– Ты сам год назад настоял на том, чтобы я ввел в свой репертуар, как ты сказал… о, глубокомысленные тексты! Это лютый трэш. «У нашей дочери твои глаза, отработан концерт, давлю по газам. Затихают вдали голоса, я мчу к тебе в мою тихую гавань на всех парусах». Я промолчал, хотя первый месяц еле вытягивал, давясь от смеха…
– А стоило бы задуматься. Азам, вечно молодым и дерзким остаться не получится. Тебе пора заводить семью и менять репертуар.
– А одно без другого быть, я так понимаю, не может? Какую семью? Это дочь министра МВД намекнула, что ей этого хочется?
Мой продюсер пуленепробиваем. Его вообще трудно вывести из себя.
– Да кто тебе разрешит на ней жениться, с твоей-то репутацией. Плюс скучно. Примитивно. Ганста-рэпер продался за бабло и влияние. Нет, нам не это нужно. Ты должен найти себе Золушку. Вот так, без преувеличений. Девочка из народа, так сказать. Начинающая модель или актриса. Еще лучше – поклонница. Увлеченная чем-то помимо твоих песен, хорошо, если у нее будет какое-то свое хобби. Красивая жена. И легенда о том, как она покорила твое сердце настолько, что ты забыл о других женщинах и праздных гулянках. Мы убиваем двух зайцев, Азам. Прежняя аудитория останется с тобой, а новая не заставит себя ждать. У тебя хороший репертуар о семейных ценностях.
В ванной слышен шум спускаемой воды. Керим прерывает речь и напряженно вслушивается. А я криво, не по-доброму усмехаюсь. Предчувствую забаву. Даже не предпринимаю никаких действий, когда на кухню, зевая, вальяжно заходит блондинка в одном полотенце поверх голого тела.
– Азамат, напои даму кофе, а? Я ж на паре усну после того, что ты нам ночью устроил…
Керим нервно сглатывает и отводит взгляд в сторону. Да ладно, смущение? Я как будто не помню, что он устраивал в сауне с моделями из моего клипа лет семь назад, как заставлял их мастерить из простынь паранджу и отжиматься прямо в парилке. Все это под бутылку «чиваса», которую сам Аллах ему видимо позволил вылакать. Вся это его вдруг неоткуда взявшаяся набожность – блажь.
– Кер, а я, кажется, нашёл уже жену. Ну реально, не бал же мне херачить с хрустальными салатницами на ногах телок? Как тебя, ты ж не замужем? Чем занимаешься?
Большегрудая блонда не обижается на моё презрительное «как тебя». Её не отягощенное интеллектом личико с накачанными губами и рисованными бровями озаряется счастьем. Я мог бы слать ее на три буквы, но она бы выхватила из контекста только слово «жена».
– Я учусь! Я люблю твои песни! Я шить умею, борщ варить, люблю кошек…
– Та погоди ты дристать штампами. Это, хобби у тебя есть?
Она подходит к столешнице, не замечая Керима, руки дрожат от радости, пока она ищет чашку на полке. Придётся вымыть их с хлоркой после ее ухода.
– Да. Я люблю маникюр делать. Шопинг люблю. Фоткаться там, в «инстаграме» висеть, да…
– Не, такая тупая жена мне не упала. Натягивай трусы и вали, кофе по дороге купишь.
– Ну Аза-а-ам…
– Все, я сказал! Или тебя выставить за двери в таком виде?
Она зажимает рот рукой и выбегает, пряча налившиеся слезами глаза. Я спокойно наливаю себе воды. Керим смотрит с осуждением, не понятно в чем именно оно заключается: в том, что я с ней спал или в том, что так грубо опустил перед посторонним. Может все дело в том, что у него дочь возраста этой честной давалки. Но если его дочь ведет себя так же, надо закидать ее камнями, а не смотреть на меня с укором.
– Ты не расист? У меня есть еще одна потенциальная жена. Дрыхнет в спальне. Цветная, ой, прости, афроамериканской наружности. Оценишь? Можем ей придумать хобби, скажем, опеку над детьми какой-то Либерии. Хотя нет. Непонятно, что за дети у нас с ней будут. Буду искать славянку. Из народа. Поехали на завод? Может, моя судьба сейчас стоит у станка и ждет, пока Азамат Валиев в нее влюбится. Сказка же, не?
– Прекрати паясничать. Я серьезен. И чтобы у тебя не было в этом никаких сомнений…
Керим допивает кофе, касается губ носовым платком с золочеными инициалами. Смотрит мне прямо в глаза.
