Одна из ступенек скрипнула. Грант вернулся в холл и увидел, как из-за угла появилась Пейдж, одетая в гораздо более теплую и скромную пижаму. Она распустила волосы, и те оказались на несколько сантиметров ниже линии ее плеч. В тридцать шесть лет эти когда-то натуральные и блестящие локоны заметно помутнели.
Она здорово постарела за те пять лет, что прошли после их последней провальной встречи – неумелой попытки вмешаться в ее жизнь в «Мотеле 6» в пригороде Финикса, последнего из продолжавшихся пятнадцать лет усилий спасти ее жизнь. У Гранта создалось впечатление, что сразу же после окончания школы и достижения возраста шестнадцати лет Пейдж стремилась только к одному – как можно быстрее свести счеты с жизнью. И его, честно говоря, шокировало, что она до сих пор в этом не преуспела. Несмотря на их разобщенность, его постоянно пугала перспектива однажды услышать по телефону сообщение для родственников усопшей.
Когда сестра открыла ему дверь, она была настолько неодета, что он не позволил себе разглядывать ее. Есть вещи, которые брат не должен видеть. Но сейчас, когда она направлялась к нему в свете пламени камина в меховых тапочках, его поразило, насколько она худа. Прямо на грани истощения… Казалось, что пижамная куртка с длинными рукавами полностью поглотила ее, а ее лицо, сужающееся от щек к подбородку, было настолько угловатым, что это выглядело неестественно – как будто сквозь кожу просвечивал ее череп.
Наверняка сидит на игле.
– Совершенно потрясающий дом, – вымолвил Грант.
– Как и арендная плата.
Гостю пришло в голову, что он не успел рассмотреть руки сестры на предмет следов от уколов, пока она была в кимоно с короткими рукавами.
Никудышный он детектив.
– Сколько ты уже в городе? – поинтересовался он.
– Год.
– Ты шутишь.
– Но сюда я переехала всего пару месяцев назад.
Грант подошел к небольшому камину и протянул руки над пламенем.
– Хочешь выпить? – спросила Пейдж.
– С удовольствием.
Хозяйка прошаркала к бару – двигаясь как человек, у которого нет сил даже стоять, и звук ее шагов напомнил брату о лечебнице для престарелых.
– Ты все еще любитель скотча? – спросила Пейдж.
– И не собираюсь меняться.
Полицейский увидел, как она протянула руку за «Макалланом». В тусклом свете Грант не смог определить его возраст.
– Чистый? Или со льдом? – уточнила женщина.
– А сколько лет?
– Двадцать один год.
– Боже… Тогда чистый.
Пейдж щедро наполнила стакан. И принесла его Гранту. По привычке он поднес его к носу и вдохнул аромат.
– Я серьезно, – спросила сестра. – Как ты меня разыскал?
– Просто повезло.
– Через Фейсбук?
– Ну да.
– Но у меня на аватарке всего пара глаз.
– И это твои глаза.
Грант отхлебнул виски.
Майлз Дэвис изливал себя в соло.
Подрагивало пламя в камине.
Детектив сверху вниз посмотрел на сестру, которая была на добрых шесть дюймов[11] ниже его.
Он не знал, что сказать.
– Одно из лучших, что мне доводилось пить, – заметил он, подняв стакан.
Молча смотревшая на него Пейдж кивнула.
Грант оглядел комнату, как будто увидел ее впервые.
– И никакой елки?
– Боюсь, я слишком копалась, – покачала головой Пейдж. – Елкой надо заниматься как можно раньше. Когда еще не пропала мотивация.
Теперь настала очередь гостя кивать.
– Странно все это… – заметила его сестра.
– Знаю.
Еще один глоток виски. Щеки Мортона порозовели.
– Папу навещаешь? – задала вопрос Пейдж.
– Не так часто, как хотелось бы. Раз в несколько недель.
– Я была у него один раз, когда только переехала из Финикса. На большее меня не хватило. Хотя мне пора бы привыкнуть к его виду.
– Я как раз сегодня был у него. Там развесили рождественские украшения. Вгоняют в жуткую депрессию.
Внутренне Грант вздрогнул. Можно было бы сказать как-то по-другому.
