ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ГОЛЬЦИУС, известный фокусник.
РОБОТ-ЛАКЕЙ, слуга Гольциуса, домашний раб.
ЛЕОНАРДО, дипломат времени.
КАПЕЛЛА, любовница.
АЛЬДОР, глава Гильдии Трюкачей.
ФОМА, еврейский художник и скульптор.
МЕХАНИТ, уполномоченный от партии Механитов
ЧЛЕНЫ КОМИССИИ.
ДИКАРКА, первая похищенная.
ЖЕНЩИНА С МЕХАНИЧЕСКОЙ РУКОЙ, вторая похищенная.
ЖЕНЩИНА В ЗОЛОТОМ, третья похищенная.
ПОЛЬ, доброволец для представления.
МАШИНА-ТРЮКАЧ, продолжатель дела трюкачей-людей.
ЛАКЕЙ ФОМЫ, любопытный в мастерской.
НИЩИЕ.
Акт 1
Сцена 1
Дом Гольциуса.
Гольциус спит в кресле, издавая жуткий храп. Робот-лакей приносит горящую свечу на подносе и яблоко. Монотонная музыка, биение сердца. Машина любуется спящим человеком, звенит в колокольчик. Он просыпается в тревоге.
ГОЛЬЦИУС (сбивает свечу). Дриодоровы бороды!
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ужин прибыл в точности до минуты.
ГОЛЬЦИУС. Ты никогда не окажешься в раю для машин. Я помолюсь об этом.
РОБОТ-ЛАКЕЙ (поднимает свечу). За что такой тон я заслужил?
ГОЛЬЦИУС. Нет машины бездарней и неуклюжей. Тебя ваял пьяный тупица, а чертежи твои, испорченные ребенком, дают такие сбои.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Хозяин дома, прошу меня простить за неуклюжесть. Я поработаю над языком своих телодвижений, и все грубости будут сглажены.
ГОЛЬЦИУС. Назови три моих добродетели, или будешь скитаться ночью в переулке и привлекать любителей железа.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Гольциус Помпеус справедливо почитает машин, богов и женщин.
ГОЛЬЦИУС. Богов, что над мирами – я не знаю. А вот среди богов машин я был хорошим гостем. Они и могут рай тот даровать машинам, который все они так жаждут. Тебя не будет там.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Мой рай – служение Гольциусу, господину дома. Нет больше для меня ни цели, кроме этой, ни желаний.
Гольциус кусает яблоко и оставляет на подносе.
ГОЛЬЦИУС. Нет сил, чтоб с машиной препираться. Какие новости в округе? Что происходит?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Улицы шумят о гибели многих на мосту.
ГОЛЬЦИУС. Я ночь провел в ужасных сновидениях, и тело моё помнит, как пыль затмила все. Зачем ты снова эту тему поднял?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Обрушение моста – начало темных превращений уклада славного города. Порядки скривят свои лица.
ГОЛЬЦИУС. Я не хочу толкать себя к бутылке снова.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Тогда о чем мне рассказать?
ГОЛЬЦИУС. На примете нет похабных случаев для вдохновения?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Накоплены большие цифры грабежей, убийств, нелепых и смешных смертей.
ГОЛЬЦИУС. Давай-ка что-нибудь полегче.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Легче похоти, желудочных расстройств у тяжелолицей власти?
ГОЛЬЦИУС. Смертей не нужно. Для трюкача и мага важно множество деталей повседневной жизни глупых горожан.
Машина включает проектор, показывая рисованные картинки случаев. Гольциус наливает в бокал спиртного, садится в кресло.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Скандальный случай в одном из романтичных мест. Новорожденные младенцы попали под юрисдикцию ужасных сил. Спор двух софистов. Борьба за золотой меч. Убежище для вора и убийцы. Партийный лидер уронил нелепые слова. Война на день. Кровавый парфюмер. Сожжение новых сочинений под звуки труб и плача. Что вызывает интерес?
ГОЛЬЦИУС. В порядке всё мне доставляет интерес.
РОБОТ-ЛАКЕЙ (развертывает картинки). О романтическом устройстве человека писали многие поэты, но случай знатный приключился: старый башмачный мастер, портной вельмож, разгневался на молодую дочь и поместил её в бочку для вина. Питал он к ней страсти не отца. И в бочку он любовника её сослал, пустил им в бочку скорпионов ядовитых и свой башмак. Веревкой привязал к ослу их новый деревянный дом и пнул осла. Башмачный мастер знать не мог на своё счастье, что один хмельной монах нашел ту бочку, заглянул он внутрь и выпустил двух голубков, что ели скорпионов всю дорогу, ублажали прихоть плоти и устами истощали дерево, пропитанное всеми нотками бывалого напитка.
