— У тебя очень красивый голос, — с восхищением произносит Ноа. — Просто потрясающе. Где ты занимался?
— В душе, — чистосердечно говорю я.
И теперь мы уже поём вместе, Ноа хоть и фальшивит кое-где, но заметно, что задатки есть — вопрос только времени и желания. Мои мысли неожиданно прерывает резкое торможение:
— Приехали, — Ноа быстро вылезает из машины, и я сижу какое-то время в полном одиночестве, дверь рядом со мной открывается, и он мягко берёт под локоть, а второй рукой придерживает затылок. Это выходит так непринужденно, как будто происходит очень часто.
— Спасибо, — благодарность выходит довольно смущенная.
— Было бы за что! Можешь оставить рюкзак внутри, — стягивая его с моего плеча, говорит Моро, и я его слушаюсь. Дверь хлопает, он подталкивает сзади рукой и оставляет ладонь на спине.
— Сегодня твой самый красивый поводырь я.
— Ты мой первый поводырь, — напрягая все мышцы в теле, произношу я. Улица снова давит своими запахами, окрестностями, возможностями и количеством людей, ладони потеют и бросает в жар.
— Прекрасно, твой первый опыт будет незабываем, уж обещаю.
— Почему-то я тебе верю, — двигаемся вперед. Пройдя небольшое расстояние, понимаю, что сейчас окажемся в эпицентре толпы. У меня начинается настоящая паника, и я останавливаюсь.
— Всё будет хорошо, — произносит Ноа. — Правда, зайдём внутрь, я буду рядом, заберём Ронана и со скоростью света домой, как и планировали.
— Согласен! Но давай без скорости света.
— А вот этого обещать не могу, это сильнее меня.
По пути, нас пару раз слегка задевают сумками или плечами, но это не критично. К Ноа обращается незнакомый голос:
— Мистер Моро, проходите. Вам освободить ваш стол?
— Нет, Дерек, сегодня я только забрать своего друга, — он лезет в карман, наверное, за деньгами, проходим в проём, а дальше начинается слуховое испытание для меня. Настолько это громко.
— Ты в порядке? — перекрикивая звуки, спрашивает Ноа.
— Да, сейчас привыкну, — а потом добавляю. — Тут есть место потише?
— У барной стойки, давай там тебя посажу, а когда найду Ронана, мы тебя заберём. Это не должно занять много времени, — и соглашаюсь.
По мере того, как мы отдаляемся к стойке, музыка становится тише. Ноа подсказывает, где ступеньки и сколько их. Доводит до высокого стула.
— Что будешь? О деньгах не переживай.
— На твоё усмотрение, — произношу, садясь на стул и массируя виски.
— Ему «Бессмертного», Айрис.
— Хорошо, босс, — отвечает незнакомый женский голос.
— Айрис, ты за него головой отвечаешь, вернусь минут через десять.
— Он что богаче тебя? — кто-то смеётся, видимо, Айрис.
— Да, у него замечательная семья, — такое внимание к моей персоне смущает, и я слегка краснею. — Скоро вернусь, — произносит Ноа и хлопает меня по плечу, я остаюсь один. Рядом переговариваются люди. Это парочка. Понимаю по интонациям и смыслу их диалогу.
— Пить-то собираешься? — спрашивает та знакомая Ноа.
Еще раз краснею, потому что она не понимает, что я слепой, а мне почему-то совсем не хочется ей это говорить.
— Я…
— Да, тоже не мой любимый коктейль, — прерывая говорит она. — Вообще диву даюсь, как он его вообще пьёт, как будто без чувств. Им весь рот можно сжечь, — договаривает она.
Не нахожу, что ответить и тереблю руками штаны.
— Давай другой сделаю, на свой вкус, тебе точно понравится, я это прям вижу, — дружелюбно произносит девушка. У меня дикое желание посмотреть на неё. Понимаю, что другого шанса не будет, поэтому достаю телефон, прикладывая к губам, произношу «Инстаграм» и направляю камеру на неё, по крайней мере, туда, где, думаю, она находится. Я в надежде, что она смотрит не на меня. Хотя шанс, что сделаю это незаметно, очень мизерный.
Из рук пропадает телефон, а на его месте появляется стакан.
— Могу сама сделать фотографию. Вместе или тебя одного? — очень просто спрашивает девушка.
— Вместе, — не могу поверить в то, что говорю такое.
