Вот только грядущие выборы Фатееву нужно будет вновь обязательно выиграть. До них еще несколько месяцев, но ажиотаж в городе уже чувствуется. Видимо и совещание сегодняшнее посвящено этими самым выборам будет. Странно, что «военный совет в Филях» назначен на выходной день, воскресенье, но у начальства свой взгляд на жизнь. За долгие годы службы Илья Ильич привык ничему не удивляться и в точности исполнять приказы вышестоящих руководителей.
Рассказов поднялся на лифте, прошагал по непривычно тихому гулкому коридору, миновал пустовавшую в этот час приемную и вошел в огромный мэрский кабинетище.
– Здравия желаю! – козырнул Рассказов.
Он остановился на пороге и оглядел длинный пустой стол для совещаний. Ни обязательных блокнотов для записей, ни авторучек, ни даже бутылочек с минеральной водой.
– Нет пока никого? – удивленный, что явился самым первым, спросил Рассказов.
– Нет, и не будет, – отрезал Фатеев, – и совещания никакого тоже не будет, – веско бросил он, – вернее, будет, но не для всех.
– Не понял.
– Вдвоем совещаться стаем. Без лишних ушей, – негромко произнес мэр, четко выговаривая слова.
Рассказов молчал. Дело запахло разносом. «Разбор полетов» обещал быть суровым, о чем свидетельствовал тихий и подчеркнуто вкрадчивый голос городского головы.
– Слушаю вас, – выдохнул Рассказов.
– Слушаешь? Это я тебя, Илья, слушаю, – мэр поднялся из-за стола и прошелся по кабинету.
Расстеленный на полу шикарный ковер глушил шаги и скрывал в высоком ворсе дорогие ботинки мэра, от чего казалось, будто Фатеев ходит по ковру босым.
– Криминальная обстановка в городе тебя устраивает? – поинтересовался Фатеев.
– Тихо вроде. Передел собственности давно закончен, – пожал плечами Илья Ильич, – вот конкурс «Краса Красноуралья» у себя принимаем, – ни к селу, ни к городу брякнул он.
– Конкурс, говоришь? – недобро усмехнулся мэр, – а ты знаешь, что организатором этого конкурса выступает бандит Ахмед Джимаев?
– Знаю, – тяжело вздохнул полковник, – Ахмед – один из самых могущественных криминальных авторитетов края. Здесь ничего не обходится без его участия. Это объективная реальность, и с этим ничего нельзя сделать.
– А Халил? А Дядя Леша? А Сеня-Большой? А Дима-Красноуральский?
– Все они бандиты, многие легализовались в бизнесменов, и все они имеют свою долю в экономике края…
– Вот оно, значит, как? – ехидно хмыкнул мэр. – Бизнесменами, стало быть, сделались. Отчего ж методы хозяйствования старые остались? Беспредел творят твои «бизнесмены», налогов в казну не платят, работяг обманывают. Халупы на дачных участках лепят, да дольщикам их под видом многоквартирных домов впаривают. Наркоту толкают, проституток из деревенских девок делают, оружием промышляют, рыжье с краевых приисков тырят. Список их «славных» дел можно продолжать до бесконечности. Что скажешь, главный мент Красноуралья? Или, ты теперь полицейским прозываешься? Как вашего брата именовать по-новому-то? «Понты», а?
Мэр замолчал, молчал и полковник.
– Мы бандитов ловим, – наконец, собравшись с силами, проговорил Рассказов, – но у лидеров преступного мира все по уму. Лучшие адвокаты из самой столицы защищать эту погань приезжают. Законы юристы их обходить учат. Напугать любого могут. Купить! Если нужно, любого купят.
– Так уж и любого? А кто не убоится, кто не продастся?
– Того, кто не испугается, или на бабло ихнее не польстится, враз завалят, да, так, что концов не найдешь!
Рассказов вытер рукавом кителя мокрый от пота лоб и продолжил:
– А кого мы прихватим все-таки, тех судейские за деньги, или из страха за свою шкуру отмажут и отпустят! Суд присяжных опять же, – он безнадежно махнул рукой, – тех вообще легче легкого и обмануть, и купить, и запугать до смерти.
