В обычной жизни мне ни разу не встречались подобные ему парни. Да если бы и повстречались, вряд ли снизошли до меня. Сейчас я выглядела гораздо лучше, хоть и оставалось еще, что совершенствовать во внешности, но уверенности в том, что этот красавец с порочным выражением темных глаз обратит на меня внимания, не было. Стоило только пролистать карусель фоток дальше и посмотреть, с кем он обычно выходит в свет.
Тут было все. Репер. Звезда музыкального лейбла «Черная Звезда». Уже лет пятнадцать как. Почему я ничего о нем не слышала? Наверное, потому, что никогда не интересовалась такой музыкой. Но когда включила запись, поняла – слышала, и не раз. Слова набили оскомину. Его хиты звучали по всем радиостанциям. И да, я, кажется, видела клип, но поскольку не была поклонницей репа и хип-хопа, не обратила особого внимания. Да он там почти потерялся под лавиной полуголых девах, банкнот и дорогих авто.
«В моем сердце пожар, мне жизни не жаль, твое голое тело в моей кровати, мне выпить тебя тестостерона сегодня хватит».
От примитивного смысла речетатива на моих губах заиграла презрительная улыбка. Кто на это ведется? Малолетки? Ага, как бы ни так. При первом же аккорде девчонки встрепенулись и принялись синхронно подпевать. В гримерке повеяло придурковатым восторгом.
– Милана! – резкий окрик Марьяны заставил меня поспешно остановить воспроизведение песни. – Сейчас твой выход, первый уровень возле третьей вип-зоны. Наряд черной птицы. И смотри мне не облажайся!
– А я? Ты же мне велела готовиться для Азамата! – возмущенно фыркнула Аза.
– Планы поменялись. К нему выйдет Милана. А ты в седьмую. Делегация из Японии там. Лана, пять минут!
Марьяна развернулась и вышла. А я ощутила, как меня бросило в жар при мысли, что буду танцевать перед тем, кого только что увидела на фото и сама того не желая попала под мощное обаяние стопроцентного плейбоя.
– Я тебя предупреждала, святоша, – прошипела казашка, швыряя блеск для губ в зеркало. – Оглядывайся. Поняла?
– Ты слышала. Все вопросы к Марьянке. – Я стянула халат, быстро надела чёрное боди и юбку с кожаными хвостами в виде перьев. Как и прежде перед выходом я слегка тряслась, но теперь к волнению примешивалась дрожь любопытства и ожидания. Мне хотелось станцевать для этого горячего мачо так, чтобы, засыпая, он думал только обо мне.
Голова не кружилась, пока я шла в свете прожекторов к своей «таблетке» под восторженный рев толпы. Это было чувство нереальности происходящего и предвкушение скорых перемен. Тогда мне они казались восхитительными и волнующими. То, что чувство опасности соседствует с этими эмоциями, я не замечала. Списала его на остаточный страх перед сценой.
И вот я взобралась по витой лесенке на островок платформы, замерла, поборов искушение всмотреться в полумрак вип-ложи. Знала, что ничего там не рассмотрю, лишь временно ослепну от яркого света. Сжала витые хромированные трубы, согнула ноги в коленях. И когда зазвучали первые аккорды известного всем хита от Avanessence, начала двигаться, вложив в танец всю свою душу.
Этот номер мне поставил Пабло. Он мне самой безумно нравился, поэтому я лезла вон из кожи, чтобы достичь в этом танце совершенства. Я вновь отпустила себя, позволив телу двигаться в ритме страстного, практически языческого танца соблазнения.
И словно разрывная пуля чужого пристального внимания пронзила мое сердце, пока я отдавалась мелодии. Миг – ритм резко ускоряется, и я начинаю уверенные движения. Тепло чужого взгляда перерастает в жар, который дает мне силы и крылья. Я действительно сейчас, как хищная, красивая черная птица, парящая на недостижимой высоте. И я действительно лечу. Лечу, прекрасно зная, кому принадлежит направленный на меня неотрывный взгляд.
