– Поясни, – коротко бросил глава государства.
– На неизвестного священника «наезжает» спецслужба. Для чего? Нам говорят – для устрашения. И приводят кучу, в общем-то, правильных доводов. Психофизиологический анализ разговора показывает, что ключевая фраза, то есть утверждение, что да, именно из-за того и того мы «наехали» на бедного попика, абсолютная ложь. Спрашивается, какой есть еще мотив? Личный? Ну, это для господина Пустовойтенко несерьезно. Целая группа захвата «Кобра» и беззащитный попик. Да еще у многих на виду. Анализируя ход операции, время ее проведения и «несчастье» с одним из «посетителей» церкви можно сделать вывод, что, наоборот, операция планировалась для популяризации личности священника, героизации его облика. Идет против власти! Защищая его, простые люди рисковали жизнью и свободой. Если я прав, то в скором времени, может даже сегодня, в украинских газетах мы найдем материал по этой «секретной» операции. С соответствующей трактовкой.
– А этот священник настоящий? Может он тоже, как тот супермен, оказавший сопротивление спецназовцам, работник спецслужб?
– Нет, священник самый настоящий. Весьма любопытная личность. В следующем файле его биография.
Орлов открыл следующий файл и быстро заскользил глазами по тексту:
– Действительно любопытная личность. Выпускник Одесской духовной семинарии. Как весьма одаренная личность получил должность секретаря в аппарате митрополита Киевского Филимона. Через два года, во время пасхи прикрепил к дверям Софиевского храма памфлет с двадцатью вопросами к служителям Церкви. Привлечен к церковному суду. Там он каяться решительно отказался. Вместо покаяния вызвал на диспут самого Филимона. За это был отлучен от церкви. Ушел из Киева. В районе города Славутич своими руками построил скит и стал проповедовать. Через пять лет уже силами прихожан построил церковь. Год назад основал у себя медицинскую лабораторию, где всем желающим удаляют из мозга чип сбора информации. Основной тезис его проповедей – бессмертие дается лишь Богом. Вторая жизнь, которую получают в результате научно-технического прогресса – это аморально по отношению к Богу и к остальным людям. И получившие ее ответят на Страшном Суде.
– По-моему в личности этого отца Сергия и есть объяснение действий Киева, – вновь заговорил Кедрин.
– Я уже тоже начал догадываться. При помощи этого священника Грушенко хочет упорядочить, усилить и возглавить движение по добровольному извлечению чипов из мозга людей.
– Именно так, господин Президент. Хотим мы этого или нет, общество постепенно стало раскалываться на два лагеря. Мир простых смертных и мир бессмертных. И между ними возникает противоречие посильнее, чем противоречие между богатыми и бедными. И богатый, и бедный проживали одну жизнь. И любой бедняк мог утешить себя мыслью, что его богатый сосед на тот свет богатство не унесет, что перед смертью все равны. Плюс религия проводила определенное анестезирующее воздействие, внушая, что Рай – награда за праведность в земной жизни. И об ушке.
– О каком ушке? – Орлов вскинул удивленный взгляд на Кедрина.
– Об игольном, господин Президент, – невозмутимо ответил тот, – через которое легче протащить верблюда, чем богачу попасть в рай. Но с техническим прогрессом ослабевает вера в Бога, а благосостояние растет. И для большинства населения, я имею в виду европейцев и североамериканцев, рай в принципе уже наступил. Вот только этот рай не вечен. Он заканчивается в момент смерти. Но появляются люди, для которых этот рай становится в принципе вечным. Как вы думаете, как к ним относятся остальные? – Кедрин вопросительно посмотрел на Президента, и затем сам ответил, – пока со скрытым недовольством. Я подчеркиваю – пока. Тем более нет стабилизирующего фактора среднего класса. Сейчас в мире, как в неустойчивом сообществе – кучка бессмертных и оставшееся большинство смертных.
– Тебя послушать, так действия Грушенко единственно правильные. Обратить недовольство подавляющего большинства в мирное русло. Законно добиться власти и декретом запретить вторую жизнь.
