Обнажалась Маша примерно раз в недельку все лето. Она снимала одежду еще на крыльце дома. Потом ходила по огороду в чем мать родила, либо спала на полотенце, где-нибудь на открытом месте, дабы загар был хорошим, полноценным. От таких картин я кайфовал, уже желая с ней познакомиться как-нибудь, и замутить в реале.
А вот зимой я узнал, – Маша умерла. Рассказали соседи, выдвигая различные версии, начиная с тяжелой болезни и заканчивая несчастным случаем типа сломанной шеей, когда девушка грохнулась со стула, что-нибудь доставая из шкафа. После такой новости я перестал даже смотреть в соседскую сторону. Но меня смущало окно Машкиного дома, выходившее к моим окнам. Другими словами, если я буду глядеть наружу, то буду встречаться глазами с окошком, где когда-то бухали алкаши и ходила голая толстушка.
Нет, это не проблема. Ну стоит дом и пустует. И хрен с ним. Самое страшное случилось чуть погодя.
Со смерти Маши прошло несколько недель. Ближе к вечеру я как-то посмотрел в соседское окно и, сразу же, почувствовал прилив адреналина, узнав значение народной фразы «у страха глаза велики». Темная женская фигура подобно тени стояла за полупрозрачными шторками. Она такая же пухлая по телосложению, а лицо или то, что виднелось в темноте, белело, как размытое пятно. Страх плотной массой давил на меня, я ни то, чтобы не знал, что предпринять, как реагировать. Я просто боялся, раскрыв глаза во всю ширь, как кролик перед гипнотизирующим взором удава.
Спас меня от этого наваждения телефонный звонок. Смартфон гудел, как паровоз. Нравился мне просто гудок паровоза, вот и поставил такой сигнал. Подпрыгнув на месте, я кинулся к столику и схватил мобильник. Это с работы. Спасибо начальнику, а то и не знаю, что бы со мной было…
Когда говорил с шефом, тот раздраженно приметил, что я какой-то глухой тормоз и на все вопросы отвечаю, словно идиот. Я как бы в шутку пояснил, что видел призрака в окне. Что ж, шутка или не шутка, а привидение исчезло, когда я осмелился поглядеть второй раз.
Это не конец истории. Я видел ее еще несколько раз. Именно по вечерам. Сначала боялся до усрачки, затем сообразил, что, скорее всего, это кто-то поселился на место Маши. И вот мне кажется, что там типа призрак стоит. Я подумал о том, что это баба просто медитирует по стойке смирно, как солдат на посту, или что-то типа того.
Закончилось все тем, что ночью я попал в больницу, потеряв сознание. Думаете, эта бестия в соседнем окне меня так напугала, открыв шторку? Вы почти угадали, но нет….
Я помню, как ночью пошел в туалет по малой нужде. И остановился у окна. Зачем я это сделал, не знаю. Мог бы мимо пройти, благо до туалета несколько метров. Но вот тормознул и повернул голову. И увидел опять этого призрака в женском мертвом теле.
Она… или оно… стояло прямо у моего окна, практически в упор. Как если бы, представьте, вы подошли к чужому дому, встав очень близко к оконному стеклу. Но тут аткое дело, ведь вы человек. А она самый настоящий призрак, так как узнал Машу.
Точно не помню, что было дальше. Кажется, я заорал и выбежал на улицу. Как рассказали потом соседи, меня они же и нашли утром, без сознания, валявшимся на дороге. Подумали, что я помер. Но это просто был обморок. Тем не менее, я получил сотрясение мозга, при падении стукнувшись головой. Это ладно. Пройдет.
А вот эту жуткую фигуру за окном, так близко находившуюся напротив меня, я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Я иногда просыпаюсь в холодном поту, так как вижу ее во сне. Страшная, искаженная, с размазанным лицом, с темными глубокими провалами вместо глаз… она стоит и смотрит на меня. Это Маша, но уже ни та миленькая пухляша в огороде. Она смотрит неотрывно, пронзая насквозь, поглощая меня, пожирая мою сущность… я принимаю снотворное. Оно позволяет спать крепко, чисто проваливаясь в ничто. Однако приходится снижать дозы, дабы не стать наркоманом. И тогда призрак возвращается. И с каждым новым сном она стоит всё ближе…
Туалетный раб.
Я люблю извращения. Обожаю, например, подглядывать за красивыми женщинами в туалете.