Тридцать минут беспрерывного танца под сменяющиеся мелодии позади. Но я не чувствую усталости. Даже не осознаю, что номер отработан. Замираю, сжимая трубы, склонив голову и сгибая ногу в колене. Точно птица перед долгожданным полетом. Сердце стучит, кожа покрыта испариной, но улыбка на моих губах больше не натянутая. Она искренняя. Потому что у меня чувство, будто я и обладатель пронзительного взгляда только что полчаса без перерыва занимались бесконтактным сексом…
Музыка уже тише. Прожектора сбавляют яркость. Я вскидываю голову, чувствуя, как жар в груди угасает. На меня больше не смотрят. И облегчение (да, первая эмоция – сама правильная) тотчас же сметает такая мощная волна разочарования, что я забываю о крике интуиции. Я была интересна Азамату Валиеву только тогда, когда сексуально извивалась в танце. Хотя еще не факт, что на меня так смотрел именно он.
Посылаю в скрытую от моих глаз ложу воздушный поцелуй и спускаюсь вниз, глядя под ноги. В глазах все равно пятна от яркого света, ведь я пыталась неосознанно рассмотреть своего зрителя! И когда кто-то подает мне руку, сжав запястье, я киваю в знак благодарности. В зале всегда есть охрана, которая провожает нас до гримерных, чтобы никто не облапал по дороге или не пристал с грязными предложениями. Я принимаю этого человека за секьюрити и пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает. Молча преграждает мне путь. Хмурясь, закрываю глаза рукой, сбросив бесцеремонную хватку. Не могу понять, где охрана.
– Ты Лана?
Моргаю, смотрю в лицо бритоголового паренька в брендовой футболке и бейсболке козырьком к затылку. Его надменный и какой-то гадкий взгляд мне совсем не нравится. Охрана на позициях, делают вид, что ничего запредельного не происходит. Что это за номер? К нам запрещено прикасаться! Приваты я не исполняю!
– Четко ты тряслась. У меня встал. И не только у меня.
Чувствую, как возмущение перерастает в злобное негодование. Что происходит? Пытаюсь оттолкнуть наглеца, оглядываюсь в поиске спасения. И тут же вижу Марьяну. Но зря жду от нее помощи: стальная леди едва заметно кивает головой и возвращается к разговору с каким-то мужиком.
– Азамат Валиев сказал, чтобы ты к нему пришла.
– Нам запрещают контакты с посетителями. Приватные танцы не по моей части. Дайте пройти.
– Слышь, ты че такая дерзкая? И кто сказал за приват? Азам и мы все приглашаем тебя за наш стол. Выпить, перекусить и мило поболтать. На Марьянку не зыркай, Азаму она не отказывает никогда и ни в чем. У него доля в этом клубешнике. Ну так что? Да, спасибо, пошла вон, ты тут больше не работаешь? Выбор за тобой.
Неосознанно поворачиваю голову в сторону ложи. Теперь свет не бьет в глаза и я могу рассмотреть силуэты сидящих за большим столом. Двое парней. На коленях у одного – узнаю Азама по причёске – сидит телка. Они самозабвенно сосутся. И от этого на языке появляется горечь. Мне хочется отвести взгляд. Неприятно. Унизительно. Зачем я ему понадобилась, если он и без этого неплохо проводит время? И не мог сам подойти, надо было этого питекантропа посылать? Конечно же! Царь занят! А ты, Милана, смотри и запоминай, какой он востребованный мачо. И цени то, что позвал.
– Вижу, ему не до меня…
– Похоже, мне придется прямо сейчас шепнуть Марьяне, что ты грубишь ее гостю. Или о том, что предлагала мне приват вне клуба. Полетишь отсюда на панель как миленькая…
Он пытается схватить меня за руку, но внезапно музыку прошивает громкий голос. Я не могу разобрать, что же он сказал. Но посол царя отводит руку, и я вижу, как Азамат поднимается во весь рост, глядя на нас. И он взбешен. Или мне хочется так думать.
Сердце ускоряет бег. И я чувствую, что улыбаюсь. Да, вашу мать. Забыв о том, что он только что лупился по деснам с девушкой, уровня класса которой я вряд ли однажды достигну. Смотрю на его исполинскую фигуру и забываю обо всем на свете. Его взгляд забирает в плен даже на расстоянии.
Ноги сами несут меня наверх, под довольный кивок Марьяны. Мысль, что меня продали в приват, гаснет. Может потому, что больше не пугает. И я, как мотылек на пламя, как путник на огни маяка, иду на жаркий взгляд и властный зов Азамата Валиева…
Глава 4
Я излишне нервно дергаю плечом, когда ладонь типа в бейсболке ложится на мою обнаженную лопатку. При этом смеряю его настолько высокомерным взглядом, что он теряется. Не верит, что кто-то может отзеркалить его манеру смотреть на людей, как на пыль. Да мне, по большому счету, не до него. Любопытство и нелогичное, как будто навязанное извне предвкушение сами несут меня в вип-ложу.
