========== Глава 1. Стоунчепл-Сент-Энн ==========
Терри вызвали в Стоунчепл-Сент-Энн ранним весенним утром. Крошечный городишко, застрявший где-то в районе средневековья, казалось, вымер целиком – по крайней мере, такое у Терри сложилось впечатление, когда он сошёл с поезда. Была четверть девятого, а движения на улочках почти не было, лишь редкие витрины магазинов были открыты. Как раз когда Терри спускался с платформы, колокол каменной церкви, давшей городу название, гулко ударил один раз – и это было единственным проявлением жизни, которое Терри заметил, пока шёл к полицейскому участку.
Участок оказался одноэтажным кирпичным домиком, и инспектор Дэрбоуз был под стать самому Стоунчеплу – пожилой и тихий. Таким и положено было быть стражу порядка в этом забытом городке, где в худшем случае раз в год украдут пару банок кофе из бакалейной лавки.
– Детектив Ратлер, Скотланд-Ярд, – представился Терри. Инспектор нервно улыбнулся, пожал ему руку и что-то пробормотал, уставившись в пол.
– Мне сказали, что у вас произошло убийство, – сказал Терри, чувствуя себя глуповато. А вдруг это преждевременный первоапрельский розыгрыш?
Но старик тут же закивал и, сев за покрытый холщовой скатертью стол, начал обмахиваться книгой. Терри пригляделся. «Хоббит». Неожиданно, однако. Такие старички обычно читают с утра «Таймс» или «Дейли мейл».
– Да, – наконец выдохнул инспектор Дэрбоуз. – Вот в жизни такого не видел. В жизни не видел.
Терри выжидающе посмотрел на него. Дэрбоуз налил чайник, поставил его кипятиться и лишь после этого начал рассказ.
Убийство действительно было кошмарным, начальство Терри не соврало. Жертвами были дети, в жизни не сделавшие никому зла – трёхлетняя Дженни Уоркер и её полуторагодовалый брат Эгберт. Они были внуками всеми уважаемой Гертруды Бленхэм, владелицы цветочного магазина, и жили с ней почти что с рождения Эгберта. Сын Гертруды развёлся с женой, а вскоре после этого погиб в автокатастрофе, и Альма Уоркер, особа весьма ветреная и легкомысленная, отправила к Гертруде не только Дженни, но и Эгберта, который вряд ли приходился миссис Бленхэм родным внуком.
Гертруда, не сказав ни слова против, взяла на воспитание обоих, и с тех пор не могла на них надышаться. С ней жила ещё её незамужняя племянница, Клара Бленхэм, врач-педиатр. В семье царили мир, согласие и любовь, денег было не то чтоб очень много, но всем всего хватало.
И вдруг грянула беда. Однажды вечером мисс Бленхэм уехала в гости к одной из бывших пациенток, ныне переехавшей в Лондон. Миссис Бленхэм, когда закрылся магазин, решила прилечь отдохнуть перед ужином. Её спальня была на втором этаже, дети играли в своей комнате на первом. В семь вечера они были живыми, здоровыми и весёлыми.
В полдевятого миссис Бленхэм проснулась, и, по её собственным словам, испугалась царившей в доме странной тишины. Спустившись вниз, она нашла обоих внуков в гостиной – окровавленными, буквально исколотыми обычным железным шампуром, который валялся тут же рядом.
Каким чудом старушка не свалилась сразу с сердечным приступом – неизвестно. Она успела вызвать полицию, и инспектор Дэрбоуз нашёл её в глубоком обмороке.
Спешно вернулась из Лондона потрясённая мисс Бленхэм. На следующий день приехала мать Дженни и Эгберта, теперь звавшаяся миссис Крофт. И тогда же инспектор счёл, что надо связаться с уголовным отделом в Лондоне.
Терри некоторое время молчал, переваривая все факты. Это было фактически первым его совершенно самостоятельным делом, и, надо сказать, он не ожидал сразу нырнуть в такую глубь. Чем руководствовалось начальство, выбрав именно его, неизвестно. Хотя, может, начальство недооценило масштабов дела и как раз решило, что замшелый Стоунчепл – как раз подходящее место для дебютной работы детектива Ратлера.
В итоге детектив Ратлер чувствовал себя в полном тупике.
Убийство детей! Да ещё такое изощрённое! Да в этом пуритански законопослушном городке! Напрашивалось лишь одно слово – «маньяк».
– Никто никакого наследства не получил? – обречённо спросил он, уже зная ответ.
