— Потише, парень, тебе завтра ещё руководить игрой, — а он как не слышит моего комментария.
Ни с того ни с сего хочется давить на газ еще сильнее и проехать так не один километр, но это не то, за что будет благодарен Ронан. Я должен привести его в порядок перед игрой, а значит, нам пора домой. На повороте разворачиваю машину в обратную сторону, сбавляю скорость — это должно его остудить. Мне понятна жажда скорости и упоение в крутых виражах, но все-таки надо и спустится с небес на землю. Обещаю себе, что обязательно его покатаю, если будет шанс. Он медленно опускает руки в пределы машины, его рот закрывается до небольшой улыбки.
— Спасибо, — тихо произносит Ронан, опять смотря по сторонам. У меня такое чувство, что произносить для моих ушей он категорически не хотел, но я услышал.
Быстро добираемся до апартаментов. Машин во дворе стало меньше, значит, ребята разъехались по домам то ли из-за того, что закончилась выпивка, то ли кто-то стал ответственным. Не знаю и знать не хочу. С лица Ронана не сползает удивление, когда он смотрит на масштабы особняка.
— Видел бы ты другой дом, — хлопая по плечу, произношу я.
— Ты что-то сказал? — спрашивает Фишер.
— Нет, — улыбаюсь я. — Пойдём в дом.
Заходим в непривычно тихий дом. Каждый раз меня оглушает такое состояние после вечеринки. Словно монстр просто высосал любые звуки из этого помещения. Проходим дальше, по дороге успеваю заглянуть в комнаты и записать места, где что-то разбито, сломано, заблевано, чем-то облито или есть иная непонятная гадость. У меня настолько наметан глаз, что я замечаю девяносто пять открытых и скрытых поражений собственности. Медленно подбираемся к самой большой комнате на первом этаже, где обычно все тусуются.
Вижу несколько тел. Ронан следует за мной с некоторой стеснительностью и отвращением к той картине, которую видит из комнаты в комнату. Знаками прошу остаться его на месте, он кивает.
Тело, перекинутое через кресло, принадлежит Саре, подруге Лилиан. Трясу её за плечо. Она шевелится, и у меня сразу отходит от сердца. Иду к другим, когда она поднимается. На диване оказываются ещё Брендон и Ставо.
— Вам вызвать такси или доедете на машине? — обращаюсь ко всем сразу, раз они открыли глаза.
— Мне бы попить… — говорит Сара, и из неё просто вырывается поток рвоты рядом с креслом. Достаю телефон из кармана и записываю ещё одно место. У меня нет никакого отвращения к таким событиям — просто привык. Человек такая скотина, которая привыкает ко всему.
— Перебрала, как обычно, — гогочет Ставо, а руки тянутся к Саре. — Иди к папочке, он тебя утешит.
Он открывает объятья, идя ей на встречу.
— Отвали от меня! — произносит Сара и забегает за мою спину. А я только сейчас замечаю, что на моем лице нет улыбки, как раньше.
— Ребят, надо убрать весь дом до приезда, — даже ненамеренно добавляю в голос усталость.
— Хорошо-хорошо. Погнали, у меня вышел весь алкоголь, — говорит Брендон. Конечно, я сомневаюсь в этом, но решаю не акцентировать на этом внимание.
Они проходят через комнату, рассматривая Ронана на пороге:
— А это ещё что за перец? — произносит Ставо, оборачиваясь ко мне.
— Мой кузен.
— А симпатичный засранец! Как выглядит, а как пахнет! — замечает Сара и, исчезая за дверью комнаты, троица угарает.
Фишер даже в лице не меняется на их шутки, не понимаю почему. Набираю последние слова в сообщении, нажимаю отправить. Бренда с несколькими доверенными скоро приедет, и дом вновь засияет, как и до отъезда родителей. Приедут они послезавтра, но я не хочу напороться на их неожиданный приезд, поэтому всегда делаю уборку заранее. На полу нахожу пакет с белым порошком. А вот это точно надо куда-то спрятать или смыть, потому что это дискредитирует меня и друзей — оно мне не нужно. Не знаю, заметил ли Ронан, но в лице он даже не изменился.
— Пойдем наверх, тут… грязно, уборка начнётся минут через пятнадцать, — произношу я.
Парень уверено кивает, и мы идем к лестнице. Только сейчас доходит то, что Лилиан я не видел ни в одной из комнат первого этажа, а ко второму я не даю ключей. Значит, она уехала, чего раньше никогда не делала, да и в таком убитом состоянии. Поднимаясь по лестнице, набираю простое сообщение: «Ты где?», блокирую телефон и достаю ключи от двери. После того, как мы оба заходим, закрываю. Мне не нужно повторение результата одной шальной вечеринки, когда дверь на второй осталась открыта. Такого дикого свинарника после гулянки я в жизни не видел.
