– Билеты есть? Вложите в паспорта!
Под дулами автоматов все трое вылезли из машины. Паспорта с билетами гаишник передал штатскому, а сам занялся изучением документов на машину. Потом заглянул в салон и багажник. Омоновцы с безразличием наблюдали за привычной процедурой, но пальцев со спусковых крючков не убирали.
– Воронов, ты что, в зоне родился? – спросил штатский, острым взглядом рассматривая его паспорт, и криво усмехнулся. – Первый раз вижу такое место рождения: «ИТК-17, г. Приазовск»!
Он протянул документ гаишнику, тот взглянул и тоже развеселился. Только омоновцы не были расположены к шуткам и лица их застыли в рабочем выражении постоянной угрозы.
– Да, родился, двадцать девять лет отсидел, вот возвращаюсь домой! – сквозь зубы процедил Ворон.
– Шутник! – покрутил головой штатский, протягивая документы обратно. – Ладно, пусть едут, они действительно только прилетели!
Через пару минут «Нива» продолжила движение.
– Ничего себе встреча! – выругался Ворон.
– Хорошо еще прикладами по почкам не били, – сказал опытный Джузеппе. – А ты что, правда, в зоне родился?
– Оно тебе надо? – угрюмо буркнул Ворон в ответ. И спросил у водителя: – Что у вас тут происходит?
– Вчера два отморозка учинили налет на «Алмазы Якутии», – отозвался Оскаленный. – Прямо днем! Двое убитых – охранник и милиционер. Вот они и лютуют. Ребята недовольны: зачем мясню в городе устраивать? Это всем боком выходит. Многих пацанов похватали – за старые дела, за всякие мелочи, или просто ни за что… Вот и мы попали под горячую руку!
– А кто? Наши, или залетные?
Оскаленный оглянулся на Джузеппе, наклонился к уху Ворона и понизил голос почти до шепота.
– Думаю, наши, мелочь пузатая…
– Почему так думаешь?
– Один черт ко мне заходил накануне, – так же тихо сказал Оскаленный. – Маслята[5] к «тэтэшнику» спрашивал. И черную маску из кармана выронил. А через пару дней, в ювелирном – и такие маски, и «ТТ» засветились… Бывают такие совпадения?
– Вряд ли, – согласился Ворон. – А ты дал маслят?
– Откуда? Их у меня давно нет… Я ему сказал: ты же за гоп-стоп пять лет отволок, только неделя, как откинулся, а опять на рожон лезешь? Хоть в курс войди, новую жизнь узнай, всё ведь поменялось… А он посмотрел, как бычара на красную тряпку, сплюнул и ушел… Видно брательника с собой взял… Уехали бы подальше, суки, а то у нас под носом срут, а нам нюхать!
– Да-а-а, – неопределенно протянул Ворон. – Бизнесу это не на пользу…
Остальной путь прошел в молчании. Оскаленный привез их на Старопочтовую улицу, по которой ходил трамвай, запущенный еще дореволюционным градоначальником. Сейчас улица называлась по-другому, градоначальника забыли, трамвайные вагоны несколько осовременили, а в остальном все оставалось, как в начале века. Доживающие свой век древние двух- трехэтажные дома, дворы-колодцы с железными лестницами и деревянными сортирами, коммунальные квартиры в которых еще готовили на керогазах и керосинках, добыть керосин к которым было непростой задачей. В одном из таких дворов и располагался новый офис бригады.
В квартире первого этажа с отдельным входом остро воняло свежей краской. Все три зарешеченных окна и металлическая дверь были открыты настежь, но ни от вони, ни от жары это не спасало. Над входом красовалась вывеска «Товары и продукты».
– Пацаны этого не понимают. – Оскаленный указал пальцем на вывеску.
– Потому что книг не читаете, – отозвался Ворон, а Джузеппе виновато почесал лысую шишковатую голову. – Был такой фармазон – Остап Бендер, он лохов разводил на деньги. Так у него была контора «Рога и копыта». Ну, а у нас «Товары и продукты». Чем плохо?
Оскаленный пожал плечами.
– Тебе видней.
