– Похоже, мое подсознание говорит, что надо узнать о Кейт, – улыбнулся тогда Эйдан. – Хотя, скорее, она просто воплощение беспокойства. Мне говорили, такое может быть после отказа от таблеток.
Джейсон не считал это нормальным. И больше всего его бесило, что Эйдан и не думал с ним делиться – но так бывало всегда, когда дело касалось таблеток.
Однажды, в первые каникулы их дружбы, Джейсон был в гостях у Эйдана. Большой шикарный дом, пропахший специями для глинтвейна, печеными яблоками и хвоей. Какие-то кузены и дальние родственники, которые собирались к Рождеству. На праздник Джейсон уезжал домой, но тогда Эйдан притащил какого-то крепкого алкоголя, и они впервые в жизни напились.
Они едва держались на ногах, но Джейсон отлично помнил, как Эйдан спустил все таблетки в унитаз и шептал:
– Я просто хочу быть нормальным.
Джейсон тогда неуместно смеялся и говорил, что нормальных не бывает. Он пытался объяснить, что имеет в виду, но так и не смог, а потом они уснули.
Утром Джейсон боялся, им не миновать взбучки. Его собственный отец легко заводился, мог громко отругать, хотя так же быстро остывал и в итоге махал рукой:
– В твоем возрасте я был таким же.
Но мистер Хилл сына не ругал. А мать Эйдана принесла ему новые таблетки. И Джейсон подумал, что иногда ругань лучше, чем жалость.
Сейчас Джейсону хотелось как-то помочь другу, но он ничего не мог сделать с тем, что у того в голове. Или с таблетками. Зато вполне в его силах кое-что другое.
– Надо выяснить про Кейт, – неожиданно сказал Джейсон.
Холли рядом выпрямилась и, хмурясь, посмотрела на брата:
– Зачем?
– Это… мне кажется, эта тайна занимает Эйдана. Да и я сам хотел бы знать, что произошло.
– Предлагаешь вызвать духа?
Джейсон во все глаза уставился на сестру, но она, кажется, предлагала совершенно серьезно. И даже легко представлялось, как они сидят с доской и, закатив глаза, взывают к привидению. А оно появляется, почему-то в простыне и с криво вырезанными отверстиями глаз – Джейсон в детстве пытался так изображать духа на Хэллоуин.
– Нет, – мрачно сказал он. – Я о том, что неужели ее младшая сестра не проговорилась?
Холли насупилась:
– Неа. Я пыталась. И остальные девочки тоже. Она ничего не говорит о смерти Кейт.
– Попытайся еще. Только будь аккуратна. Ты ведь не хотела обсуждать смерть матери, она тоже наверняка не хочет.
На лице Холли промелькнуло выражение, после которого она перестала походить на задиристую девчонку. Она знала, что это такое, терять близких.
– Я попробую. Может, ей просто не с кем поговорить. А ты?
– Разузнаю у друзей Кейт.
Джейсон не стал говорить, если Эйдан отвлечется от своих университетов, придется еще и пытаться узнать в городе об останках. Но если на них действительно указала Кейт в дневнике, то всё связано.
Джейсон поднял голову, вглядываясь в туман. Уже начинало подмораживать, так что он спрятал руки подмышками, немного дрожа. Но если прищуриться, мог легко представить высокую ладную фигурку Кейт, которая легко сбегает по огромным ступеням и машет рукой. Он почти слышал ее смех.
Он хотел знать, как и почему она умерла – и в чем связь со школой.
3.
Холли свое имя любила.
Отец рассказывал, что врачи утверждали, будто после Джейсона у них больше не может быть детей. Но мать так хотела еще одного сына – или маленькую дочь. Поэтому, когда она всё-таки родилась, пусть это и не было так просто, ее назвали Холли. С намеком на благословение. На праздник, который она принесла – полное имя звучало Холлидей Фэйберн.
Как смеялся Джейсон, «праздник, который всегда с тобой».
Она сама предпочитала значение «падуб». Холли нравились нарядные кусты с острыми листочками, усеянные россыпью красных ягод. Куда круче и красивее какого-то благословенного святого или праздника – хотя серьги в виде маленьких черных крестов Холли обожала.