Веду Ронана в свою комнату, он, как ребёнок, послушно весь вечер следует за мной по пятам.
— Какой у тебя размер? — не поворачиваясь, спрашиваю, а он не отвечает. — Эй, молчун, нам нужно разговаривать, если ты хочешь помочь себе, — продолжаю, но вместо реакции опять ни звука. Я начинаю раздражаться: половину того, что я говорю, он оставляет без ответа, поэтому можно простить эту вспышку:
— Чувак, что с тобой не так, а? Ведь помочь хочу, а ты не отвечаешь и практически полностью игнорируешь. Ты что глухой? — разворачиваясь, произношу на одном дыхании. Его лицо мгновенно преображается, он понимает каждый звук, каждое слово и каждое предложение, что сказал.
— На самом деле, да. У меня проблемы со слухом… Теперь, — сухо и без стеснения говорит Ронан.
Теперь понимаю, почему он оказался в той группе поддержки, теперь знаю, почему он не отвечал, когда не видел, что я произношу.
— Читаешь по губам?
— Да, но это утомительно, — спокойно говорит Фишер. — И не говори никому это, ясно? Ты второй, кто знает на данный момент.
От такого поворота у меня слегка захватывает дух. Вот уж такими секретами со мной точно никто не делился.
— Хорошо, молчок. Тогда как нам с тобой общаться?
— Можно сообщениями, это не требует почти никакой концентрации с моей стороны.
— Да, лучше ими, а то ты меня как-нибудь можешь до усрачки напугать, — смеясь, произношу я.
Он кивает, протягивая свой телефон. Не нужно догадываться, что он от меня ждет. Захожу в поиск на facebook, ввожу свой ник в поиск. Задерживаюсь над кнопкой «Добавить в друзья», а потом нажимаю. После такого вечера это не кажется какой-то уж дикостью. На мой телефон почти мгновенно приходит оповещение, протягиваю Ронану мобильник и достаю свой из кармана, случайно задеваю что-то большое за поясом джинс и понимаю, что так никуда и не выложил пистолет. Ладно, разберёмся.
Пишу сообщение: «Для начала надо найти, что подойдёт из моих шмоток» и отправляю, продолжаю набирать сразу второе: «… и срочно в душ». Фишер, прочитав, поднимает на меня взгляд и смеётся.
Заглядываю в шкаф, выбираю подходящее на парня, который выше меня и шире в плечах. Безразмерная майка, штаны и толстовка. На Фишере это будет смотреться, как влитое. Благо у меня любовь к широким вещам. Вот в такие моменты очень выручает, хотя такое случается… Хм, в первый раз! Из другого ящика достаю полотенце.
— Раздевайся, — губами произношу я. И он без стеснения подчиняется. Держа все верхние вещи в руках, умудряется снять с себя штаны и носки.
Ронан протягивает вещи, беру из рук и кидаю в корзину с грязным бельем. Выхожу из комнаты и жестом зову последовать за мной, проходим пару дверей по коридору и заходим в ванную. Кладу все чистые вещи на тумбочке, оставляя Ронана наедине с собой. Думаю, парень разберётся со всем. Возвращаюсь в свою комнату, сажусь на кровать и откидываюсь на неё, чтобы какое-то время полежать и подумать. У меня в голове мысли о том, что уже успело сегодня произойти. Всё, что связано с этим парнем, Ронаном.
Через некоторое время я вспоминаю, что не дал ему чистых носков и трусы, поэтому достаю из ящика новые. На телефон приходит сообщение, но мне не интересно, кто это может быть. Иду в ванну, думаю, что он уже вышел и вытирается. Не стучу, кажется, в этом нет смысла.
Фишер очень накачан, но тело портят синяки и ссадины, которые я не заметил, пока он раздевался. И теперь парень выглядит почти как Аполлон, без шуток. Поэтому, когда разворачивается ко мне лицом, успеваю натянуть обыденное выражение, мол для меня это в порядке вещей. На лице у него застыл немой вопрос, поднимаю руку с вещами, и он все понимает, кивает в знак благодарности.
— Не одевайся, нам еще нужно обработать твои раны, — говорю ему. — Ты понял? — уточняю я.