– Что думаешь делать в сложившейся ситуации? Народ не хуже нас с тобой видит, что в городе творится. Не доволен народ нами, считает всех руководителей слабаками, трусами, тварями продажными…
Мэр смотрел на полковника, криво усмехаясь. И от этого насмешливого взгляда Рассказову стало вдруг не по себе. Он сжал кулаки и, выпрямившись, шагнул к Фатееву.
– Давай начистоту, – бросил он, резко переходя на ты – хочешь что-то сказать мне – говори! К черту эти недомолвки, мне уж под пятьдесят, стало быть, не пацан я, чтобы твои нотации выслушивать, да загадки отгадывать. Чую, предложить что-то хочешь.
– Хочу!
Ухмылка в миг сошла с губ мэра, от его ехидства не осталось и следа, он взял полковника за плечо и подвел того к длинному, как взлетная полоса местного аэропорта, столу.
– Присаживайся, Илья Ильич, – любезно пригласил мэр.
Полковник послушно опустился на предложенный стул красноградской мебельной фабрики, давно и плотно контролируемой авторитетом по кличке Дядя Леша.
– Слушаю, – буркнул Рассказов.
– С бандитизмом в нашей с тобою вотчине пора кончать, – понизив голос, произнес мэр, – и с авторитетами тоже. Я разговаривал со многими директорами предприятий, которых доят краевые мафиози. Все они обещают увеличить свои отчисления в бюджет города. Кроме того, часть средств, в разумных, конечно, пределах, будет поступать и нам с тобой лично, в виде премиальных за освобождение от ига всяких Ахмедов и ему подобных мерзавцев. Нужно лишь покончить с этими всякими Ахмедами. Тихо и быстро. Усек, Илья, о чем я тебе толкую?
– Усек, – Рассказов говорил, едва выплевывая тяжелые, словно камни, слова, – ты предлагаешь мне физически устранить уголовных лидеров?
– Именно, – не стал запираться мэр, – мы с тобой должны стать в нашем городе единоличными хозяевами и перестать делить власть с уголовным отребьем, надевшим личины бизнесменов. Устрани их к чертовой матери. Всех самых крутых и опасных. Почуяв угрозу своей шкуре, сошка помельче сама рванет из города и края.
– Ты в своем уме? – Рассказов едва не задохнулся от захлестнувшей его волны гнева, – я – полицейский, а не киллер. Не убийца я, понял, господин Фатеев?
Илья Ильич смотрел на мэра, но не видел того. Перед глазами плыли большие расплывчатые пятна, похожие на старые цветастые одеяла, сшитые из разных лоскутков. Такие были у бабушки Тони. Во время летних каникул маленький Илюша частенько ездил к ней в аккуратный рубленый домик, расположенный в маленькой живописной деревеньке Ежи. Теперь Ежей нет, на месте деревеньки и прилегавшего к ней погоста красуется ныне фешенебельный коттеджный поселок «Дали», находящийся во владении Ахмеда, одного из самых влиятельных бандитов края.
– Я не бандит, не киллер, и я не стану убивать людей, – твердо проговорил полковник.
– Я навел справки, ты ведь в свое время воевал в горячих точках, там тебе приходилось убивать, но ты не делал из этого трагедии, – голос мэра был тихим и вкрадчивым.
– Там было другое, там шла война, – упрямо мотнул головой Рассказов, – я был бойцом, но не убийцей, – вновь повторил он.
– Тогда найди того, кто сможет сделать эту сложную работу, – продолжал настаивать Фатеев. – Есть у тебя на примете кто-нибудь из бывших сослуживцев? Обещай ему хороший гонорар. Очень хороший гонорар, – мэр понизил голос до шепота.
– Иди к черту, твой план нереален, – Рассказов резко поднялся со своего места.
– Подожди, – Фатеев нагнал его и вновь схватил полковника за плечо, – после гибели жены и дочери ты сделался совершенным психом. С тобой невозможно иметь дела. Ты пьешь, ты хамишь. Опомнись, со дня той автокатастрофы прошло уже несколько лет.
– А для меня это было будто, вчера, – Рассказов оттолкнул Фатеева в сторону.
Давняя незалеченная, так и не зарубцевавшаяся рана вновь дала о себе знать и отозвалась страшной всепоглощающей болью в голове. Полковник остановился, не в силах продолжать идти. Он взялся за край стола, да так и стоял, закрыв глаза. Побелевшие от напряжения пальцы застыли на темной полировке столешницы. Тяжелые, вязкие, как могильная глина, воспоминания нахлынули, закрутив в своем жутком водовороте Илью Ильича Рассказова..
