– Это мои нукеры и называть их имена ни к чему. Одно вы уже знаете. А как зовут твоих спутников Батыр-Сергий?– следующие десять минут ушли на обстоятельное знакомство, во время которого все путешественники представились Беку и он, каждому поклонившись, остановил свой взгляд на Мерседес.
– Ваш юный спутник, не слишком ли молод для столь опасной миссии как посольство? И отчего столь малочисленно оно?– спросил Бек.
– Меньше народу – больше кислороду,– пошутил Сергей, но Бек опять не понял, что он имел в виду и переспросил:
– Вы сказали, Батыр-Сергий, что воздуха может на всех не хватать. Как это понять и почему ваши спутники при этом весело улыбаются?
– Воздух, Светлейший, по достоверным исследованиям ученых мужей, состоит из разных субстанций, но самая главная составляющая в нем – кислород. Человек вдыхая воздух, поглощает его и обратно не выдыхает. Поэтому если собрать много людей сразу в тесном помещении, то дышать становится трудно. Значит, чем больше народу, тем меньше кислороду,– попытался Сергей объяснить смысл сказанных им слов.
– Ты еще и учен, Батыр-Сергий,– изумленно всплеснул руками Бек.– Поясни же мне не столь образованному как ты, откуда тогда в воздухе снова появляется этот кислород, если люди его все время поглощают и усваивают?
– Люди, Светлейший Бек, не поглощают кислород совершенно. Они его выдыхают, но непригодным. А вновь пригодным он становиться, что бы им можно было дышать, только через определенное время и для этого ему нужно очиститься. Хорошо очищают его растения. Поэтому в лесной чаще дышится легче, чем в закрытых помещениях,– принялся объяснять Сергей.
– Я понял. Растения тоже усваивают кислород, но не пригодный для людей. Велик воистину Аллах, сотворивший Вселенную столь разумно. Во всем есть Премудрость Его. Алла акбар,– Бек поднял руки и провел ладонями по лицу. И все его нукеры тут же чуть ли не хором рявкнули дружно: – Алла акбар!
– Вы напрасно проделали столь долгий путь, уважаемые,– неожиданно переменил тему разговора Бек.– Вы не сможете попасть в Бухару. Она в осаде. Нынешний Правитель – Вали Мухаммет Хан оказался недостоин занятого им трона и правоверные по Воле Всевышнего, пытаются объяснить ему это. Что есть более достойный из династии Аштарханидов – Имамкули Хан. Его они желают видеть своим Повелителем. Как сказал Пророк Мухаммет, да благословит его Аллах и приветствует, «Каковы вы есть, таковы те, кто правит вами». Хан Вали носит имя Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, но как сказал Пророк Мухаммет, да благословит его Аллах и приветствует, – «Проявляющие излишнюю щепетильность и чрезмерную строгость – погибнут».– Таков Вали Мухаммет Хан.
– И еще Пророк Мухаммет, благословление ему от Аллаха, привет и наилучшие пожелания, сказал,– "Рай в тени ваших мечей",– поддакнул ему Сергей, который перехватив роль лидера у Михаила, продолжал ее удерживать.
– Он и это сказал? Солля ллаху алейхи ва саллям,– обрадовался Бек.– Ты Батыр-Сергий не правоверный ли? Знание изречений Пророка, солля ллаху алейхи ва саллам, делает честь любому правоверному. А уж иноверцу…– Бек развел руки в стороны и, прижав их к сердцу, склонил голову в церемонном поклоне.
– Я Православный Христианин,– не стал вводить в заблуждение Бека Сергей.
– Вах. Ты поклоняешься пророку Исе бен Мариам, мир ему, почитая его Богом. Это не верно, но мы чтим пророка Ису бен Мариам, мир ему и благословление, как слугу Аллаха Всемогущего и Милосердного. И Он сам решает, кому и когда открыть глаза. Знаешь ли ты и твои путники Шахаду?
– Да, Светлейший Бек, знаем. Ашхаду алля ил яха илля ллаху ва ашхаду анна Мухаммадар расулюллахи,– выдал Сергей на одном дыхании.