Ворон обошел, осмотрел помещение. Когда-то здесь был просторный зал с двумя окнами, да спальня поменьше, удобства во дворе да печное отопление. Теперь провели воду, канализацию, поставили нагревательный котел на дровах – и горячая вода, и отопление. В большой комнате сделали кирпичную выгородку, как в любом бандитском офисе – комната в комнате, только без окон и дверь с другой стороны. Чтобы разговоры важные никто не подслушал, да в окно не стрельнули или гранату не забросили. На этот же случай, кроме решеток, на окнах рыбацкая сетка – граната запутается или отскочит. В большой комнате стоял колченогий стол, несколько стульев и холодильник. Этим убранство нового помещения исчерпывалось. Зато имелся специально пробитый второй выход в подъезд, через который можно выйти на другую улицу и затеряться в лабиринте дворов Богатяновки.
– Ну что, годится! – заключил Ворон. – Надо еще мебель необходимую докупить, да телефон поставить и дежурного посадить.
– Уже делается, – кивнул Оскаленный. – А пока давай пивка попьем. Соскучился небось?
Он застелил стол «Тиходонским вестником», выложил связку вяленой таранки, достал из холодильника трехлитровую пластиковую канистру, налил в большие стеклянные кружки пиво светло-соломенного цвета.
– Холодненькое! – сказал он. – Ничего, краска проветрится, через пару дней поставим сюда кондиционер…
Они взялись за рыбу. Джузеппе вынул выкидной итальянский нож, за который и получил свое погоняло. В молодости он увидел такой нож у героя какого-то боевика по имени Джузеппе и счел себя на него похожим. И при первой возможности обзавелся такой же пикой – рассказывал даже, что неоднократно пускал ее в ход.
Со щелчком выскочил узкий клинок.
Коренные тиходонцы Ворон и Оскаленный засмеялись.
– Нож не нужен. Смотри! – Оскаленный, перегнув назад, с хрустом оторвал рыбке голову и в несколько движений, как опытный скорняк, спустил чулком кожу с серебристой чешуей.
– Или так! – Ворон с хвоста разодрал рыбью тушку вдоль и через секунду держал в руках аппетитную коричневую, с красноватым оттенком, спинку.
Ворон и Оскаленный принялись жевать высушенную соленую мякоть, которую так хорошо запивать холодным пивом. В несколько глотков они опустошили свои кружки и наполнили их снова. Джузеппе тоже справился с разделкой таранки и тоже выпил пива.
– В Карне такой рыбы небось нет? – спросил Оскаленный, выковыривая из ребер оставшейся полутушки вязкую, как пластилин икру, которая так восхитительно прилипает к зубам и не менее восхитительно смывается пивом.
– Морская только?
Ворон сосредоточенно обгладывал ребра, покрытые прозрачной, тончайшей, как папиросная бумага, плотью.
– Рыба там всякая есть, как и везде, только плати! – Он сделал несколько глотков из кружки. – Хотя… Пожалуй, да, такой тарани как дома нет нигде… А вот пиво там получше. Ты брал на разлив, и оно бавленое.
– Взял бы меня с собой как-нибудь. – Оскаленный снова наполнил кружки.
– Возьму, как-нибудь. Пока тебе надо здесь рулить, – сказал Ворон. – А теперь, говори по делу!
Со двора раздались шаркающие шаги и старушечий голос произнес:
– Вона, глянь, заселились уже. Весь двор краской завоняли.
В ответ раздалось какое-то бурчанье, хлопнула дверь подъезда и звуки смолкли.
Оскаленный оторвал чистое поле газеты, вытер им губы, скомкал и бросил на рыбные очистки.
– На складе есть товар на одну фуру, – сказал он. – Но ко мне уже несколько раз подкатывали парни из дагестанской бригады: расспрашивали, где ты и остальные пацаны… Интересовались, зачем мы скупаем электротовары и куда увозим, просили поделиться темой и взять их в долю.
– Этого только не хватало! – насторожился Ворон. – И что ты им ответил?
– Что барахло мы продаём на Украину, и больших выгод это не приносит, короче – замылил вопрос.
– Это ты думаешь, что замылил, – задумчиво произнёс Ворон. – Раз даги начали копать нашу грядку, то раскопают и маршрут.
– Ну, вот и рассказываю тебе, чтобы знал.
– Собери всех пацанов! – приказал Ворон.
– Когда?
– Сейчас. Сколько тебе нужно времени?
– Минут сорок, думаю.
– Хорошо, мы подождем здесь.
