– Вы серьезно считаете, что чудесное спасение – это не просто случайность, а вмешательство… – Борис Ковзан сделал паузу, подыскивая правильное слово.
– Бога, – помог ему Северский.
Взгляды мужчин встретились. Наконец Борис отвел глаза и швырнул очередной кусок хлеба с балкона. Большая белая чайка грациозно подхватив его, устремилась прочь.
– Борис Иванович, мы обработали большой объем информации. И пришли к выводу, что удачливость, везение – это явление, не попадающее под категорию случайного. И наши предки отлично это понимали. Например, у древних викингов главным критерием выбора предводителя для морских набегов являлась его удачливость. Они считали, что удачливость – это такая же черта характера, как мужество, честность и так далее. Философ двадцатого века Юнг считал, что везение – это явление, связанное с психикой конкретного человека, то есть не случайность, а закономерность. А как вы объясните следующие факты. Пятого декабря 1664 года у берегов Англии разбился корабль. Спасся единственный человек. Его звали Хью Уильямс. Пятого декабря 1785 года на том же месте потерпел крушение другой корабль. Спасся один человек. Его звалиХью Уильямс. Пятого декабря 1860 года там же тонет третий корабль. И вновь спасается один человек.
–Хью Уильямс? – Борис сжал в руке очередной кусочек хлеба.
– Правильно.
– Вот уж не думал, что Богу нравятся Хью Уильямсы. И именно пятого декабря.
– Это действительно трудно объяснить. Как говорится – пути Господни неисповедимы. Но факт есть факт.
– Так может вам и поискать какого-нибудь Хью Уильямса? – Борис улыбнулся.
– Хью Уильямса мы искать не будем, – вполне серьезно ответил полковник службы безопасности. – Во-первых – он наверняка будет подданным не нашей страны. А во-вторых…Впрочем, и этого уже достаточно.
– Так поищите людей славянского происхождения, однофамильцы которых в прошлом чудесно спаслись.
– Искали, Борис Иванович. Искали такие цепочки, где хотя бы два, к примеру, Иванова чудесно спаслись. Тогда можно было бы искать третьего Иванова, нашего современника.
Северский взял у Бориса кусочек хлеба и кинул с балкона. Дождавшись окончания безукоризненной атаки чайки на хлеб, он закончил:
– Или хотя бы пригласить для нашей миссии второго, современного.
– И что? Нет у нас такой цепочки?
– Есть.
– Ну, так и … – Борис не успел закончить фразу.
– Фамилия такого Иванова – Ковзан. Зовут Борис, отчество Иванович – отчеканил полковник.
– Какой-то Борис Иванович Ковзан уже когда-то спасался? – ошеломленно спросил Борис.
– В тысяча девятьсот сорок втором году пилот тогдашних советских ВВС Борис Иванович Ковзан в составе эскадрильи наткнулся на группу немецких бомбардировщиков. Шла Вторая мировая война. Ее у нас называли Великой Отечественной. Так вот, над Беларусью он принял бой....
Полевой аэродром в районе города Старая Русса, Новгородской области.13 августа 1942 года. Четверг. 7.30 по московскому времени.
Белая сигнальная ракета размашистой дугой очертила круг обязанностей для людей, бегущих к своим «ястребкам». Обязанностей стандартных и за два года войны ставших привычными. Взлететь, найти, уничтожить врага, не дать ему своими фугасками отутюжить наш передний край, вернуться на аэродром. Впрочем, последнее было не обязательно. Обязательным было не дать и уничтожить.
С ходу прыжок на крыло, оттуда в кабину. Фонарь кабины – щелк. Ремни – клац. Тормозные колодки – убрать.
– От винта!
Привычная тряска грунтовки и вот уже тысячадвухсотсильный движок легко бросает самолет в небо.
– “Пчела”, я “Улей”. Курс сто тридцать, высота шесть.
– Понял. Курс сто тридцать. Высота шесть.
Разведывательный полет.
Через двадцать минут вспышки выстрелов, неровные ниточки траншей обозначили линию фронта. Дальше враг. Еще через пятнадцать минут в голубом небе появились черные оспины. Через несколько минут оспины превратились в тринадцать вражеских самолетов.
