Изобразив на лице некое подобие улыбки, пижон забрался на сцену и торжественно объявил об окончании мероприятия. Однако народ не собирался расходиться. Многие записные тусовщики ожидали бесплатного фуршета. К праздным зевакам примкнули репортеры местной бульварной прессы и неотмеченные призами конкурсантки. Для них были накрыты столы в фойе драмтеатра.
Избранные же убыли на банкет в загородный особняк Ахмеда Джимаева. Для этой цели были задействованы несколько шикарных лимузинов с вышколенными и предупредительными шоферами.
– Вас, девушки, попрошу к нам!
К Лене и Иде шагнул респектабельный молодой человек в строгой черной паре.
– Авто хозяина к вашим услугам. – ослепительно улыбаясь, он указал рукой на роскошный черный Бентли, припаркованный в некотором отдалении от драмтеатра, откуда вальяжно выходили зрители.
– Уже идем, – Ида взяла под руку еще не пришедшую в себя от счастья Лену, и они поспешили за молодцом в черной паре.
Он же оказался шофером. Галантно распахнув дверцы перед девушками, парень юркнул за руль и тронул машину с места.
– Легкая музыка? – не поворачиваясь к сидевшим на заднем сидении гостьям, парень включил встроенную стереосистему.
Салон тут же заполнили зажигательные звуки лезгинки. Ида недовольно поморщилась. Что-то шло не так, вот только что? Влиятельный Ахмед не понравился ей сразу. Слишком много о себе понимает, не в меру властен, от такого жди беды. Сразу видно, что из воров, даже не пытается скрыть свое темное прошлое, бравирует им…
– Нельзя ли потише? – обратилась Романченко к шоферу, который в такт музыке барабанил по рулю длинными в наколотых перстнях пальцами, которых Ида раньше не разглядела.
– Чего, потише? – откликнулся шофер..
– Убавьте, пожалуйста, громкость. Мы устали, – стараясь перекричать несущиеся из динамиков звуки, приказала Ида.
Шофер нехотя повиновался
Ида взглянула на притихшую Лену Красикову. Девушка испуганно смотрела в окно на стремительно мелькавшие вдоль дороги сельские домики.
– Куда это мы едем? – осведомилась Ида.
– В загородный дом хозяина. Там будет банкет, – сально усмехнулся шофер.
– По программе банкет должен был состояться там же, в драм театре, или в расположенном рядом с театром ресторане. Про ужин в загородном доме разговора не было. Остановите, машину! Я выйду! – Ида тронула за рукав Лену, – ты со мной, или как? – поинтересовалась Романченко.
– Конечно, с вами, то есть, с тобой, – тут же откликнулась Елена.
– Прекрасно! – Ида старалась, чтобы ее голос не дрожал, – мы выходим! – она тронула шофера за плечо.
Однако парень и не думал останавливаться, напротив, он еще больше увеличил скорость. Теперь машина летела вперед, словно выпущенная из лука стрела.
– Что вы себе позволяете?! Я – звезда! У меня влиятельные друзья! Вы не представляете, с кем связались! – выкрикнула Ида.
Лишь теперь она поняла, что «вляпалась» по самые серьги. Кто-то из ушлых репортеров предупреждал Романченко, что поездка в Красноград – криминальную столицу России, может окончиться для нее очень плохо. Но алчная Ида послала доброхота подальше, сумма предложенного гонорара заставила замолчать тоненький голосок здравого смысла, который твердил ей то же самое, что говорил газетчик.
Влиятельный бизнесмен Ахмед Джимаев походил на человека, для которого запретов не существует. Чуждый условностей сын гор привык получать все, что хотел. И хорошо, если эта поездка закончится лишь банальным изнасилованием…
– Стойте же! – Ида рванула дверцу, но та оказалась заблокирована.
– Да приехали уже! – насмешливо бросил утративший вдруг галантность шофер.
Действительно, машина остановилась возле небольшого охотничьего домика. В отдалении переливался огнями огромный, похожий на средневековый замок особняк. Оттуда слышался громкий смех и заезженный мотив разудалой песни. Краевой бомонд основательно принял на грудь и принялся слушать какого-то столичного менестреля.
Иду и Лену туда не повели. Для них была подготовлена совсем другая программа.
Ахмед Джимаев восседал в легком плетеном кресле возле охотничьего домика. Едва завидев автомобиль, хозяин загородного имения оставил свое место, приветливо махнул рукой и поспешил навстречу вновь прибывшим.