– Я начинаю раскручивать Игоря Рида. Он займет твою нишу в нашем лейбле. Хватит тебе развлекать подростковую аудиторию. Ты начинаешь работать на имидж идеального семьянина и двигаться дальше. Если не согласен, можем разрывать контракт. Пой о сексе за партой и с училкой хоть до старости, я не собираюсь ставить под удар репутацию лейбла «Темная звезда».
Сначала я не воспринимаю его слова всерьез. Сколько было этих воспитательных бесед – не спи, с кем попало, не буянь, следи за речью! Но в глазах Керима что-то, от чего мне становится не по себе. А потом возмущение и протест давят на грудь.
– Не, ты себя слышишь? Ты не можешь заставлять меня жениться! Я не твой раб, и в контракте этого нет!
– Нет, – ведет плечами Керим, – есть пункт, что я решаю, каким будет твой репертуар и в какой нише тебе работать. Как и о расторжении договора со стороны продюсера в одностороннем порядке. Выбирай, Азам. Ты можешь с моими доводами не согласиться, но тогда нам не по пути.
– А не боишься, что меня оторвут с руками те же «Зумм» и не будут ставить тупых условий?
– Это твой выбор. Хочешь, иди дальше сам. Но не забывай, кому принадлежат права на все твои хиты. Будут ли те же «Зумм» и Яновская писать тебе новый идиотский репертуар? Я думаю, не станут даже связываться.
Можно бодаться до бесконечности, но я не первый год на сцене и во всей этой системе. Я знаю, что без хитов мало кому нужен. И дело даже не в том, что конкурентка Керима не захочет терпеть закидоны и создавать меня по новой. У них поразительная цеховая солидарность. Керим запросто перекроет мне кислород.
А брак с какой-то красивой простушкой ни к чему меня не обзывает. Я люблю тусоваться и трахать красивых девчонок, а жена – не стена. На публику можно сыграть роль и сделать это хорошо. Я – звезда. А никому не известная ранее супруга не будет иметь права голоса и указывать мне, как себя вести, уж я об этом позабочусь. У нее и выбора не будет, пусть занимается домом и воспитанием детей, ну и еще тем хобби, о котором Керим говорил. Ничего крамольного в этом нет.
– Только у меня условие. Не ты мне будешь подсовывать племянниц двоюродных теть и дядь или своих бывших любовниц. Жену я выберу себе сам. Твои критерии я услышал. И они мне подходят. Ну, так когда мне явить тебе свою так называемую невесту?
Керим явно ждал моей истерики и швыряния стаканов о пол. Он не может скрыть удивления. Смотрит цепко, пронизывающе, стремясь убедиться, что я не стебусь над ним.
– О как… ну, думаю, времени до нового года будет достаточно. Можем, конечно, связаться с руководством развлекательного телеканала. Сделать из этого шоу. К примеру «Холостяк»…
– О нет, я тебя прошу. Это шоу не имеет ничего общего с семейными ценностями. Я согласен найти себе жену и мать детей, но давай без показухи обойдёмся. Он, Игоря Рида лучше туда отправь.
– А это мысль. И да, у нас не крепостное право, присмотрись, выбери. Суть не в том, чтобы схватить первую согласную. Как знать, может, ты ее полюбишь и остепенишься. Давай, Азам. Я на студию, а ты помнишь свой график на сегодня.
– Да, добавляю красным шрифтом пункт «жениться до нового года». Но ты уж постарайся, чтобы я получил из этого профит. Концерты. Ток-шоу, освещение в прессе, повышение гонораров. Мне же придётся кормить любимую женушку и потенциальных спиногрызов.
– Об этом можешь не беспокоиться. Когда я тебя обижал в плане славы и финансов?
Мы прощаемся, обнимаемся как добрые друзья. Мне хочется рассмеяться в лицо продюсеру. Потому что он реально думает, что брак для меня что-то изменит кроме репертуара. Что мы будем дружить семьями, устраивать тихие вечера, я буду спешить с работы домой, как в своем недавнем хите, целовать жену и детишек и сладко засыпать. Да не будет этого. Ни в жизнь. Не повезет той, кто согласится выйти за меня замуж.