Тринадцатое число, тринадцать вражеских самолетов – «обнадеживающее» обстоятельство перед началом боя.
– «Улей», я «Пчела». Вижу семь Ю-88, и шесть Ме-109. Атакую!
Словно выполняя короткую команду «Фас!», краснозвездная машина бросилась в стаю летящих крестов. Небо расцветилось трассами очередей. Не обращая внимания на «мессеры» прикрытия Борис ринулся к «юнкерсам». Подвернувшийся «мессер» «ястребок» распорол очередью и тот, напоследок, перечеркнув голубое небо жирной черной полосой, устремился в свое последнее пике. Но и «кресты» не дремали. Откуда-то справа-сверху хлестнул раскаленный свинец. По голове словно ударили палкой. Горячая липкая кровь залила правую половину лица.
Всевышний, создавая человека, крепко, надежно сколотил свое творение. Мозг мгновенно «отрубил» все нервные окончания, давая человеку несколько секунд форы перед болевым шоком.
Хрясь – отлетел фонарь кабины, еще движение и отстегнуты ремни… На большее сил не хватило. Ни подняться с сидения, ни перевалиться через борт, ни свалиться в спасительные шесть километров высоты. Языки пламени, щедро подпитываемые из бензобака, сжирали хрупкое тельце «ястребка».
Уже теряя контроль над телом, мозг уловил привычный силуэт – Ю-88, основной самолет Люфтваффе, две тонны бомб. И отдал, казалось, последнюю в своей жизни команду. Слабеющие руки довернули штурвал самолета на таран.
– Пробита голова. Вытекают мозги. Иду на таран, – услышала Земля.
Шестьсот километров в час «своих» и четыреста «чужих» в сумме гарантированно выписывали билет в то небо, откуда не возвращаются…
Но у Всевышнего своя математика. Сила инерции и сила взрыва выбросили потерявшего сознание летчика из огненного клубка двух самолетов.
Сколько нужно времени, чтобы падать с шести километров? Около тридцати пяти секунд. Еще с десяток секунд щедрой рукой отсыплет сопротивление воздуха. Итого сорок пять секунд. Сорок пять секунд жизни. На сороковой секунде советский летчик пришел в себя. На предпоследней секунде прозвучал хлопок раскрывшегося парашюта.
Новгородская область – это леса с проплешинами полянок. Но Всевышний окунул нашего героя в болото. В чавкающую, вонючую трясину… мягкую трясину… на временно оккупированной территории, выражаясь языком Совинформбюро.
Восемьдесят процентов чуда уже было сотворено. Оставалось чуть-чуть.
В качестве «чуть-чуть» Господь избрал жителей небольшой деревушки, видевших падающие самолеты и на мгновение расцветший в небе парашют. Они вытянули, находящегося в беспамятстве летчика, и в копне сена, под носом у немцев переправили к партизанам…
– Дальше уже было сравнительно просто, – Северский взглянул на взволнованного Борриса. – Самолет с Большой Земли, десять месяцев тыловых госпиталей, выздоровление и война до самой победы. Тот Борис сбил еще несколько самолетов. Получил звания Героя. Вырастил двух сыновей.
– Он же потерял глаз. По-моему в двадцатом веке еще не умели имплантировать новые глаза.
– Не умели, – легко согласился Северский. – Ему вставили просто стеклянный имитатор.
– Но…
– Из госпиталя он был выписан с резолюцией: «Годен без ограничений».
– Невероятно!
– Следует добавить, что этот таран был четвертым на его счету. Столько таранов больше никто не совершал. Это абсолютный рекорд. Кстати, то, что твоему тезке не удалось выпрыгнуть из горящего самолета в том полете тоже можно считать везением, – и, отвечая на недоуменно-вопросительный взгляд своего молодого собеседника, полковник пояснил, – спускающихся на парашютах летчиков, летчики другой стороны просто расстреливали в воздухе… Такая была жестокая эпоха, – через паузу добавил он, словно оправдывая далеких предков. Еще вопросы будут?
– А когда это произошло?