ГОЛЬЦИУС. Что за баллада? И это было так?
РОБОТ-ДАКЕЙ. Ежедневные сводки тогда молчали бы.
ГОЛЬЦИУС. Что дальше?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Десяток матерей постигли ужас, когда их дочери и сыновья, что родились недавно, носили одинаковый изъян: черты лица мужчины на ягодицах, которым предстоит еще расти.
ГОЛЬЦИУС. Что за чёрт?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Гильдия Биоинженеров расследует этот курьезный случай.
ГОЛЬЦИУС. Чужеродное лицо вместо задницы? На такие трюки не способен даже я.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ваши фокусы возвышаются над этими забавами.
ГОЛЬЦИУС. Что дальше?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Софисты встретились на площади солнечных затмений, и завязался спор, родившийся из шутки. Слова их накаляли воздух и привлекали проходящих мимо. И если мы бы посетили площадь утром, то нашли бы следы крови, зубы, глаз софиста, волосы домохозяйки, камни для битья тех аргументов, которые возбуждали тот пещерный склад ума, который подлежит еще воспитывать.
ГОЛЬЦИУС. Случился бой?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ножи и камни – не предел. Бойня родилась из невинной шутки.
ГОЛЬЦИУС. О чем же спор?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Каким путем идти устройству государства.
ГОЛЬЦИУС. Кому бы ты доверил свою драгоценную жену, такую нежную, как бархат: линчевателю скота, погрязшему в пороках, или жадному монетчику, подлому лжецу?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Этот вопрос не может охватить мой опыт. Машина не имеет брак и склад ума, который может это взвесить. Но можно слышать злые качества таких людей. Нельзя жену отдать в их руки.
ГОЛЬЦИУС. Софисты спорили об этом. И эта бойня – показатель глупости. Что бы ты посоветовал этим глупцам?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Бывать в театре и видеть ваши фокусы, мастер Помпеус.
ГОЛЬЦИУС. Умеешь льстить! На этом всё?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Скульптура на центральной площади стала убежищем для вора и убийцы, которого пытались заковать на протяжении десятилетия. Он насмехался над властями, ходил туда по утрам и по ночам, чтоб спать. Никто не мог понять, откуда вонь разносилась по бульвару и что за зверь живет в скульптуре лошади.
ГОЛЬЦИУС. Как он смог сделать мраморную лошадь полой?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. На это он смеётся, лает, как собака, ходит под себя.
ГОЛЬЦИУС. Так гений может только отвечать. Кого же он убил, обворовал?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Все города, что можете вы вспомнить, он там бывал и сеял много неприятных дел. Особое отвращение и злобу он питал именно к фокусникам.
ГОЛЬЦИУС. Неужели? Тогда слова о гении я забираю для себя. Пускай гниет в тюрьме.
РОБОТ-ЛАКЕЙ (продолжает развертывать). Площадь Дриодора освещал костер судьи, что приговорил все сочинения ученого, когда тот имел дерзость заключить брак с машиной, и изучать такой союз, будучи участником и наблюдателем со стороны.
ГОЛЬЦИУС. Какие тезисы горели?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Он утверждал, что брак такой приносит пользу.
ГОЛЬЦИУС. Какую пользу?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Машина повышает привлекательность обыкновенных женщин.
ГОЛЬЦИУС. Мне доносился ветер из трущоб, что пишется уже евангелие от машин. Такое вероятно?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Мне этот ветер не знаком.
ГОЛЬЦИУС. А что там с лидером партийным?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Властные палаты пробудили в нём дремоту, и он решил, что не проснулся: оскорбил председателя, назвав её партийной шлюхой и вдовой без сердца. Он пнул кота министра и страдал блевотиной на мраморном полу, что повлекло падение иностранной делегации.
ГОЛЬЦИУС. Когда же он проснулся?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Тогда, когда пришел на мост, чтоб поглядеть на представление.
ГОЛЬЦИУС. Нет в тебе приличия?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Всех случаи, что я назвал из сводок повседневной жизни, имеют общий смысл, связаны они судьбой.
