И вот когда я с разведёнными руками (за голову я уже нахватался) от непонимания того, как так можно со мной поступать и почему именно сейчас, оказался перед фактом своей избранности судьбой злодейкой, то я ничего лучшего не придумал, – а как сейчас я это понимаю, всё это было закономерно, – как начать выплёскивать всю свою злость на не могущей мне ответить машине. Но как оказывается, и в этом я заблуждался, и мой автомобиль так мне ответил, что я до сих пор хромаю. В общем, я захотел со всей силы пнуть по колесу автомобиля, – оно помягче и не оставляет на себе вмятин, – ну и не рассчитал удара, а может автомобиль применил против меня один из принципов дзюдо: «Поддаться, чтобы победить», и как результат, я прыгаю на одной ноге вокруг автомобиля, а проезжающие мимо автомобили с неравнодушными гражданами в них, подбадривают меня всё тем же способом, сигналами клаксонов.
И теперь понятно, что мне уже не до автомобиля, когда самому требуется медицинская помощь. И я вызываю эвакуатор для автомобиля и такси для себя, которое и доставляет меня в приёмное отделение одного из ближайших травпунктов, где как я, сидя в очереди, понял, всегда полно народу, шумно и временами страшно смотреть на что способен человек и его организм, испытывающий на себе невероятные фантазии своего обладателя.
Но вот очередь доходит и до меня, и меня на пороге приёмной встречает жизнерадостного и массивного вида врач, которому смешно на меня смотреть, а может быть, он, таким образом, подбадривает нас, людей, споткнувшихся на своей судьбоносной подножке. И не успел я переступить порог, как он уже за мной всё подмечает. – Цвет лица хороший. – Говорит доктор Бублик, как написано на его халате. – А это уже внушает оптимизм. – Расплывается в улыбке он. А я бы ему сказал, что как раз причиной моего здесь появления, стал мой чрезмерный оптимизм насчёт себя, но не сказал.
А всё потому, что догадывался, что врачи не сильно любят, когда к ним в руки попадаются большие умники, которые начитались в интернетах всего что только можно о болезнях, а теперь подвергают сомнению все действия врача. И врач, испытывая крайне противоречивые чувства по отношению к этому всё знающему пациенту, – с одной стороны он давал клятву Гиппократу и обязан оказывать врачебную помощь своему ближнему, а с другой стороны, ему прибить хочется этого умника, – вынужден идти на крайне болезненный для пациента шаг. Он так делает больно этому не закрывающему свой рот пациенту, что тот прикусывает свой язык от боли, ну а дальше лечение идёт в полной тишине и как по маслу.
Ну а мне плюс ко всем моим неприятностям, растущим, как снежный ком, ещё прокусанного языка не хватало. Вот я благоразумно и молчу в ответ на все действия доктора Бублика. Хотя во мне всё порывается его спросить о его фамилии: Не часто ли у вас интересуются о сложности ношения такой хлебобулочной фамилии? – Но ответ на этот мой вопрос, пожалуй, предсказуем. Доктор Бублик многозначительно улыбнётся и скажет медсестре: «Верочка, с обезболивающим не торопитесь. Здесь не сложный случай. И наш пациент потерпит. Тем более ему некуда деваться», заржёт доктор Бублик, доставая, только от одного вида хочется потерять сознание, что за страшный инструмент.
Но как всегда бывает в таких случаях, когда на тебя ополчился весь мир, так тебе кажется, а на самом деле ты попал в ту полосу, ещё называемой чёрной, где по отношению к тебе действуют все эти законы подлости, то если ты не задаёшься вопросами, то вопросами задаются к тебе. И доктор Бублик, видя мой хмурый и неразговорчивый характер, где я только тупо взглядом реагирую на его пожелания мне помощи, начинает мне задавать вопросы: «Какими судьбами? Паркурщик что ли? Так ты и головой ещё что ли стукнулся, если ничего не понимаешь?». Но не получив на них ответа, решает изменить ко мне подход.