Однажды забрался в выгребную яму, только недавно выкопанную рабочими. Сделал это ночью. Само собой, туалетная будка с женским значком на двери уже имеется, поблескивая свежей краской. Только вот сама яма с ответвлением или местом, откуда копатели лезли наружу, если заканчивали ровнять стенки углубления и лепить к ним кирпичи на глиняном растворе. Далее эту часть забрасывали, огородив досками в виде стенки. Короче говоря, делали стенку, наглухо изолирующую выгребной отстойник, куда и писали женщины, не забывая так же какать.
Я выбрал удачное время и забрался в яму. «Запуск» туалета для клиентов намечался утром. И я стоял там и ждал, уставившись в дыру. Ближе к утру мои любимые госпожи стали прибывать. Первая дама пописала, подарив мне желтый приятно пахнущий душ из теплой мочи. Она и не подозревала, что какое-то ничтожество пьет ее жидкость.
Потом еще несколько женщин сделали тоже самое, садясь на корточки. Ну и под конец дня я, как самый счастливый извращенец, получил большой кусок говна, упавший мне прямо на лицо. Я подставил свою отвратную рабскую рожу специально, ожидая эту манну небесную. Размазав по лицу вонючее дерьмо женщины, я дышал этим и очень тихо шептал «Спасибо Госпожа! Спасибо Госпожа за такое вкусное говно!».
Наслаждался я до самой ночи. Там уже мало кто заходил из женщин, ибо на пляже стало темно, холодно, да и я замерз. Конечно же, я успел кончить пару раз, именно под струи мочи одной из женщин. В лицо ведь не видел, смотрел лишь на попу, на сокращающееся выходное заднее отверстие и красивую сладкую киску. У всех она разная, но каждая могла бы похвастаться своей изюминкой… например, одна из них была очень мохнатая, другая с родинкой, а третья настолько пухлая и рослая, что часть наружных «крыльев» свисали на целый десяток сантиметров. Моча обильно смачивала эти висюлечки, и мне очень хотелось их обсосать, как леденцы. Трудно понять, кто на меня испражнялся, то ли молодая школьница, а то ли какая-нибудь старая дева лет пятидесяти. Это неважно. Важно то, как я принимал на себя этот золотой дождь вместе с бриллиантовым калом.
В общем, мне очень понравилось быть таким вот молчаливым рабом, поганой тварью и туалетной дырой для Госпожей. И если вдруг какая-то женщина унизит меня, я буду счастлив. Пописав мне в рот, заставив выпить все это… если она после такого выдавит в пасть послушного рабского животного свое сильно пахнущее говно… это вообще за пределами счастья. Это невообразимое счастье, высший уровень позволения со стороны Госпожи. И, знаете что, видимо, сам дьявол-извращенец решил наградить меня за мою безмерную любовь к женщинам, за раболепство, за тайное желание быть их унитазом. Ведь я готов на все, ради Госпожи. Я рискнул и залез в отхожее место. Риск оправдался.
Как там говорят, идеала не бывает. И это не только про характер человека или какое-то завершенное дело с вылезшими наружу ошибками, недочетами и минусами. Само приключение тоже не идеально. И я далеко не умнейший и опытный извращенец. Напившись урины, наевшись «шоколада», я почувствовал себя худо. Заболел живот. Я читал о том, что кушать отходы жизнедеятельности нельзя. Ведь это токсичное скопление веществ и микроорганизмов, которые не просто так выводятся из организма человека. И, все равно, я возжелал угодить Госпоже, словив в полете ртом темные куски, кое-как разжевав и проглотив. Рвотные позывы пытались сказать: выгони эту гадость из желудка. Но как я мог?! Это же драгоценное говно Госпожи! Нет, пусть оно остается во мне. Я потерплю.
И терпел. Пока от боли не скрутило так, что я упал в лужу мочи и потерял сознание. Или уснул? Не знаю. Я не врач. Пришел в себя я спустя долгое время, как мне кажется. В дыре наверху постоянно светит яркий участок деревянной крыши туалета. Понять сложно, день сейчас или ночь. Боли в моем раздутом животе поутихли, потому меня не особо волновало, какое время суток снаружи. И, похоже на то, рабочие закопали выход, не проверив, есть ли я тут. Оно к лучшему, – мое место тут, в этой темной выгребной яме. Глаза, привыкнув к темноте заметили новую насыпь и поставленную загородку, отсюда я и сделал выводы о «замурованном» ответвлении. Я совершенно не против этого… жить и кушать каловые массы Госпожи – разве это не счастье? Извращенцы поймут меня и позавидуют.