Сегодня явно что-то случилось. Со мной. С моей жизнью. Она почему-то отдаляется за пределы дозволенного. Айрис обнимает за плечи, её волосы касаются лица, и тепло распространяется и на меня. Её духи наполняют меня всего, я уже не представляю себя отдельно от этого запаха.
— Скажи «сыр», — так и сижу истуканом, когда несколько раз затвор опускается. Даже не меняю положения тела и выражения лица, только сильнее разворачиваюсь в её сторону. Может, из-за поворота или ещё почему очки немного сползают вниз на переносицу, глаза слегка покалывает, и перед глазами не темнота, а туман. Пелена, вокруг всё мутное, но различимое. И это настолько пугает, что я не замечаю, как картинка становится чётче и яснее. Из нее появляются длинные цветные волосы. Красивое, выразительное лицо. Очки падают вниз на пол и, наверняка, разбиваются.
— Чува-ак, — Айрис собирается нагнуться за ними, и я крепко останавливаю её руками за плечи. Она смотрит и улыбается. А я разглядываю её во все глаза, боясь потерять из виду. Свободной рукой заправляет волосы за ухо, но рук не убирает.
С каждой секундой вижу всё больше и лучше, а с каждым мгновением её красота становится очевиднее. Цветные волосы, пирсинг на лице, броская одежда — Айрис против системы, как и я. Раньше. Ей нравится выделяться, так лучше отделяет своё «я» от других. Это не мода, не крик в пустоту, это сделано не для других, а для неё самой. Так намного проще стать независимым. Так проще найти себя. Через боль, через множество правильных или неправильных выборов.
Слезаю со стула, наступая при этом на что-то, принадлежавшее мне раньше. Она всё так же стоит и смотрит в лицо, вокруг стоят люди и, наверняка, уже не единожды звали её или спрашивали, что со мной. Тяжелая рука опускается на плечо и грубо отодвигает от Айрис. Ладони тихо соскальзывают по её рукам, они как плети достигают тела и теперь чётко и ясно слышу.
— В порядке? — я уверен, что спрашивают меня, поэтому отвечаю, но меня грубо перебивают:
— Тебе никто разговаривать не разрешал! — говорит высокий громила и грубо сжимает плечи, одежда скрипит под такими объятьями.
— Арни, давай полегче, - знакомый голос Ноа рядом, и с моих плеч падает груз. — Что здесь происходит, Айрис? — намеренно выделяет её имя, чувствуется, как его бесит данная ситуация.
— Не знаю, — растерянно произносит она, замечаю, как пелена опускается на глаза, и я не теряю зрение снова, но вижу всё так плохо, что закрываю глаза руками. Хочу вернуть всё, как было. Давлю на глазницы так сильно — снова темнота. Это так сильно пугает, что приходится прикусить губу. Больше ничего так не хочу, как эти несколько минут, случившиеся со мной ранее, даже забываю о матери, которую хотел бы увидеть живой. Я видел ангела и сейчас почему-то опять должен бродить на этой земле один. Кровь течёт из губ, сжимаю пальцами свою голову, но не могу издать и звука, а я хочу кричать-кричать-кричать.
Неожиданно до моих губ дотрагивается что-то тёплое. Отрываю руки от головы и открываю глаза, передо мной лицо Айрис с закрытыми глазами. А на моих губах оказываются её. Вижу всё через пленку, не мешает поверить в то, что момент существует, и что я его часть.
Чувства так обострены, что как будто и в своем теле, и вне его пределов. Во мне не только свои бушующие чувства, но и её. В эти мгновения читаю её мысли. Знаю, что и она искала меня. Не конкретно меня, не то, как выгляжу, не то, во что одет, а меня. Того, что за эти слоями, за всеми невзгодами. Того, кто раньше чувствовал каждый шаг. И он вёл дальше, а не обрубал на четверть пройденную жизнь. Ладони обхватывают её лицо, и она нежно касается своими моих. Точно знаю, кто я сейчас, чего хочу и как буду этого достигать. Потому что она рядом со мной. Теперь я, наконец-то, наполнен смыслом. Знаю, что не первым открыл луну или другой миллиард ненужных звезд. Мое открытие намного ближе Марса или Венеры, оно не догорающая звезда, а огромное и необъятное как космос. Я нырнул в огромную чёрную дыру с громким названием Любовь. И знаю, что она не отпустит меня до конца, пока не расщепит на атомы.
— Ронан, кажется, твоя пьяная задница спасла этот дерьмовый мир, — с улыбкой на губах произносит Моро.