– Я вижу, что тебе прямо-таки необходимо посетить мои курсы по после травматической, психологической реабилитации. А она тебе, несомненно, необходима. – Говорит он, вызвав у меня некоторую заинтересованность своей заботой. – Там по выходу из приёмной висит стенд, – добавляет доктор Бублик, – на нём можешь ознакомиться со всей информацией. – Да у меня вроде случай лёгкий. – На этот раз я уже не имел права смолчать (к чему это он всё клонит?) и ответил ему. Ну а доктор Бублик делает незаинтересованный вид и говорит мне. – Я ни коим образом не настаиваю на этом и не давлю, хотя вы тем самым оказали бы мне неоценимую услугу в деле моего повышения уровня понимания пациентов, – мне край нужна практика по психологии, – и это дело добровольное, – здесь доктор Бублик приближается ко мне в плотную и шепотом добавляет самое важное, что, по его мнению, убедит меня прийти на его курсы. – А вы знаете, что пациенты, замеченные мною в употреблении спиртосодержащих жидкостей, могут и не рассчитывать на больничный? – спрашивает меня доктор Бублик.
А я и возразить толком ничего не могу на эту его каверзу. Ведь только ему в итоге решать, чему верить: тому, что я в профилактических целях и для обезболивания влил в себя некоторое количество спиртосодержащей жидкости, – а это, между прочим, позволило ему с экономить на своих обезволивающих, – или же я вначале усугубил, а затем уже подпал под воздействие этого своего усугубления.
– Я приду. И не потому, что вы меня к этому принуждаете, а потому, что вы меня в этом заинтересовали. – Еле ворочая языком, сказал я, чувствуя, что перестарался по дороге сюда в такси с обезболивающим.
– Вы с порога мне понравились. – Сказал доктор Бублик. – И я, увидев вас, сразу себе сказал: вот кто не откажется от моего приглашения на лекцию, а всё потому, что он сразу поймёт, что она ему нужна. – А я дурак вдруг расчувствовался, – однозначно с обезболивающим переборщил, вот оно и начало так предсказуемо действовать, – и сам того не заметил, как задал тот самый, провоцирующий доктора Бублика на категоричность его отношения к пациенту вопрос. – А зачем вам всё это? – предваряя свой главный вопрос, спрашиваю я доктора Бублика.
– На одной улыбке, как оказывается, не уйдёшь от всего этого. – Кивает мне на ногу доктор Бублик. – И мне необходима психологическая разрядка, которую и дают мне эти курсы. – Говорит доктор Бублик. – Так вон оно что! – всё за этого прижималу и жмота понял я. – За посещение психиатра платить не хочет, а решил сам организовать такие курсы, чтобы и самому психологически восстановиться и не удивлюсь, что он захочет на этом заработать, в конце занятия объявив, что только первое занятие бесплатно. А мы, добровольно-принудительно загнанные на его курсы пациенты, все со своими сложными и ноющими проблемами во всех костях и даже у некоторых они отсутствовали в голове, и плюнули бы на этот развод, но доктор Бублик, как выясняется, предусмотрительный гад. И он подошёл к этому делу не как дилетант, а он всё продумал и предусмотрел, в том числе наше не желание растрачивать себя и содержимое своих кошельков на весь курс лекций, и для совместного ведения привлёк к этому делу настоящего психолога и заодно сногсшибательную докторшу психологических и философских наук, Домникию Ивановну. А уж на Домникию Ивановну без слюноотделения и его сглатывания не посмотришь, а она этим вовсю свою Ивановскую породу пользуется, будучи с доктором Бубликом заодно, чей курс введения в психологию, после встречи с Домникией Ивановной, пользуется у всех её видевших неизменным успехом.
И тут для меня и доктора Бублика настаёт момент истины. – А вам ваша фамилия не доставляет неудобства? – спрашиваю я его. И как выясняется, то нет. – Скорей моему пациенту, – со знанием дела говорит доктор Бублик, – когда представляешь одно, при виде фамилии на дверях кабинета, а когда заходишь внутрь, видишь такое противоречие, что не всегда с собой справляешься. И приходится вправлять челюсть особенно впечатлительным пациентам. – И на этом всё, мой приём закончился.
И вот я иду на эту лекцию, и не потому, что доктор Бублик, таким образом, меня убедил, а потому, что мне будет полезно подышать свежим воздухом и общение с людьми не будет лишним; и уже на последнем месте стоит следующий приём у доктора Бублика для перевязки моего растяжения. Правда подышать свежим воздухом мне удаётся только из кабины такси, которое меня довозит до клиники, затем я всё больше отдышиваюсь, упираясь на палочку во время своего движения до входных дверей, после меня не гостеприимно ждут лестничные проёмы, которые я обманул, на первом же этаже свернув в сторону лифта. А там уже легче и на самом высоком этаже, мне осталось выйти и преодолеть по коридору расстояние разделявшее лифт и обозначенный кабинет. Где уже народу было под завязку. И аудитория так полнёхонько набилась теми, кто не первый раз пришёл на лекцию, а так сказать, был в курсе того, кто кроме доктора Бублика здесь будет присутствовать – вот они заблаговременно и позанимали все самые первые места, чтобы быть ближе к Домникие Ивановне.