Снова кивает и закручивает краны с горячей и холодной водой, взглядом прося подать ему полотенце. Иду в кладовку, беру с полки аптечку и возвращаюсь в ванну. Ронан уже предусмотрительно сел на край ванны. Кладу всю аптечку на тумбочку, достаю нужные препараты и обрабатываю раны. Ноги, руки, пресс, спину, дохожу до шеи и лица. Последнее обработаю в комнате, поэтому прошу одеться, чтобы не замер.
Уже в своей комнате сидя на кровати, наблюдаю за тем, как Ронан выбирает пиццу. Он не сопротивляется и разрешает заказать за свой счет. Наверно, признал, что деньги у меня только куры не клюют. Но он не считает, что так и должно быть, и это удивляет. Впервые ко мне не относятся как к золотому мальчику. Для него я обыкновенный человек со своими причудами.
На обработанном лице, слава богу, пара ссадин и ни одного синяка, а вот на голове, среди волос приличная такая гематома. Из меня тот еще медик, но выглядит это болезненно. Как бы не было сотрясения.
Проводим несколько часов за просмотром фильмов с субтитрами и поеданием пиццы, вкуса которой я не ощущаю уже два года, как и всего остального. И все это, запивая газировкой со вкусом ананаса, как написано на этикетке — теперь для меня просто слова. Вкусно или невкусно — это для других. Давно не ощущал спокойствие от обычного проведения времени без алкоголя, громкой музыки и каких-то споров, драк и поломок.
С первого этажа доносятся звуки: Моника и её команда работают не покладая рук, чтобы дом стал как прежде. Всё это время медленно и неторопливо набираем друг другу сообщения-ответы. Ронан расположен ко мне, и мне — странно — уютно от этого.
Только через пару часов я понимаю: Лилиан так и не ответила. Но почему-то даже не хочу знать причину. Вероятно, она изменяет мне с друзьями. По очереди. Когда уезжаю за выпивкой или просто проветриться, устав от шумной и потной толпы. Хорошо, что я пользуюсь презервативами, иначе точно бы подхватил от нее что-то. Однако у меня нет сил и желания выяснять правду, мы же типа идеальная пара. Нами восхищаются, нас не трогают, и меня это устраивает. Пока что.
Ронан пишет, что игра будет в пол шестого. На часах уже пол четвертого ночи, и по его усталым глазам видно: ему не мешало бы поспать, однако он ни слова не говорит об этом. В какой-то момент замечаю, его веки закрываются и он откидывается на подушки кровати. Я усмехаюсь.
Тяну к нему руку, чтобы попробовать растолкать и положить в комнате для гостей. Дотрагиваюсь до плеча, Ронан даже не шевелится, трясу посильнее и в этот момент он скатывается с подушек на пол и захватывает меня с собой. Его голова ударяется об пол, он слегка морщится, но притягивает с силой к себе, подминая как одеяло между ног. Все мои попытки выбраться из-под этого борова ничем хорошим не заканчиваются, у него просто мёртвая хватка. Вскоре я окончательно сдаюсь. Где-то на кровати пиликает телефон, но мне не достать, до утра я ничего не смогу поделать, поэтому засыпаю под теплое дыхание в макушку громилы.
***
Утро начинается с запаха кофе и тостов. Тело ломит, потому что я спал на полу в непонятной позе, но в итоге оказался на кровати. Приподнимаюсь над матрасом и в дверь, пританцовывая, залетает Ронан с улыбкой в тридцать два зуба. Всю эту картину портит лишь то, что на скуле видны ссадины, которые слегка оттеняют синим. А вечером я их не заметил.
— Я тут немного… похозяйничал, — говорит Фишер тихо, чтобы я не оглох, показывая на переносной столик с аппетитным завтраком. Даже моя девушка не готовила, даже предыдущая, да вообще ни одна, поэтому так это трогает и удивляет. Ни одна брендовая вещь не трогает сильнее, чем такой простой знак внимания. Признательности отчасти.
Следующие часы пролетают незаметно за разговорами. У нас так много общих тем, однако оба понимаем — пора ехать на игру. Спускаемся вниз на первый этаж, который только не блестит от чистоты. Проходим коридор, выходим на улицу, Ронан встаёт перед машиной, ему не надо ничего говорить, протягиваю ему ключи.
— Валяй, — говорю и не даю ему даже шанса отказаться — прохожу на пассажирскую сторону, искоса наблюдая за ним за рулем. Этот момент прекрасен, и он это чувствует. От новой роли я тоже получаю удовольствие — удивительно. Даже при условии, что я отдал ему ключи от самого ценного и дорогого в своей жизни. И дело тут не в стоимости машины, для меня она как ребенок.
