Топорщащиеся манжеты из «пластиковой» ткани не хотели укладываться, выпирали из кучи другой одежды, как будто, воздетые в мольбе.
Он покупал свои рубашки в супермаркете. В соседнем, с пивом, крекерами и замороженной пиццей, отделе. Те выглядели плохо, даже новые в упаковке. Зато, можно было расплатиться несуществующими деньгами сразу за все дерьмо.
Зачем я это собираю? Это больше не нужно. Всем наплевать… все равно. – мысли стучали и множились, но он продолжал укладывать все эти тряпки, пытаясь распутать разнородные клубки. Юбки Джул из тонкой ткани перекручивались с его джинсами, получались негнущиеся жгуты, а ее нижнее белье заплеталось в тугой комок с его футболками.
Все прелести семейного отдыха. – подумал он, набросав в чемодан в три раза больше, чем тот мог вместить. Поэтому, даже не пытался застегнуть на молнию. Из тумбочки, где хранил записи о клиентах, достал «кольцо всевластия» – своего верного помощника. Серый, прочный и тянущийся. Скотч, который использовали автомобилисты, чтобы на время прицепить одну расколотую часть бампера к другой.
Только не он! Наплевать на бампер! Он использовал скотч для более важных вещей.
Скреплял и связывал все, что разваливалось вокруг. На время, пойдет!? На время – значит, позднее. А позднее – значит никогда. Но, если все-таки, позднее наступит, можно подумать «только не сейчас» или «только не сегодня».
***
Перемотал чемодан, как мог. Получилось криво, еще хуже, чем с телевизором, зато наверняка. Серая лента, армированная волокнами, надежно защищала от открытия.
Было всего два недостатка. С одного бока торчали манжеты, с другого – жгуты из его джинсов, перемотанные с юбками Джул.
Отошел, посмотрел на свое творение.
Джул будет стыдить. – подумал. – Нет, хуже. Ничего не скажет. Прикурит еще одну, посмотрит серыми точками, «клюнет» закостеневшей шеей, будто, говоря «что мне с тобой время терять».
Вторя мыслям, внизу, из гостиной, отчетливо щелкнула зажигалка.
Глаза… какие теперь у нее глаза!
Подошел к зеркалу, посмотрел на себя. Обляпанная рубашка, «куриный» пух кольцом, вместо волос. Но, его глаза не изменились. Почему!? Почему Прилив не пришел за мной!?
Снизу послышался еще один щелчок.
Сколько можно… Вспомнил, что забыл главное, аптечка! Достал из кладовки белый бокс с красным крестом. Тот никак не хотел лезть в верхнее отделение. Поэтому просто вытряхнул все содержимое.
Задержавшись взглядом на тюбиках с красками «пастель», лежащими на шкафу, давно не используемыми, побросал вслед за лекарствами.
Что ты делаешь!? Она же больше не будет рисовать! Не сможет! Нет… чушь, молчи. Все поправится. Все будет хорошо. Все…
Ну и уродец же ты! – еще раз оценил чемодан. Основное отделение топорщилось кусками одежды, из дополнительного, квадратами, выделялись баночки и коробки с таблетками. К ним добавлялись вытянутые тюбики краски. Как будто сперматозоиды, плавающие среди…
Щелк! – еще один щелчок снизу.
Черт! Сколько она уже выкурила? Не важно… все это не важно. Прочь отсюда!
***
Перед тем, как выйти, окинул взглядом несуразно-большую спальню с уродливым огромным телевизором.
Когда его купил, забыл приобрести держатель, поэтому примотал его скотчем к тумбочке. Часть серой ленты наезжала на края экрана. Когда тот еще показывал, сложно было разглядеть название канала в правом верхнем углу, время и курсы валют в нижней бегущей строке.
Теперь, прежде, черный экран отливал красно-сине-зеленым, вообще ничего не показывал. Дыра от удара, наоборот, выглядела черной, как сама пустота. Под телевизором, зацепившись за скотч, болталась туфля.
Как он еще мог отреагировать? Наконец-то они сказали правду. Но, было слишком поздно.
В тот момент, он долго кричал, потом взял первое, что попалось под руку, ударил в телевизор. Смешно! Тонкий каблук неплохо послужил, превратив все это дерьмо в черноту с пятнами.
Джул тогда спустилась на первый этаж, забилась в угол, сидела, не двигаясь. А, он решил сделать единственное, что хоть как-то умел: пошел брать кредит, пока банковская система сохраняла видимость работы.