Учитывая уровень мочи и дерьма в яме до самого подбородка при лежачем положении, прошло уж точно несколько дней. И как я только не захлебнулся в этом вкусно пахнувшем месиве? Я радостно погладил свой живот и поднялся на ноги. Ну разбух он немного, ничего страшного. Боль исчезла, тошноты нет, и сознание ясное. Хлебать мочу, смешанную с почвой я не буду, конечно же. Такое питье определенно смертельно ядовито. А вот ждать новую порции от Госпожей, – это уже судьба ничтожества, коим я и являюсь. Я обязан пить мочу и глотать сладковатое говно любой Госпожи. Сама судьба заключила меня в эту клетку. Выбраться наружу будет позором для настоящего раба.
И так я пил сок из мочевыделительных женских органов, поглощал дерьмо Богинь, день за днем. Или неделю за неделей? Не знаю, не помню. Со счастливыми плачущими глазами открывал рот во всю ширину и выпивал потоки мочи с привкусом азота, мочевины. Какая бы жидкость ни была.. сильно соленая, горьковатая, кислая, как лимон или вообще безвкусная, как вода. Я пил все до последней капли. Нередко Госпожа кидала в туалетную дыру тампоны, вытирала попу бумажкой и отправляла туда же, отряхивала что-нибудь, скидывая, опять же, в яму. А я ловил и ел, давился, блевал себе в руки, затем отправлял обратно в рот и заставлял себя глотать. А какие же вкусные у Госпожи кровяные выделения! Я просто не мог оторваться от этого дела, непрерывно мечтал о менструальной крови Госпожи, облизываясь и издавая тихие стоны. Мне не требовалось трогать свой половой орган для повышенного сексуального возбуждения. Волны услады пробегали по моему телу и без всяких там рук, дергающих мой маленький стручок. Ничто уже не радует так, как испражнения Госпожи.
Говоря о буднях в моем новом доме, я слегка удивился, почему туалетная дыра стала намного ближе к моему лицу. Не знаю, может быть это галлюцинации? Думаю, да. Так и есть. Я гадал, в чем дело, осознавая то, что могу языком лизнуть попку какой-нибудь Госпожи. Взять просто открыть рот и помочь Госпоже, пока она тужится и сокращает мышцы ануса. Я могу почистить ее задний проход от говна, могу, как следует, заняться «клинингом» ее красивых половых органов. Меня нисколько не затруднит отполировать языком и подошву обуви Госпожи. Я ведь рядышком. Я в нескольких сантиметрах от чудесной попы Госпожи. Только один приказ, и Госпожа будет довольна тем, как ее обслужит ничтожная тварь, которую зовут… я не помню что-то, как меня зовут. Как же мое имя? Кто я?
Я пытался вспомнить себя, поворачивался, вопросительно издавал стоны, все громче, громче. Появилась какая-то капризность. Непонятно почему, мне захотелось удовлетворить Госпожу без ее приказаний. Я плохо себя веду. Рабу не положено делать что-то без позволения… но я сорвался. Я лизнул, таки, задний проход Госпожи. Это был такой кайф! Так чудесно и вкусно!
В первые минуты я услышал визги, крики. И топот ног. Все стихло. Но я забыл про это. Мне удалось невозможное. Я почистил анальное отверстие Госпожи, и теперь она будет довольна. Наверное, Госпожа приведет своих подруг, и они вознаградят меня новыми испражнениями. Я так хочу этого, я жажду крови… много, много говна и мочи.. и крови Госпожи. Прошу вас, Госпожа! Дайте мне крови из вашей кисы!!
Я измученно застонал, заревел, забился о пол туалета. Но яркий свет в дыре не позволял выглянуть за пределы половых досок. Я бился об эти доски головой и мычал от невероятного желания испить еще крови. Почему же Госпожа не приходит?! Почему никого нет?! Я хочу менструальной крови!!! Кррооовь!!! ДАЙТЕ КРРОООВИИИ!!!
**
Бригада полицейских во главе с участковым боязливо остановились у туалета.
– Виталий Сергеевич, мы туда не пойдем! – Заявил один из ментов, вытаскивая из кобуры ствол. Парни отчетливо слышали, как нечто крупное долбится внутри туалета, в самой яме. Глухо и настойчиво нечто неизвестное ударяло в доски, и вот-вот вырвется оттуда. При этом оно там ревело и завывало. Но какая «психанутая» тварь могла проникнуть в туалет?