Именно за них теперь и выговаривала миссис Дженкинс. Маленькая сухонькая старушка слыла самой грозной защитницей строгих правил. В ее представлении юные леди должны выглядеть скромно, а говорить исключительно шепотом, опустив глаза в пол. Миссис Дженкинс преподавала английский язык, и ее предмет был сущим наказанием для Холли.
Но она хорошо усвоила простые принципы: молчи, соглашайся и тебя отпустят побыстрее. Главное, не возражать и просто делать по-своему.
Это Джейсон всегда начинал возражать, но Холли полагала, брат неправ. И ему стоит поучиться сговорчивости, если он хочет чего-то добиться.
Когда миссис Дженкинс наконец-то отпустила ее, Холли задорно расстегнула пиджак, закинула за спину рюкзак и, насвистывая мелодию, направилась на выход.
После занятий центром школы становилась лестница главного здания. Огромная, широкая, выщербленная сотней прошедших лет с момента строительства, дождями и ветрами. Ее, конечно же, подновляли и регулярно ремонтировали, но каменные ступеньки умудрялись сохранять благородный старинный вид.
Триш Кларк уже устроилась там, благоразумно подложив под юбку книги. Опершись рукой о камни, она с притворным равнодушием смотрела на многочисленных школьников, что выходили из здания или наоборот, шли туда. Миниатюрная блондинка, она накручивала на палец локон, выбившийся из стянутого черной лентой хвоста.
Остановившись рядом, Холли не решилась садиться на холодные ступени. В конце прошлого года ей уже попало за то, что книги и учебники отсырели и пришлось покупать новые. Вряд ли отец обратил бы внимание на лишние траты и выговоры, но тогда и у Джейсона возникли проблемы в школе, так что отец действительно вспылил.
– Тебя опять эта мымра задержала? – поинтересовалась Триш. – Вот ведь неймется.
– В этом году явно решила начать с меня свои воспитательные беседы.
Триш только фыркнула. Ее собственный внешний вид всегда оставался безупречным. Но обманывались им только учителя: все девочки школы знали, что Триш Кларк сама еще та змеюка, любимым занятием которой всегда оставались сплетни.
Когда Холли только попала в эту школу, она держалась особняком. Привычно огрызалась на всех вокруг, не стеснялась показывать средний палец и писала смски своей подруге Келли, которая осталась в прошлой школе. Только ответные сообщения приходили всё реже, а потом и Холли потеряла интерес к бывшей подруге.
С Триш она решила подружиться, чтобы понять, кто есть кто в новой школе: Триш знала всё и обо всех. И сейчас, наверное, именно ее Холли могла бы назвать лучшей подругой.
– Расскажи о Лорел Фостер.
Триш приподняла брови и уставилась на Холли, накручивая на пальцы прядь волос:
– Сестра Кейт? Да что про нее говорить. Тихоня, с отличными оценками. Бегала в прошлом году за Берни Миллзом. Представляешь? Где она и где Берни.
Берни Миллз был местной звездой регби, заносчивый мальчишка, с которым Триш пару раз обжималась. Уж конечно, она считала, что куда более достойная пара для Берни. Тот, правда, предпочитал крутить со всеми, кто оказывался в его поле зрения. Если, конечно, у них достаточно длинные ноги.
– Меня не это интересует, – отмахнулась Холли.
– О!
Хитро прищурившись, Триш подмигнула подруге.
– Хочешь узнать побольше о смерти Кейт? Не выйдет. Эта Лорел молчит и ничего не рассказывает. Если хочешь попытаться, начни с библиотеки, она часто там бывает.
В книгах Холли разбиралась неплохо благодаря брату. Читать, как он, не особо любила, но разговор поддержать могла. Она задумалась, как бы подобраться к тихоне Лорел, которая отмалчивалась на все вопросы, когда Триш издала странный звук. Который, как знала Холли, можно было считать восторгом.
Проследив за взглядом подруги, она увидела брата. Вместе с Эйданом они спускались по другой стороне лестницы, увлеченные разговором. Оба в школьной форме, но Джейсон хмурился, ему явно не нравилось, о чем говорили. И вряд ли осознанно, он расслаблял узел галстука, чтобы стянуть его с себя.
