– Следовательно, я – не в Нулевом, – перебил его Нирал и широко улыбнулся, окончательно разобравшись с местом своего пребывания и овладев ситуацией.
Тело его обмякло, силы покинули и он опять опустился на сооружение, еле-еле напоминающее устройство для отдыха в Нулевом Локале – кровать.
– Доктор, – позвал он незнакомца.
– Я слушаю, – улыбнулся тот неожиданному обращению.
– Вы ещё не назвали, как минимум, две причины.
– Неужели? – искренне удивился «доктор», не переставая улыбаться. – Какие же?
– Мои габариты не соответствуют габаритам вновь рожденного в Нулевом Локале и я не издал первородного крика.
– Действительно, – задумался «доктор». – Этого я не учёл. Да Вы не только шутник, но ещё и умница, «пациент».
– Есть немного, – согласился Нирал.
– А теперь – отдыхать, – сделавшись серьёзным, приказал «доктор».
И Нирала, к его удивлению, окутала пелена сна – давно забытого им во Втором Локале состояния.
– После реабилитации доставить ко мне, – указывая на спящего, железным тоном приказал «доктор» – директор департамента NHV Вомилан – окружающим его подчинённым и в сопровождении свиты перешёл к другому счастливчику, который, как и бывший командир взвода «16-В» Нирал, благодаря удачному повороту Судьбы оказался в Третьем Локале.
Им оставили Память. Значит, им крупно повезло на этот раз.
Книга 3. Выпавший из времени. Глава 1. Лейтенанты запаса
…Дар поэта – ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черной жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились –
Значит, ангелы жили в ней.
С.А. Есенин «Мне осталась одна забава»
Все дни счастливых – как один,
Средь них они не выбирают.
Несчастные считают каждый день,
Но и его потом теряют.
Драйден
Пригнувшись, дабы не быть замеченными изнутри, они пробрались к одному из окон одноэтажного здания.
– Кепку сними, – кивнув на армейскую пилотку, шёпотом посоветовал один другому. – Правила маскировки учил к экзамену?
– Какие правила?! – огрызнулся второй. – Я своё имя перед экзаменами забываю. Идём к другому окну. Вон там, по-моему, ветви неплохо закрывают стёкла. Можем остаться незамеченными.
Подобравшись к окну, они сняли пилотки, осторожно заглянули внутрь здания и, мгновенно оценив обстановку за стеклом, отпрянули от окна.
– Видел? – спросил один, среднего роста темноватый блонд, надевая очки и пилотку.
– Угу, – кивнул второй, непривычно коротко остриженный шатен. – Свободны два последние стола. Их нужно занять как можно быстрее.
Они обогнули угол здания и оказались у входа.
– Идём перекурим – время ещё есть, – хлопнул один другого по плечу, заметно нервничая.
Отошли к «курилке» – трём скамьям и врытой в землю по самую горловину огромной бочке, почти цистерне. Шатен закурил. Блонд, как всегда, отказался – некурящий.
– Слушай, Граф, – глубоко затянувшись, отчего сигарета уменьшилась почти на четверть, нервно рассмеялся шатен, обращаясь к блондину, – на хрена ты очки снял, когда мы в окно заглядывали?
– Заглядывает гинеколог, а лично я проводил оценку «боевой обстановки», – беззлобно огрызнулся блондин.
– Ладно выстебываться1. Отвечай по существу.
– «А ты правила маскировки учил к экзамену?» – передёрнул блондин недавно произнесенную шатеном фразу.
– А причём здесь очки?
– Сообрази. Ты же, батенька, у нас король маскировки. А блики от них?
– Логично, – согласившись, шатен жадно почесал шею. – Ладно, стратег, ближе к телу. Обговорим всё последний раз, чтобы никаких сбоев. Первым захожу я и сажусь за…
– Предпоследнюю парту, – закончил за него блонд.
– Верно. Затем входишь ты и садишься?
– Сзади тебя.
– Нормально. Кстати, Граф, не начинай сразу тыкать мне авторучкой в спину, как только возьмёшь билет и усядешься, – напомнил шатен.
– Хорошо, Поручик, – наивно улыбнулся Граф, – я тебя циркулем ткну.
