Пролог
– М…м…
Арина проснулась от непонятных звуков и шума непрерывно льющегося дождя, и барабанящего по округлой прозрачной крыше папиного загородного дома.
«О Боже! Что же со мной? – подумала девушка».
Собрав всю волю в кулак, она всё же распахнула отёкшие глаза, от пролитых за ночь слёз и выпитой бутылки дорогого коньяка. И тут как фотовспышки, несчастную девушку ослепили воспоминания.
***
– Добрый вечер, Полина Григорьевна.
– Добрый вечер, Аринушка, – проговорила маленькая, милая старушка, спускавшаяся со ступенек, с сумочкой в одной руке и поводком во второй. Впереди шустро скакал маленький пёсик по кличке Бублик, который просто обожал сушки.
Полина Григорьевна отбила его у группы враждебно настроенных дворовых котов, которые загнав кроху в угол подъезда, пытались отобрать корочку чёрствого белого хлеба. Тот не понимая по доброте душевной, чего же от него хотят шипящие существа, бодро вилял своим хвостом. Вот так и состоялось знакомство старушки со своим любимцем. Теперь они вместе ходят в магазин и бдят на лавочке возле дома, или с балкона.
– Как ваше здоровье, Полина Григорьевна? Как внуки?
– Спасибо, девонька, внуки в порядке. А вот здоровье как всегда, не очень, суставы никак не хотят радовать свою старушку.
– Ясненько. Ну, вы крепитесь, вы же у нас ещё молоденькая.
– Стараюсь. Ну, ты беги, девонька к своему орлу. Он тебя с обеда дожидается, какой букет принёс, и пакет тяжеленный, видимо с продуктами. Сюрприз, наверное, делает. Так спешил, спотыкался.
– Да? Ну что ж, пойду. Всего Вам хорошего, Полина Григорьевна!
– И тебе, Аришенька. Забегай, чайку попьём!
– Хорошо, забегу.
Арина в задумчивости побрела дальше по ступенькам. Суженый девушки жил в не очень престижном районе. И в панельном доме, в семь этажей, лифт снова не работал.
«Странно, – пронеслось в голове девушки. – Ведь Вадим не ждёт меня сегодня. Я и заскочила-то, просто так, не предупредив. А букет, с каких пор он стал покупать цветы, если сам всегда твердит, что не в цветах счастье, да и дарить их надо по большим праздникам, а то это просто баловство. И за время наших отношений, а это ни много ни мало восемь месяцев, Вадим ни разу ничего не подарил. Мы за это время в кино-то, только два раза сходили, а тут даже цветы. А как он мне смешно предложение делал!»
Арина улыбнулась. В тот вечер Вадим был прямо не в себе, и как только девушка села в машину, он с ходу брякнул, что-то типа: «А не пора ли нам уже в ЗАГС заскочить?»
Вот так, и никаких цветов, зажжённых свечей, бокалов с шампанским и уж тем более красивого колечка, как в кино и романах. Всё более чем банально. Но Арина, воспитанная в строгости, и обделённая родительским вниманием, добротой и лаской, не задумывалась об этом.
«Ну и ладно, ну вот такой он, мой милый, родной человек, я же люблю его и он меня тоже».
И так, в тот же день, было подано заявление.
Чем выше по ступеням поднималась Арина, тем больше росла тревога внутри неё. И только сейчас, оглядевшись вокруг, она увидела то, чего раньше слепая от любви, просто не замечала. А это и грязные стены подъезда, и неприятные запахи вокруг, никак не вязалось с таким красивым и интеллигентным парнем, как её Вадим.
«И как это я раньше не обратила внимания на всё это, – подумала девушка».
Поднявшись на пятый этаж и остановившись у двери, Арина полезла в сумочку, чтобы достать ключ от квартиры наречённого, но найти никак не могла. В сумочке была много чего, но только не ключи.
– Ну, неужели потеряла?! – пробормотала Арина.
Тот день, когда Вадим вручил ей ключ от своей холостяцкой берлоги, как он называл своё жилище, она будет помнить всегда, ведь именно тогда они подали заявление в ЗАГС. А выйдя на улицу, пара попала под проливной дождь, ну и пока бежали к машине, вымокли до нитки. Тогда решили поехать к нему домой. Забежав в квартиру, обоих охватила жгучая страсть, а когда все чувства улеглись, Вадим, достав из кармана джинсов ключ, протянул ей.