Не успеваю настроиться на поездку, как мы уже оказываемся у спортзала, проезжаем толпу людей и заезжаем за угол. Мы выходим из машины, и парень выбирает путь наименьшего сопротивления: направляемся к черному входу, избегая встреч с той толпой.
Он указывает на раздевалки, киваю и с улыбкой прохожу дальше к местам в зале. Не помню, почему я согласился посмотреть игру, хотя совсем не заинтересован в баскетболе. Ронан сказал, что мне понравится и я поверил ему на слово — это было очень просто сделать. Смотря на его счастливое лицо.
Моя задница, наконец, плюхнулась на свободное местечко между чьими-то родителями и девочками лет пятнадцати, которые только лишь и мечтают ухватиться хоть мизинцем за эти мышцы и потные майки игроков. Услышать сплетни или поделиться своими про каждого парня на поле.
Игра с самого начала выходит жесткой. «American Fury» хотят вырвать победу любой ценой и постоянно наседают на игроков команды Ронана. Один раз даже вижу очень сильный удар в бок. В какой-то момент игра увлекает меня настолько, что хочется наорать на судью, потому что он ничего не говорит и не видит. А эти охи и ахи зрителей только сильнее заводят меня. Я один тут знаю, на что они действительно способны? И это чертовски злит.
После всей напряженной игры с равным счетом команда Фишера буквально чудом вылетает вперед. Я кричу, как и весь зал. Это волшебно, и я часть этого. Ронан бросает на меня взгляд после финального броска. А девчонки рядом растеклись, думая, что это предназначалось им.
Думаю, Ронан хотел бы побыть с командой, поэтому после игры тихо удаляюсь через плотную толпу к машине, но где-то внутри остаётся чёрный осадок. Мерзкое, липкое чувство, как жвачка. Неужели ревную, что у него есть с кем разделить счастливые моменты, что я не могу быть частью этого?
Не успеваю ответить на вопрос, на капоте моей тачки восседает парень, а колеса спущены. А вот это мне совсем не нравится. Завожу руки за спину, чтобы достать пистолет. Но его нет — остался дома.
Комментарий к Глава 5. Ноа Моро. Спасение рядового
Визуал Ноа Моро:
https://vk.com/trigetnitsy?w=wall-166986698_7007
Больше информации в группе:
https://vk.com/trigetnitsy
========== Глава 6. Глен Сарджент. То, что потеряно ==========
Курю одну сигарету за другой, замечая это по растущему количеству окурков под ногами. Кружится голова, приходится облокотиться на дорогую «игрушку». Если честно, на очень дорогую «игрушку» Ноа Моро. Закрываю глаза, чтобы прийти в себя, и выдуваю очередной клубок дыма. Уже порядком мутит, и я бросаю недокуренную сигарету на асфальт.
Как же давно я не ощущал запахи! Набираю в лёгкие побольше воздуха в надежде втянуть хоть крупинку, одно лишь ощущение, что могу уловить аромат, ничего не выходит. И это как подтверждение того, что я уже давно потерял надежду. Ведь живу так большую часть жизни.
Сейчас в такой непростой ситуации, когда лишился равновесия в жизни с исчезновением Астрид, просто остро необходимо иметь хоть что-то более ценное, чем потеря обоняния. С её появлением в жизни я опять стал мальчишкой, который помогает дорогой женщине. Давным-давно это была мать, теперь - Астрид. Эта дерзкая, неподобающая для спокойной жизни блондинка. И снова появился весомый повод приносить пользу миру, кроме поимки негодяев в сети.
Нужно скорее узнать у Ноа что-то о ней. Я уже отчаялся, Фрэнк говорит, что Астрид сбежала: ей проще одной, а нам — без нее, не надо заботится о безопасности в общежитии и прочее. Но что-то в лице его выдаёт, точно говорю. Да, Астрид ему не нравится, но выражение не идёт из головы, она что-то о нём знает или чем-то задела. Что же она тогда сказала ему перед душем? У него никогда не было такого беззащитного состояния. Так сложно вызвать его на чувства, особенно после неопределённых событий полтора года назад, о которых я так и не узнал — Фрэнк просто стал потерянным. Нет, мы разговариваем, и я понимаю нутром - он мне доверяет, но это совсем не то, что раньше. И это так сильно задевает. Знаю, что не должен вести себя как обиженный мальчик трёх лет, но раз он не пускает играть в его песочнице, то и он не получит игрушки. Война так война. Так хочется, чтобы он сдался первым. Чтобы всё было как раньше. Ведь мне так нужен такой друг, который не станет врать и приукрашивать, только бы не испытывать боль разочарования.