Он чувствовал, как скотч уже действует на ноги. И прошел к дивану. Под ним он увидел матрас и одеяло. Она что, трахается с клиентами прямо здесь, возле камина? Вот на этом самом полу, на котором он сейчас стоит? Полицейский постарался отбросить эти мысли.
– Хочу сказать, что я подумывала связаться с тобой, – заметила Пейдж, когда он опустился на подушку.
– Да уж надо было.
Грант отхлебнул виски и посмотрел на огонь. Сквозь окно у него за спиной доносились звуки дождя, поливающего изгородь.
– Хотя я хочу тебя кое о чем попросить, – добавил Мортон.
Пейдж скривилась.
– Расслабься, тебе это ничего не будет стоить. Я не ел с самого ланча, а виски слишком быстро ударило мне в голову.
– Ты хочешь, чтобы я что-то приготовила?
– А может быть, лучше я приготовлю? Ты голодна?
Женщина улыбнулась и на мгновение превратилась в себя прежнюю. Ее броня дала трещину.
– Намекаешь на свой всемирно известный жареный сыр?
– Должен тебе кое в чем признаться. Никакой он не всемирно известный.
Глава 7
Кусок масла зашипел на сковороде, по которой Грант гонял его деревянной лопаточкой. Пейдж уселась на барный стул возле кухонного стола – над головой покачивались сковороды и кастрюли всевозможных размеров, свисавшие с держалки, прикрепленной к потолку.
– Мягкий английский чеддер или «монтеррей джек»?
– А ты что, не помнишь?
– Помню, любишь американский.
Грант открыл дверь холодильника. Нельзя сказать, что он ломился от запасов – полупустой пакет с обезжиренным молоком, срок годности которого истек две недели назад, обычный набор соусов, три картонные коробки с пиццей, целый выводок полупустых коробок из-под китайской еды и, наконец, пачка упакованных в пластик ломтиков.
Он вернулся к плите с майонезом и сыром, безуспешно пытаясь вспомнить, когда в последний раз готовил сырные сэндвичи хотя бы для себя. Ему было интересно, было ли его предложение сделано на подсознательном уровне? Когда-то это было их любимой едой, если не сказать единственной. И этот запах плавящегося на сковороде масла вызывал в памяти тот год, когда они сбежали из приемной семьи и жили сами по себе в насквозь продуваемом всеми сквозняками односекционном доме на колесах на окраине Такомы. Гранту было пятнадцать, Пейдж – тринадцать. Они продержались целых девять месяцев, прежде чем их сцапала социальная служба.
Замерзшие, нищие, вечно голодные, и все-таки со всех сторон это было лучше, чем жить с чужими людьми.
Мортон положил сыр на сковороду и оставил его там, чтобы он растаял.
Уселся напротив Пейдж.
Под более ярким светом кухонных ламп, спрятанных в потолке, она выглядела еще хуже. То, что он принял за хороший цвет кожи, было простой основой под макияж. Ее кожа была землистого цвета, глаза налились кровью, и их оттеняли черные мешки под ними, которые не мог до конца убрать ни один маскирующий карандаш. То, как она сидела на своих руках, заставило Гранта задуматься, не пытается ли сестра скрыть их дрожь.
– Мне жаль, что я появился вот так, как гром среди ясного неба, – заметил он.
– Ты серьезно?
– Ага.
Пейдж протянула руку через стол и дотронулась до руки брата.
– Я просто не знал, захочешь ли ты меня видеть, – продолжил тот. – Если вспомнить, как мы расстались в последний раз…
Он убрал руку, слез со стула и вернулся к плите.
– Никогда не могла добиться такого же вкуса, как у тебя, – сказала Пейдж, пока он перекладывал сэндвичи на тарелки.
– Наверное, ты просто забываешь о самом важном.
– И о чем же?
– Когда они наполовину готовы, надо добавить на сковороду новую порцию масла. Чтобы каждая сторона сэндвича получила свою долю.
– Равные возможности умасливания – мне это нравится.
Грант проследил, как плавится новая порция масла. Он поднял сковородку и позволил маслу пару секунд покататься по поверхности, прежде чем опустить еще не готовые сэндвичи в кипящую жару.