– Абсолютно никакого. Мамаша привезла детей только с чемоданом одежды и парой меховых игрушек, никаких титулов за малышами не водилось, – Дэрбоуз снял чайник с огня и тяжело вздохнул. – Чаю, детектив Ратлер?
– Да, спасибо, – машинально отозвался Терри. – Есть у вас те, кто оперативной работой занимается? – он уже был готов к тому, что старичок-инспектор является и оперативником, и фотографом, и графологом, и химиком, и всем понемножку на случай необходимости.
– Не очень много, но есть. Правда, детектив-сержант Моррисон сейчас в отпуске, но детектив-сержант Брэннс вот-вот подъедет.
Чаепитие прошло в напряжённом молчании. Дэрбоуз явно чувствовал себя некомфортно, прося о помощи такого зелёного юнца. А Терри вообще показалось, что весь опыт и все знания по криминалистике (равно как и все другие знания) куда-то улетучились из его головы.
Когда он допивал чай, перед домом послышался звук мотора. Через пару минут в комнату влетела тощенькая белокурая девица в синей куртке.
– Дядь Мэтт, миссис Бленхэм уже лучше, и она… – девушка осеклась, заметив Терри.
– А вот и детектив-сержант Брэннс, – радостно сказал инспектор. – Лютиэн, это детектив Ратлер из Скотланд-Ярда.
– О, вы уже приехали! – обрадованно воскликнула детектив-сержант с эльфийским именем. – Прекрасно. Я как раз сообщить хотела, что все родственницы убитых наконец-то в состоянии выдержать допрос. С миссис Бленхэм, наверно, начнёте? Она, в конце концов, формально ближе всех находилась к месту преступления.
Терри стало ещё противнее. Конечно, он подумал бы и начал с бабушки детей. Но когда эта особа его вот так спрашивала, создавалось впечатление, что она ему подсказывает.
– Разумеется, я не хочу вам прям так подсказывать, вы ж, наверное, опытнее моего, – тут же, словно прочитав его мысли, сказала она. – Вы на своей машине или вас подбросить до больницы?
– Подбросьте, сержант, если не сложно, – сказал Терри. На своей машине он бы в жизни не нашёл этот медвежий угол.
Лютиэн Брэннс оказалось владелицей изящной ярко-зелёной «Мазды», до ужаса не вписывавшейся в серо-бурый пейзаж Стоунчепла.
– Вы сами не отсюда? – уточнил Терри.
– Из Эдинбурга, – подтвердила она. – Приехала сюда вообще-то просто мать и отчима навестить. А тут старина Моррисон уехал, и сразу же впервые за невесть сколько лет – убийство. Что поделать, пришлось заняться.
– Вы что-то нашли за вчерашний день?
– Возле тел детей, во-первых, лежал шампур. Он, безусловно, и послужил орудием убийства. Шампур как шампур, отпечатков пальцев нет, кровь – только детская. Он принадлежал Бленхэмам, там на кухне ещё несколько таких. А во-вторых, ещё там на полу валялась – и думаю, не случайно – синяя булавка, которой была проткнута бумажная записка.
– Записка? – теория с маньяком угрожающе становилась всё более вероятной.
– Вот, – сержант Брэннс, притормозив на светофоре, протянула ему фотографию. Мятый клочок бумаги, с обычной синей булавкой, воткнутой посерёдке. И с надписью – 19:10.
– Время убийства? – спросила девушка. – Как думаете?
– Такой вариант напрашивается, – кивнул Терри. – Но маловероятно, что это правда. Старушка ушла спать в семь, так ведь? Неужели она за десять минут заснула таким уж беспробудным сном? Убийца же не мог рисковать. Если уж он заметил, что она легла, мог бы прождать хотя бы полчаса.
– Миссис Бленхэм приняла снотворное, – покачала головой сержант Брэннс. – Она всегда так делает вечером в пятницу. Засыпает часа на три. К половине десятого собиралась вернуться и уложить детей её племянница.
– Подождите, дети трёх и полутора лет оставались фактически одни в доме?
– Они были очень тихими и послушными. Я сама их видела в мои предыдущие приезды. Просто чудо, а не малыши – прямо из поучительных книжек. Дженни такая аккуратная, деловитая была. Очень рисовать любила. Эгберт пошустрее был, но сестру слушал беспрекословно. Она же единственная, кто при нём всегда был.
– Хорошо, но ведь любой мог зайти в дом – и…
– Детектив Ратлер, поймите, здесь в Стоунчепле все друг друга знают. У миссис Бленхэм не было никаких причин опасаться. К тому же звонок в дверь её бы разбудил, а в саду у них собака. По крайней мере, так миссис Бленхэм рассуждала…
– В смысле?