– Может и не единственно правильные, но в определенной логике ему не откажешь. Если он выступит как лидер движения за одну жизнь, да еще и публично откажется от чипа сбора информации, то он может стать президентом Руси. Учитывая, что его должность практически гарантирует ему вторую жизнь, то отказ от неё – самого ценного, что есть у человека, это поступок, который оценят многие.
– Что ты предлагаешь? – после долгой паузы спросил Президент.
– Я, честно говоря, вижу два выхода. Даже три. Первый – самому попытаться возглавить это движение, – и твердо взглянув Президенту в глаза, добавил, – со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая отказ от бессмертия. Второй путь – оставить всё, как есть. Сейчас трудно прогнозировать. Может, движение «за одну жизнь» и не станет таким популярным. А самим тоже подумать о каком-нибудь привлекательном лозунге.
– А какой же третий?
– Если выводы академика Хохлова верны и наша экспедиция в гиперпространство закончится успешно…
– Под словом успешно ты подразумеваешь контакт с Высшим Разумом? – переспросил Орлов.
– Под словом успешно я подразумеваю контакт с Богом. И вы будете Президентом страны, осуществившей столь эпохальное событие. Скажу больше. Вернувшийся оттуда наш соотечественник вполне может оказаться настоящим Мессией. И вам только останется, скажем так, прислушиваться к его словам. А точнее, к словам Бога. Против этого вашим политическим оппонентам будет трудно что-либо противопоставить.
– Не забывай, что проект «Пора» еще не утвержден Советом Президентов.
– Я думаю, они утвердят.
– Почему такая уверенность?
– А вы, господин Президент, скажете им, что, как Президент России, заявляете, что Россия и сама может потянуть этот проект. Но тогда, в случае удачи, все дивиденды вы будете распределять лично, без всякого Президентского Совета. А еще скажете, что после полета стенограмма этого Президентского Совета будет опубликована. Как потерявшая всякую секретность.
– Хитер, – Президент улыбнулся.
– Не без этого!
– А если всё закончится неудачей? – как бы в шутку, продолжая улыбаться, спросил Орлов.
Кедрин на секунду задумался:
– Что ж, тогда у вас еще остается целых два выхода, – наконец сказал он.
– Мессия для Руси – это было бы неплохо, – после паузы задумчиво произнес Президент.
– Неплохо. Хотя евреи, как известно, своего Мессию распяли руками римских легионеров.
– Мы будем умнее!
– Сильно сказано!
– Ну, а как идут дела по подбору кандидатов в Мессию? – по тону вопроса Директор Службы безопасности понял, что третьему предложенному им варианту Президент явно отдает предпочтение.
Глава 4. Кандидаты на Мессию.
И Мессии с нетерпением ждут своего прихода.
Станислав Ежи Лец
Луна. Море Дождей. База «Восток» Объединенной Руси. 30 апреля 2190 года. Пятница. 15.15 по СЕВ.
Приглушенный звук сирены проник во все уголки лунной базы «Восток». Звук был спокойный. Не тот, который оглушающим, леденящим душу ударом врывается в уши, и кажется, что не динамики громкой связи орут: «Внимание! Разгерметизация базы! Внимание! Разгерметизация базы!», а буквально каждая клеточка твоего тела, сразу ставшего таким беззащитным, вопит об этом. Нет, звук был привычный, деловой – на базе открылись наружные двери главной шлюзовой камеры. Полчаса тому назад на космодроме приземлился корабль с Земли. И вот уже пассажиры и экипаж с этого корабля на вездеходе въезжают на базу.
Факс, пришедший позавчера Богомазову из Центра управления космическими базами, был предельно лаконичен:
«30 апреля в 14.45 по СЕВ к вам прибывает «Гермес – 8». На борту – два члена экипажа и два дублера корабля «Прорыв». Обеспечьте размещение и проживание. Цели и задачи их пребывания на базе у старшего группы майора Военно-космического флота Олега Анатольевича Титрова. Подпись: Начальник Центра управления космическими базами генерал-майор С.А. Скворцов».