Оскаленный, без лишних слов, поднялся и вышел.
Через час они собрались – Оскаленный, Артист, Бешеный, Губатый и Ящер. Расселись вокруг очищенного стола, Ворон вручил каждому конверт с деньгами. Джузеппе наблюдал со стороны – он свою долю уже получил.
– Всем поровну, Оскаленному больше, – пояснил Ворон. – Каждому ясно почему? Ответственность вся на нем!
Бойцы закивали стриженными головами.
– Мы будем расширять дело! – объявил Ворон. – Предстоят расходы, поэтому основные деньги идут в общак, и заработок не очень… Надо покупать оружие. У нас есть кое-что, но этого мало. Обстановка там хреновая, уже была стычка, только без железок… Кто хочет, спросите Джузеппе, он расскажет, с какими рожами мы все потом ходили.
Джузеппе кивнул. Его длинное, лошадиное, в оспинах лицо было мрачным.
– Губатый, ты говорил, что есть выходы на серьезные стволы? – продолжил Ворон.
– Были, – кивнул худощавый парень с отквашенной нижней губой. Раньше он боксировал в легком весе и сохранил нокаутирующий удар. – Надо сейчас проверить.
– Вот и займись этим. Нам нужна серьезная партия.
– Сделаю.
– Надо подобрать с десяток бойцов на выезд, да и здесь усилиться, – продолжил ставить задачи бригадир. – Это на тебе, Бешеный!
Бешеный – рукопашник, чуть не попавший под суд за убийство, но выскочивший за недоказанностью, кивнул.
– Артист и Ящер! Вы должны быстро закончить закупки и сформировать караван на Карну: минимум две-три фуры!
– Так нам даги мешают, – ответил Артист, по лицу которого никогда нельзя было определить, что у него на уме. Наверное, потому ему всегда везло в карты.
– На складе требовали нам холодильники не отпускать, – кивнул Ящер, действительно чем-то похожий на одного из чудовищных пустынных варанов. – И вообще…
– Пока пробуйте по-хорошему, надо будет – порешаем по-плохому!
Оба кивнули.
– Ну, и всё! Оскаленный – останься, остальные – вперёд, делать, что сказал! И ты, Джузеппе выйди, покури во дворе.
Когда пацаны вышли, Оскаленный сел поближе к Ворону и приготовился внимательно слушать.
– Кругом полно предателей, – негромко, но со значением, сказал Ворон. – Нужно создать законспирированную службу безопасности, о которой никто из бригады знать не должен.
– На такую работу людей нелегко подобрать будет, – задумчиво промолвил Оскаленный.
– Да, дело серьёзное. Присмотрись, может кого-то из бывших ментов взять стоит… Только в курс дела сам никого не вводи, сначала мне покажешь, кого нашёл!
– Само собой, – закивал Оскаленный.
– И еще – найди, где Джузеппе перекантоваться. А я к себе поеду. Ну, всё, бывай!
Ворон поднялся.
– Тебя подвезти?
– Не надо, сам доберусь! Займись лучше делом, времени мало!
На улице их ждал сюрприз, причём неприятный. Он возник перед Вороном в лице здоровенного детины с пивным животом и наглым лицом. Это был Толстяк, правая рука директора рынка Воронцова, известного в своей теневой жизни под кличкой Шаман. В криминальном мире Тиходонска не было единого хозяина, и Шаман неоднократно предпринимал попытки им стать. Но пока у него ничего не получалось.
– Тебя шеф хочет видеть! – не здороваясь, сообщил Толстяк. – Поехали!
– Он хочет, а я ехать должен? – возразил Ворон, хотя понимал, что с Шаманом лучше не ссориться, во всяком случае – сейчас.
– Шеф машину за тобой прислал, уважение показал, так что и ты не кобенься!
– Я и на своей доехать могу.
– На этой что ли? – скептически усмехнувшись, Толстяк кивнул на «Ниву» Оскаленного. – Не позорься!
– Долбанный экибастуз! – воскликнул одновременно Оскаленный, глядя на переднее левое колесо своей машины. – Это ты что ли мне скат проколол?
Ответом Толстяк его не удостоил.
– Поехали, Ворон! – сказал он и сделал пригласительный жест в сторону стоявшего неподалёку не нового, но выглядящего солидно, чёрного «Мерседеса».