ГОЛЬЦИУС. Какой судьбой?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Мост распорядился их концом.
ГОЛЬЦИУС (вскакивает с кресла). Ты ближе от изгнания, чем кто-либо другой. Даже Бернар умеет лучше мне служить!
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Мастер Гольциус, это событие накроет сводку новостей на многие недели. Ваше возвращение живым из этого события – чудо. Так это называет человек.
ГОЛЬЦИУС. А что на это говорит машина?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Вы находились, вероятно, в координатах сооружения, которые не затронуты амплитудой разрушения. Стечение удачных обстоятельств и решений.
ГОЛЬЦИУС. Одни газеты поливают меня грязью и жалеют, что я жив, другие все предполагают, что все фокусы будут ограничены, что их отнимут у меня.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Нужно использовать момент, если хотите больше славы.
ГОЛЬЦИУС. Построить театр на костях?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ваши представления и программы трюков – небывалый возбудитель страсти.
ГОЛЬЦИУС. Гильдия предъявит мне ноту протеста. Если отвернутся мои братья, мне придется съесть немало презрительных последствий. Гильдия наложит на меня запрет и все дорогостоящие трюки, что вышли из-под моей руки, они отнимут все в суде. Я стану нищим.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Никто не отнимал у фокусника право владения его дарами интеллекта. Вы можете отдать свои творения для гильдии, но сохранить их можно также.
ГОЛЬЦИУС (вспоминает). Что двинуло каменную кладку на убийство многих там? Как я выжил?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Строительство моста есть дело рук Гильдии Строителей.
ГОЛЬЦИУС. Расследование повлечет мою фигуру в темные интриги, или преступную бездарность зодчих. Они придут за мной.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Вы популярней рыцарей Святых Земель, затмили многих мантией фокусника. Нельзя вести спокойно мировое дело, когда в весть рост виднеется колпак магистра трюков.
ГОЛЬЦИУС. Времена прошлого – славное положение Гильдии Трюкачей. Тогда любой правитель просил совета у тех, кто мог заставить королевские материи превратиться в тряпку. Кровавые расправы и угрозы тогда бывали частыми гостями нашего покоя.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Темные века преобразились с приходом дипломатии времен. Иметь же дело с происходящим вокруг, внизу и наверху – смешивать контрасты противоречивых сил и направлений.
Гольциус примеряет колпак фокусника у зеркала.
ГОЛЬЦИУС. Меня толкают мысли часто к выводам о том, что Древо Времени, наша дипломатия и все дары оттуда – чужеродный элемент в пробирке мира. Хроники последних лет трубят о странном помешательстве, что охватило города. И мог бы я представить что-то о машинах с подражательным умом, но ты же есть творение другого мира.
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Я собран здесь, на этой ветви времени, и это есть мой дом.
ГОЛЬЦИУС. И что мне нужно делать, как считаешь? Что говорит тот принцы пользы, что в тебе?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Фокусы Гольциуса Помпеуса не только привлекают сумму глупости и грубых чувств, но могут изумить и к философии толкать людей. Разве были в истории гильдии подобные примеры?
ГОЛЬЦИУС. Дриодор велик! Вдохновлённый знанием о природе всех вещей, он в мрачный мир тумана, молний и обмана принёс в кармане нити и сплёл клубок чудес. Начало трюкачей было тогда, когда клубок катился по земле и изумлял. По-твоему мне путь свой продолжать?
РОБОТ-ЛАКЕЙ. Колпак не стоит прятать. Мост рухнул, Гольциус остался жив из всех. Достать из шляпы кролика – вот продолжение игры. Крушение – загадка.
ГОЛЬЦИУС (небольшая пауза). Не забывай, лакей, что ты мне призван подчиняться. И слов не нужно много распылять. Порядок здесь возглавляю я, а мне так кажется, что я служу здесь у тебя.
РОБОТ-ЛАКЕЙ (поклон). Как скажете, хозяин. Что сделать дальше? К чему готовым быть?
ГОЛЬЦИУС. К приходу множества гостей в мой дом. (Шутливо). Могла б машина слушаться приказа, когда бы я исполнить попросил, чтоб мой лакей нашел причину обрушения моста и наказал бы всех виновных!
Гольциус забирает яблоко и уходит. Робот остается неподвижным, как если бы обдумывает что-то. Лакей тушит свечу.
Затемнение.
Сцена 2
Мастерская скульптора.