– Собака спала без задних лап. Диэтиловый эфир.
Дело запутывалось всё больше. Если у Терри и были какие-то бредовые мысли относительно виновности самой старухи, они пропали. Миссис Бленхэм всё время была в доме – с какой стати ей усыплять собаку?
– Более того, – добавила сержант Брэннс, – под воздействием эфира на момент смерти были и сами дети.
Терри передёрнуло, но логику преступника он понял. Конечно, детей было бы сложно убить бесшумно таким варварским способом. Раз они были так окровавлены, значит, убили их не сразу, иначе раны бы не кровоточили. Тем более их было двое – пока бы преступник расправлялся, скажем, с девочкой, её брат поднял бы такой крик, что весь городок бы переполошился. Правда, это если предположить, что преступник был один, а не с сообщником или сообщниками…
– А что сказал врач о времени смерти?
– От семи до восьми. Там пока все в произошедшем разобрались, пока до врача дозвонились… у нас же их двое на весь город, доктор Оуэнс и собственно мисс Бленхэм. А мисс Бленхэм в истерике была, понятное дело, ей было не до этого.
Машина остановилась возле невысокого, но относительно нового здания.
– Больница, – пояснила сержант Брэннс. – И обе дамы Бленхэм, и даже миссис Крофт сейчас тут.
========== Глава 2. Бабушка и тётя ==========
Бабушка убитых была точь-в-точь мисс Хэвишем, как Терри представлял её, читая в первый раз «Большие ожидания». Сухощавая, прямая, с серебристыми волосами, собранными на затылке в узел, и пронзительными чёрными глазами.
В глазах дрожали слёзы.
– Детектив? – переспросила она тихим, почти детским голоском, так не вязавшимся с суровой внешностью, когда ей представили Терри. – Вы… вы найдите это чудовище, пожалуйста. И найдите побыстрее. Чтобы я ему горло разорвала… за маленьких моих! – слёзы покатились по лицу.
– Я сделаю всё, что могу, – заверил её Терри. – И вы мне тогда помогите, миссис Бленхэм.
– Да чем я помочь могу… я, дура старая! Спать легла, детишек оставила!.. Знала же ведь, что без присмотра!
– Ну откуда вы могли предвидеть… городок-то у вас такой спокойный… Вы легли ровно в семь?
– Ровно, – всхлипывая, ответила миссис Бленхэм. – Я всегда строго соблюдаю режим.
– А ваша племянница уехала в Лондон, не так ли? Когда именно она вышла из дома?
– Клара ушла в четыре. Её позвала к себе Мэри Джейсон… они когда-то очень дружили, но потом муж Мэри получил работу в Лондоне, Джейсоны уехали, с тех пор виделись редко.
Терри удивился. Значит, Клара Бленхэм отправилась не просто к какой-то бывшей пациентке, а к хорошей, пусть и отдалившейся в последнее время подруге? Почему же вроде как знающий всё инспектор Дэрбоуз выразился так странно?
– Инспектор Дэрбоуз сказал, что мисс Бленхэм уехала к бывшей пациентке.
– Вообще-то так и есть. Мало кто знает, что Клара и Мэри именно дружили – они обе, знаете, за пределами работы почти с другими не общаются. Познакомились-то они, когда у Мэри маленькая дочка тяжело заболела. Клара ночами не спала, дочку спасла, с тех пор Мэри с ней не разлей вода была. И девочку Клара тоже любила – баловала, как свою. Малышка её на свой день рождения всегда потом приглашала. И в этом году пригласила.
Миссис Бленхэм снова заплакала – мысли о дочери Мэри Джейсон явно напомнили ей о собственных внуках.
Сержант Брэннс приобняла старушку за плечи и зашептала что-то успокаивающее. Когда миссис Бленхэм вытерла слёзы платком и выжидающе посмотрела на Терри, он понял это как знак продолжать расспросы.
– Как давно у вас жили дети?
– Почти что с тех пор, как Ларри не стало. Альма ко мне приехала и сказала – мол, не могу брать на себя такую ответственность, возьмите внуков себе. Я мигом согласилась – ещё бы, такой вертихвостке я бы не то что детей, я бы куклу деревянную не доверила! Ларри, бедняжка, неудачно женился, да… Они ж двух лет не прожили вместе – разошлись. Но я его предупреждала: у этой девчонки пудры в пудренице больше, чем мозгов в голове.