– Оно… оно! – Пребывая в состоянии испуга, бормотала та самая женщина, которой и коснулся какой-то отросток или язык, что-то влажное и противное. – Оно лизнуло меня… за ногу!
Женщина не пожелала говорить, что существо позарилось на ее задницу. Слишком это стыдно, такие интимные подробности… да еще и каким-то там ментам, смотрящим на всех баб в купальниках с ехидной ухмылкой, мол, «могли бы и сиськи показать нам за помощь».
– Боже, какая гадость! – Сказала ее подружка, стройная и загорелая дама лет двадцати пяти. Служивые одновременно посмотрели на нее. Глаза прошлись по ее худому и мокрому после недавнего купания телу с грудью второго размера и сосками, отчетливо выделявшимися под тканью лифчика. А начальник бригады, Виталий Сергеевич, нахмурившись, смело направился к дырке туалета, ибо славился тем, что любил свою жену, не смея смотреть на молодух в провокационном купальном белье.
Он приблизился, слушая эти странные громкие звуки обезумившего животного, и, как только ступил на доски, туалетная тварь затихла. Ожидает жертву, чтобы схватить? Так подумал опытный милиционер, целясь в темное отверстие из пистолета, заряженного боевыми патронами. Высота до дна большая, метра три-четыре, и человек явно не сможет так стучать о доски, и еще с такой силой. Да орать, как чокнутый слон, орангутанг или могучий бык тоже не в состоянии. Следовательно, это медведь, ибо других вариантов нет. Хотя откуда тут медведи, на берегу реки? Ближайшие леса за сотни миль отсюда. И сама округа не богата мишками, только мелкая дичь да рыба в реке. Впрочем, «мохнатый» мог блуждать ночами и забраться в яму по случайности, проделав путь через всю страну лесными тропами, по запахам людских деревень и отдаленных городских районов. Мало ли.
– Эх, косолапый, угораздило же тебя… – Начал было жалеть животное главнокомандующий бригады. И осекся, когда тварь медленно выглянула из дыры и с отвратным звуком шлепнулась к его ногам. Молниеносно… это… оно… обвилось вокруг ноги и потащило мужчину к дыре. Подчиненные услышали истеричный крик, стон и выстрелы.
Закончилось все спустя несколько дней. Строители и группа экспертов-криминалистов со специалистами из медицинских учреждений убрали туалет и обнажили яму. Увиденное заставило многих побледнеть, кто-то выблевал свой обед на песок, а кто-то вообще не мог ничего сказать, даже предположить, впервые видя такую мутацию.
Какая-то мерзость лежала на дне, погрузившись в ровный слой дерьма и почерневшей «болотной» жижи. Некоторые медэксперты, сохранившие свой рассудок, сумели рассмотреть и описать потом в отчетах некую биомассу, выросшую из раздутого человеческого трупа. Оно, как растение отпочковывалось частично из головы мертвеца, частично развивалось из туловища, удлинялось, набухало в некоторых сочленениях, ветвилось. И заканчивалось человекообразным подобием головы, безглазой, но, с похожими на глазницы углублениями и широкой пастью с острыми рядочками зубов. Виталий сумел продырявить этот округлый отросток с «намеком» на лицо несколько раз, прежде, чем его схватили младшие коллеги и потащили назад, тоже открыв огонь по длинной склизкой шее твари и подарив монстру трехэтажную брань, не слышимую разве только на Луне.
Люди еще полдня возились с этой вонючей гадиной, не зная, как ее вытащить из ямы, чтобы забрать в лабораторию. Решили использовать экскаватор. Но потом приехали люди из ФСБ и распустили собрание, заявив, что займутся мертвой хреновиной сами. Ну и поделом ей, махнул тогда рукой Виталий, сидя в машине недалеко от места ЧП и почесывая ногу, вокруг которой монстр и обвился. Младших коллег от отпустил покупаться.
– Сука, что ж ты чешешься?! – Прорычал Виталий Сергеевич, задрал штанину брюк и увидел красный ряд точек. Похоже, мерзкая тварь его укусила. В какой-то момент милиционер дернулся, будто его укололи чем-то в зад, затем посмотрел на женщин. Далекая и какая-то совершенно чужая мысль пронеслась в голове: «какие красивые… когда же… они в туалет… пойдут…».
Пару секунд спустя он уже и не помнил, о чем подумал. Он хотел лишь вернуться в участок, дабы рассказать сослуживцам то, что пережил.