Но так как я не был в курсе существования Домникии Ивановны, то я удивился такой наполненности аудитории, по тому же своему незнанию отдав должное организаторским способностям доктора Бублика, всего вероятнее обладающего не только даром убеждения, но и ораторским талантом, раз народ так и валит на его лекции. И только тогда, когда я увидел Домникию Ивановну, я понял, до чего же коварен и изобретателен этот доктор Бублик, сумевший так всех нас провести. И я даже сгоряча задался было глупым вопросом:
– И зачем тогда спрашивается, доктору Бублику нужно организовывать все эти курсы, когда одной Домникии Ивановны достаточно, для психологической разгрузки? – Но быстро проанализировав все действия доктора Бублика, понял, что он не мог поступить иначе, когда он так отъявленно корыстен, да и Домникия Ивановна, при её красоте, требует больших в неё вложений. Что при одном окладе доктора Бублика, чрезвычайно затратное дело. Вот и приходится ему пускаться в разные схемы, чтобы Домникия Ивановна была всегда довольна и не попрекала его не возможностью осуществить все её желания.
– И тогда получается, что доктор Бублик не такая уж и корыстная сволочь. – Рассудил я. – И у него для всего этого своего поведения есть все основания. – Вот такому, безответному выводу я пришёл, когда Домникия Ивановна явилась пред нами всеми, но каждому казалось, что она предстала только перед ним – умеет Домникия Ивановна эффектно себя подать и оказать психологическое воздействие на аудиторию. А ведь ещё пять минут назад, до её прихода, аудиторией называлось только само помещение, а теперь вся её внутренняя составляющая, состоящая из людей, обмерев при виде неё, трансформировалась и уже сама стала неотделимой частью этого помещения. И теперь Домникия Ивановна может полностью располагать ею и делать с ней всё, что только захочет.
Но до этого ещё время не пришло и я, ничего такого не подозревая, занимаю самое дальнее место в аудитории, чтобы мне ничего не мешало слушать лекцию. А слушать я люблю, склонивши голову к себе на руки и непременно при этом с закрытыми глазами. Что я немедленно проделал, как только удобно устроился, а вслед за этим и не заметил, как увлёкся слушанием этого особенного фона, который возникает в таких местах при скоплении в них людей, жаждущих знаний, и прохлопал появление доктора Бублика со своей со ведущей.
А так как я не ожидал от доктора Бублика такой предприимчивости с Домникией Ивановной, и как в итоге мной выяснится, коварности, то я не стал отрывать голову от парты и продолжил присутствовать и слушать лекцию в таком, наиболее для себя удобном положении.
А доктор Бублик, между тем, не тушуется и своего рода проявляет ораторский талант, вызывая у меня заинтересованность.
– Не буду долго вас мучить и сразу приступлю к делу. – Заявляет доктор Бублик и тут же всех нас интригует своим вопросом. – А теперь вопрос, а вернее два вопроса. – Говорит доктор Бублик. – По какому медицинскому профилю работает сказавший это врач, и какой ваш прогноз за лечение? – задаёт вопрос доктор Бублик, и я погружаюсь в размышления, в поисках ответа на его вопросы. Но мне не удалось далеко углубиться в свои размышления, а всё потому, что со стороны трибуны, где всего вероятней находился доктор Бублик, вновь донёсся его голос.
– Эти вопросы не требуют немедленного ответа, вы ответ на них дадите в конце лекции, а сейчас вопрос на смекалку. – Говорит доктор Бублик, затем, как я понимаю, выдерживает паузу и озвучивает свой вопрос на смекалку. – А теперь недолго думая, назовите самый страшный вопрос, который может прозвучать в устах вашего лечащего врача. – И не успел я обратиться к памяти, а туда в основном обращаются за ответами на возникшие вопросы (здесь, конечно, не без своих претендентов на оригинальность, и кто-то ищет ответы на все вопросы на потолке, кто-то выковыряв из носа его содержимое, пытается высмотреть в этой субстанции нужные для себя ответы, а кто-то погружает себя на дно бутылки, чтобы уже там отыскать для себя всё, что нужно), как заёрзали задницы, теребя стулья, а вслед за этим зашумели ответы.