– Вот, родная, теперь всё моё, твоё, – произнёс он. – Но только одна просьба к тебе, прежде чем захочешь приехать, звони, а то я пока холостяк, уборку не приемлю, и мне будет неприятно, если ты увидишь весь этот бардак.
– Хорошо, любимый, – пообещала девушка и чмокнула парня в нос. – Я тебя очень люблю.
А сегодня, решив позвонить Вадиму заранее, Арина обнаружила, что телефон разряжен.
Глава 1
Обстановку разрядил звонок. И это был звонок уже не из воспоминаний, а из реальной жизни, той, где много боли, разочарований и слёз. Именно он вывел Арину из задумчивости.
«Ну, надо же, когда это я успела его зарядить, да ещё и подключить? – подумала девушка».
На вызов она решила ответить.
– Да.
Свой хриплый голос она узнала с трудом, до того чужим и искажённым он звучал.
– Ты где?
– А что тебе за дело, где я? Где я, теперь тебя быть не должно.
– Да ладно тебе, не дури, скажи мне, где ты? Я приеду, и мы поговорим.
Голос такого, когда-то до боли любимого мужчины, звучал устало.
У Арины тут же защипали глаза и по щекам побежали две влажные дорожки.
– Нет, – глотая слёзы, произнесла она. – Всё, что можно было, мы уже обговорили. Наговорились на жизнь вперёд. Не звони мне больше. И с этого дня считай себя свободным, потому что я сегодня же заберу заявление. А на счёт папы не переживай, я ему ничего не скажу. Будешь и дальше продвигаться по карьерной лестнице, палки в колёса вставлять не буду. Живи, как знаешь. Прощай.
Она нажала на кнопку «отбой».
***
И снова эти мерзкие воспоминания, стали будто липкие щупальца, наползать и будоражить и без того измученную психику девушки.
– Ну, куда же я подевала этот ключ? Забыла дома? Ведь так торопилась на примерку свадебного платья. А нет, вот он!
Пропажа нашлась в кармане коротенького пиджачка из натуральной, тончайшей белой кожи. Его покупали в итальянском бутике, во время поездки в Рим прошлой зимой, и точно такой же, только мужского пошива для Вадима. Тогда, в снежном январе, их отношения только зарождались, и как казалось Арине, всё было гладко. Они, держась за руки, гуляли по парку и кормили птиц сладкими булочками. А набродившись по улочкам, отдыхали в уютном номере отеля, и любили друг друга до полнейшего изнеможения. И устав, засыпали без ужина, ведь они были сыты друг другом. А утром, снова улыбки и поцелуи. Они только вдвоём, друг для друга, и друг ради друга.
Тогда, Арине, не знавшей до этого мужской ласки, нежности и любви, восемнадцатилетней, стеснительной и сентиментальной девушке всё казалось сказкой без начала и конца. Всё мерцало. Вот тогда девушка призналась парню, что она так одинока, и не нужна родителям, что мама её предала и едва родив, бросила, укатив с любовником в Аргентину. А папа всегда так много работал, что времени на дочку не хватало, и она росла предоставленная заботам няни, Ольги Ивановны. Это именно она назвала малютку таким старинным и редким именем.
– Ты у меня будешь редкая, особенная, как дар небес, – любила приговаривать Ольга Ивановна.
У неё самой дочка не прожила и часа, так как родилась с пороком сердца и лёгких, кроху спасти не удалось. Молодая мать долго не могла прийти в себя. Прожив год в монастыре, она всё же вернулась к жизни. Получив два высших, и так не похожих друг на друга образования, врач – педиатр и учитель начальных классов, устроилась работать няней к соседям Зиновьевых. Потом их малыш подрос, и Ольга Ивановна, по рекомендациям бывших работодателей, пришла устраиваться на работу к Зиновьеву Сергею Алексеевичу, папе Арины. До прихода доброй тётеньки в семью, у девочки даже ещё не было имени. Ведь этот маленький, кричащий без маминой ласки, и голодный комочек, не был нужен ни единой душе в этом доме. Как только няня взяла малышку на руки, то сразу поняла, какой это особенный ребёнок. Только её ребёнок. И так, две одинокие и жаждущие любви души, нашли друг друга.
И вот парень, услышав о предательстве родных людей его любимой девушки, поклялся ей, что всегда будет рядом, любить и защищать, беречь её.
– Не предам и не оставлю, – шептал он на ушко плачущей девушке. – Верь мне и помни это.
Девушка запомнила и доверилась. Так она думала до того злополучного момента, как нашла ключ, и, улыбнувшись, отворила дверь. Вошла, разулась. Сняла пиджачок и повесила на вешалку, рядом с таким же пиджаком любимого.