Триш очень хотела познакомиться с Джейсоном, и как-то Холли даже пришлось их представить. Но к вящему неудовольствию Триш, Джейсон даже не обратил на нее внимания. После этого интерес Триш перекинулся на Эйдана, но тут она благоразумно не просила свести их, а просто восхищалась издалека.
– Нет, ну идеальный же, правда! – вздохнула Триш.
Холли только закатила глаза, не желая развивать тему. По правде говоря, она полагала, Триш могла бы подойти Эйдану: такая же идеально аккуратная, может, не настолько обаятельная, зато красивая и с длинными ногами.
– Он же бывал у вас дома, да? – спросила Триш. – Ты могла пригласить меня. И я бы случайно вышла из душа, а халатик распахнулся…
Она явно начала предаваться фантазиям, и Холли осадила ее:
– Обычно Джей к нему ездит.
Сама Холли никогда не бывала у Хиллов. Зато хорошо помнила тот раз, когда у них на пороге появился Эйдан. Это было прошлым летом, сразу после окончания учебы. Джей тогда первый год общался с Эйданом, а Холли его плохо знала. Но именно она открыла дверь и с удивлением узнала друга брата. Стоял поздний вечер, Эйдан вымок под дождем, дрожал от холода и спрашивал, дома ли Джей.
Брат ее прогнал, не давая услышать разговор. Только после, когда Эйдан принял душ и переоделся в сухую одежду Джея, а отец пожал плечами, что у них можно остаться, Холли осторожно принесла брату и его другу чай. Ее не прогнали, и это стало первым вечером, который она провела вместе с ними.
Тогда и узнала, что Эйдан планировал провести несколько дней у Молли, у которой уехали родители, а потом уже домой. Только что-то пошло не так, Молли, с которой они встречались, выгнала его прямо вечером.
– Я ей всё рассказал, – хмуро говорил тогда Эйдан. – А она назвала меня психом и выставила.
Холли не знала, о чем он, но тогда прониклась сочувствием, а в следующие несколько дней, пока Эйдан оставался у Джея, и интересом. Так что даже перестала ревновать брата к новому другу.
Раньше их всегда было двое, Джей и Холли, против остального мира и всего, что только может быть. Но появился еще и Эйдан, который неожиданно и для Холли стал важен.
– Ты ему нравишься, – сказал Джей в прошлом году.
Но Холли фыркнула в ответ. Она совсем не хотела портить дружбу. И понимала, что, если что, больно будет даже не ей, а брату.
Джейсон часто показывал ей рассказы и наброски того, что писал. Холли нравились рассказы брата, он умел подмечать детали и показывать вещи с неожиданных сторон. И ей врезалась в память фраза… после визита Эйдана и знакомства с ним поближе, она поняла, о чем писал Джейсон.
«Расскажи о собственной боли. А я поделюсь своей. И мы никогда не будем одиноки».
В библиотеке Холли бывала редко. На самом деле, ей быстро становилось скучно среди одинаковых стеллажей и цветных корешков. Она искренне не понимала, как можно на полном серьезе проводить кучу времени на пластиковых стульях, среди запахов страниц.
Как-то Джейсон сказал, что среди книг проще прятаться. Холли была не согласна. Она считала, что прятаться лучше в переполненных комнатах и на вечеринках – никому не придет в голову приглядываться к тебе в толпе.
Триш сказала, сестра Кейт сейчас в библиотеке, так что Холли отправилась между стеллажами, успев заглянуть в зал на первом этаже, где иногда проходили лекции. Там царила пустота, только мистер Тэрайн, глава библиотеки и архива, уточнил, смотря поверх очков, нужно ли ей что-то конкретное. Холли покачала головой, сослалась на школьную программу и отправилась на второй этаж.
Лорел Фостер сидела за одним из столов. Подперев голову руками, она читала, и одна из кос то и дело норовила упасть на страницу. Лорел с раздражением отбрасывала ее назад, но та снова скользила на бумагу.
Может, как и Джейсон, Лорел предпочитала прятаться в библиотеке. По крайней мере, покрытые словами страницы не выспрашивали о смерти сестры.
