом. Дюймовочка, увеличенная до размеров кавалерийской лошади. Всё на месте: улыбка, грудь, волосы, попа, ноги. Всегда в коротком. Хватило одного замечания, чтобы она больше не заявлялась в офис в виде взмыленной домоправительницы.
Я считаю, что секретарь должна ласкать взгляд, а не только соображать быстро, знать языки, делопроизводство и кто с кем спит. Идиоты те, кто не ценят секретарей. Ещё бóльшие идиоты те, кто трахается с ними. Уничтожают свой тыл. У женщин, которые о тебе заботятся, но которым официально ничего не светит, развивается партнёрско-материнский инстинкт, и они не предадут. Проверено. А бонусы я плачу Регине за умение молчать. Этот скилл[12] покруче умения быстро печатать.
Она оповестила, как обычно с блокнотом в руках:
– Иван Аркадьевич, документы на подпись в красной папке, срочные в синей. Звонили из типографии, привезут постеры для предвыборной кампании. В одиннадцать у вас обсуждение бюджета по маркетингу. В два часа обед с Савёловым из Мосгордумы. Бобров звонил, но не передал ничего. И ещё вас спрашивала ведущая с телевидения, Катерина Белинская.
– Белинскую в сад, про Савёлова ещё раз напомнишь. Постеры покажешь. Маркетологов, – я глянул на часы, – на ковёр без опозданий.
– Вам звонил ваш друг Дамир, – сказала Регина.
– Давно?
– Час назад.
– Почему не перевела?
– Вы были вне доступа.
Точно, я ещё спал.
– Набрать?
– Нет, я сам.
Я сел в кресло, крутанулся, взял телефон, чтобы набрать Дамира, и опять меня странным образом занесло в Инстраграм. Я смотрел в синие глаза лгуньи и не обращал внимания на треньканья выделенного телефона.
А кто-то робко названивал мне: ждал три гудка и сбрасывал, словно стеснительная муха, слетевшая с навоза и кружащая над шашлыком – и пахнет хорошо, и мухобойка где-то рядом. На четвёртую попытку «не дозвониться» я снял трубку.
– Да?
– Иван Аркадьевич, – послышался голос Боброва. – Вы заняты?
– Слушаю тебя.
– Но, может, лучше позже перезвонить?
Хм, мир перевернулся? Или Рита Монстр ушла дальше Инстаграма?
– Говори уже!
Выдох обречённого на казнь.
– Иван Аркадьевич, вы новости читали сегодня?
– Только биржевые.
– Откройте хотя бы Яндекс. Забейте свое имя в поисковую строку новостей.
Я ткнул на кнопку браузера, быстро пробежал пальцами по клавиатуре.
– И что там?.. Чёрт! Уже увидел…
На экран перед моими глазами высыпалось несколько десятков новостей в стиле: «Блогерша против миллиардера: в воздухе пахнет кровью», «Глава строительной корпорации уничтожил лес», «Планета стонет от таких, как Иван Красницкий: древний самшит исчез с лица земли».
– Сто новостных агентств написали о вас, – пробормотал Бобров.
Вошла Регина с постерами в руках:
– Иван Аркадьевич, агитационные плакаты принесли. Куда их?
– Туалет обклеить, – рявкнул я. – Тимур, организуй грамотное опровержение, задействуй всех: пресс-отдел, юристов, всех!
Регина быстро выскользнула из кабинета. У меня застучало в висках.
– Мне надоели шуточки этой… блогерши! Пора ставить её на место! Мы ничего не вырубали!
– Иван Аркадьевич, – сглотнув, сказал Бобров. – Там не о вырубке. Вы почитайте хотя бы одну из статей. Наиболее полная информация на РИАРус.
– Прочитаю! А ты тащи свой зад в офис! Ты где вообще?!
– На телевидении. Жду аудиенции с главным продюсером, как вы велели.
– Отбой! Пока не разберёмся с этим дерьмом, нам там делать нечего!
Я положил трубку и, развернув статью на РИАРус, пробежал глазами по строчкам:
«Самшит колхидский – это вид, относящийся к реликтовым, занесённый в Красную книгу России, Абхазии, Грузии, он уникален и отличается от других, более осовремененных видов самшита, а потому требует особой охраны…»
Бла-бла-бла…
«Строительная корпорация «Герос Групп», владельцем которой является Иван Красницкий, занималась реконструкцией санатория и прилегающих участков. В процессе озеленения корпорацией были ввезены необработанные импортные саженцы, заражённые самшитовой огнёвкой».
Что за чёрт? – я расширил глаза.
«Бабочка-паразит, относящаяся к восточноазиатскому виду, не имеет природных врагов, и поэтому начала быстро размножаться в благоприятных условиях. Никакие меры по уничтожению паразита представителями корпорации приняты не были, несмотря на обращение местных экологов…»
У меня зачесалось под коленкой.
«В результате преступного бездействия бесценный памятник природы «Самшитовая роща», расположенная там-то… чудом сохранившийся пример древних колхидских лесов, практически исчез с лица земли».
Я сглотнул и на автомате скатал бумажку в шарик.