В квартире пахло розами, и ещё чем-то сладким и душным. Парфюм! Женский? Да ну, нет, такого запаха в квартире без пяти минут её мужа, быть не может. Раздавались странные, непонятные звуки, похожие на визг, издаваемый свинками во время брачных игр.
«Видимо фильм смотрит, а то и вовсе уснул перед телевизором, – подумала девушка. – Ведь он так много работает. Надо папе намекнуть, чтобы меньше загружал его работой».
Бесшумно ступая по гладкому паркету, чтобы не разбудить жениха, пошла вглубь квартиры. Обстановка у Вадима была роскошной. Видно было, что хозяин любит шик и лоск. Подойдя к двери спальни, у Арины сильно забилось сердце, и отчего-то вспотели ладони, а с глаз сошла любовная пелена, и наступило прозрение. И уже не оставалось ни капли сомнения в происходящих действиях за дверью. Осторожно распахнув створку, она ахнула. Везде была разбросана одежда, а женские трусики валялись прямо около двери. Видно было, что даме в первую очередь мешала именно эта деталь туалета. На прикроватной тумбочке стояли два бокала и фрукты. Спелые ягоды были разбросаны по огромной кровати, а посреди лакомства, резвился ни кто иной, как возлюбленный с девицей, чьи волосы сияли огненно-рыжим пламенем, как костёр. Рыжая красавица с упоением повизгивала и похрюкивала, что создавало смехотворную картину, вот только если б не было так больно.
Отступая назад, Арина споткнулась, и больно ударившись локтём, выругалась, что сразу привело в чувство героя – любовника. Девица же продолжала глупо хихикать, на что недавний секс партнёр грозно отреагировал и стащил её с постели за ногу.
Арина выбежала в коридор, не глядя, схватила пиджак, сумочку, и, обуваясь на ходу, упала, разбив колено, вскочила и побежала вниз по лестнице. У подъезда сидели Полина Григорьевна с подружкой, а весёлый Бублик гонял воробьёв по двору. Выбежав на улицу, девушка не сразу сообразила, что же делать дальше, и, прижав руки к пылающим щекам, ошарашено смотрела по сторонам.
– Ну что, милая, дома твой друг? – спросила старушка, озадаченно глядя на растрёпанную девушку.
– А?
– Дома, говорю, Вадим-то?
– А, да, дома.
– А чего же ты так рано ушла от него? Поссорились, да?
– Занят он очень, трудится…
– Работа, дело полезное.
– Несомненно. Ну, я пойду.
– Иди, милая, иди. У молодых всегда дел много. Это нам старикам спешить некуда. Вот до чего же хорошая и милая девушка, прямо особенная, – пояснила Полина Григорьевна собеседнице. – И поздоровается и про здоровье спросит. Вот вроде счастливая она, а глаза всё время грустные, пустые.
– У богатых свои заботы, – покачала головой вторая старушка.
– Да, ты права. Жаль мне её. Ведь Вадим, раньше, каким лентяем и бабником был. А хулиганы, они не меняются со временем, это у них в крови. Только боюсь, обидит он этот нежный цветок, растопчет. Другой ей нужен парень. А вот как намекнуть, не знаю, вдруг обидится.
– Да ладно тебе, Поль, не лезь. Это их дело, молодое. Господь им в помощь. Он и поможет где надо, и осудит кого надо.
– А то и вправду говоришь, Егоровна, сами разберутся.
Арина тем временем, растоптанная и униженная, подбежала к машине, щёлкнув сигнализацией, села, повернула ключ зажигания и быстро рванулась с места.
Рыжая девица с букетом, вальяжно вышла из подъезда, поправила подол платья и уверенно продефилировала мимо бабушек. Следом выскочил Вадим, покрутился вокруг, и ушёл обратно в дом.
– Что это с ними со всеми происходит? Видимо переругались. Вон, на Арине то, лица совсем не было, бледная, всклокоченная, растерялась прямо вся, – проговорила Егоровна.