– Милости прошу, очаровательные дамы. Извольте отужинать со мной, чем Бог послал.
Ахмед взял девушек под руки и повел к уютному, сложенному из тронутых мхом камней домику. Ида мельком взглянула на камни. Каждый из таких аккуратных, искусственно состаренных торов стоил целое состояние и специально выписывался из-за кордона. Она видела подобное строение на участке одного влиятельного банкира, когда вела там празднование дня рождения супруги этого финансового воротилы. Ну и народу же на той гулянке было! Не то, что здесь.
Ида уселась за искусно сервированный стол, рядом с ней пристроился шофер, что вез их с Леной на ужин.
– Меня Шапи зовут, – бросил он, открывая бутылку коньяка, – выпьем по одной, а, красавица?
Глаза молодого кавказца оценивающе скользнули по фигуре Иды и остановились на недавно увеличенной в дорогущей заграничной клинике груди.
– Где Лена? Где все остальные гости? Где сам господин Джимаев, наконец? Почему мы здесь одни?!
– Они ушли.
– Куда же?
Шапи молчал.
– Немедленно везите меня в город. Слышите, как вас там?
Ида вновь повернулась к шоферу, но тот лишь усмехнулся.
– Меня зовут Шапи. Если ты плохо слышишь, могу повторить еще раз…
Кавказец медленно выпил свою рюмку коньяку, аккуратно сдвинул в сторону явно антикварные столовые приборы и вдруг схватил Иду за талию.
– Теперь ты моя, красавица, – вкрадчиво произнес он.
Девушка вмиг оказалась лежащей на столе. Сильно болела спина. Шапи оказался настоящим садистом, дерзким, наглым и сильным. Широко раздвинув ноги жертвы, молодчик делал свое дело грубо и по-хозяйски основательно. Время от времени он останавливался и принимался хлестать Иду по щекам. Пару раз насильник хватал девушку за грудь и сильно дергал за соски.
– Нравиться, а, сучка? – в возбуждении кричал он.
Ида плакала от боли и унижения, но слезы лишь распаляли насильника. Никогда ее не пользовали столь грубо. Девушка почувствовала, как к горлу подкатывается твердый, словно камень, комок. Задыхаясь от омерзения, она закрыла глаза, но Шапи заметив, это пришел в еще большую ярость.
– Недовольна, тварь?!
Он схватил Иду за волосы и сбросил со стола на мягкий ручной работы ковер, которым был устлан пол. Девушка упала, ее вырвало. Шапи тут же утратил боевой дух. Так и не закончив начатого, он отпихнул Иду ногой.
– Пошла прочь, шлюха!
Перекошенное от злобы лицо молодчика приблизилось. Глаза насильника горели. Широкие ноздри раздувались, ощерившись короткими жесткими волосками. Перегар от выпитого коньяка смешался с резким тошнотворным запахом пота.
– Не умеешь ублажить мужчину, дешевка! – процедил сквозь зубы Шапи.
– Садист, чертов импотент! Сам ни хрена не можешь! – собрав последние силы, Ида плюнула в лицо маньяку.
Но Шапи лишь расхохотался. Схватив жертву за волосы, он поволок ее по полу и сильно толкнул в спину ногой.
– Убирайся отсюда! Деньги, что были обещаны, ждут тебя в гостинице! – бросил он.
– Ты еще пожалеешь об этом! – пискнула Романченко, – у меня есть влиятельные покровители. Я расскажу им…
– Ты будешь молчать, шлюха, – теперь голос Шапи был спокоен, – вздумаешь болтать языком, сдохнешь! Моим людям ничего не стоит убить тебя в твоей далекой Москве. Надо, мы тебя и на Луне достанем. На то мы и красноуральцы!
– Свиньи вы все! – злобно прошипела Ида.
– Сама ты свинья! – прорычал в ответ Шапи.
Схватив яростно сопротивлявшуюся Иду за руку, молодчик подтащил ее к выходу и силой вытолкнул вон. Двери шикарного зала захлопнулись. Ида осталась в темном без единой лампочки коридоре. Вниз вела узкая вымощенная шероховатой плиткой лестница.
