Только не прячься, Джек. Не прячься.
Ричард находит его между покрытых мхом корней старого дерева. Джек лежит на боку, выделяясь светлой шерстью на прошлогодней листве. Его лапы судорожно подергиваются, из пасти вырывается едва слышный скулеж.
Ричард знает, что Джеку не больно. И знает, что не может помочь — просто быть рядом и проследить, пока приступ не закончится.
Он ложится рядом, кладет морду на плечо брата. Прикрывает глаза. Он слышит, как в стороне стая продолжает Большой гон. Чувствует волчьи запахи и перегнившие грибы по другую сторону дерева. Ощущает короткие судороги брата, которые уже затихают.
Он ждет еще некоторое время. Поднимает морду и ложится рядом. Так, чтобы их тела плотно соприкасались. Он знает, Джеку это сейчас нужно. Ричард ждет, пока не чувствует, что брат окончательно расслабился. Тогда поднимается и тычется в его шею носом, заставляет Джека неохотно повернуться. Вылизывает морду, пока Джек не начинает добродушно ворчать.
Снова тычет, теперь в плечо. Джек поднимается, и оба брата двигаются по лесу. Не за стаей, а обратно, к поляне, откуда начали. Джек наверняка еще ощущает слабость, так что Ричард не торопится.
В первый раз подобный приступ случился сразу после возвращения Джека из колледжа, когда тот не смог там учиться. Ричард тогда перепугался больше брата и паниковал, пока тот сидел, обхватив себя руками, а его потряхивало. Он говорил что-то невнятное про духов, и тогда Ричард увидел страх даже на лице обычно непоколебимого отца.
В стае есть свой медик. Старый волк, который даже в Гоне не участвует, заявляя, что слишком стар. Желание Франклина уважают, хотя все знают, что он даст фору многим молодым.
Его жена принимала роды всех детей вожака, и к нему пришли Джек и Ричард. Франклин внимательно осмотрел Джека, которого до сих пор называл волчонком, и спокойно сказал, что беспокоиться не о чем.
Он говорил, произошедшее в колледже больше всего походит на нервный срыв.
А короткие приступы — на легкую форму эпилепсии.
Но Джек — шаман, поэтому всё не совсем так. Люди таскают с собой духов, и когда их слишком много вокруг, Джеку сложно.
Приступы не были опасными, повторялись довольно редко и не угрожали, Джеку просто лучше было не оставаться одному. Но обычно он ощущал приближение за пару дней да и просто так они не возникали — всё равно до них были какие-то нервные потрясения.
Они возвращаются к человеческому облику на поляне. Короткая вспышка боли, и звуки становятся тише, запахи не так интенсивны. Ричард ненавидит этот момент: как будто глохнешь и слепнешь на миг.
Он моргает, привыкая к человеческому зрению и восприятию. Ежится и начинает одеваться.
— Я не знаю, почему это произошло, — тускло говорит Джек. — Ничего заранее не ощущал.
— Ты же пил недавно. Наверняка спровоцировало.
— О… точно же.
Ричард почти слышит не высказанное «вот я дурак», поэтому успевает сказать раньше:
— Ты не виноват.
Его голос твердый и уверенный. Ему важнее, что это обычный приступ, с которым они давно научились справляться. Ничего серьезного или нового. Джек шнурует кроссовки и вскидывает голову. В его голосе слышится тоскливое рычание:
— Ты должен был стаю вести. А из-за меня всё бросил.
Ричард пожимает плечами:
— Стаю может вести отец. Они не остались без вожака.
— А если он так проверял тебя? И ты провалил испытание… из-за меня. И что подумают остальные?
— Что брат для меня важнее, чем очередной Гон, — грубовато говорит Ричард. — Если они готовы были тебя бросить, это их проблемы.
— Дик, ты не можешь вечно со мной нянчиться.
— Джек… ты куда сильнее, чем думаешь. Я это знаю. Все знают. Кроме тебя.
Джек старательно завязывает шнурки, возится куда дольше, чем стоит. Ричард прищуривается и сбивает брата с ног, пока тот не ожидает. Они уже обратились в людей, но всё равно ведут себя как волчата, возятся в траве, пока Джек пытается вырваться, а Ричард не дает. Будь они волками, еще бы и покусывали друг другу уши, но людям это делать не очень-то удобно.