И рассмеялся. Шатену тоже понравилась игра слов. Стиль взаимных подколов, выбранный ими однажды, стал визитной карточкой дружеских отношений между ними. Добрая ирония в их общении устраивала обоих и была их постоянным спутником.
– Я серьёзно, – предложил шатен. – Подготовь ответы на все вопросы, какие только сможешь.
– Хорошо, – согласился Граф. – Затем я обращаюсь к экзаменатору с вопросом, могу ли я подойти к оружию, нормативы по сборке или разборке которого я должен буду выполнить.
– Точно. Вид оружия – это пароль. Получаешь согласие экзаменатора. Твои дальнейшие действия?
– Жду, когда ты подбросишь «шпору» в материалку «моего» оружия. Так?
– Почти.
– Не понял, – блонд не видел своей ошибки.
– Мне тебе все «шпоры» запихать?
– Нет, одну.
– Интересно, какую?
– А, – понял блонд. – Точно-точно. Сначала я наклоняюсь вперёд и говорю тебе, какая «шпора» мне нужна, а потом уже жду, когда ты мне её подбросишь.
– Далее. Затем я спрашиваю разрешение на доступ к своему оружию и, якобы забываясь, подхожу к «твоему», куда и подбрасываю «шпору». Остальное – дело твоего умения и ловкости рук. Теперь ответь мне, где ты будешь искать размещённую «шпору», например, в АКМе, РПК2 и их модификациях?
– Задняя панель, место хранения принадлежностей.
– Так. А в РПГ-73?
– В раструбе.
– Верно. СВД4?
– Тоже, что и в автоматах.
– ПКМ, ПКТ5?
– Лента для патронов, третья ячейка слева.
– КПВТ6?
– Аналогично.
– Что у нас ещё осталось?
– ПМ7. В кобуре.
– Точно. Идём на крыльцо.
Шатен коротким щелчком пальцев направил окурок в зарытую цистерну. Они чуть ли не одновременно поднялись, поправили армейские ремни и подошли к крыльцу.
– Следующий! – зычно грянуло из-за дверей одноэтажного домика.
На лицах ожидающих отразился легкий симбиоз испуганной улыбки и страха.
– Кто? Кто? Следующий кто? Кто пойдет? – пронесся слабый шепот над головами столпившихся у крыльца курсантов.
Шатен еще раз оправил гимнастерку, ремень и открыл дверь внутрь помещения.
– Давай, Поручик! – коротко ткнул его в спину Граф.
– Нималов! Молоток! Давай! Ни пуха, ни пера! – опять пронеслось над головами курсантов вздохом облегчения…
– Товарищ подполковник, курсант Нималов для сдачи государственного экзамена на звание лейтенанта запаса вооруженных сил России прибыл, – доложил он, стоя перед столом экзаменатора.
– Бери билет и иди готовься.
Как они и договорились с Графом, Нималов сел за предпоследнюю парту, достал ручку, и склонился над заветными листами бумаги, каждый из которых украшала неизвестная ему доселе виза – борьба с «парашютами».
Зная старый наказ вождя пролетариата, они с Графом решили идти другим путём: все «шпоры» лежали сейчас в карманах Нималова. Размер каждой составлял не более девяти квадратных сантиметров, по карманам они были разложены в строгой последовательности и единственное, что нужно было сделать для успешной сдачи экзамена, это умело извлечь из нужного кармана необходимый лист.
Нималов начал работать. Через десять минут вошел Граф, доложил о прибытии – глупее процедуры не придумаешь: экзаменатор и без того знал каждого входящего в лицо, по фамилии и имени – и, выбрав билет, прошёл за последнюю парту.
Ещё через пару минут Нималов закончил подготовку и стал ждать информации от Графа. Тот почему-то не спешил.
– Курсант Снежин. Следующий Нималов, – объявил экзаменатор.
Ситуация приобретала непредвиденный оборот. Времени оставалось не более трёх-пяти минут. Граф молчал.
Нималов нарочно уронил линейку под парту и, будто бы устремившись на её поиски, нырнул под стол. Подобрав железную пластину, он постучал ею по щиколотке сидящего сзади. Граф недоуменно заглянул под стол.