Сердце на миг замирает, когда я подхожу к столику.
Они здесь. Азамат, белобрысая лакшери-шлюха и еще один парень с добродушными светлыми глазами и дружелюбной улыбкой. Он кажется чуждым элементом в компании богатых снобов, возомнивших себя хозяевами жизни.
Девушка лениво чешет длинными ногтями загорелую ногу, снисходительно оглядывая меня, в глазах стынут ревность и злость. Судя по прикиду и санфаянсу во рту, она либо мажорка, либо дорогая эскортница. Представляю, как ее задело происходящее – танцовщица в вип-ложе, потому что Азамат велел. Но она прекрасно держится и даже натянуто улыбается. Не хотела бы я иметь во врагах обладательницу такой улыбки.
Но все происходящее перестает иметь значение. Потому что я сразу, с первых секунд попадаю под безжалостное, темное обаяние реппера Валиева.
Он стильно причесан. Клубный пиджак висит на спинке кресла. На нем облегающая снежно-голубая рубашка с длинным рукавом и надписями на латыни. Я смущаюсь и по инерции отхожу назад. Не так я представляла себе звезду рэпа, в моем понимании такие исполнители должны были выходить в люди, увешанные цепями, с дредами в волосах и спортивной майке под шорты. А этот мужчина выглядит иконой стиля. Каждая деталь его образа тщательно продумана. До мельчайшей подробности, от кожаных туфель до запонок и пряжки пояса. На руке часы-скелетоны, камни ослепляют сиянием бриллиантов. Он хорош. Он харизматичен. И опасен – об этом сигналят все мои органы чувств, но я игнорирую их сирену, наслаждаясь сладким токсином уже неподдельного греховного влечения. В итоге говорю себе, что опасность – это его чарующая энергетика, а не то, что неуловимо для меня проскользнуло в его глазах.
Я не могу отвести глаз. Смотрю на него, жадно отмечая все детали образа. А он сам стоит, расслабленно пропустив пальцы сквозь шлейки ремня, как будто не он призывал меня со сцены своим подавляющим волю желанием, а я сама пришла. Широкие плечи. Смуглая кожа. Черты лица ровные, четкие, легкая небритость придает ему что-то дикое, необузданное и оттого еще более привлекательное. Я чувствую себя бабочкой в сетях ловца. Не могу отвести взгляд, не могу дышать и плохо понимаю, что же со мной происходит. По телу выстреливает залп слабости, ноги подгибаются. А сердце в груди стучит так быстро, что может обогнать его речетативы. Меня тянет к нему с первой секунды, как я его увидела. Он красив. От него веет мужской энергетикой и запахом сигар вместе с дорогим парфюмом, который окутывает меня коконом поверх сети его сканирующего взгляда. А в глазах вместе с одобрением чувство превосходства и еще что-то, от чего сердце внезапно выдаёт сильный удар. Но я это опять игнорирую.
– Лана, восхищен. Ты прекрасно танцуешь. Я еще такого не видел, – вдруг говорит Азамат, и меня кроет окончательно и бесповоротно контрольным в голову. Его голос… Я не знаю, о чем он поет, я только сегодня прослушала отрывок его хита, но понимаю: он может читать лекцию по математике, и тысячи женщин все равно будут биться в экстазе.
– С… спасибо, – все же не успеваю собрать части своей очарованной сущности воедино, и голос срывается. Улыбка больше не натянутая – искренняя и восторженная. Я не могу ей противиться, хоть и презираю себя за капитуляцию.
– Но где же мои манеры. Я знаю, как это – танцевать без остановки. Ты явно устала. Садись. Я рад, что Марьяна Витальевна не отказала мне в просьбе узнать тебя поближе. Садись.
И я делаю шаг вперёд, занимаю кресло рядом с Азамом. Спину колет взгляд блондинки. Сажусь, нервно сглатываю и понимаю, что сил во мне почти не осталось, словно этот мужчина выпил их своих жадным взглядом. Поэтому стараюсь не смотреть ему в глаза. Вдыхаю запах терпкого парфюма, чувствую себя как жертва на алтаре. А когда смотрю в его темные и блестящие глаза, поспешно опускаю ресницы. Есть в его взгляде что-то притягательное и призывающее держаться подальше. Ты будто смотришь в глаза сытому, но опасному и неуправляемому тигру. Или удаву. Можно смотреть до бесконечности. Пока он не покажет свой оскал. А что однажды покажет – в этом у меня отчего-то нет никаких сомнений.