– У вас родственники есть? – кричит свой вопрос, судя по кряхтящему голосу, человек таких возрастов, что ответ на этот его вопрос есть констатация факта и очевидность.
– А вы не видели моих кожаных перчаток? Вчера, перед вашей операцией положил их на стол, и они как будто испарились. – Озвучивает свои опасения с истеричным голосом какой-то нытик, а не совсем фаталист. Коим должен быть каждый пациент, с перспективами на своё выздоровление смотрящий. А этот тип явно не из этой категории отважных людей, коих не только потерей хирургом перчаток не испугаешь, да у них такое крепкое пищеварение, что забудь хирург в их желудке свою шляпу, то они, несмотря на свою язву, если это надо будет хирургу, – друг выручай, жена дома съест, если я сегодня задержусь на повторную операцию и не пойду с ней в ресторан на ужин, – из одной только мужской солидарности переварят эту шляпу и не подавятся. – А этой своей стерве закажи сегодня креветок. – Пожмёт руку хирургу отважный, со шляпой внутри себя пациент, сделав это удивительное предложение.
– Зачем? – не совсем поняв, спрашивает его хирург.
– Это для меня. – С созерцательным видом скажет отважный пациент. И хирург по его виду всё понял, ему так легче будет переваривать шляпу. – Может к креветкам пива? – спрашивает отважного пациента хирург.
– Лучше водочки. – Причмокивая губами, мечтательно говорит отважный пациент. И хирург, несмотря на то, что собирался рекомендовать отважному пациенту полностью отказаться от злоупотребления крепкими напитками, на сегодня решает сделать для этого, отныне его любимого пациента, исключение. – Сколько? – спрашивает хирург, по себе зная, что в этом деле нужна чёткость и точный учёт. Отсутствие чего, всегда ведёт его к неожиданным последствиям. Ну а отважный пациент и сам придерживается таких же взглядов на крепкие напитки, что и хирург. Не зря что ли он заработал язву желудка, употребляя всё это дело на скорую руку, совсем без закуски.
– Для начала графинчик. – Мечтательно говорит отважный пациент, при виде которого у хирурга уже потекли слюнки. Уж больно он аппетитно делает заказ.
– Как вам будет угодно. – Заверяет хирург отважного пациента в том, что всё будет чин чином и, уже не имея сил терпеть, бегом бросается на выход из палаты, затем из больницы и дальше на такси домой. Долетев же на всех порах к себе домой, хирург, как всполошенный врывается домой и что он там к своему потрясению видит. А видит он полную неготовность своей супруги. А ведь она всё утро его пилила, с требованием сегодня не задерживаться и быть во время, а то я тебя знаю, обязательно что-нибудь там забудешь, и опять мы с тобой никуда не сходим. Но как сейчас хирургом выясняется, то она стерва, как верно заметил его любимый пациент, даже и не думала собираться, стоя в прихожей с одной сушкой во рту, которую она, причмокивая, посасывает.
– Да сла бы ты Саса по шоссе дальше, сосать свою сушку. – Хирург в сердцах хотел было уже махнуть рукой на свою супругу, но тут ему вспомнился его любимый пациент, который ради него там сейчас лежит и на сухую переваривает его шляпу, а эту стерву только одни свои заботы заботят. И хирургу так вдруг стало невыносимо больно и обидно за своего любимого пациента, что он… – Значит, вы ещё не готовы? – до обледенения холодным голосом спрашивает свою недальновидную супругу хирург. Отчего она даже в ознобе поёжилась и, не понимая, что случилось, недовольно спрашивает его. – А в чём, собственно, дело?
– Тогда встречаемся в ресторане. – Сказал, как отрезал хирург, до сотрясения потолка и подкашивания в ногах своей супруги захлопывая дверь за собой. После чего супруга в полнейшей растерянности и недоумении садится на пуфик, пытаясь понять, что случилось такого и что ей теперь делать: ехать в ресторан или нет? И что-то ей крайне убедительно подсказывает внутри, что ей сегодня лучше со своим Колюней не спорить, он будет крайне жесток и требователен к ней в отстаивании своей точки зрения на неё, паскуду. И как сегодня же вечером выяснилось супругой хирурга, Колюни, то интуиция её не подвела. И как только она в спешке неприбранная в мыслях и одежде прибыла в ресторан, то с первого взгляда на Колюню, однозначно преуспевшего в деле наполнения себя храброй водой, она поняла, что сегодняшний вечер будет для неё незабываем. А вот насчёт Колюни, у которого глаза в кучу и взгляд осоловелый, такого уже не скажешь.