– Что случилось?
– Шлюха с крыши сиганула, – небрежно ответил тот.
И Орк до конца жизни удивлялся своей выдержке, не позволившей ему свернуть болтуну шею. Он глубоко вздохнул и спросил:
– Почему?
– А кто ее знает? Прыгнула, и все. Не она первая, не она последняя.
– Это Келли, одна из давалок Сечеле, – поведал темнокожий крепыш с пакетиком орешков в руке. – Небось наркоты перебрала.
– Она вроде не торчала.
– Они все торчат. Шлюхи ведь.
– Ножки у нее были отличные, длинные…
Рыжая девушка лежала посреди улицы в нелепой позе. Но при этом, как ни странно, на ее губах застыла тень мимолетной улыбки, лишь обозначенной, еще не состоявшейся, но обворожительной до безумия. Вокруг растекалась кровь. Зеваки бурно обсуждали короткую и не слишком радостную жизнь Келли, сосредотачиваясь на ее сексуальных способностях. Полицейский дрон фотографировал. Из-за угла выехала серая труповозка. А окаменевший Орк стоял и думал о том, что, когда он служил в армии, страна, которую он защищал, казалась намного лучше.
Говорят, что suMpa есть ярость, агрессия, злоба и ненависть.
Наверное, правильно говорят, потому что инопланетный вирус вызывает у людей нечто вроде бешенства, резкую, как взрыв, вспышку абсолютно немотивированной агрессии, во время которой человек начинает убивать. Не крушить все вокруг, а целенаправленно убивать, стараясь, чтобы жертв оказалось как можно больше. Убивать людей, не животных. Известны случаи, когда олдбаги уезжали с фермы, оставляя в целости коров, свиней, овец, собак и прочую живность, добирались до ближайшего бара и устраивали кровавое побоище, отправляя на тот свет пять, десять, двадцать человек… А животных не трогали. Как будто инопланетный вирус требует убивать исключительно разумных.
Как будто сам вирус разумен.
Как будто suMpa не болезнь, а оружие.
Ученые спорят, был ли вирус таким изначально; или изменился во время путешествия по Вселенной, подвергаясь воздействию космического излучения; или стал таким, оказавшись на Земле, под влиянием нашей атмосферы, стратосферы, блогосферы и прочего дерьма, которым мы окутали планету; или становится таким, попадая в наши клетки. Ученые спорят, порождая бесчисленные научные статьи, простые люди проклинают Воронежский метеорит, а вирус продолжает шествовать по планете.
Если над твоей головой краснеют цифры «42» или больше, ты в любой момент можешь взяться за оружие.
Ты этого боишься и ждешь. Люди вокруг боятся этого и ждут. Мы начинаем смотреть друг на друга, как на врагов, и готовиться к неизбежному. К тому, что мы называем неизбежным, – к смерти. Мир поделился на олдбагов и тех, кто еще не достиг их возраста, и мир останется таким до тех пор, пока не придумают вакцину.
Мир окутала suMpa.
Но иногда мне кажется, что вирус не делает нас агрессивными и злобными, а всего лишь включает. Иногда мне кажется, что suMpa – это и есть наш мир. Наш настоящий мир: не втиснутый в рамки законов, не приглаженный этикой и моралью, не отретушированный лицемерием – мир, где не вырваться из переполненных наркотиками гетто, где можешь рассчитывать только на себя, где разобьешь виолончель потому, что переехал в другой район. Мир, пытающийся спрятаться за «обложками», но их фиговые листки делают его еще более реальным.
Мир, в котором за все надо платить…
Из дневника Бенджамина «Орка» Орсона
Бруклин США, Нью-Йорк апрель 2029
Сечеле Дога по прозвищу Крокодил должен умереть.
Решение Орсон принял, едва увидев бездыханную Келли. Решение окончательное, не подлежащее пересмотру. При этом Бен отдавал себе отчет в том, что готовится совершить преступление, но та его часть, в которой еще теплилось уважение к закону, даже не пикнула, лишь печально вздохнула, признавая право на месть. Право той части, которая отвечала за проведение незаконных специальных операций на территориях независимых государств, которая безжалостно истребляла террористов и работорговцев и ставила понятие справедливости много выше буквы закона. Право той части, которую история Келли привела в лютое бешенство, сменившееся холодной, расчетливой злобой.