Со смехом Джек всё-таки кладет брата на лопатки, и спину Ричарда прошивает боль.
— Ой, — Джек отпускает брата, заметив его перекошенное лицо. — Шрамы, да?
Ричард садится на землю, ведет плечами.
— Ага. Наверное, из-за трансформаций снова о себе напомнили.
Он смотрит на лицо брата и внезапно хихикает. Джек хмурится:
— Что?
— Да оба мы с тобой поломанные.
— Тебе это не помешает стать вожаком.
— А тебе — шаманом.
Джек молчит. Обхватывает руками колени и смотрит на лес. Ричард сидит рядом, начинает мерзнуть, но идти за курткой лениво. Приваливается к теплому боку брата, тот только хмыкает.
— Помнишь Эви? — неожиданно спрашивает Джек.
Девушка из стаи, она умерла около месяца назад: попала в аварию.
— Да, — мрачнеет Ричард.
— Это не было несчастным случаем. Мне Рик сказал, отец скажет об этом после Гона. Это Мортоны.
Другая стая города, которая вечно борется за территорию.
— У них появились новые лидеры и сильные колдуны, — говорит Джек. — Думаю, поэтому отец захотел, чтобы ты сегодня провел Большой гон. Посмотреть, насколько ты готов к очередной борьбе за территорию. Тем более… у Мортонов зуб на тебя. С прошлого раза.
Ричард вздыхает и ощущает тоску. Похоже, короткий привычный приступ скоро станет меньшей из их проблем.
— Ты лучше меня, Джек, — говорит он.
— Гм?
— Ты бы не стал мстить.
— Со мной не делали того, что с тобой.
Ричард остается ждать стаю.
Джек идет прогуляться, чтобы потом вернуться домой. Он не хочет встречаться с остальными волками.
Он шагает по дороге, что вьется вдоль леса, еще чувствует запах перегнивших листьев. Кажется, краем уха слышит даже стаю, вернувшуюся на поляну. Наверняка сейчас будут обсуждать Мортонов.
Всё это напоминает Джеку о том, что произошло два года назад.
Тогда Ричард исчез. Сначала Джек не волновался. Он знал, что вечером брат собирался на какую-то вечеринку, а Джек тогда слишком устал на новой работе и пораньше лег спать.
Утром Ричарда не было, а его кровать стояла нетронутой. Телефон не отвечал. И тогда Джек начал волноваться, Ричард никогда не исчезал, не предупреждая. На работу он тоже не пришел, и вечером Джек уже был у родителей.
Отец хмурился и сухо сказал, может, Ричард «опять показывает характер». Джек в тот момент уже был близок к панике, огрызнулся резко и явно так, что даже отец поверил.
Тогда подняли всю стаю, и волноваться начали уже все. Особенно когда выяснили, что в последний раз Ричарда видели и правда на вечеринке, только ушел он не сам, его увел Дин Мортон. И Ричард выглядел так, будто пьян.
Джек не сомневался, брата опоили и похитили.
Тем более, Мортоны тогда уже вели с ними борьбу за территорию. Среди стай оборотней это обычное дело, но некоторые переходят границы.
Мортоны не отрицали. Посмеялись «наконец-то вы поняли». Пообещали вернуть Ричарда за уступки территории.
Кажется, Джек тогда в первый и последний раз в жизни кричал на отца. Говорил, что из-за его мягкости в делах с Мортонами дошло до такого. Отец молчал и не одергивал сына.
Он действительно пошел на уступки, и Ричарда вернули. Он просто постучал в дверь их квартиры и вернулся. Худой, с синяками, ссадинами, но без особых повреждений.
Он проспал почти сутки, а потом отказался говорить. Буквально. Ричард ходил на работу, но, как знал Джек, ничем там особо не занимался. Надолго отправлялся на прогулки в одиночестве. Не сказал ни слова ни родителям, ни кому-либо еще из стаи.
Он говорил только с Джеком. Не больше, чем необходимо, но хотя бы говорил.
Однажды родители снова пришли, Джек впустил их и тихонько зашел в комнату брата.
— Дик, они просто хотят увидеть тебя.