Со дня инспектирования базы американцами прошло две недели. В течение этого времени всё текло как обычно. Почти сразу получив разрешение на возобновление работ по сборке гиперпространственного корабля, вся база с головой окунулась в эту работу. И лишь иногда, в перерывах между оперативками и совещаниями, остывая от бушевавших на них страстей или наблюдая за неспешной, кропотливой работой монтажников начальник лунной базы «Восток» думал: «А ведь среди этих людей есть предатель, который, может быть, каждое утро, полдень и вечер докладывает мне о тех или иных работах, за которые он отвечает, ругается с коллегами по многочисленным производственным вопросам, а потом стучит американцам. А Кедрин даже не шевелится. Пообещал вычислить «крота», так до сих пор и вычисляет. Ну да ладно. Мое дело вовремя и качественно собрать корабль. Вот за это я отвечаю, и за это с меня спросят», – и Богомазов вновь окунался в бесконечный водоворот дел.
И вот этот корабль с Земли. В принципе, ничего необычного в этом не было. Экипаж, непосредственно присутствуя при сборке, до тонкостей узнает корабль, на котором ему предстоит лететь, обживет его и, если надо, попросит что-то изменить. По мелочам конечно. Но как часто такие мелочи оказывались именно той последней каплей из-за которой корабль шел на дно. Вернее навсегда и бесследно исчезал в холодных глубинах Космоса.
Но что-то не давало покоя Богомазову. Что-то было не так. И лишь, находясь в сборочном цехе, где по традиции будущий экипаж космического корабля приветствовали все сотрудники базы, он понял причину своего беспокойства. Среди толпы улыбающихся людей Богомазову неожиданно в голову пришла мысль: «А ведь очень скоро о прибытии будущего экипажа узнают американцы». Почему это крайне нежелательно, начальник базы и сам себе не смог бы объяснить. Ну, прибыл будущий экипаж очередного космического корабля. Делов то. Так уже было десятки раз. Но вновь, как и в разговоре по видеофону с Кедриным, полковник почувствовал, что человек или люди, готовившиеся к прыжку в гипер должны быть необычными. Нет, не в плане личного мужества и храбрости. Это само собой разумеется. Что-то в них должно быть еще. Вот только что, он никак не мог сформулировать. Что-то копошилось в голове, никак не сбивавшееся в мысль. И это немного раздражало. Как иногда напоминающее о себе легкой болью в груди сердце.
«Служба безопасности у нас вообще мышей не ловит, – улыбаясь и произнося приветственную речь, чуть раздраженно думал Богомазов, – Умные хозяева как поступают? Сначала от мышей избавляются, а потом только запасы в погреб складывают».
Но Служба безопасности мышей ловила. Это Богомазов понял, едва он и Титров остались одни в крохотном кабинете.
– Разрешите представиться еще раз – майор Службы безопасности Титров.
– А я уже было подумал, что Кедрин перестал ловить мышей, – Семен Петрович неожиданно для себя легко рассмеялся.
– Нет, Директор Службы безопасности ловить мышей не перестал, впрочем, и крыс тоже, – невысокий, крепко сбитый майор службы безопасности скупо улыбнулся.
«А ведь это волкодав. Если надо, клацнет челюстями – не подавится», – глядя в спокойные серые глаза собеседника, подумал Богомазов. Он вспомнил, как в детстве мечтал стать разведчиком.
«И пришлось бы вот так, чуть улыбаясь, людей убивать. Нет уж. Уж лучше космические корабли собирать».
– А трое из вашей группы тоже из Службы безопасности?
– Да.
– И как я должен вам помогать?
– Вести себя обычно, как и раньше. Если я не ошибаюсь, у вас завтра по план-графику предстоит большой объем профилактических работ вне базы?
– Да. Надо заменить кое-какие блоки в системе энергоснабжения, у которых вышел срок эксплуатации.
– Вот и отлично. И вот еще что. Сегодня ночью мои люди установят кое-какую аппаратуру в вашем кабинете.
– Делайте всё, что необходимо.
– Вот и отлично.
«Кедрин таки вычислил «крота» … или почти вычислил. Без конкретного плана он своих людей бы не прислал. Да и этот вопрос насчет завтрашних работ. Нет, план по поимке предателя уже есть. И по скорой поимке. По идее сюда уже пора присылать и настоящий экипаж, – Богомазов сидел за своим столом и смотрел на дверь, через которую только что вышел Титров. – Интересно, так кто же он?» – уже в который раз начальник базы задавал себе этот вопрос.