Не верю в испытанные чувства, у меня нет слов. Точнее таких описательных слов я не знаю. Наверно, данные моменты называют волшебными. Может, это провидение? Может, это алкоголь или какие-то наркотики? Мои чувства слишком смешанные. Бросаюсь от одного к другому. Вот минуту я верю, что это было, а потом этого не было — воображение сыграло со мной злую шутку. Ноа берёт меня под локти и выводит, скорее даже тащит, потому что я не отдаю себе отчета и постоянно запинаюсь о свои же ноги. Я не в лучшем виде, даже не так — убитый. Чувствую себя муравьём, которого не додавили на дороге. И всё лежу и думаю, что делать. Шевелиться, ползти или просто остановиться и дождаться ещё одного удара. Ведь кто-то обязательно придёт. Раз и всё. Ни боли, ни страданий.
Выходим на улицу, скорее вываливаемся. Свежий воздух немного отрезвляет, становится легче дышать, но никакого прояснения событиям не даёт. Сгибаюсь пополам и упираюсь руками в колени, выворачивает наизнанку. Кажется, тошнит целую вечность. Кусочки чего-то непонятного забрызгали обувь и штаны. Горло сдавливают спазмы, но больше ничего не выходит и только когда становится легче, ощущаю, как похлопывают две разные руки по спине, слегка поглаживая.
Спокойно выпрямляюсь и вытираю рот тыльной стороной руки.
— В норме, — отвечаю на несказанный вопрос.
— Фуф, я-то уж думал, что тебя придётся сдавать ученым на опыты, — говорит Моро, от его дурацких шуток становится лучше. А потом понимаю весь возможный смысл этого предложения, и опять накатывает волна, да что там волна — цунами мыслей. Оно такое мощное, мутить и колет глаза. Так сильно, что я жмурюсь и прикрываю их руками, от которых разит кислым.
Открываю и закрываю их, пытаюсь избавиться от этого ощущения. В очередной раз смотря на мир через смутную пелену, вижу всё вокруг. И с каждой секундой становится чётче, вижу ребят. Таких, какие они есть. И первое, что читаю в их глазах, это удивление. В определенный момент Ронан перестает опираться на Ноа и тихо произносит:
— Сто-оп?
Не знаю, что отвечать на это. Отхожу на пару шагов назад и оказываюсь на проезжей части. Ребята приближаются ко мне — отхожу снова. Не понимаю, как объяснить это даже себе, и, вероятно, во мне играет первобытные инстинкты. И я хочу сохранить себе жизнь, хотя они никогда не угрожали, и сейчас их поза ничего не говорит о желании причинить вред. Меня пугает такая чёткость окружающего мира — это паника. Вокруг столько звуков, не могу сконцентрироваться, потому что все моё внимание рассеивает новообретенное зрение.
Поворачиваюсь направо, и меня полностью привлекает тот факт, что на меня лоб в лоб движется автомобиль и кричаще бибикает, зажимая клаксон. Не могу пошевелиться: в плену этих фар, потому что они напоминают о том, что было много лет назад.
Машина приближается, водитель кричит в открытое окно, чтобы я уходил, и только после замечаю, что парни кричат об этом же, медленно приближаясь, чтобы не спугнуть, и я не рванул в сторону опасности.
Автомобиль все ближе, смотрю на огни. Они гипнотизируют, всё моё тело окаменело, а разум кричит: «Беги-беги». А я стою, время становится подвластным. Медленно открываю и закрываю глаза, смотрю по сторонам, стараясь запомнить, как выглядит всё это, но в голове всплывают совсем другие картинки. Моя мать, сжимающая руку, крик, трескающиеся стекла, скрежет металла, запах бензина. Вновь открываю глаза, я в том же кресле и ремень всё так же перетягивает поперек тела. Из этого состояния возвращает удар об асфальт. И даже не успеваю понять, почему всё так, а не иначе, в скулу прилетает кулак, у меня опять темнеет в глазах на время.
— Придурок, самовлюбленный идиот, — кричит Моро. Прилетает ещё удар по лицу, жжёт то место, потому что сдирает кожу при ударе. Настолько обмяк, что не шевелюсь, хотя боль разливается по телу словно лава. Он ударяет ещё и ещё, и в какой-то момент всё прекращается. Наконец, открываю глаза и его держит Ронан, крепко обхватив руки, ощущаю, с какой силой приходится это делать, потому что Ноа всё ещё вырывается и кричит:
— Да, как ты смеешь, так распоряжаться жизнью, — сплевывает в мою сторону. Его одежда грязная, на коленках порванная — он спас мне жизнь, Ноа оттолкнул меня. Вокруг нас образовалась целая куча народу, кружится голова.