– Ну и как твои впечатления, братец? Твоя сестра – проститутка. Это что-то новенькое, правда?
Детектив, не отрываясь, смотрел на сковороду.
Пейдж всегда любила собачиться с ним, но сейчас это было нечестно.
– Ты говоришь о человеке, которого я люблю, – заметил он, придавливая сэндвичи деревянной лопаткой.
Они зашипели.
Наконец, Грант окончательно переложил их на тарелки и принес к столу.
– Bon appétit.
Выяснилось, что он голоднее и пьянее, чем ему казалось. Откусывая кусок, он вдруг совершенно ясно осознал, что сидит на кухне Пейдж и ест вместе с ней.
Когда она подносила сэндвич ко рту, из-под рукавов показались ее кисти. Гость увидел шрамы, оставшиеся от ее попытки самоубийства, но, к счастью, не заметил следов уколов.
– Как тебе?
– Просто невероятно. – Сестра произнесла это с набитым ртом.
Прошла целая минута.
Никто из них не пытался заговорить, но чувствовали они себя более комфортно, чем прежде.
Из гостиной доносились звуки джаза.
Грант смотрел, как Пейдж откусывает крохотные кусочки. Казалось, от самой попытки проглотить что-то ей делалось больно.
– Я подумала, что ты все еще в полиции – это так? – поинтересовалась она.
– Правильно.
– И как у тебя все складывается?
– Прекрасно.
– Правда? И что, есть интересные случаи?
– Все они интересны.
– То есть тебе нравится то, что ты делаешь?
– Я люблю свою работу. А ты?
– Люблю ли я твою работу?
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Я делаю неплохие деньги, Грант.
– Это я уже слышал.
– И что это должно означать?
– Что мне пришлось пригрозить Эрику, чтобы он меня порекомендовал.
– Это не делает тебе чести.
– По его рассказу я понял, что с такими, как я, ты дела не имеешь.
– С такими, как ты?
– С людьми с небольшим капиталом.
– Секундочку. Ты недоволен, что я не даю каждому, кто сунет мне пару сотен?
В этих словах был определенный смысл.
– Не хочешь показать мне дом? – спросил Грант. – Хотел бы я посмотреть, что ты устроила наверху.
Глаза Пейдж широко раскрылись, а дыхание стало учащенным.
– Нет.
– Почему?
– Нет! – Во второй раз она практически закричала, наклонившись вперед через стол: ее глаза прищурились, зубы заскрипели, и теперь на него смотрело нечто, напоминающее жуткого наркомана.
– Хорошо. Прости, что спросил.
Грант встал и подошел к проигрывателю – Майлз Дэвис продолжал выдувать что-то из трубы.
– «Bitches Brew»?[12] Не самый популярный у него, но ничуть не хуже остальных. Мне нравится этот фрагмент. – Мортон сделал звук чуть громче. – Где у тебя туалет?
Пейдж указала на дверь в конце кухни.
Глава 8
Грант присел на край ванны.
Достал из кармана телефон и порылся в телефонной книге.
Дон МакФи.
Один из первых друзей, появившихся после того, как он закончил академию. И один из тех немногих, кто остался рядом в те страшные дни после исчезновения Пейдж в Финиксе, когда Мортон поставил перед собой цель умереть с помощью непрерывных баб и моря выпитого скотча.
Дон ответил на пятом звонке – у него был сонный голос.
– Разбудил? – спросил Грант, стараясь говорить потише.
– Да ладно…
– Если ты сейчас поможешь мне – я твой должник на всю жизнь.
– Тогда я, пожалуй, включу воду в ванной.
– Я у своей сестры в Квин Энн. Крокетт-стрит, двадцать два. Это недалеко от твоего дома.
– Ты с Пейдж?
– Долго рассказывать. Сейчас она выглядит совсем плохо. Никогда не видел ее такой худой. Она просто тает на глазах.
– Грант, мы с тобой это уже обсуждали. Ты с ней ничего не сделаешь.
– Сейчас все не так, как раньше. Она похожа на пациента после химиотерапии.
– Давай я приеду за тобой. Мы выпьем где-нибудь кофе и поговорим.