Еще? – снизу разжался очередной «щелк».
Сколько можно… потащил чемодан вниз, тот не хотел ехать на колесиках, бултыхался, пастельные тюбики гремели, перемешиваясь с упаковками лекарств. К этому добавлялось «кх-рр-кх-рр» от криво намотанного скотча.
Когда он спустился на первый этаж, в охапку с перегруженным, перемотанным уродцем, почувствовал себя злым, раздраженным и, бесконечно, уставшим.
Зачем вообще куда-то ехать? Можно лечь здесь. Слушать, как Джул щелкает зажигалкой, шелестит фольгой пачки. Со стороны соседей будут раздаваться хлопанья багажников и звуки двигателей. Окрики типа «Стив, не забудь перекрыть кран в гараже» или «Ты взял зарядное устройство для… да-вай… быстрей!».
Но, со временем, эти звуки смолкнут. Только «щелк-щелк», равномерное вдыхание дыма «всуп-всуп».
Ну и что! Наконец-то, он сможет никуда не бежать. Никому ничего не говорить, не объяснять. И что… что канализация скоро забьется, воздух станет отравленным из-за тонн гниющего мусора и трупов. Ну и что, что энергокомпании взорвутся большим фейерверком, а по улицам потечет зловонная ядовитая жидкость из всяких там реакторов или что еще там используют эти придурки…
Ну и что!?
Щелк-всуп и шелестение фольги. Щелк и всуп. Щелк-всуп-шелестение… вот и семейная жизнь. Не так и плохо!
Можно заклеить окна, чтобы вонь не проникала. Запастись септиками, привезти побольше консервов и «Тик-Тук», который никогда не портится. Когда септики закончатся… наконец-то, можно будет насрать соседям на лужайку!
Щелк! – услышал очередной «щелк».
Боже, сколько она уже сегодня выкурила!?
Щелк!
Еще один! Нет, что-то не так.
Кое-как проволок чемодан через коридор, вошел в гостиную. Может быть, сейчас он скажет Джул, что они никуда не поедут, потому что…
Щелк!
Н-е-е-ет! – увидел, как сине-зеленое острое турбо-пламя разъедало серую кожу руки. На мгновение, застыл, пока оно рисовало малиновый круг. Тот быстро темнел по краям, потом не лопнул, в середине, ярким оранжевым цветком.
Рванулся, выбил зажигалку, бросил куда-то. В окно, скорее всего, послышался звон стекла.
– Джул, Джул, Джул… ладно, ладно, ладно… мы поедем, поедем, поедем! Что ты… – осмотрел предплечье, там уже было пять «цветков», – Что ты делаешь? Зачем!? За-ч-чем-м?
Она ничего не ответила, в очередной раз посмотрела глазами-точками, как будто, не понимая, что и почему он спрашивает. Взял ее за вторую, неповрежденную руку, потащил за собой.
Посадил в машину, сам пристегнул. Она даже не спросила «куда». Плохо, как плохо! Ладно, наплевать… главное, поскорее уехать. Отсюда! Бежать прочь, быстрее!
Повернул ключ. В этот раз, не раздался даже писк. Повернул еще раз, потом еще. Но, было слышно только тиканье часов: тик-тук, тик-тук.
Пожалуйста! Пожалуйста… только не сейчас! Только не сегодня!
Пошел в гараж, взял зарядное устройство, подсоединил напрямую к розетке и к клеммам аккумулятора. В каком-то фильме видел, что так делают.
Еще попробовал покрутить ключ, но – по-прежнему, ничего. Ни писка, ни малейшего скрежета. Давно он не помнил старину «Интерепид» таким тихоней.
Потыкал какие-то кнопки на устройстве, покрутил красную ручку. В ответ на поворот ключа, раздалось шипение, потом из задних труб слабо дыхнуло двумя серыми облачками.
Пожалуйста! Только не сейчас… Открутил красную ручку на полную. Стрелка на приборе качнулась, быстро дошла до края. Одновременно, в щитке гаража затрещало, отлетело несколько искр.
Понимая, что времени не так много, запрыгнул на сиденье, крутанул ключ. В этот раз, был уверен, поставил ногу на газ, чтобы поддержать двигатель во время пуска.
Педаль в пол, резина на дороге!
Смотри, как я уезжаю от закатного солнца!