Потому что не изменю своим привычкам. Даже если я начну испытывать к жене нежные чувства, долго это не продлится. Ей придется принять мои правила и уяснить, что ни одна баба, даже с обручальным кольцом на пальце, не стоит того, чтобы я отказывался от того, что люблю. От тусовок, телок, гонок, выпивки и угара. Я не играю роль отвязного репера. Я так живу. Не вжился в роль, не шел на поводу у имиджа, а всегда делал именно то, что хотел. Никому и ничему это не изменить. Моя жена будет вести дом и заниматься детьми, а еще ждать, пока я ее осчастливлю. И она забудет свою прежнюю жизнь и не посмеет даже рта открыть без моего позволения. Все вопросы к Кериму. Он обрек потенциальную золушку на такое существование.
Когда за ним закрывается дверь, я выпиваю кофе и размышляю, что же делать дальше и где вообще искать свою новую жертву. Листаю страницу в «Инстаграме». Тут, что ли, выбрать? С чего начать? А, к шайтану. Времени вагон.
Прохожу в спальню, стягиваю простыню с тела метиски. Она испуганно шевелится, трет глаза. Я с особым удовольствием сжимаю ее шею, вдавливаю лицом в подушку, слегка бью по икрам, заставляя принять известную позу. Не дав ей окончательно проснуться, развязываю шнурок шорт, вхожу в ее упругую и пока еще недостаточно влажную киску, смочив член слюной. Шумно выдыхаю от ощущения бархатных тисков ее б***ского тела.
– С добрым утром, милая. Давай, поскачи для меня…
Глава 3
По поводу того, что забуду собственное имя, Пабло не ошибся. Курс молодого танцора под его руководством стал для меня чем-то сродни армейской муштре. Болели ноги, да что там ноги – каждая мышца моего многострадального тела. А ведь я была привычна к нагрузкам! Как же этот хардкор выдержала Клавка?
Под конец занятий у меня кружилась голова, хотелось просто упасть и сдохнуть на месте. Но вставала, выпивала воды и с улыбкой повторяла за моим наставником движения. И так три дня в течение трех часов, пока пластика моего тела не стала волнующе чувственной и отточенной до совершенства. Даже он сам не скрывал восхищения, глядя на меня, и не по делу называл своей Галатеей.
Эвелинка права была. Какой там мавзолей Ленина и Новодевичий монастырь – я мечтала только о том, чтобы завалиться в постель и восстановить силы. Эти дни слились в сплошную полосу с немногими яркими проблесками – пошив костюмов, прическа и маникюр, бутылка мартини вечером на кухне с Эвой и Кариной, ну и ожидание часа Х, само собой. И вот он настал.
Я выпила внушительную дозу успокоительного перед тем, как впервые выйти на один из островков-платформ с ограждениями из кованых решеток. Он показался мне крошечным. И в первый свой танец я переживала не о том, как меня воспримет публика, а о том, чтобы случайно не оступиться, не выйти за границы очерченного танцпола. Клава говорила, был случай – кто-то сломал ногу, кто-то разбил лицо при падении. Я не собиралась следовать за своими сестрами по несчастью. Быстро рассчитала шаги, которые могут стать фатальными, и отдалась мелодии, двигая телом и широко улыбаясь.
В зале клуба яблоку негде было упасть. Одно из самых популярных элитных заведений столицы, сюда редко можно было попасть просто так, без протекции. Я не видела лиц – на меня ярко светили прожектора. Марьяна четко обозначила: улыбаться, двигаться и не самовольничать. Я и не собиралась, все мои мысли были заняты тем, чтобы не свалиться и красиво отработать все номера.
Расслабиться можно было в гримерке перед выходом. Четверть часа на отдохнуть, переодеться, если необходимо, поправить макияж. Выпить воды. Перекусить протеиновым батончиком, иначе силы растеряешь быстро. Иногда получить либо скупую похвалу, либо втык от Марьяны. Девчонки находили время посплетничать, иногда поругаться по любому незначительному поводу – кто-то не так на кого-то посмотрел, кто-то накрасил губы чужой помадой или просто помадой такого же оттенка. Что стало для меня потрясением – это то, что все статусные гости клуба были поделены. Ну, как поделены? Сами они об этом не догадывались. Просто было негласное правило – телеведущий Алахолов территория Лены, актер Сипко – клиент Эвы. Не лезть с приватами не к своим мужикам, ага.
Меня это не касалось. Я не собиралась давать приваты, за что в первый же день получила прозвище «святоша». Сначала покоробило – разве не должны мы, танцовщицы, держаться вместе и дружить, а потом забила. Не было времени на дружбу. А обсуждать размеры кошелька и члена очередного толстосума мне было не интересно.