– Я сестренку в таком состоянии не оставлю.
– Ты хочешь, чтобы я без приглашения появился у нее в десять часов вечера только для того, чтобы сообщить ей, что она наркоманка? Приятель, я тебя люблю, но это дорога в никуда. Если ты хочешь еще раз положить ее в клинику – отлично, но тогда давай не затягивать с этим.
– Я говорю с тобой не как с наркологом.
– Ее жизнь сейчас подвергается опасности?
– Нет.
– Тогда, как твой друг, я скажу, что ей нужно совсем другое. С наскока тут ничего не решишь.
– А я сказал тебе, что она проститутка? Я не видел ее пять лет, и теперь она трахается за деньги.
– Боже правый! Мне очень жаль.
– Не заставляй меня делать это в одиночку, Дон.
Повисла долгая пауза.
Вихрь из звуков превратился в продолжительный, скорбный звук трубы, который звучал так долго, что Мортону неожиданно захотелось глубоко вздохнуть.
– Ты сегодня пил, Грант?
– Немного.
– Давай я заберу тебя.
– Не беспокойся. Прости, что потревожил.
Детектив разъединился.
Ему нужен новый план.
Лампа над раковиной мигнула несколько раз.
И погасла.
Майлз Дэвис замолчал.
Грант с трудом встал на ноги.
– Пейдж?
Неожиданно включился душ, и небольшая ванная, в которой стало темно, как в заднице, и невозможно было ориентироваться, заполнилась звуками льющейся воды.
Где же эта чертова дверь?
Мортон проковылял к вешалке с полотенцами, и в это время в стульчаке сама собой спустилась вода.
В течение нескольких мгновений Грант полностью потерял ориентацию.
«Надо отсюда как-то выбираться».
Он двинулся в противоположном направлении и наткнулся на раковину.
Сам собой заработал кран.
Казалось, что помещение давит на полицейского, стены сжимаются, а потолок опускается все ниже и ниже. Мортона охватила совершенно необъяснимая паника, и его дыхание стало коротким и прерывистым.
А потом опять загорелся свет.
Оказалось, что Грант стоит прямо перед зеркалом – его грудь вздымалась, а звуки падающей воды прекратились настолько внезапно, что он засомневался, не причудились ли они ему.
Глава 9
Когда детектив вышел из туалета, Пейдж стояла возле раковины.
Он подошел к ней и снял полотенце с ручки морозильной камеры.
– У вас здесь тоже перебои с электричеством? – спросил гость.
– Ага. Случаются время от времени. Старый дом – мне кажется, все связано именно с этим.
– Надо, чтобы все хорошенько проверили. Ты удивишься, сколько старых зданий в городе горят каждый месяц, и все из-за проблем с проводкой.
В левой раковине лежала гора посуды, от которой уже начинало попахивать.
Они занялись привычным делом – Пейдж мыла посуду, а Грант вытирал ее.
С поверхности раковины, этой пародии на посудомоечную машину, поднимался пар, который оседал на окне, расположенном прямо за ней.
Было приятно занять чем-то руки, так что необычность того, что Мортон пережил в туалете, постепенно улетучивалась, как дурной сон.
– Можно начистоту? – спросил он, когда его сестра передала ему очередную тарелку.
– Думаю, да.
– Ты меня здорово беспокоишь.
– Ты вполне можешь написать это на футболке.
– Ты плохо выглядишь, Пейдж.
– Ой, прямо не могу! – Женщина протянула Гранту сковороду. – Намасли ее для меня.
Детектив схватил бутылку оливкового масла с подоконника и капнул несколько капель на поверхность сковороды. После этого он оторвал кусок бумажного полотенца и стал круговыми движениями втирать масло в поверхность.
– Клянусь тебе, я пришел не для того, чтобы что-то приводить в порядок, но и игнорировать то, что я вижу, я не могу.
Хозяйка дома позволила тарелке соскользнуть в раковину и повернулась к брату.
– А я-то уже почти поверила, что сегодня меня ждет что-то новенькое. Отличная работа. Ты действительно почти усыпил меня.
– Пейдж, ты выглядишь просто ужасно. Бледная, худая, слабая. Ты ведь с трудом ходишь.