В зеркало увидел с десяток облачков дыма, следом, из-под капота взвыло, Интерепид завелся!
Потому, что я – тротил!
Вышел, отсоединил клеммы, захлопнул капот. Устройство кинул внутрь гаража. То упало, рассыпалось мелкими микросхемами. Идиот! Оно же еще могло понадобиться!
Наплевать-наплевать… дурацкое!
Хотел опустить роль-ставню, но не стал. Наплевать! Мне наплевать! Когда проходил мимо электрощита, обратил внимание, что белый прямоугольник с розетками обуглился, а изнутри вырываются небольшие язычки пламени.
Наплевать… мне наплевать!
Сел в машину, включил драйв, сдал назад, вырулил на основную дорогу. Какое-то время постоял так, у обочины, где он стоял раньше, тысячи раз, прежде чем подъехать к дому, откуда неизбежно придется идти внутрь.
Гараж начал гореть.
Интересно, через сколько займется спальня? Как раз, наверху.
Наплевать! Впереди дорога, нога на педали.
Педаль в пол…
Прочь от закатного солнца!
***
Стрелка топлива дергалась, почти лежала в крайнем левом положении. Бензина почти не было. Это про него говорили «парень с вечно пустым баком».
Да, он такой! У него все всегда заканчивается. Деньги, топливо, терпение… Теперь у всех все заканчивается. Пустота!
Потыкал в магнитолу. Та, в начале, отказывалась менять пережевывание на что-то другое, потом сглотнула, раздалось растянутое «хэ-э-й… хэ-э-й».
Нам пора. – перегнулся через Джул, увидел, что огонь уже облизывает окна второго этажа.
Хэй!
Педаль в пол!
Уезжая от дома, который, вот уже три раза, как ему не принадлежал, наблюдал в зеркало, как тот горит. Внутри горят разбитый телевизор, несуразная спальня и чемодан-уродец, который так и остался валятся посреди гостиной. Поплавились манжеты дешевых рубашек, купленных по соседству с замороженной пиццей, закипела пастель в дурацких тюбиках, обуглились жгуты джинсов и платьев, скотчевая перемотка превратилась в пластиковые ошметки.
Гори, прежняя жизнь! – подмигнул часам на панели, – Я поджег свой дом. Я разбил телевизор. Я начал жить заново!
Глава 4. «Полный бак»
Не вздумай! – отдернул руку от ключа, по привычке, чуть не заглушил машину у заправочного аппарата. Выдохнул, увидел в зеркало облачка выхлопа в районе багажника, кивнул отражению. – Только не сейчас, Джордж!
– У тебя не работает. – сказал парень на кассе.
Ему показалось, издеваясь «Что, опять у тебя ничего не работает, хе-хе?».
– Что… что не работает!?
– Не работает. Не заплатил!
– Не работает? – провел карточкой еще и еще, но черная коробочка с дурацким маленьким экраном издавала «чик-чик» без последующего «пик-пик», подтверждающего оплату.
Ты не заплатил! Опять не заплатил!
Достал другую карточку, попалась с рисунком-Олимпиадой, которой уже не суждено было произойти. Все приготовления напрасны, заново отстроенный стадион зарастет грязью, накренится, со временем, сложится, как карточный домик.
«Чик-чик». Платеж принят? «Пик-пик»? Нет «пик-пик»… не сработало.
Сзади, в очереди, начали шуметь.
– Карточки не работают. – сказал кассир. – Только наличные.
– У меня не работают? – он испугался, что банк заблокировал его карточки.
– Нет, вообще не работают. Только наличные. Только! Вы слышите!?
– Нет… только не сейчас… нет, только не…
В окно, посмотрел на покатый капот «Интерепид», с годами, как будто, все больше припадающий к земле, на сизый дым из труб сзади, на длинную очередь.
Следующим стоял огромный белый пикап со стальными трубами. Видимо, раздражаясь от дыма или, просто считая, что такое дерьмо не может оказаться раньше него в очереди, оттуда вылез огромный детина, оборачивался, смотрел по сторонам, искал водителя «Интерепид».
Джордж называл таких «футболистами». Потому что, они всегда занимали верхнюю строчку в турнирной таблице сборной школы или колледжа. Ненавидел таких. И их пикапы. Еще их дурацкие кепки и толстовки, с изображениям «Капитан Америка».