«Черный ход» – догадалась Романченко. Она начала спускаться вниз, держась за витые кованые перила. Ни мобильника, ни зажигалки, ее сумочка осталась в гримерке драмтеатра. Впопыхах она совсем забыла о своих вещах, теперь придется возвращаться за ними. Там еще паспорт и кредитка…
Ида споткнулась и едва не покатилась вниз. На ступеньках сидела Лена. Тихонько всхлипывая, мисс «Краса Красноуралья» пыталась собрать воедино лоскутки, в которые стараниями Ахмеда Джимаева превратилось ее недавно еще такое шикарное вечернее платье.
– Тебя изнасиловали? – Ида наклонилась к девушке, но та молчала.
– Джимаев надругался над тобой? – повторила Ида.
– Да, – еле слышно проронила Лена, – он настоящий садист, изнасиловал и избил меня. Не знаю, как завтра в больнице появлюсь, я ведь там медсестрой работаю…
– Вот и сидела б там, в своей больнице. – Ида вытерла рукавом платья слезы с лица девушки, – что вас, дурех, по этим сраным конкурсам носит?
– Я не знала, что тут такая гадость творится, – проронила Лена.
– Теперь будешь знать, – Ида помогла страдалице подняться, – пойдем, нужно выбираться отсюда, – тихо добавила она.
Вдвоем они вышли на улицу. Свирепого вида охранник, дежуривший у охотничьего домика, указал рукой куда-то в сторону.
– Идите туда, там машина, Закир довезет вас до города!
– Поймаем попутку! – отрезала Ида.
– Как будет угодно…
Охранник пожал плечами и отвернулся, демонстрируя полное безразличие.
Девушки вышли к шоссе.
– Ты сейчас куда? – обратилась Ида к Елене.
– Доберемся до города, а там – в полицию. Буду писать заявление…
– Жаловаться решила? Не советую.
– Почему? – голос Лены дрожал, – разве этому гаду все позволено?
– Здесь, да! – неожиданно зло отрезала Ида, – здесь хозяйничают такие, как этот Джимаев. А вся полиция давно сидит у него в кармане. Купил он легавых, поняла?
– Нет! – Лена вытерла тыльной стороной ладони текущие по лицу слезы, – не может быть, чтобы все были продажные. Есть и честные…
– Делай, как знаешь…
Ида почувствовала навалившуюся на нее усталость, круто смешанную с вязким, тягучим, словно патока, безразличием. Что, в самом деле, ей до какой-то лохушки Лены Красиковой? Сегодня ночью, в крайнем случае, завтра утром, она уедет из этого мрачного, пропитанного безысходностью захолустья и навсегда забудет и злобного Шапи, и его могущественного папашу Джимаева.
Она, Ида, никогда и никому не расскажет, что произошло с ней тут, в этом далеком, Богом забытом Красноуралье. Она будет молчать, как рыба, и переживет это одна, синяки и ссадины пройдут. И лишь деньги будут ей слабым утешением. Деньги, деньги…
Ида алчно улыбнулась. Сейчас главное, чтобы эти чертовы Джимаевы не кинули ее с «бабками». А эта наивная дурочка Лена Красикова пусть идет жаловаться и вертит в то, что кто-то здесь ей поможет. Дуреха…
Кое-как приведя себя в порядок, девушки умылись водой из придорожного колодца. Вскоре подруги по несчастью добрались до шоссе и поймали попутку. Шофер пообещал довезти до драмтеатра и подождать пока Ида сбегает за деньгами…
Глава 4
– Извините, товарищ полковник…
– А? Кто? – Илья Ильич Рассказов не сразу узнал голос старого знакомца майора Поседько.
Начальник одного из отделений полиции осмелился потревожить друга в четыре утра.
– Чего тебе, Клим Сергеевич? – недовольно пробубнил Рассказов, усаживаясь на постели и тщетно борясь с зевотой.
– Беда у нас тут, Ильич! Ахмед со своим сынком Шапи совсем с катушек слетели. Приезжую знаменитость Иду Романченко поимели, как шлюху подзаборную. Девушка, что Красой Красноуралья стала, сейчас у меня в кабинете сидит, – слышно было, как майор тяжело вздохнул в телефонную трубку. – вообще-то, ее тоже, того, снасильничали над ней, когда они с Идой на банкет к Ахмеду приехали…
– Что ты такое говоришь, Клим?! – Рассказов вскочил с постели, – ты в своем уме, майор? – едва поборов охватившую его ярость, бросил Илья Ильич.
– Так точно, в своем. – Поседько помолчал, – в загородный дом Ахмеда был направлен наряд полиции, но парни вернулись ни с чем.
– Почему они не задержали этих мерзавцев?