Фома готовит эскизы для будущих работ, он весь измазан в красках и белой глине. Приходит Гольциус, он встревожен.
ФОМА. Клянусь бородой Аполлона! Друг мой, Гольциус! (Обнимает). Судьба тебя щадит и щадит меня за то, что друга сохранил.
ГОЛЬЦИУС. У Аполлона не было бород.
ФОМА. Я брил ему, я видел все!
Фома готовит стул и сам приносит пыльные бокалы и вино.
ГОЛЬЦИУС. Как поживают твои милые детишки?
ФОМА. Был бы я знаком со всеми – сбрил бы бороду и ужаснулся нищете своей, ведь денег мне не хватит всех содержать.
ГОЛЬЦИУС. Сколько у тебя детей?
ФОМА. Рассеяны они по городам, число их – тридцать.
ГОЛЬЦИУС (удивление). Когда успел ты, друг? Не помню я твой пыл.
ФОМА. Тогда я прикупил пару ботинок, шляпу и совет какого-то бродяги.
ГОЛЬЦИУС. Что он сказал?
ФОМА. Держать свою болтливость при себе. Он прав! Он прав!
ГОЛЬЦИУС. Сколько заплатил ему?
ФОМА. Мне стало жалко денег. Подумал я тогда, что совет этот слишком прост. Потом его найти не смог. Это было время исполнения заказа памятных скульптур для небывалого моста.
ГОЛЬЦИУС. Печальна участь всех твоих трудов.
ФОМА. Я тоже думал так! Но поразмыслив после драки с одной из давних мне любовниц, не смог найти причин, чтоб не продать осколки всей бывалой красоты.
ГОЛЬЦИУС. Кто покупатель?
ФОМА. Аноним. Надел на сделку маску, привел каких-то странных мне людей, они собрали все осколки, части тел скульптур. Он заплатил мне щедро.
ГОЛЬЦИУС (пьет). Община процветает?
ФОМА. Меня изгнали, позор меня поймал на преступлении.
ГОЛЬЦИУС. Нельзя же столько сил давать страстям в постели. Ты даже поседел!
ФОМА (берет зеркальце). Бродя по Дриодоровой площади, я видел фестиваль золотых мечей, где спорили и представляли озарения наполовину проходимцы, наполовину мудрецы. Один из них сказал, что каждое соитие есть маленькая смерть.
ГОЛЬЦИУС. Тогда ты – бог.
ФОМА. Хотел быть богом всех камней, но конкуренты не дают покоя. Винченцо! Имеет он талант не только скульптора, но знатно лижет всем ботинки. Недавно привилегии себе достал, молил об этом многих уважаемых людей.
ГОЛЬЦИУС. Стал в гильдии почетным членом?
ФОМА (сбивает бокал). Сумел бы магией ты вырастить на лбу подобный орган для него?
ГОЛЬЦИУС. Такое невозможно совершить.
ФОМА. Он герб себе достал! Перчатки мастера семейства скульпторов он носит, хвастаясь как дешевый и нелепый скорый труп!
ГОЛЬЦИУС. Ты полон гнева. А сколько их еще прибудет!
ФОМА. Молодежь стремится плюнуть на традицию, дерзость их меня бросает в дрожь.
ГОЛЬЦИУС. А где твои полотна?
ФОМА. Я сжег на площади добрую часть, пришло немало публики на это посмотреть. Не брал я кисти с тех пор, как принялся исполнять заказ Молоха. Пусть помнят его прах.
ГОЛЬЦИУС. Он изначально стоял у истоков плана возведения моста. Смерть его навеяла сомнений.
ФОМА. Он был всегда хорош собой: тело Аполлона, ум Гермеса, душа Аида. Склочный, жадный и жестокий, но невероятно сильный зодчий, могучий до исполнения любых заказов.
ГОЛЬЦИУС. Смешная смерть или случайности там вовсе не было.
ФОМА. Смешная смерть, когда на унитазе достигает воина она, когда же он мечтал о своей кончине на поле битвы. Но Молох умер с молотом в руках. Достойно!
ГОЛЬЦИУС. Не ты ли говорил, что властные круги увидели отступника в нем самом и мост казался не данью века просвещения, а данью прошлым диким взглядам на природу человека?
ФОМА. Вполне возможно, что мост напоминал застывший текст к каким-то странным верованиям, поэма прошлому, которое мы все стараемся прикрыть какой-то шуткой.