– Ну и? – тупо улыбаясь снизу, спросил его Нималов.
– Чего? – не понял Граф.
– Тебе «шпора» нужна?
Граф внезапно посерьёзнел.
– Бля, Поручик, совсем забыл. Нужна, конечно. Действие комвзвода в обороне.
– Оружие? – пользуясь моментом, чтобы не проводить махинацию с закладкой «шпоры», спросил Нималов, но ответа получить не успел.
– Князев, – обращаясь к Графу, повысил голос экзаменатор. – У тебя там что, баба под столом в штанах копается?
– Нет, Нималов.
– Нималов в штанах копается? – рассмеялся подпол.
Нималов, ложно обвиненный в педерастии, смутившись, вылез из-под парты.
– У меня линейка упала, – оправдываясь, начал он.
Граф тем временем поднял руку для вопроса.
– Чего тебе? – обратил на него внимание подпол.
– К гранатомету для подготовки практического задания?
– Валяй.
Нималов извлёк нужную «шпору» и тоже поднял руку.
– А у тебя что?
– Аналогичный вопрос.
– Тебе уже пора идти отвечать.
– Две минуты, товарищ подполковник.
– Ладно, но только две, – «сдался» экзаменатор.
Получив согласие, Нималов направился к гранатомёту. «Шпора», сложенная вчетверо, была зажата между указательным и средним пальцами левой руки. Движением руки он ловко разместил спасительный для Графа лист в раструбе гранатомёта и повернулся к парте, на которой покоился модернизированный пулемет Калашникова.
– У тебя какое оружие? – посерьёзнел подполковник, почуяв неладное.
– ПКМ.
– А чего ты тогда между столами шляешься? Ищешь знакомые контуры?
Ситуация складывалась нелицеприятная. Не мог же Нималов сознаться, что не может отличить ПКМ от РПГ-7. Экзаменатор ждал. Граф тем временем подошел к гранатомету, незаметно завладел предназначенной «шпорой» и бросился на выручку подельника.
– Товарищ подполковник, – начал он, – это Нималов от обвинений в педерастии отойти не может. Вот и плутает…
Курсанты, находившиеся в кабинете, заржали конями. Экзаменатор, припомнив недавний казус Нималова, довольный, осклабился и инцидент, похоже, был исчерпан. Дождавшись, когда истекут обещанные две минуты, он низким басом известного генерала объявил:
– Курсант Нималов. Следующий Князев.
Нималов начал отвечать. Разобравшись с теорией, он перешел к парте с ПКМ и на время произвел подготовку оружия к бою. Согласно нормативу уложился в «хорошо».
– Молодец, – похвалил его напоследок экзаменатор. – Поздравляю со сдачей государственного экзамена. Теория – «отлично», практика – «хорошо», общая – «отлично». Готовься в армию. Такие люди нам нужны. И не шляйся больше по чужим мужским штанинам…
Нималов вышел из кабинета.
«Тьфу ты!» – зло сплюнул он на крыльце здания. – «Ну и пожелания! Что первое, что второе». И нервно закурил, направившись к закопанной по самую горловину цистерне.
Через некоторое время на крыльцо вышел Граф.
– Ну? – вяло поинтересовался Нималов.
– Можешь поздравить.
– С чем?
– «Четвертак» зубами вырвал. Если б не ты – мог вообще не сдать. Поэтому предлагаю купить бутылку соответствующей торжеству жидкости: воинское звание лейтенанта не каждый день, всё-таки, получаем.
– Да-да, конечно, – резко оживился Нималов. – Идём.
На военный городок тем временем накатывался живописный летний вечер заканчивающегося июля года Петуха.
Жаждущие спиртного, они вышли на автостраду и направились против движения транспорта к придорожному автошопу.
Вечерняя прохлада усмирила придорожную пыль. Проезжающие авто, пытаясь не спугнуть её легкий сон давящим грохотом плохо закрепленных мостов, проносились резко и быстро.
– Слушай, Граф, ты зачем дуру включил на экзамене, когда я под парту залез? – вяло поинтересовался Нималов.
– Поручик, чес слово, забыл обо всём напрочь.