Меня поднимает незнакомый мужчина из толпы:
— С вами всё хорошо? Я уже вызвал полицию.
Вот этого нам только и не хватало. Моро уже спокойно стоит рядом с Ронаном и сверлит меня взглядом. Я отталкиваю мужчину, который придерживает за спину:
— Да, всё просто замечательно, нам с друзьями пора уходить.
Тот же мужчина хватает за запястье и тянет обратно.
— Погодите, тут надо разобраться во всем.
Вырываю руку, в том месте, где держал незнакомец, будет синяк.
— Нет, нам с вами разбираться не с чем, — иду к друзьям, сплевывая накопившуюся кровь изо рта в сторону, кто-то из толпы ахает и охает, но мне все равно.
Вытягиваю руку вперед, как достигаю друзей, Ронан, не раздумывая, протягивает в ответ и крепко жмет её. Такой большой и спокойный. Смотрю в сторону Ноа, он сложил руки перед собой и даже не смотрит в мою сторону.
— Может, поговорим? Только не здесь. — предлагаю я, потому что в отдалении слышна сирена полиции, и совсем нет желания разбираться, к нам она едет или мимо. Хочу привлечь его внимание, а он резко поворачивается и раскрывает руки, жду, что он меня ударит и почему-то, наверняка, заслужено. Но делает то, что удивляет — обнимает с такой силой, что даже перехватывает дыхание.
— Никогда-никогда, — произносит тихо Ноа. — Никогда так больше не делай!
— Точно не ближайшее время, — блондин ударяет в бок, не разрывая объятья, перехватывает дыхание, но я все равно улыбаюсь. — Это было помутнение, теперь я вижу ясно, — сколько в этой фразе смысла и подтекста.
— Как ты можешь снова видеть? — произносит вопрос Ронан. Чувствую на себе не только чужие взгляды, но и вспышки камер. А это не сулит мне и моим друзьям ничего хорошего. Здоровяк обхватывает нас, разрывая наши объятья так, что мы находимся по разные стороны от него, и ведёт к машине. Когда вижу, на чем приехали, жалею, что пропустил взгляд сестры. Да и вообще столько всего успел прозевать.
Хлопаем дверьми по очереди, сажусь сзади, Ноа за руль, рядом Ронан. Успеваю заметить взгляд, который проскакивает между ними. Такое чувство, что им необязательно произносить вслух очевидные вещи. Ноа заводит машину и проводит грязными руками по волосам, задерживаясь на макушке и сжимая густые блондинистые локоны.
— Ты должен за помывку салона, — обращается он ко мне через зеркало заднего вида.
— Ну-у, — обвожу глазами салон. — Походу, надо отдаваться тебе натурой, если только, — улыбаюсь, а Ноа усмехается уголками рта и давит на газ.
— Очень может быть, — тихо говорит Моро, но всё равно слышу.
Направляемся к дому Ноа, по крайней мере, надеюсь, что двигаемся туда, а не в полицейский участок или того хуже — ко мне домой. Как только вспоминаю про дом, думаю о том, как объяснить своим о таких вот метаморфозах со мной. Пока ни одной здравой мысли ко мне в голову не пришло.
Достаю телефон, быстро просматриваю сообщения от сестры, слегка пугает то, как она изъясняется и паникует. Набираю ей сообщение о том, что со мной всё в порядке, потом отцу, и убираю его подальше. И только сейчас вспоминаю об Айрис, о ней самой, о том, что сделала фотографию, достаю телефон из кармана так быстро и резко, что он почти выпадает из рук. Захожу в Инстаграм, никакой новой фотографии или записи, моё настроение падает ниже плинтуса. Но потом в голову приходит мысль о том, что фотография может оказаться в галерее. Быстро тыкаю в значок камеры и моё сердце устремляется вниз. Там ему самое место. Она есть, существует не только в моей голове. Айрис. Диснеевская русалочка Айрис.
Сначала рассматриваю фотографию в целом. Она сняла нас в тот момент, когда повернулся к ней лицом, если бы увидел такую фотографию, подумал бы что вот-вот сейчас эти люди поцелуются. Щеки горят от смущения. Приятно, так невообразимо приятно, просто смотреть на то, какая она.