«Ко всем обращениям волонтёров и представителей экологических организаций Иван Красницкий и другие руководители подразделений корпорации «Герос Групп» остались глухи… Чиновники ответственных ведомств тоже предпочли бездействие…»
Зазвонил телефон, я отбил звонок.
«Я не уверена, что Самшитовую рощу можно спасти… Но не стоит забывать, что сегодня также велика опасность распространения «восточноазиатской чумы» на ещё уцелевшие участки и лесные фонды Сочинского национального парка и Кавказского биосферного заповедника».
Я вытер пот со лба и замер, как соляной столб.
Что же получается? Что она не лгунья? И кто в таком случае я?
И снова зазвонил телефон. Адвокат.
21
Иван
Маркетологи собрались за круглым столом со своими презентациями, зашелестели листками, притихли. Инна Бердкович начала со вступления про новый подход, свежие тенденции в визуальной рекламе, в видео и интернет-фишках в следующем году, из которых истекали миллионные затраты.
Я слушал одной своей половиной и смотрел на слайды и подчинённых безмолвно, будто губы склеились. Адвокат сказал, что мы могли бы подать на неё в суд за клевету, но факт клеветы ещё стоило доказать. Не факт, что удастся. Внутри свербило, как если бы меня с размаху с байка долбануло об асфальт и содрало кожу на груди. Самолюбие жгло? Или это была совесть? Хм, по мнению Риты Мостер, такого атавизма, как совесть у меня нет! Может, и нет. Какой в ней смысл? Я не герой Толстого. Но всё-таки жгло…
В голове между цифрами и маркетинговым бла-бла-бла обрывками болтались мысли, куски из фильмов и строки из песен старого-престарого альбома рок-группы «Алиса». То, что он вспомнился мне, было аномально, но постсоветская готика и «заупокой» песен Константина Кинчева очень соответствовали настроению.
По всему телу разливался холод. Не каждый день узнаёшь, что стал одним из тех, из-за кого целый лес накрылся. Не важно, колхидский он, древний, или берёзки с рябинками… Лес!
Было тут недавно громкое дело о Химкинском…
Но у меня юристы попроворнее, и впарить мне лишнее не удастся, в моём случае только халатность. Хм, а за халатность сажают. Снова холодок пробежал по спине.
В презентации понеслось видео с рекламой в «Цветах Поднебесья», а меня разобрала досада: я же хотел, как лучше!
Отчётливо помню, что сам дал распоряжение Зульфие Закировне из поставок не скупиться на саженцы и привезти из Италии самый смак, чтобы получилось, как в Монако. Даже лучше, идеальнее, потому что без «парле-ву-франсе». Дело застопорилось на таможне, ввозимым растениям грозил карантин и прочая ерунда, а у нас горели сроки. Дали кому надо «на лапу», решили вопрос обходным путём. Ну и что тут такого? Без взяток вообще бизнес не выстроить.
Я выпил воды, потому что внутри опять стало едко, противно, как от патоки. Наверное, от улыбок старшей по маркетингу, готовой зализать меня за бюджет, как мамин пудель. Вот чего она улыбается? Всё равно половину запрошенного срежу.
Я ещё глотнул воды из стакана. И вдруг вспомнилось, как с Дамиром и ребятами из «Грязного Джо» курсе на третьем мы шатались по той самой Самшитовой роще, в водопаде купались. Мы даже забурились на самый верх, куда не вела туристическая тропа и, как дураки, счастливые, орали со скалы. Пахло там по-особенному, как только на море и пахнет, точнее, на нашем море. И было всё по настоящему, без фальши и патоки. Пацаны под гитары пели:
В груди снова сжалось что-то и ёкнуло. Настоящего в мире больше нет. И герои вымерли. Всем что-то надо.
Инна Бердкович бодро перескакивала со слайда на слайд – там раскладывались весёленькие диаграммы в виде пирогов, топорщились цветастые графики, выползала анимация, сумасшедшее 3Д. А у меня в голове параллельно пел Кинчев про театр теней и царапались мысли.
Итак, Рита Мостер – революционерка, борец. А я хреновый буржуин, жадная морда в рябчиках и ананасах? Так она меня видит? Да какое мне по сути, дело?
«Она называла тебя негодяем…» – Напомнил Кинчев. Голосом шакала Табаки ехидно пропищало в довесок: – «А ещё червяком, она называла тебя земляным червяком!![14]»
Снова внутри стало неприятно.
Инна Бердкович остановилась на последнем слайде и посмотрела на меня выжидающе.
А я продолжал молчать.
Оставалось только сказать подчинённым, заглядывающим мне в глаза и пытающимся разгадать, к чему ведёт это молчание: «Слышите меня, бандерлоги?» чтобы в ответ раздалось: «Мы слышим тебя, Каа…»
Блин!
– Спасибо за презентацию, Инна, – чужим голосом сказал я только потому, что пауза затянулась.
– А бюджеты, Иван Аркадьевич? – ошарашенно уточнила Инна Бердкович. – Вы одобряете? С первого раза?
– Нет. Фидбэк[15] получите позже. Объявляю перерыв на полчаса.