Объединенная Россия. Украина. Крым, г. Партенит. Санаторий Министерства обороны «Крым». Почти за два года до описываемых событий. 31 августа 2188 года. Воскресение. 8.40 по киевскому времени.
Кусочек хлеба взмыл в голубизну неба. Через секунду он уже падал вниз с высоты двенадцатого этажа. Морская чайка, привычно спикировав, схватила его и по плавной, размашистой дуге развернулась в сторону синевшего неподалеку моря. Двое, стоявшие на балконе, проводили ее взглядом.
– Да, огорошили вы меня, Игорь Николаевич. Я – и вдруг любимец Бога, – невысокий темноволосый парень задумчиво ломал кусок хлеб.
– Вообще-то, любимец Бога – это не узаконенный термин. Его ввел академик Хохлов. Знаете такого? – полковник Северский вопросительно посмотрел на Бориса Ковзана.
– Слышал. Но признаться – ничего конкретного. Знаю только, что он физик.
– Для начала и этого достаточно. Так вот, этим термином академик предложил называть людей, которым везет в жизни. Причем везет по крупному. Например, как вам, Борис.
– Мне кажется, слово «везет» предполагает случайность.
– То есть вы считаете, что случайно спаслись при аварии ракетоплана «Х–3»? – уточняюще спросил полковник.
– Во всяком случае, предпочитаю не связывать это с вмешательством высших сил.
– Математики подсчитали вероятность вашего спасения. Они создали математическую модель вашего полета в открытом космосе. В ней учитывались время взрыва «Х–3», его линейные и угловые координаты в момент взрыва, скорость катапультирования кресла и ваша собственная масса. Оказалось, что изменение любого из этих параметров хотя бы на десятую процента и… и мы бы с вами сейчас не разговаривали. Получилось, вероятность спасения один к ста миллиардам.
– Надо же, легче угадать в «Спортлото», – Борис чуть усмехнулся.
– Это еще не всё. Если учесть, что для вашего спасения необходимо было вращение пилотского кресла в строго определенной плоскости, иначе бы вы попросту изжарились, то вероятность спасения становится просто исчезающее малой.
– И в этом вы видите руку Бога?
– Милостивую руку, – уточнил Северский.
Командир ракетоплана «Х–3», капитан военно-космического флота Вооруженных Сил Объединенной Руси Борис Иванович Ковзан задумался. Вдруг вспомнилось, как в открытом космосе американцы пытались подставить орбитальную станцию под него – пушинку, по сравнению с многотонной махиной станции. В тот момент Борис впервые осознал, что он везучий человек. Вспомнилась выстроенная им тогда цепочка событий, доказывающая это. Победа в забеге «Победитель», когда только случайно увиденная им вымоина на крутой стенке берега позволила ему прибежать первым. Случайно? Допустим. А поступление в Высшее летно-космическое училище в Севастополе? Если бы случайно, буквально накануне экзамена по математике, он в одном из справочников не прочел, как решается одна хитрая задачка, он не набрал бы необходимый балл по математике. А, следовательно, не поступил бы в училище. Стоп! Решение этой задачки, которая ему и попалась на экзамене, он прочел не в справочнике, а на каком-то измятом листочке. Буквально в тридцати шагах от здания, где должен был состояться экзамен, он ступил в лужу. Оглядевшись в поисках, чем бы вытереть туфли, он увидел на земле этот листок… Случайность? И в испытательном отряде он не должен был оказаться. Но оказался.
– И последнее, Борис Иванович, – донесся до него голос Игоря Николаевича Северского, – «ARK» не должен был быть на той орбите. За день до вашего полета, его планировали поднять значительно выше. Но в грузовом корабле, который должен был доставить на станцию топливо, обнаружилась какая-то неполадка, и старт отложили. Между прочим, стартовать должен был «Геркулес». Корабли этой серии считаются самыми надежными в мире. Ни одного отказа за двадцать лет.