— Не надо. Пожалуйста…
Джек тихо закрыл дверь и, вздохнув, сказал родителям, что лучше в другой раз. Отец явно хотел вспылить, но мать мягко положила руку ему на локоть и кивнула.
Джек видел, что брату плохо, но понятия не имел, как помочь.
Пока вечером его телефон не зазвонил номером девушки-менеджера из салона, где работал Ричард:
— Ты же Джек, да? Брат Ричарда? Он говорил о тебе. И номер у него на быстром наборе. Он… не очень в форме. Я боюсь отпускать его одного. Мог бы приехать?
Ричард и правда выглядел абсолютно потерянным. Как будто что-то напомнило ему о произошедшем — или он просто не мог больше держать это внутри себя. Он вцепился в брата и не отпускал всю дорогу домой. А там Джек сделал чай, и они долго сидели в его комнате, прижавшись друг к другу, прислонившись спинами к кровати. И Ричард наконец-то говорил.
Он рассказывал, что его не просто заперли, а держали на цепи, как пса. Он нервно касался шеи, где не до конца зажил след. Джек и предположить не мог, что это от реального ошейника.
Оказывается, оборотня можно насильно держать в волчьей форме. Для этого только надо периодически причинять ему боль, тогда организм остается зверем.
Электрошокер с успехом справлялся.
Оборотни могут долго оставаться волками, но здесь это было сравнимо с неудобной позой. Которую снова и снова заставляли принимать.
Ричарду не давали спать. Будили снова и снова всё тем же шокером, стоило только задремать.
Его держали в маленьком помещении без окон. Ричард понятия не имел, какой сейчас день и сколько времени прошло.
Всем его миром стала постоянная боль и звон цепи. Он даже не замечал, как острые штыри строгого ошейника царапали шею и стирали на ней шерсть. Ричард метался и терялся в происходящем. Когда ему стало настолько плохо, что он начал бросаться на стены, цепь просто сделали покороче.
Когда его привезли к квартире, он долго не мог понять, где находится. А увидев Джека, решил, что это галлюцинации.
— Зачем… зачем они это делали?
— Чтобы отец был более сговорчивым. Ему посылали кадры. Он просто не показывал их тебе.
После той ночи Ричард начал приходить в себя и напоминать себя прежнего. Однажды он пришел к Джеку и серьезно спросил:
— Я хочу отомстить. Ты поможешь?
Джек кивнул без вопросов.
Той ночью он заклинал духов, чтобы они помогли и сдерживали магию Ричарда. А тот сжигал нужные травы, вычерчивал знаки на полу и вызывал древние таинственные силы, которые спят во мраке у корней.
У Ричарда хватало воли и умений их направлять. И магия испепелила вожака Мортонов и его сыновей. Убила их, превратив мозги в кашу.
Откатилась в самого Ричарда, разворотив его спину ужасными ранами. Когда всё закончилось, Ричард был едва жив.
Джек не успел испугаться. Ни в этот день, ни в последующие, когда удерживал мечущегося от жара брата в постели на животе, заклинал духов и лечил его.
Пока Джек ухаживал за братом, его успели выгнать с работы за прогулы, а в их тесной квартирке побывала, кажется, вся стая.
Они любили Ричарда. Называли юным волком и считали, с опытом и возрастом он станет хорошим вожаком. Не только сильным, но и умным.
После той магии они стали уважать его еще больше: подобные силы мало кому доступны. Действия Ричарда одобряли, а оставшиеся Мортоны затаились. Территории вернулись к стае.
Сам Ричард едва не умер тогда. А раны на спине хоть и затянулись, но навсегда остались шрамами — физическим проявлением той магии.
Джек возвращается домой глубокой ночью.
Он боится, что означает возвращение стаи Мортонов для них вообще и для Ричарда в частности. Они не забыли, как тот магией уничтожил главных из них.
Что ж, а Джек не забыл, как они мучили его брата.
И духи одобрительно встряхиваются вокруг него, готовые слушать шамана.
Джек замирает на пороге: слышит голоса. Один определенно принадлежит брату, который давно вернулся с Гона, а вот второй незнаком.
Они сидят на кухне. Ричард напряжен, руки скрестил перед собой. Его собеседник кажется расслабленным: светловолосый мужчина в темной рубашке, на вид ему чуть больше тридцати, правую бровь рассекает старый шрам. Он едва заметно улыбается и, похолодев, Джек узнает эту улыбку.