– Тринадцатого августа тысяча девятьсот сорок второго года, – тут же последовал ответ. – Кстати, на «ARK», Борис Иванович, вы попали в аккурат над новгородской землей6.
Полчаса спустя, спускаясь в лифте, полковник службы безопасности Игорь Николаевич Северский мысленно, напротив фамилии Ковзана поставил галочку.
«Один есть. Теперь отец Сергий».
Объединенная Русь. Украина. В двадцати километрах от г. Славутич, Киевской обл. Почти за два года до описываемых событий. 3 сентября 2188 года. Среда. 18.20 по киевскому времени.
Темные лики святых невозмутимо сверху вниз смотрели на толпу, застывшую перед алтарем.
– Братья и сестры! Так отстоим же наше право, дарованное нам Самим Всевышним, получать вечную жизнь от Него Самого, – голос священника грозно рокотал в церкви. – Вспомните слова Святого Писания, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную». Так неужели Жертва Самого Бога оказалась напрасной? – Толпа стояла не шелохнувшись. – Нет! – ударило в церкви. – Бог всемогущ! Он не допустит, чтобы кровь Его Сына пролилась зря. Он не позволит, чтобы группка каких-то людей отняла у Него право Высшей Милости! Отступников, неверующих в Его всемогущество, Он будет карать! Он уже их карает! Карает страшно, отнимая разум. Синдром внезапного слабоумия появляется все чаще. Многие расплатятся за свое неверие в Бога! – лампа позади священника придавала ему какой-то мистический вид. – Но Бог не только всемогущ, Он и всемилостив. Никогда не поздно встать на праведный путь. Необходимо извлечь из себя это богомерзкое людское изобретение – чип сбора информации. Исторгнуть из себя этого соглядатая сатаны. Братья и сестры! – в руках священника появился крест, – кайтесь! Кайтесь перед Богом!
Высоко поднятый над головой священника крест отбрасывал на толпу длинную, вытянутую тень. Священник, отец Сергий, сошел с возвышения и направился к людям. Каждый целовал протянутый ему крест и напутствуемый словами «Да благословит тебя Господь на жизнь вечную и безгрешную» выходил из церкви. У входа стоял вместительный комфортабельный автобус. Система набора кандидатов на «жизнь вечную и безгрешную» была отлажена и сбоев не давала. Заполненный автобус, тихо покачиваясь на рессорах, устремлялся на окраину Киева. Там, во внешне неприметном здании, располагалась медицинская лаборатория. Полтора, два часа ее работы, и пятьдесят – шестьдесят человек добровольно отсоединяли себя от общечеловеческой компьютерной сети.
Но на этот раз система дала сбой. В ответ на напутствие: «Да благословит тебя Господь на жизнь вечную и безгрешную» тихо прозвучало:
– Батюшка, мне с вами необходимо поговорить.
– Брат мой, о чем ты? – священник всё еще протягивал крест к губам человека.
– Батюшка, мне кажется, вам следует, прежде всего, напутствовать желающих вечной жизни, а потом я вам всё расскажу, – голос мужчины был абсолютно серьезен.
– Кто ты?
– Верующий человек, – последовал тихий твердый ответ.
Священник растерянно осмотрелся. Двое охранников, почувствовав неладное, дернулись в его сторону. Но только дернулись. Два бойца подразделения «Тайфун» давно, еще когда прихожане заходили в церковь, без труда, при помощи универсального детектора оружия, закрепленного на их телах, вычислили их. И как только охрана дернулась на помощь священнику, их запястья тут же обхватили сильные пальцы.
– Батюшка, не забывайте о своей пастве, продолжайте работу, – тихие слова вернули отца Сергия к действительности.
Еще несколько раз под сводами церкви прозвучало: «Да благословит тебя Господь на жизнь вечную и безгрешную», еще несколько уст прижались к металлу креста, и наполненный автобус беспрепятственно взял курс на Киев. В церкви остались только двое, не считая статуеподобных, ничего не видящих и не слышащих двух охранников.
– Так кто ты? И что тебе от меня нужно?
– Полковник службы безопасности Игорь Николаевич Северский.