– Да, ты права, подруженька, что-то пошло не так. Я ж тебе только сейчас говорила, что это подлец, и толку от него не будет. Он как в наш дом вселился, спасу совсем нет. Он же живёт прямо надо мной. Грохот стоит, крики пьяные, девиц разных водил, по несколько за один раз. Вот и эта, рыжая, наверное, от него пошла. Он же именно этот букет днём нёс, я так и подумала, что для Арины. Это просто золотая девочка. Даже не знаю. На работу-то сроду не хаживал, а потом вижу по зиме-то, притих. И на работу видимо устроился хорошую. Вон машину приобрёл, приоделся, смотрю и ремонт в квартире затеял, ох и грохота было. А потом и девчушку эту хорошенькую водить стал. По виду я сразу поняла, что девочка порядочная, степенная. А потом иду по лестнице домой, и голова так закружилась сильно, я прижалась к стеночке, вижу, она спускается и ко мне подошла, здоровьем поинтересовалась, по виду моему сразу поняла, что нездоровится мне. Потом до квартиры проводила, и давление измерила, и аптечку подала. Вот так мы с ней и познакомились. Да, её и Бублик мой, признал сразу, полюбил. Она даже ни в какое сравнение с моей внучкой не идёт, та избалованная, а это видно, что богатая, а какая ласковая. Я бы ей другого парня пожелала. А этот, ух, я б ему, – погрозила кулачком в сторону подъезда Полина Григорьевна и посмотрела на Егоровну.
– Эх, молодёжь – вторила ей Егоровна. – Полин, а может он, Вадим, в криминале каком участвует, а? Я вон нынче передачу по телику глядела, так там такое показывают, прямо жутко на улицу выходить.
Поёжившись, то ли от холода, то ли от страха, бабушки встали со скамеечки и побрели по домам. Начал накрапывать дождь. Пёс Бублик даже обрадовался такому повороту событий, потому что его любопытная хозяюшка уже давно должна была его накормить.
Глава 2
В это время Арина горько плакала в машине, не зная, куда ей поехать. К отцу не хочется, не поймёт и не пожалеет. А любимая нянечка уехала в деревню к сестре, делать заготовки на зиму, и теперь раньше ноября не приедет в город.
– За что? – всё время, сквозь всхлипы, повторяла она.
Девушка очень страдала, потому что сейчас её предал любимый человек.
***
Друзей и подруг у Арины не было, потому что папа не давал ни единой возможности знакомиться и заводить дружбу с кем-либо. Когда отец отдал малышку на воспитание няне, кроме денег и подарков ничего девчушке не давал, ни любви, ни ласки, просто пустое место, а не дочь. Общение с ровесниками категорически запрещалось и пресекалось на корню. Росла она в достатке, но ни один подарок, ни одна куколка, не заменят ребёнку родительского общения. Как только кроха стала понимать из фильмов, что у деток бывают не только папы, но и мамы, она всё время искала встречи с отцом, чтобы спросить у него: «Где же мама?»
Но, хотя отец и дочь жили в одном доме, возможность повидаться друг с другом была равна нулю, потому что папочка всячески избегал встреч с дочерью, вызывая недоумение не только няни, но и домработницы, и даже охраны.
Жили Зиновьевы в большом двухэтажном доме, с красивыми округлыми башенками, так напоминая загадочный, сказочный замок. Что жилище загадочное, так это правда, потому что все обитатели дома понимали, что у их хозяина много тайн, и одна из них, это откуда у него так много денег. В роскошном доме был большущий зимний сад, и девочка любила там располагаться с куклами. Именно там, она однажды и подкараулила своего папочку. Детка, увидев родителя, обхватила его своими крохотными ручонками, расцеловала и прижала головку к могучей груди. Отец не оттолкнул ребёнка, но и не обнял, а безвольно сидел в кресле и выглядел усталым и отрешенным. Девочка видя, что её не прогнали, решилась спросить у отца про маму. Тот побледнел и вскочил с кресла. Малышка упала на пол и разревелась от обиды и испуга, а отец стал громко кричать, чтоб она никогда не задавала глупых вопросов о матери, так как её мать – шлюха, что она растоптала их обоих и бросила, укатив с любовником. Девочка продолжала громко реветь, много не понимая из слов отца, но твёрдо усвоив, что в этом доме нельзя произносить слово «мама». Прибежала няня, извинилась и увела кроху в детскую, после чего долго успокаивала ребёнка, баюкала как младенца, целовала в щёчки и гладила по головке со смешными маленькими и задорными косичками. Отец строго настрого запретил подстригать ребёнка, и поэтому в четыре годика, у крохи уже были длинные волосики жгуче-чёрного цвета, так непохожие на светлые волосы отца. С тех пор, отец больше не избегал ребёнка, но и общением не баловал. Он часто уезжал на неделю, другую, и тогда в доме была тишина и радость, а когда он приезжал обратно, все грустили. И только Ариша, по прежнему, радовалась его приезду, ведь тогда она могла за ним подглядывать и любоваться.