– У меня запаска есть! – сказал Оскаленный и открыл капот. – Сейчас быстро поменяю и поедем.
– Ладно, сделаешь, потом подъедешь за мной, – громче, чем нужно, ответил Ворон. – Пусть Бешеный приготовится, только контролируй его, а то сдуру весь рынок на воздух поднимет…
– А? Что? Какой Бешеный? – ошалело глянул Оскаленный. Но Толстяк услышал сказанное и хотя понял еще меньше, но додумал больше.
– Ты что, Ворон?! – удивленно спросил он, и это было неприятное удивление. – Никто воевать с твоей кодлой не собирается! Босс побазарить хочет!
– Хочет, побазарим! – сплюнул Ворон и направился к «Мерседесу».
Толстяк привёз Ворона на рынок, но повёл не в кабинет директора, а в подвал-холодильник. Там, при температуре плюс пять, среди десятков освежёванных туш, ходил Шаман. Сейчас он выступал в своей официальной ипостаси директора рынка – рачительного и строгого хозяина, следящего за порядком во всех уголках своей империи.
– Вот, Иван Павлович, привел! – объявил Толстяк и, подойдя вплотную к директору, пошептал что-то в заросшее черными волосами ухо.
– Я сам пришел, конвоир фуев! – громко поправил Ворон. – Привел он… Козу пойди, приведи!
Директор непроизвольно бросил на него острый взгляд, небрежно кивнул и продолжил свою важную работу. В полушубке, с накинутым поверх белым халатом, белых бурках, каракулевой шапке, в сопровождении свиты из трех мясников, он осматривал туши, проверял температуру, заглядывал в углы – чисто ли…
– Каждое мясо свой микроклимат любит, иногда разница в полградуса, или легкий сквознячок – свинине нормально, а говядина заветривается, – назидательно говорил он, и мясники почтительно кивали, будто хозяин открывал им глаза на совершенно неизведанные вещи.
– Поэтому лучше развешивайте по видам: баранину здесь, свинину здесь, говядину здесь. Тогда легче контролировать, кому какое место больше нравится…
Ворон довольно быстро замерз. Пахло сырым мясом, запекшейся кровью, одним словом – смертью… Там, где прошел Иван Павлович, красные туши слегка покачивались на зловещих никелированных крючках. Как будто освежеванные тела… Зрелище угнетало.
«Неспроста Шаман принимает меня здесь, – понял Ворон. – Напоминает, как легко превратиться в такую же тушу. Да и раздетым на холоде долго не продержусь…»
– Слушай, Иван Павлович, глянь на часы – сколько времени прошло? – спросил он, и это был дерзкий вопрос: троица здоровенных рубщиков переглянулась, но на часы посмотрели все.
– А ты что, на электричку опаздываешь? – добродушно усмехнулся Воронцов.
– Я-то нет. А у Бешеного в башке стрелки быстро крутятся.
– Мне-то что до твоего Бешеного?!
– Ничего. Только если я через пятнадцать минут не выйду, он начнет гранатами швыряться…
У Бешеного была репутация полного отморозка, и один раз, во время пустячного спора в ресторане, он уже пугал гранатой компанию нахичеванских. Эта история быстро облетела весь город, особенно, заинтересованные круги, и только укрепила его репутацию. Правда, в тот раз он использовал муляж, но об этом мало кто знал. Да и по сути, это дела не меняло.
Директор рынка обвёл взглядом подчинённых. Толстяк выразительно кивнул: дескать вполне может быть. Настроение у Шамана испортилось – попытка преподать Ворону урок послушания не удалась. Он молча направился к выходу, и вся свита двинулась за ним.
Выйдя на улицу, Ворон прищурился от яркого солнца, быстро наполнявшего его теплом и чувством свободы. Вокруг сновали люди с сумками, полными покупок, но своих среди них он не увидел.
У входа в здание администрации рынка свита исчезла: кто-то пошёл выполнять полученную задачу, кто-то с наслаждением затянулся сигаретой, кто-то просто скрылся подальше с глаз шефа. В приёмную, кроме Ворона за директором зашёл только Толстяк.
– Не пускай никого! – приказал ему Иван Павлович, который переступив порог, превратился из официального законопослушного городского руководителя в теневого вождя криминалитета Шамана, который мечтал накинуть свою паутину на весь город.