Под бесстрастными ликами святых полковник службы безопасности приступил к разработке очередного кандидата в Мессию.
Два часа спустя Северский уже летел в Москву.
«А может он и прав. Бог – это даже не Президент. А к Президенту ты же просто так, без приглашения в гости не ходишь? Ты его видишь, когда ему это нужно. Для дела, для награждения… или для наказания».
Объединенная Русь. Россия. Москва. Лубянка 26. Кабинет Директора Службы безопасности. Почти за два года до описываемых событий. 30 сентября 2188 года. Вторник. 12.13 по местному времени.
– Нет, Игорь Николаевич, это не годится. Тесты тестами, но нужно настоящее испытание, – Кедрин, откинувшись на спинку кресла, смотрел на экран монитора. – Мы с вами уже пришли к выводу, что настоящий любимец Бога – это тот человек, которому Бог спасает жизнь, в казалось бы безнадежных ситуациях. А вы тут придумали – кто из кандидатов больше угадает чисел, кто быстрее найдет выход из лабиринта. Мелко!
– Но, господин Директор, этим мы проверяем их интуицию, – тихо возразил Северский.
– Тогда вам надо было брать на испытания тех, кто угадывал в лотереях. У них уж точно развита интуиция. Поймите, полковник, тут с Богом надо играть по крупному.
– Создать для кандидатов смертельно опасную обстановку и посмотреть кто и как из неё выпутается?
– В самую точку попали, – подтвердил Кедрин.
– Но…, – Северский запнулся.
– Вас что-то смущает?
– Господин Директор, но…, – полковник замялся, – но Бога ведь не проведешь, – наконец вымолвил он.
– Не понял.
– Он увидит, что мы страхуем людей и может не захотеть проявить Себя.
Кедрин подался вперед, положил на стол локти и оперся на них. Затем после небольшой паузы медленно произнес:
– А кто вам сказал, господин полковник, что мы будем страховать людей?
– Но… но они же могут погибнуть. Ведь испытание будет опасным!
– Не просто опасным. Вы должны организовать смертельно опасное испытание, – уточнил Директор Службы безопасности.
– Но люди могут отказаться от такого испытания, – резонно возразил полковник Северский.
– Значит вы плохо подбирали кандидатов, полковник, – жестко прозвучало в ответ. – Любимец Бога, настоящий любимец должен согласиться.
– Даже если я отыскал настоящего любимца, то остальные ведь могут погибнуть. Может, ради такого дела попросить Президента назначить за это испытание такой коэффициент, который гарантировал бы им в случае смерти положительное решение Большого Бэби? Такое право у Президента есть.
– Игорь Николаевич, – после долгой паузы проговорил Кедрин, – вы смотрели недавно вышедший фильм Бондаренко «Волоколамское шоссе» о Второй Мировой войне?
– Еще нет.
– Посмотрите. Двадцать восемь парней без всякой надежды на спасение кидаются с гранатами под танки, защищая Москву. Кидаются без всякой гарантии даже на известность. Даже такой малости, как обычная похоронка родным со стандартными словами: «Погиб смертью храбрых» им не гарантировалась. Без вести пропавшие – это единственное, на что твердо они могли рассчитывать. И все, что осталось, так это общее имя на всех – двадцать восемь панфиловцев. Общее, как братская могила. Нет, Северский. Всё должно быть по настоящему. Мы с Богом не в подкидного дурака собрались играть. Даю вам десять дней на разработку плана испытаний и их подготовку. Идите.
– Есть!
Объединенная Русь. Россия. Московская область. Район поселка Кубинка. Танковый полигон. Почти за два года до описываемых событий. 17 октября 2188. года. Пятница. 8.05 по московскому времени.
Восходящее желтое светило легко, играючи разогнало остатки ночи. Его лучи безжалостно били по самым укромным уголкам леса, наполняя их светом и теплом. Проснувшиеся ото сна березы шелестели золотыми листьями, словно рукоплеща могущественному светилу. Даже стальная ажурная конструкция метров тридцати в высоту, стоявшая на опушке леса, казалось, ожила, блестя своими балками на солнце.