Так прошло несколько дней. Я уже чувствовала себя увереннее и не растерялась даже тогда, когда Марьяна отвела мне «таблетку» танцпола в непосредственной близости от вип-зоны. К тому времени я начала получать удовольствие от того, что делаю, заряжаться энергией восхищенных и голодных взглядов. Несколько раз поступало предложение станцевать «на коленях». Причем от тех, кому, как правило, не отказывают. Марьяна играючи решала этот вопрос, подсовывая им девчонок, не гнушающихся приватов, и поясняя, что я еще не набралась достаточно опыта. Товарки по сцене смотрели на меня с презрением, а сама Марьяна как-то вскользь намекнула, что мало кто у них здесь просто танцует. Но я постаралась об этом не думать. Благо желающих заменить меня на посту стриптиза в закрытых кабинках было хоть отбавляй.
Так прошла неделя. Не скажу, что гладко. Олин раз кто-то облил мой костюм хлоркой. Марьяна разбираться не стала, сказала – или находи с коллективом общий язык, или в следующий раз высчитаю из оклада. Второй раз я нашла лезвие в своей уличной обуви. Тогда я думала, что это нормальная практика в этой сфере занятий, и даже не догадывалась, что за довольно короткое время стала звездой клуба. На пофессиональную и неприступную танцовщицу приходили посмотреть все. Я задумалась о том, насколько же хороша, когда увидела злые взгляды Эвелины, а в гримерку то и дело приносили цветы и корзины с фруктами, несколько раз бутылки шампанского ценой в автомобиль отечественного автопрома.
Как правило, я делилась деликатесами с девчонками. Атмосфера стала более приятной, но я знала, что теперь зависть многих из них достигла Абсолюта. Надо было быть осторожной.
Тот вечер был похож на многие другие. Свалив букеты цветов в ведро с водой и раздав девчонкам клубнику в шоколаде от Godiva, я переоделась в свой новый наряд – белый топ со стразами и юбку с разрезами, чтобы исполнить чувственный танец. Готовилась к выходу, когда в гримерку влетела Аза, жгучая казашка с силиконовой грудью и исправленной хирургом внешностью в стиле Девон Аоки.
– Куры, Азамат Валиев на борту! С какой-то стремной лошицей и парой друганов. Обсосал Марьяну, пока его в вип-ложу у фонтана вела. Та вся цветет. Эй, святая, похоже, на тебя посмотреть прикатил.
Я наклонилась к зеркалу и нанесла на ресницы дополнительный слой туши. Не дождавшись моего ответа, Аза грубо сбросила на пол мои влажные салфетки.
– Губу закатай, поняла? Этот мой. Я за него кому хочешь ноги вырву.
Эва смерила силиконовую куклу высокомерным взглядом.
– Ох, а я и не знала, что он твой парень.
– Еще нет! Но я над этим работаю! И поясни своей подруге.
Я закрыла тюбик туши. Поправила волосы. С волками жить – по-волчьи выть. Желание понравиться всем коллегам давно пропало.
– Кажется, сегодня я соглашусь на приват. Раз Аза хвалит, надо брать, верно?
Я в душе не гребла, кто такой Азамат Валиев и чего его имя произносят с таким придыханием, что в гримерке жарко становится. Я вообще не вижу лиц тех, для кого танцую – мне бы не оступиться и не ослепнуть от прожекторов. Пару раз Марьяна показала мне депутата Госдумы, который прислал шампанское и дорогие духи, восхищенный моими танцами, и Эва – сына олигарха, что одаривал цветами.
Я подмигнула себе в отражении. Если этот гость так дорог хозяйке, я станцую для него на пределе сил и возможностей, и мне плевать, что скажет Аза. Пусть даже мне снова придется высыпать стекло из своих туфель.
Казашка смерила меня взглядом, обещающим мучительную смерть, и уселась за столик, причёсывая свои длинные гладкие волосы. А я отметила, как оживились все присутствующие девчонки при одном только имени таинственного Азамата. Любопытство одержало верх, и я достала смартфон, быстро ввела в строку поисковика «Азамат Валиев».
Когда открылась целая галерея фотографий широкоплечего высокого мужчины с потрясающим спортивным телом и внешностью то ли горца, то ли знойного латинского мачо, я ощутила легкое головокружение. Его облик вызвал у меня восторг и вместе с тем волнующее чувство какой-то опасности. Но не той, от которой бегут сломя голову. Волнующей, как перед парашютным прыжком. Я неосознанно склонилась к экрану, разглядывая его.