– А что, если машина упала отнюдь не случайно?
Рассказов слышал слова мэра словно издалека, сердце стучало гулко и часто. Илья Ильич почувствовал, что задыхается от навалившейся вдруг на него нестерпимой духоты, и расстегнул китель. Пот градом катился по его лицу и осаживался солоноватым привкусом на открытые, словно у выброшенной на берег рыбы, губы.
Оттолкнув тяжелый помпезный стул с высокой прямой спинкой, полковник двинулся к двери.
Жена Марина и долгожданная поздняя дочурка Сашенька погибли в далеком среднерусском городке, куда супруга полковника отправилась проведать свою родню. Таксист-частник не справился с управлением своей видавшей виды «шестерки», и автомобиль рухнул с моста в холодные мутные воды местной реки…
– А что, если твои близкие погибли не случайно? – повторил вопрос Фатеев.
Голос мэра заставил Рассказова сбросить с себя тяжелый спуд воспоминаний и вновь очутиться в настоящем. Серая пелена, застилавшая глаза, пропала, и Рассказов вновь увидел пред собой обитые тяжелыми дубовыми панелями стены кабинета Фатеева.
– Что ты сказал, Олег? – повернулся он к хозяину кабинета.
– Ты мыслишь вслух, Илья, – Фатеев смотрел на полковника, не мигая, – ты вспомнил о той аварии. А я усомнился в том, что автомобиль упал в реку сам, без посторонней помощи.
– Ты что-то знаешь об этом? – голос Рассказова дрогнул.
Фатеев не ответил, он медленно ходил по кабинету, скрестив руки на груди.
– Помнишь журналиста Вадима Фролова из «Корасноградской Правды»? – поинтересовался мэр.
– Помню.
Рассказов и, правда, помнил щуплого паренька в вытянутом свитере и узких протертых до дыр джинсах. Его убили два месяца назад за острые публикации в городской газете.
– Фролов нарыл что-то о катастрофе, в которой погибли твои близкие. По его мнению, в их гибели виновен кто-то из местных авторитетов. До конца обстоятельств трагедии он выяснить не успел.
– Откуда ты обо всем этом знаешь? – Илья почувствовал, как из-под ног стремительно уплывает ковер, застилавший пол мэрского кабинета.
– Журналист сам позвонил мне на «горячую линию» во время очередного общения с избирателями. Фролов опасался за свою жизнь и просил о встрече, собирался рассказать о своих материалах. Я пригласил его к себе на следующее утро, но ночью парня убили…
– Почему ты не сказал обо всем этом сразу. Почему сообщаешь мне лишь сейчас?
Полковник смотрел прямо перед собой. Руки, вытянутые по швам форменных брюк, непроизвольно сжимались в кулаки. Он ждал ответа, но мэр не тропился отвечать.
– Ну же! – не выдержал Рассказов.
– Заметь, – наконец произнес Фатеев, многозначительно подняв вверх указательный палец, – журналист даже не пошел просить защиты в полицию. Значит, он не верил, что там смогут его защитить. Нужна ли нам такая полиция, если она не может защитить своих граждан от бандитов? Если главный полицейский не в силах разобраться с кровавыми ублюдками, кивая на несовершенство законов и судейской системы? Так нужен ли столице края такой главный полицейский? Отвечай, Илья…
– Не нужен, – Рассказов повернулся и шагнул к двери, – рапорт о своей отставке подам в понедельник, то есть завтра, – глухо проронил он.
Глава 3
– Победительницей конкурса «Краса Красноуралья» становится Елена Красикова! – торжественно объявила ведущая действа Ида Романченко.
Столичная знаменитость Ида, получившая за свое участие в шоу немалый гонорар, устала и желала лишь одного: отравиться в гостиницу и провалиться объятия Морфея. Бог сна давно уже манил красотку, но контракт требовал соблюдения некоторых формальностей. Ужин с организаторами и спонсорами конкурса, фотосессия с победительницей и обязательная прогулка по достопримечательностям Краснограда, все это требовало времени, и должно было занять еще часа три, а, может быть, и все четыре.