Холли стало почти стыдно, но интерес был сильнее. К тому же, она понимала, почему Джейсон хочет узнать о смерти Кейт. Он заслуживал это.
Решительно взяв со стеллажа книгу, Холли направилась к столикам. С громким скрипом подвинув стул, уселась на него верхом, смотря на поднявшую голову Лорел. Хлопнула своей книгой по столу.
– Мне нужен совет.
Подумав, добавила:
– Пожалуйста.
От Лорел пахло травами, а глаза у нее оказались такими же большими и прозрачно серыми, как у Кейт. Только Холли помнила, как задорно смеялась Кейт, как ни на минуту не останавливалась, всегда энергичная и решительная.
Лорел казалась бледной тенью сестры. Хрупкая, бледная, с водянистыми глазами и будто никогда не улыбающимися губами. Словно высохшая, листок, который вот-вот сорвется с дерева под осенним ветром. Даже ее волосы вроде походили на волосы Кейт… но у той всегда шелковистые, блестящие, у Лорел же они были собраны в две жидкие косы с выбивающимися прядями.
– Что за совет? – вздохнула Лорел и опустила глаза на книгу.
«Франкенштейн, или современный Прометей» Мэри Шелли.
– Я хочу прочитать что-то вроде этого, – сказала Холли. – Только современное.
– Рада, что ты умеешь читать.
Сначала Холли не поняла, а потом чуть не задохнулась от возмущения: эта спокойная девица с водянистыми глазами вздумала над ней смеяться! Хотелось оттаскать ее прямо тут за ее жидкие лохмы или высказать всё, что Холли считает нужным. Но она вспомнила Джейсона: брату важно знать правду о смерти Кейт. Ради этого можно и потерпеть.
– Рада, что ты умеешь язвить, – в тон ответила Холли. – Так поможешь или нет?
Лорел моргнула, но то ли не нашлась, что ответить, то ли не ожидала такого напора. Поэтому начала выяснять об авторах, и Холли порадовалась, что насчет мистики всегда спрашивала у брата, и он таскал ей книги. Так что оказалась подкована в теме, и спустя минут пять девушки уже вовсю беседовали.
Когда Холли наконец-то выбрала подходящую книгу, Лорел вздохнула с чувством выполненного долга: как будто ей было важно найти, или просто интересно.
– Не знала, что ты интересуешься мистикой, – Лорел вернулась на свое место за столом, но продолжать чтение не спешила.
Усевшись на стул верхом, Холли пожала плечами, вертя в руках книгу. Не та тема, о которой она могла бы рассказать Триш или еще кому-то из девочек.
– Думала, ты тоже начнешь спрашивать о Кейт, – продолжила Лорел.
Сейчас она и вправду походила на сестру. При поиске книги в ее глазах зажегся настоящий интерес, так что из мутных они стали яркими, на бледной коже появился румянец. И Холли сказала правду:
– Я хочу знать, что случилось с Кейт.
Лорел тут же помрачнела, но Холли продолжила:
– Это важно моему брату.
– Джейсон, – Лорел нахмурилась. – Кейт много о нем рассказывала. Они были близки.
– Да. Ему это важно.
Лорел пожала плечами:
– Они расстались. И последний год Джейсона что-то не очень интересовала Кейт.
– Это их дело.
– А ее смерть – не ваше.
Холли с трудом удержалась, чтобы не ответить что-то резкое. Лорел снова превращалась во вредную девчонку, которая, кажется, из чистого упрямства не хотела ничего рассказывать.
– Вам всем лишь бы любопытство удовлетворить, – заявила Лорел. – Мерзко. И вы все мерзкие. Ничего не знаете о боли.
Холли собиралась плюнуть на всё и уйти. Напоследок, может, высказать этой Лорел всё, что о ней думает. Упрямая девчонка – понятно, почему у нее нет друзей, с таким-то характером. Но последняя фраза основательно выбесила. До такой степени, что Холли прошипела:
– Может, мы просто не показушничаем? Когда мама умерла, я не ходила по углам с таким высокомерным видом!
Конец ознакомительного фрагмента.