– Да как можно…
– Не знаю, – перебил его восклицания Граф. – Я же тебе говорил, перед экзаменами порой собственное имя забываю. Даже резко головой мотнуть боюсь – вдруг что-нибудь вылетит.
Нималов хмыкнул. Дальше шли молча. Наконец добрались до стандартного автошопа на обочине.
– Ладно, хрустальная башка, сколько брать будем? Семь или половину? – спросил Нималов, оглядев витрину.
– Давай сразу литр.
– А не обрыгаемся?
– Нам же целую ночь вокруг лагеря шарашиться придётся, – тоном, не терпящим возражения, заявил Граф. – Мы же в патруле. Ты что, забыл?
– Бля, – Нималов будто забыл об армейских обязанностях. – Надо что-нибудь ещё с закуской наколдовать.
– Тоже верно. Только что?
Ничего стоящего витрина не содержала: ни чипсов, ни креветок, ни колбасы, даже тушенки не было.
– Вот падлы! – выругался Граф. – Смотри, чем они служителей дорог потчивают. Жрать ни хера нет.
– А давай сухой корм для котов возьмём? – внезапно предложил Нималов.
– Да ну, – засомневался Граф. – Что уж совсем опускаться-то. Что мы, коты что ли?
– Коты, не коты, а от них недалеко ушли. Мировой закусон, к тому же.
– Будто ты пробовал, – с недоверием усомнился Граф. – Не, Поручик, я эту херню ни за какие посулы есть не стану. Я себя пока что ещё уважаю.
– А я, значит, нет?
– А ты – нет, если всякое говно в рот тащишь, как пёс шелудивый.
– Так нет же ничего…
– Ладно, давай, – сдался Граф.
Будучи знакомыми неполные три года, они понимали друг друга с полуслова по каким-то почти невидимым совместным чертам характера. Одной из них был совместный нигилизм. Не глобальный, доводящий до сумасшедшего дома, но легкий, слегка сатирический, почти шутовской. Совместные пьянки их были тому примером. Начавшиеся спокойно и чинно, они могли закончиться невесть где и как. Нет, они не были эстетствующими особами. Они были парнями, которые «себе на уме». И, может быть, именно это их и объединяло.
– Идём, Поручик, чего шары-то пучить, – толкнул его Граф локтём в бок. – В старости ещё пригодятся.
Нималов, не отходя от киоска, почти шальными глазами от предстоящей выпивки изучал вверенный ему пакет кошачьей бурды «Китикэт».
– Куда пойдем? По периметру?
– Щас, – ехидно-язвительно оскалился Граф. – С бутылкой водки я ещё в дозор не ходил. Ты, Поручик, никак на экзамене не знания, но мозги оставил. За мной! – он коротко крикнул и скрылся в придорожной обочине, шелестя кустами.
– Падай здесь, – вскорости предложил он Нималову, приблизившись к ветвистому клёну. – Дальше не пойдём – светло ещё: начальство зафиксирует.
– Бе-е-е, – послышалось откуда-то справа.
– Кончай, Поручик, не пили же ещё… – заржал Граф. – Рано ещё в козлов опускаться.
Нималов осмотрелся. Недалеко, к одному из деревьев, раскинувших зелёные покрывала над лужайкой, был привязан источник звука – парнокопытное козлиной породы.
– О! – изумился Нималов. – Может, молочка наколдуем. Граф, это козёл или коза?
– Нашел, что спросить, – отмахнулся Граф. – Иди – пощупай.
– Тю. А без этой унизительной процедуры? Не в курсе, у коз рога растут?
– Вроде, нет. Растут, по-моему, только у козлов.
– У этой отсутствуют. Хотя, может, это просто ещё молодой козёл.
– Поручик, когда коту не хер делать, он лижет свои яйца… Ты мне сейчас его напоминаешь! Брось ты этого козла на хер! Айда водку пить.
– Ладно, наливай, – по привычке согласился Нималов.
– Куда «наливай»? В сапог? Из ствола дёргать придётся.
Нималов поёжился: пить водку из горла он не любил. Граф, не обращая внимания на его реакцию, опрокинул бутылку в рот, сделал пару-тройку глотков и, выдернув из растущей вокруг зелени несколько колосков травы неизвестного происхождения, зажевал горечь спиртного.