– Что выпьешь, Лана? Есть виски, есть шампанское. Если предпочитаешь что-то другое, скажи. Я угощаю. Ты сегодня доставила мне непередаваемое эстетическое удовольствие своим танцем. Никто из птичек Марьяны никогда не научится так двигаться.
И он накрывает мою руку на подлокотнике кресла. Просто касается дрожащей ладони. Такая малость, но меня тотчас же подбрасывает на месте. Это как удар током. И меня буквально выносит за пределы реальности. В ушах шумит, я едва слышу собственные слова.
– Нет, нам… я… минеральную воду… без газа…
Его ладонь сжимает мои фаланги, а большой палец проходится по влажной внутренней стороне ладошки, очерчивая спираль. Этот абстрактный узор моментально отдается греховной пульсацией внутри моего женского естества.
– Так, – продолжая гладить мою линию жизни на руке, расслабленно произносит Азамат, – Олеся, сходи-ка в бар. Парни, проводите, чтобы не заблудилась? Я хочу пообщаться с Миланой наедине.
А вот к этому я не готова. Паника подступает к горлу, я пытаюсь вырвать руку, растерянно смотрю на друзей Валиева. Блондинка кусает губы и сверлит меня взглядом, обещая мучительную смерть. Тип, что так бесцеремонно клеил меня, поспешно обнимает ее за поясницу и буквально толкает к лестнице. Приятный блондин ободряюще мне улыбается, словно хочет сказать – не бойся, никто тебя здесь не обидит, если сама не попросишь.
– Эщкере! – произносит непонятное слово парень в бейсболке, делая какой-то знак Азамату.
И они уходят. Я собираюсь возмутиться. Но не успеваю – на мои губы вдруг ложится палец мужчины. Это так неожиданно и вопреки всем законам логики, что я вздрагиваю. А он проводит с нажимом по моей верхней губе и усмехается.
– Это не приват, Лана. Расслабься, я тебе не враг, – проникновенно заявляет Азам, прочитав мои мысли. Но в его голосе опровержение принесённых слов, интонация словно предупреждает – я все равно возьму то, что захочу, лови спасательный канат, то есть призыв поверить в то, что я сказал.
Продолжая оглаживать большим пальцем теперь уже мое запястье, Азамат тянется свободной рукой за бутылкой «Перье», ловко скручивает крышку, наполняет высокий стакан. Я сижу, как на иголках. А он, заметив мое состояние, уже откровенно им забавляется.
– Ну, это нормально, Лана. Открой ротик. Да не бойся.
Не знаю почему, я подчиняюсь. Возможно потому, что в этой с виду невинной просьбе таится властный подавляющий приказ. Холодная вода льётся на язык, в горло, но никак не помогает вернуть помутившееся сознание. Он сейчас во власти Валиева.
– Марьяна сказала, что ты не даешь приваты. Поэтому ты и здесь. С остальными шлюхами мне мерзко делить ложу.
– Но зачем тогда? – спрашиваю, набравшись смелости.
– Узнать тебя получше. Поговорить. Поблагодарить за танец.
Я молчу. Азам усмехается.
– Ты можешь сказать то же самое.
И тут я останавливаюсь на распутье.
– Прости… те. Я не ваша фанатка. Я до того даже не знала, о чем вы поете. То есть слышала по радио, но это не моя музыка… в смысле – она мне не нравится. Я люблю рок и джаз, я даже не знала что это вы…
– Давай перейдём на «ты», Лана.
Азамат отпускает мою руку, чтобы подвинуть ко мне блюдо с тарталетками. Это черная икра. Я никогда ее не пробовала. Сглатываю слюну. Правильно ли будет начать жевать при нем? Я действительно хочу есть, но мои протеиновые батончики, которыми я восполняю силы между выступлениями, остались в гримерной. Поколебавшись, беру одну тарталетку. Откусываю. Боже, это неописуемо. Это так вкусно, что приходится вспомнить, что я не одна, а Валиев жадно пожирает меня недвусмысленным взглядом.
– Меня зовут Азамат. Это настоящее имя, не псевдоним – я отстоял его с боем в свое время. Кстати, по-русски Азамат означает «рыцарь». Я иногда занимаюсь боксом, так что можно смело сказать – оправдываю свое имя. Пусть без тяжелых лат и лошадей.