Ида незаметно глянула на часы. Время тянулось медленно. Вышедшая на сцену Елена Красикова получила обязательную корону и шикарную соболиную шубу, подарок от генерального спонсора конкурса, коим числился концерн «Красноуральский мех»
Сейчас владелец концерна «авторитетный» бизнесмен Ахмед Джимаев чинно восседал в персональной ложе местного драм театра и бросал плотоядные взгляды то на новоиспеченную победительницу, то на столичную знаменитость Иду. Щелкнув унизанными перстнями пальцами, он подозвал к себе вертлявого молодого человека в дорогом костюме.
– Кого из них посоветуешь? – сально улыбаясь, осведомился у вертлявого Ахмед.
– В каком смысле, господин Джимаев? – подобострастно изогнувшись, осведомился вертлявый.
– В таком смысле, какую девку мне сегодня выбрать? Свою, красноуралочку, или эту приезжую штучку? – снизошел до объяснений Ахмед.
– Ах, это? – на лице вертлявого тут же проступил испуг, – лучше, конечно, свою. С приезжей могут возникнуть проблемы. Все-таки звезда шоу-биза. Это я вам как арт-директор конкурса говорю, – потупив глаза, промямлил парень.
– Плевал я на твои проблемы! – Ахмед сжал в огромном волосатом кулаке внушительный набалдашник дорогущей трости, которую для солидности всюду таскал с собой, – захочу, и обе моими будут. Сам не справлюсь, кореша помогут! Я деньги плачу, стало быть, я и порядки устанавливаю, – решительно закончил он.
– Но… – начал было, вертлявый.
– Никаких «но»! – слегка повысил голос Ахмед.
Он достал из кармана пиджака плоскую фляжку с коньяком и, сделав добрый глоток, вновь уставился на застывшего подле него вертлявого человека в дорогом костюме.
– Ты еще здесь?! Пшел вон! – рявкнул авторитет.
Немного выпив, он почувствовал, себя лучше. Поднявшаяся, было, ярость, улеглась, уступив место, умиротворению и всегдашней уверенности в себе. Все будет только так, как захочет он, Ахмед. И так будет всегда! Джимаев вновь взглянул на сцену, где происходило награждение «мисс Красноуралья».
– Поздравляю, Лена! – Ида сердечно обняла юную победительницу.
– Спасибо! Спасибо, друзья! Я так счастлива, что победила. Мама, папа, спасибо вам. Спасибо всем, кто за меня болел, – взволнованно лепетала в услужливо поданный Идой микрофон растроганная девушка.
Победительница и впрямь была чудо как хороша! Высокая, статная фигура, длинные ноги, черные, будто, смоль волосы. Дивные, глубокие, словно местные озера, глаза, полные чувственные губы. Все эти достоинства конкурсантки Ахмед заметил еще давно, когда случайно оказался на одном из кастингов конкурса. Именно тогда Джимаев и решил, что эта девчонка станет победительницей, о чем было незамедлительно сообщено «высокому жюри».
Что ж, его воля была исполнена. Елена победила, сегодня вместе с титулом она получит и его, Джимаева, расположение.
Ахмед сладострастно причмокнул губами и перевел взгляд на Иду. Столичная штучка была много старше Лены и выглядела далеко не лучшим образом. Обязательная миниюбка обтягивала тощий зад и невыгодно подчеркивала тонкие, как две палки, ножки ведущей. Старательно наложенный макияж не мог скрыть предательские морщины, а накаченные гелем губы были просто смешны.
«Вот шалашовка, – Джимаев усмехнулся в усы, – нет, эту приезжую кралю пусть пользует кто-нибудь другой» – подумал он.
– Шапи! – кликнул Джамаев.
– Я, отец! – сидевший по правую руку от Ахмеда рослый молодец почтительно наклонился в ожидании приказа.
– Сегодня трахнешь эту москвичку, Иду Романченко. Прямо после ужина!
– Но, отец… – опешил Шапи.
– Пусть испытает на себе, что такое горячий парень. А то у них там, в шоу-бизнесе, одни пидоры масть держат, – не слушая сына, продолжал Ахмед.
Не досмотрев действо до конца, Джимаев-старший поднялся с места и покинул ложу. Вслед за ним последовали Шапи и вертлявый пижон в дорогом костюме. Шапи был спокоен, вертлявый же, напротив, вел себя нервно. Предчувствие чего-то нехорошего, мрачного нависло над концертным администратором, волею судеб переквалифицировавшегося в арт-директры ставших модными конкурсов красоты.