– Наличных нет. – он отошел, сгреб с полки «ТВ-пачки» чипсов, взял пару самых больших «Айрон-Брю», на полгаллона каждая.
– Эй! Ты не заплатил! – сказал, то ли парень на кассе, то ли «футболист», который теперь тоже оказался внутри.
– Я… я…
Хотел трусливо побежать к машине, но подумал, что может сделать кое-что получше. Бросил на прилавок несколько карт, одну с Олимпиадой, вторую с изображением какого-то животного, которое вот-вот вымрет (теперь точно вымрет, расслабьтесь ребята), третью простую, с дурацким орнаментом и названием банка.
– Считай сам, я заберу на обратном пути.
– Не… я так не могу, чувак… – затараторил парень.
Выходя, на стенде «Все для автомобилиста» (как будто, минимаркет заправки посещает еще кто-то), взял пару серых колец. Упустил это во время сборов дома, хотя скотч явно мог понадобиться куда больше, чем тюбики с краской.
– Эй! Эй, мистер! Я так не могу!
Джордж, выходя, развел руками «а я что могу». Дошел до машины, побросал все на заднее сиденье, потом какое-то время смотрел, как «стреляют» белые старомодные цифры на черном фоне. Заправка пользовалась постоплатной системой, оставалось не так много до полного бака.
Заправь сейчас, плати потом! Вот, это правильно! Так он любил. Плати потом. Потом, потом, потом… а, потом – значит позднее. А позднее – это никогда. Скоро, все это поймут. Поймут, что позднее – больше не будет и быть не может.
Чуть не прослезился, когда мигающее табло показало, что бак полон. Давно он не мог себе позволить залить под завязку.
Парень с вечно пустым баком! Точно, это он. Но, не в этот раз. Теперь все по-другому.
Он разбил телевизор, поджег дом, за который три раза подряд не расплатился, и заправил полный бак.
Начал жить заново!
Вот, только Джул. А, что Джул? Что с ней будет? – залезая в машину, увидел, что та сидит все в той же позе, ничего не поменялось ни во взгляде, ни в положении рук.
Он хотел сказать «теперь у нас полный бак», но сказал «там есть «Айрон-Брю», твой любимый». Она посмотрела серыми точками, достала из пачки еще одну сигарету.
– Джул, я… – хотел начать объяснять что-то, но не закончил. Надо было убираться подальше с заправки.
***
Но, просто так убраться не получилось. На выезде, по диагонали, между зданием минимаркета и бетонной клумбой, встал пикап «футболиста».
Водители таких машин иногда вешали что-нибудь на задний бампер. «Футболисты» моложе вешали черные резиновые яйца. Ненавидел таких! Расстреливал бы прямо на дороге! «Футболисты» постарше прикрепляли наклейки. Что-нибудь про футбол или республиканцев. Таких бы, он тоже расстреливал.
– Эй, ты что!?
Пришлось резко затормозить. Джул, как манекен, качнулась и ударилась о стекло. Натяжители давно не работали, он накидывал ремни только для того, чтобы не остановили копы.
– Плати!
– Ты, кто?
– Тот, кто не даст тебе проехать! Плати!
Стоящий рядом с покатым низким капотом, футболист казался ему еще огромней, чем в здании магазина. Хотя, вполне может, это был уже другой «футболист». Все они были похожи и все ездили на одинаковых пикапах, в стране – рекордсмену по продаже одинаковых пикапов.
– Тебе какое дело?
– Я не заплатил карточкой, и тебе нельзя!
– Да, почему же…
– Заплати! Я не заплатил карточкой и тебе нельзя! – повторил «футболист» и поставил огромный дурацкий ботинок дурацкого рыжего цвета, на бампер «Интерепид», дав понять, что никакие оправдания не подойдут и платить все равно придется.
«Хоть бы бампер отвалился, тогда… может…» – подумал Джордж, но тут ему пришла идея получше.
Он включил заднюю передачу (не самое сильное место Интерепида, прямо скажем), но тот кое-как «присел» и даже поехал назад.
– Эй, ты! Эй, ты… – закричал «футболист», но Джордж не слышал дальше. Закрыл окно, тыкнул в магнитолу. Музыки, пока что, не было, магнитола «соображала» мычанием и пережевыванием.
Здесь все дурацкое! – подбодрил себя, включил драйв, прицелился в просвет между клумбой и зданием, закрыл глаза, нажал на газ.