– Гости Ахмеда божатся, что ни папаша, ни его сынок никуда не отлучались из-за стола. Один из гостей оказался депутатом краевой думы, уважаемый человек…
– Ясно, – перебил майора Рассказов, – сейчас приеду к тебе сам, будем разбираться…
– Жду, – Поседько положил трубку.
Илья Ильич прошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Мысли одна противней другой роились в его голове. Рассказов почти физически ощущал их ленивое шевеление, и от этого делалось еще гаже.
«Фатеев прав, криминалитет края совсем обнаглел и престал воспринимать всерьез местную власть, сам возомнил себя этой самой властью!» – размышлял полковник, что есть силы гоня свой автомобиль по пустынному в эти предутренние часы шоссе. Дорога в сторону области была отремонтирована совсем недавно, но на блестевшем в свете фонарей полотне уже появились первые выбоины и глубокие трещины.
За ремонт трассы несла ответственность подконтрольная авторитету Гоче строительная фирма. Еще в бытность старого мэра Гоча получил этот дорогостоящий подряд. Работы велись из рук вон плохо, но приемная комиссия результатами работы Гочиных подопечных осталась довольна. Получив по пухлому конверту, приемщики послушно поставили свои подписи в разрешениях на ввод трассы в эксплуатацию. Теперь дорога разваливалась прямо на глазах.
Рассказов резко вывернул руль, объезжая очередную яму. Автомобиль тряхнуло. В бардачке глухо громыхнула початая бутылка водки. Илья Ильич остановился и вытер рукавом пиджака мокрый от пота лоб. Руки полковника мелко, противно тряслись. Нужно успокоиться, Рассказов открыл бардачок и извлек наполовину пустую посудину. Привычно выдохнув, полковник влил в себя водку и, приоткрыв стекло, выбросил пустую тару на обочину дороги.
Еще с километр и начнутся владения майора Поседько. Микрорайон «Старцево» был самой захолустной городской окраиной. Когда–то тут располагалось старинное, еще с царских времен кладбище. В семидесятых годах прошлого столетия могилы сровняли с землей, а на их месте возвели серые приземистые пятиэтажки. С тех самых пор дома не ремонтировались и сейчас являли собой жалкое зрелище. Покосившиеся двери подъездов, выщербленные ступени и подслеповатые оконца, обрамленные ветхими, дано некрашеными переплетами, все это производило впечатление брошенности и неустроенности. Отчасти, так оно и было. Оборонный завод «Красноуралье», на чьем балансе находились домишки, давно утратил свое стратегическое значение и влачил жалкое существование. Жители пятиэтажек, бывшие работники этого некогда славного завода, тоже хирели вместе со своим предприятием. Не сумев приспособиться к новым условиям жизни, работяги спивались и медленно угасали.
В одной из пятиэтажек было расположено отделении полиции, где начальствовал Клим Поседько. Рассказов не раз бывал здесь и без труда отыскал металлическую дверь с привинченной к ней табличкой.
«Отдел полиции «Старцево» – значилось на ней.
Илья Ильич толкнул плечом тяжелое крашеное в серый казенный цвет полотно и вошел внутрь. За столом дежурного дремал полный усатый капитан в старой давно не глаженой форме.
– Начальник у себя?! – не здороваясь, рявкнул Рассказов.
Капитан моментально проснулся и принялся тереть глаза большими пухлыми кулаками. При этом он тяжело вздыхал и с упреком посматривал на Рассказова. Зачем, мол, разбудил?
– Вы кто такой будете, товарищ? – наконец вымолвил усач.
– Конь в пальто! – рассерженно бросил полковник.
Смерив толстяка презрительным взглядом, Рассказов пошел по полутемному, освещенному одинокой тусклой лампочкой коридору. Добравшись до кабинета Поседько, полковник рванул дверь на себя.
Сухощавый высокий майор расположился за столом. Напротив него, опустив голову и скорбно потупив взгляд, сидела девушка в синем, как у уборщицы, халате. Рядом на уголке стола лежало изодранное в клочья вечернее платье. Услышав шум открываемой двери, девушка дернулась всем телом и разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Никто мне не верит, никто, совсем никто. Все твердят одно и тоже, мол, сама виновата. А в чем я виновата? В том, что в конкурсе этом треклятом участвовать решила? Так там за победу большие деньги обещали. Нам деньги очень нужны, и мне, и маме, и младшему брату. Как отец погиб, тяжело нам стало. Едва концы с концами сводим.