Сечеле Дога по прозвищу Крокодил должен умереть.
И полковник Сил специального назначения Бенджамин Орсон, известный сослуживцам под позывным Орк, поклялся использовать все свои умения, чтобы Дога не ушел безнаказанным. Чтобы он вообще не ушел.
Но что может сделать один человек, пусть даже прекрасно подготовленный, против сплоченной вооруженной группы? Правильный ответ – ничего. С другой стороны, Орк и не собирался истреблять всю банду, держащую в страхе едва ли не треть Бруклина, ему было достаточно крови Крокодила, то есть предстоял не штурм, а диверсионный акт и быстрый отход – такая задача вполне по силам одному специалисту, и Бен взялся за дело.
Сначала – разведка, определение приблизительного состава банды, оценка личного состава и выбор места проведения операции. Понаблюдав за Сечеле три дня, Орсон отказался от мысли устроить засаду и решить вопрос снайперским выстрелом: осторожный Дога перемещался по району бессистемно и старался не показываться на открытых местах. Для организации засады пришлось бы следить за Крокодилом не менее двух недель, а Орк не был настроен ждать и потому решил взять Догу в логове, в подвале, который Крокодил считал неприступным и проводил в нем ночи. Тщательно изучив инженерные схемы, Орсон отыскал слабое место в крепости банды и разработал план проникновения, требующий от исполнителя лишь решительности и необходимого снаряжения.
И того, и другого у Бенджамина было в избытке.
До 2028 года Орсон даже в мыслях не мог допустить, что однажды ему придется пойти против системы. Он вел законопослушную жизнь незаконопослушного специалиста в сфере государственной безопасности, но все преступное оставлял на работе и за пределами страны. Он знал, что делает грязную работу, но воспринимал себя частью огромного организма, ассенизатором цивилизации, помогающим обществу нормально жить и развиваться. В сущности, так оно и было, но Воронежский метеорит, suMpa и смерть Сары все изменили. Орсон спросил себя, что будет, если в нем взорвется вирус, и ответил спокойно: он сойдет с ума, и его убьют. Но будучи человеком военным, Бен привык рассматривать все возможные варианты развития событий и поставил перед собой следующий вопрос: что будет, если случится эпидемия suMpa, а он останется здоров? При таком развитии событий будущее оказывалось непредсказуемым, непредсказуемость всегда приводит к крови, и Бен по привычке принялся готовиться к войне.
И именно тогда перестал быть законопослушным не только по долгу службы.
Профессия обеспечивала ему широчайший доступ к оружию и снаряжению, а положение командира – к отчетам и другим документам, помогающим скрыть следы банального воровства: Бен списывал нужные устройства как утерянные в бою или не вносил в перечень захваченные трофеи. При этом не жадничал и не торопился, брал осторожно и понемногу, внимательно следил за тем, чтобы у проверяющих не появилось сомнений, и постепенно стал обладателем прекрасной, со вкусом подобранной коллекции, призванной облегчить жизнь человеку в условиях апокалипсиса: оружие, боеприпасы, снаряжение, одежда, медикаменты, пища и даже сотня золотых монет, которую Бен ухитрился украсть в логове одного из наркобаронов.
Схрон был оборудован в Бруклине, поскольку Бен собирался доживать свой век в их с Сарой квартире, и теперь впервые пригодился.
Разработав план вторжения в крепость Крокодила, Орсон спустился в подвал, через него проник в одну из веток муниципальной канализации и быстрым шагом добрался до заброшенного тупичка, в котором оборудовал убежище, – на весь путь ему потребовалось двенадцать минут. Убедился, что за ним никто не следит, а «балалайка» давно потеряла связь с сетью, открыл профессионально замаскированную дверь, скользнул внутрь, включил свет и улыбнулся, разглядывая стоящие в помещении ящики.
Свое богатство.