– Эгберт был сыном мистера Бленхэма?
– По бумагам был. Альма-то эта, змеюка такая, после развода к Ларри наведывалась. А он ни словечка не говорил. Доверчивый был мальчик мой… В общем, дали мне опекунство над обоими детьми, я и не возражала. Оставлять их этой Альме было б преступлением. А вот же ведь и я за ними не уследила, – в глазах миссис Бленхэм снова показались слёзы, но она сдержалась и только судорожно сглотнула.
– Ваша племянница живёт у вас постоянно? – решил немного сменить тему Терри.
– Да, вот уже двенадцать лет. Ей тридцать восемь сейчас. Что я, что Гарольд – шурин мой покойный – поздно детей мы заводить стали. Гарольд и Магда в один год истаяли оба, вот была чудесная пара… Клара ко мне из Бристоля и приехала. Сказала, одиноко ей без семьи.
– Она не была замужем?
– Нет, ни разу. Она из современных, знаете, после школы в институт, потом весь день на работе, вместо того, чтоб семью заводить… – миссис Бленхэм покосилась на сержанта Брэннс и, слегка сконфузившись, умолкла.
– Мисс Бленхэм – врач-педиатр?
– Да, и очень успешная. Её много раз звали то в Лондон, то ещё куда. Но она не хотела от меня уезжать, одна она меня, старуху, любила. А потом Дженни и Эгберт появились – тем более не до того стало. А уж здесь-то её на руках носить готовы, и дети её обожают. Я всё советовала ей – выйди замуж, своих заведи, ты ж создана для семьи! А она – нет да нет.
– Так… Когда мисс Бленхэм запланировала отъезд?
– К Джейсонам-то? Ой, да не помню уже. Все знали, что она к Рози на день рожденья поедет. Месяц, два назад… Не скажу точно, честное слово.
– У ваших внуков были какие-то друзья их возраста? Кто-то приходил к ним в гости?
– Нет, – покачала головой миссис Бленхэм. – Они играли с детьми на площадках, когда гулять ходили, но домой ни у кого не бывали. И у нас никто не бывал. Да они ещё крошки были, какая тут дружба ещё… была…
Она уронила голову на руки и зарыдала, уже не пытаясь удержаться. Терри и Лютиэн Брэннс быстро переглянулись. Стало понятно, что здесь они больше ничего не добьются.
– Я садовая голова, – устало сказал Терри, когда они вышли в коридор. – Надо было сразу узнать, не видела ли она чего подозрительного в тот день! А я начал про прошлое…
– Даже не нужно близко знать миссис Бленхэм, чтобы понять, что ничего она не видела и не слышала, – улыбнулась сержант Брэннс. – Это такая особа, знаете, которая всё видит и всё слышит. Если бы что-то где-то пошло не так, все бы об этом через пять минут были осведомлены. И в любом случае, допрос был отнюдь не бесполезным.
– Ну да, мы узнали много хорошего о мисс Бленхэм и много неприятного о миссис Крофт, – уныло ответил Терри. – Я как-то не слишком удивлён.
– Мы узнали, куда и почему ездила Клара Бленхэм, а это уже что-то, – поправила его сержант. – Пойдёмте, что ли, с ней самой поговорим.
Клара Бленхэм держалась немножко лучше, чем её тётя, и тоже сразу согласилась побеседовать с детективами. Терри, ожидавший какую-нибудь уютную кругленькую дамочку в белом халате (хотя и понимал, что врач же не вечно в халат одет), был вообще поражён при виде мисс Бленхэм. Такой женщине место было на сцене, в бальной зале, на картине Боттичелли – много где, но точно не в провинциальной больничке в Южной Англии. Вьющиеся золотисто-рыжие волосы обрамляли бледное овальное лицо с безупречными чертами. Глаза Клары Бленхэм при этом были чёрными, как у тётки, но не было того ястребиного взгляда.
– Мне показали… их… – сдавленно прошептала она. – Кем надо быть, чтобы это сделать? Каким монстром?
Терри для очистки совести спросил и её о поездке в Лондон.
– Да, – слабо улыбнулась мисс Бленхэм, – я поехала на день рожденья Рози Джейсон. После того, как я её от пневмонии вылечила – девочка ко всему прочему ещё и аллергик, там кошмар был – Мэри вообще говорит, что я Рози вторая мать. Вообще у неё день рожденья сегодня, но меня всегда приглашали дня на два раньше – чтобы я школьных-то друзей Рози не смущала.