Я же не буду ей говорить, что у меня сейчас каша в голове, а речь идёт о деньгах. Важным ради срочного люди моего масштаба не жертвуют. Тем более, что не всё срочное оказывается важным.
Делегация под знаменем маркетинга потянулась к дверям.
И тут меня аж подбросило: делегация… Да я не помню никаких экологов! А они вообще приходили? Может, это тоже развод? Я же задним местом чувствую, что меня дурят! Кто и в чём, пока не знаю, но я тут не эмо-девочка, чтобы сидеть и страдать! Я выясню, кто! И шкуру сдеру.
Как только след маркетинга выветрился, как дым в открытое окно, я рванул к секретарю.
– Регина, ко мне приходили в этом году на приём экологи? Какие угодно: гринписовцы, хренисовцы, даосы нефритового жезла или недоношенные дети природы?! Если да, когда это было? Или не было?! Мне нужна абсолютно точная информация.
Сосредоточенный и понимающий взгляд в ответ. Затем в CRM-менеджер. Шелест страниц в ежедневнике. Поджатые губы.
– Представители организации «Зелёный мир» записывались к вам на приём в конце августа.
– И что было потом? – хмурился я.
– Вы их не приняли. У вас не нашлось для них места в расписании.
– И они так просто ушли?
Регина снова повозилась и ткнула пальцем в нужное.
– Нет. Они настаивали на встрече, вы категорически отказались и велели отправить их к «Внешним связям», я и перенаправила их к Фелистратову.
– Его сюда, живо!
Регина уставилась на меня недоуменно:
– Но, Иван Аркадьевич, он ведь умер…
– Как умер?! Какого чёрта?! – я опешил.
– Под машину попал. В сентябре ещё.
– Удобная отмазка, – выдохнул я, а в висках затикало. – Тогда ко мне Закировну из поставок.
– У неё выходной сегодня.
– Значит, дозвонись! – рыкнул я. – И чтоб она была тут, хоть из преисподней.
– Иван Аркадьевич, а что делать с журналистами? Уже второй час одолевают.
– Шли их к Фелистратову! – буркнул я.
– На тот свет?!
– А что? Прекрасное место, я считаю. Там уже интервью будут брать у них. Этот, как его, Пётр с ключами!
Начавшись криво, весь день пошёл наперекосяк. Встречу боров из Мосгордумы отменил, сославшись на то, что «я сейчас слишком на слуху», Закировна, как выяснилось, уехала кататься на выходные на Красную поляну с семьёй. Трубку отключила, словно почуяла. Журналисты одолевали моего секретаря и продолжали наседать на охрану в холле. Долбанный Картанян в статье в РБК высказал своё мнение об ответственности застройщика и щедро разлил грязь на онлайн-страницы, вскользь и скандал в Карловых Варах упомянул, но так, что ни к слову не придерёшься. У него тоже адвокаты хорошие…
Я твёрдо решил не пороть горячку и не отвечать, пока не выясню всё сам. Погода, по-прежнему, стояла нелётная. Все дороги вели в Сочи, но не на поезд же садиться!
В три часа я бросил дела и поехал к Дамиру. Потому что я ему так и не перезвонил, что странно – ведь друг. Реально настоящего в жизни нет или так мало, что с трудом различаешь. Но и на то, что есть, почему-то вечно не времени. А я уже чертовски устал от патоки…
22
Иван
Я сбежал вниз в полуподвал на Пятницкой. Чуть не загремел носом вперёд, поскользнувшись за две ступеньки до крашеной чёрной двери с табличкой «Закрыто». Чёртовы итальянские ботинки! Хороши для красных дорожек, полное дерьмо для прогулок по Москве в дни снежных заносов.
Я толкнул дверь. Звякнул колокольчик. Полутьма бара “Lemon&Cork” встретила меня теплом и сухостью, как чрево оголодавшего кита. Я стряхнул с головы и плеч снег, постучал подошвами, сбивая его на коврик.
Мои шаги отозвались эхом. Акустика здесь что надо. Деревянные стулья возле грубо сколоченных столов, погашенные лампы на цепях с потолка, пол в крупную, вытоптанную клетку. Сейчас она казалась синей. Вагонка на стенах, кирпичные колонны, балки на потолке. Максимально просто и оттого хорошо.
Только арочные оконца, подглядывающие из-под сугробов за шагающими мимо чужими ногами в сапожках, ботинках, уггах и меховых кроссовках, претендовали на ретро в стиле трактира на Пятницкой. Но меня не обманешь. Всем известно, что здесь самые-самые, элита рока, дают акустические концерты, лабают блюз, иногда фанк, но чаще откровенный рок-н-ролл. Они поднимают крышу и ленивых со стульев, барабанными перебивками не позволяют офисному планктону на верхних этажах засиживаться на работе. Зато директорат банка может быть уверен, что охрана на рабочем месте не спит – нет шансов.
Но в шестнадцать ноль-ноль здесь слышен только звон перетираемых бокалов. И то не сейчас. За барной стойкой, освещённой яркой лампой, никого не было. Круглые табуреты пустовали.