За несколько месяцев обкрадывания армии Орк обзавелся полным боевым комплектом, включающим запасные энергетические элементы к нему и экзонакладкам; штурмовым огневым комплексом «зундра», разработанным по заказу Сил специального назначения и запрещенным к продаже гражданским даже в облегченной версии; большим количеством боеприпасов и десятком дронов различного предназначения, которые Бенджамин перепрограммировал на работу с новым приложением, загруженным в чип после выхода в отставку. Приложение предназначалось для управления охотничьими дронами и потому умело управляться с оружием.
Однако главным сокровищем Орка, безусловно, являлся армейский «глухарь» – fullface-шлем, полностью блокирующий исходящий сигнал «балалайки». Преступники и террористы охотно использовали для своих целей возможности ar/G, причем иногда не менее эффективно, чем военные. Они устанавливали вокруг убежищ линии наблюдения, в том числе скрытые, которые не могли обнаружить, снять или заглушить армейские программисты, и после нескольких проваленных операций для спецов разработали особые шлемы, в которых они становились невидимыми в Сети. А значит – для любых систем обнаружения. Недостаток заключался в том, что приходилось пользоваться радиосвязью и отдавать все дроны под командование оператора, зато «глухари» позволяли вплотную подобраться к противнику и преподнести неприятный сюрприз.
А в случае с Орком – еще и остаться неузнанным: подвал Сечеле был надежно экранирован, но по дороге обязательно встретятся и датчики, и зоны действия ar/G, а Бенджамин не хотел, чтобы дружки Крокодила узнали, кто его прикончил.
Отобрав нужное снаряжение и облачившись в боевой комплект, Орсон вернулся в городскую канализацию, запустил закрепленный на левой руке пульт управления дронами, получил отчет от оставленного рядом с крепостью разведчика – Сечеле вернулся и находится внутри – и неспешно отправился в путь. По поверхности ему пришлось бы преодолеть всего семь кварталов, но под землей дорога длиннее, и Орк затратил на нее два часа. Шел неспешно, осторожно, тщательно следя за тем, чтобы ни с кем не встретиться, и оказался у крепости незамеченным. Добравшись, вновь проверил отчет разведчика, убедился, что Крокодил не покидал подвал, и приступил к штурму.
То есть к проникновению.
Днем ранее Орсон просканировал электронную защиту крепости и понял, что неразрешимых задач бандиты перед ним не поставили. Датчики движения под землей они почти не применяли, чтобы не отвлекаться на крыс и собак, а инфракрасные камеры включали только в случае тревоги, сделав ставку на сканеры чипов и тепловые детекторы, поскольку объект размером с человека спрятать трудно. И то, и другое Орк легко обходил с помощью военного комбинезона и «глухаря», но самое главное заключалось в том, что он подошел к цели, находясь на один подземный уровень ниже подвала, откуда бандиты вторжения не ждали и, соответственно, оставили массу дыр в электронной защите. Изучая схему коммуникаций, Бен обнаружил, что один из вентиляционных каналов спускается еще на три уровня вниз, во время разведки увидел, что бандиты не залили его бетоном, как следовало, а заминировали, и освободил проход всего за четырнадцать минут, после чего неспешно и бесшумно поднялся в крепость и оказался в туалете.
По ночам в бункере Сечеле оставалось не более семи-восьми боевиков, составляющих его свиту и личную охрану, а с таким количеством противников Орк мог справиться без особого труда. Нужно было лишь сделать так, чтобы их количество не увеличивалось, то есть чтобы никто не вызвал подмогу, и один из бандитов по-дружески помог Бену, войдя в туалет в тот самый момент, когда Орк собирался его покинуть. Вошел – и напоролся на нож, уменьшив тем самым число защитников на одну единицу.
Отсчет начался.