Она напоминает мать.
Джек встает позади Ричарда, кладет руку ему на плечо. Смотрит на незнакомца и надеется, в его голосе будет слышен волчий рык:
— Ты кто?
Незнакомец вскидывает брови:
— Меня зовут Генри. Мне тут уже рассказали, что я мертв… но слухи о моей смерти явно преувеличены.
Он улыбается и добавляет:
— Братишка.
========== 2. ==========
Джек устал.
Настолько, что все силы уходят исключительно на то, чтобы держаться на ногах.
Ричард это знает.
Он снимает с брата рубашку, пропахшую лесом и Большим гоном. Мягко заставляет Джека поднять руки и тянет его футболку со следами пота и дымных благовоний.
Взгляд Джека мутный, совсем вымотанный. Он расстегивает джинсы и почти падает на кровать. Отчаянно трет глаза, и Ричард опускается на корточки, сам стаскивает с брата джинсы.
— Ложись спать.
— А ты? — Джек явно всеми силами пытается хоть что-то соображать.
— Скоро приду.
Джек плюхается в постель и сворачивается клубочком, кажется, почти сразу засыпает. Ричард осторожно накрывает его одеялом и возвращается на кухню.
Генри сидит на кухне, и в первый момент Ричард видит его поникшие плечи, опущенную голову. Но стоит войти, Генри тут же выпрямляется, не желая показывать усталость.
Ричард помнит старшего брата, хотя и смутно.
Джек тогда был маленьким, а Ричарду уже исполнилось семь, когда Генри исчез. Сам Ричард не помнит, что тогда думал… но в памяти остался отчетливый образ отца, который говорит, что старшего брата больше нет. Что тот умер.
Это поразило маленького Ричарда.
Генри был старше на двенадцать лет, колоссальная разница, которая лежала между ними пропастью. Но старший брат оставался чем-то таким же постоянным, как отец или мать. Когда он исчез — «умер» — Ричард впервые осознал, что вот так пропасть может любой.
Кажется, он тогда несколько месяцев отказывался спать без Джека рядом и таскал его за собой. Джек воспринимал это с любопытством. Именно тогда они с братом стали близки, а дальше эта близость продолжалась по мере взросления.
Ричард думал, он должен защищать и оберегать его. Сделать то, чего не смог их общий старший брат.
А теперь Генри сидит на их кухне и не очень-то похож на мертвеца. Хотя в его смерти даже не приходилось сомневаться: об этом знала вся стая.
Так говорил отец.
Генри не стал ходить вокруг да около, сразу сказав, что к нему привязался какой-то сильный дух, который медленно убивает, и ему нужна помощь шамана.
— И ты решил вспомнить о нас? Шаманы-оборотни есть, обратись к любому.
— Я обращался. Там, где я живу. Он ничего не смог. А я слышал, что Джек — сильный шаман, куда сильнее многих. И у нас общая кровь, это поможет.
Ричард хотел отказать. Если дух убивает Генри — ну и пусть! С чего это он вспомнил о братьях, только когда понадобилась помощь?
Рука Джека лежала на плече Ричарда и мягко стиснула.
— Я помогу, — негромко сказал Джек.
Он вряд ли воспринимал Генри как брата. Скорее, того, кто пришел к шаману за помощью. И тот не может отказать, иначе духи отвернутся.
Хотя Ричард лучше многих знает, что Джека не пугают угрозы. Он просто не представляет, как это, отказать кому-то в помощи.
— Понадобятся еще ритуалы, — говорит Ричард, устало садясь на стул. Большой гон и шаманский бубен утомили. — За один раз даже Джек не может избавиться от такого духа.
— Я пока останусь в городе. Спасибо. Он… сильно устал?
Ричард пожимает плечами. Ему кажется, вопрос бессмысленный. Они ведь втроем были в комнате Джека, пока он воскуривал травы и тихонько бил в маленький бубен из оленьей кожи. Когда-то ему самому пришлось уехать подальше и загнать оленя в волчьем обличье. Ричард притащил вороньи перья.
Они болтались в такт ритмичным ударам, пока в сладковатом дыму, что щипал нос, Джек покачивался, слушая духов.