Прикончив боевика, Бен сменил нож на пистолет с глушителем, отправился к входной двери и застрелил охранников. Заблокировал дверь – теперь подмога не явится слишком быстро, оставил у входа два боевых дрона с приказом открывать огонь по любой движущейся цели, заглянул в «казарму», застрелил трех спящих боевиков, а затем ворвался в комнату отдыха, где шла азартная и шумная игра в карты. За столом собрались пять человек, но немой сцены не последовало: Орк взял с собой автоматический пистолет; перед тем как ворваться, снял глушитель и поставил увеличенный магазин, и открыл огонь, как только выбил дверь, – так его учили. Комната оказалась не очень большой, поэтому огонь получился плотным и прицельным. А значит – экономичным. Загруженное в «глухарь» приложение не только указывало на первоочередные цели, но молниеносно оценивало результаты стрельбы, анализировало причиненный ущерб и давало рекомендации: перенести огонь на другую цель или добить предыдущую. На уничтожение пятерых человек Орсон потратил семь секунд и семнадцать патронов.
А затем вломился в спальню, и вломился вовремя: вскочивший с кровати Сечеле как раз потянулся за оружием.
– Нет, – негромко произнес Бен, и Крокодил послушно замер. Он был жестоким бандитом, но не дураком, и знал, когда следует подчиниться.
Медленно выпрямился, повернулся, показал ладони и прищурился:
– Ты пришел за деньгами?
Бенджамин промолчал. Посмотрел на дрожащую на кровати девушку и понял, что она не представляет угрозы.
– Кто ты? – продолжил Сечеле, явно стараясь потянуть время.
– Мы не знакомы.
– Ты пришел за деньгами?
– У тебя есть золото?
– Отпустишь меня? – тут же спросил Крокодил. И добавил: – У меня есть золото. Сто полновесных монет в сейфе.
– Не много.
– Здесь мне больше не нужно, – пожал плечами бандит. – Так, на текущие расходы.
И сделал малюсенький шаг к столу, на котором лежал пистолет. Настолько малюсенький, что распознать его глазом было практически нереально, но шлем считал его без труда.
– Еще одно движение – и я стреляю, – равнодушно произнес Орк.
– Армейская кастрюля с армейскими программами, – вздохнул бандит. – Мы договорились насчет золота?
– За сто монет я не стану тебя мучить, – пообещал Бен.
– То есть убьешь меня в любом случае? – поднял брови Сечеле.
– Да.
– Тебя наняли?
– Помнишь Келли?
– Какую Келли? – нахмурился Крокодил, явно не ожидавший услышать женское имя.
– Рыжую Келли, одну из твоих девочек, – уточнил Орсон. – Она прыгнула с крыши несколько дней назад.
– Ах, эту… – Дога неожиданно стал серьезным. – Ты пришел из-за Келли? Из-за прыгнувшей шлюхи?
– Расскажи мне о ней, – попросил Бен. – Она действительно играла на виолончели?
Сечеле вздрогнул. Однако ответить попытался твердо:
– Зачем тебе это знать?
– Ты действительно изнасиловал ее, когда она была школьницей?
– Зачем тебе это знать? – повторил Крокодил, но голос предательски дрогнул, показав, что страх, которого дожидался Орк, наконец-то овладел бандитом.
И Бен без колебаний выстрелил Сечеле в ногу. Чуть выше колена.
– Черт! – завизжал бандит, падая на пол. – Черт! Черт! Не надо! Не стреляй – я все скажу! Я ее изнасиловал, да! А чего ты хотел? Не я, так другой, это было неизбежно!
– Ты ей жизнь сломал, – тихо сказал Орк. – Ты сделал из нее проститутку.
– А кем бы она здесь стала? – проревел Крокодил, зажимая рану рукой. – Оглянись, придурок, и подумай, какое другое будущее ее здесь поджидало? Принц на белом коне? Колледж и Принстон? Кем, по-твоему, она могла вырасти в Бруклине?
– Она играла на виолончели, – еще тише произнес Орк и прострелил бандиту голову.
Бен был полностью согласен с услышанным, знал, что Крокодил прав и здесь, в Бруклине, нищая белая девочка не могла ни на что рассчитывать. И еще знал, что на месте Сечеле мог оказаться кто угодно, потому что злобный Крокодил, чьи стекленеющие глаза тупо таращились в потолок, стал просто инструментом судьбы, точнее, мира, который построили орки под чутким руководством хозяев. Сечеле не был ни плохим, ни хорошим – эти категории не имело смысла использовать в отношении инструмента, но Орк все равно его сломал.