– О-о!– Закатил глаза Бек.– Вам остается добавить к Шахаде, что вы считаете пророка Ису бен Мариам Его рабом и Посланником, чтобы стать правоверными. Это гораздо полезнее для души, нежели пребывать в неверности.
– Мы подумаем над твоими мудрыми словами, Светлейший Бек, а сейчас позволь нам продолжить путь. Мы спешим выполнить свою миссию. Служба такая,– развел руками с сожалением Сергей.
– Вашему Повелителю – царю Василию, мир ему, следует уже писать и посылать послов к новому хану Имамкули, мир и благословление ему Аллаха,– нахмурился Бек недовольно.
– Наш Государь, предусмотрел разные варианты. Этот тоже,– улыбнулся Сергей.
– Ты хочешь сказать, что у вас есть послание и к Имамкули хану, мир ему и долголетие?– растерялся Бек.
– Я хочу сказать, что мы везем послание Бухарскому Хану. Как его будут называть его подданные, так его станем называть и мы. И напрасно твой нукер назвал наше послание пустословным. Московская Русь предлагает Бухаре дружбу. Разве этого мало?
– Э-э-э! Много! Очень много, но где Москва и где Бухара?– скривил Бек губы в ухмылке.– У нас нет общих границ.
– Вот и хорошо. Значит, делить нам нечего, кроме соседских территорий,– подмигнул ему Сергей заговорщицки и Бек замер, приоткрыв рот, усваивая услышанное и, затем захохотал так заразительно, что вся его дружина сначала захрюкала тут и там, а потом схватилась за бока и заржала в сто глоток, вслед за своим предводителем. Слова Сергея расслышали все и смеялся заливисто, даже получивший от него подзатыльник Хасиб, уже сидящий в седле и поглядывающий на Сергея с желторотым восхищением.
– Вот что, значит, у людей есть чувство юмора,– повернувшись к Мерседес, произнес вполголоса Сергей и та вспыхнула возмущенно, перестав улыбаться.
– Да им палец покажешь и, они будут ухахатываться, а уж если два, то вообще веселье такое начнется, хоть святых выноси,– проворчала она в ответ.
– Дикари и дурачки, так что ли?– не удержался от замечания Сергей.
– Темные конечно. Невежественные, с примитивными мыслями,– кивнула швейцарка.
– Напрасно, Мерс, вы так легко развешиваете ярлыки. Взгляните на их лица. Это цвет нации. Лучшие. Гвардия. Самарканду уже тысяча лет как городу, а Швейцарии еще нет. Кантоны только собираются создать свой союз. В этом веке Самарканд в некотором упадке, но все же продолжает оставаться центром наук и искусств. И не такие уж и темные эти парни для своего времени. Вот хоть Хасиб. Бойко как на фарси изъясняется, и заметьте, Мерс, он его выучил обыкновенным образом. Долгие годы на это у него ушли. А не минуты, как у вас с Анатолем. Да, кстати, а фарси-то вы и не проходили. Так что, пожалуй, у Хасиба фора в этом.
– Зачем мне фарси?– пожала плечами Мерседес.– За день мы пересечем территории, на которых он нужен. Пустая трата времени. Я так подумала.
– Напрасно, потому что вся Азия говорит на фарси. Знания лишними не бывают,– возразил ей Сергей.
– Хорошо, я поняла,– сделала смиренное лицо девушка.– Только прекратите ради Бога ворчать, как спившийся сапожник.
– Ну, язва! В меня мой же "булыжник",– рассмеялся Сергей, а Бек напротив, смеяться прекратил и, отдав несколько распоряжений, отправил своих бойцов в колонну по три дальше, задержавшись рядом с "послами московскими" вместе с Хасибом, который очевидно был при нем кем-то вроде адъютанта или оруженосца.
– Мы выдвигаемся в Карши, уважаемые послы, и если желаете, то можете следовать с нами. Дороги сейчас опасны и я бы вам посоветовал не пренебрегать моим предложением. Клянусь Аллахом ни один волос не упадет с ваших голов, пока не слетит с плеч моя,– Бек приложил руку к сердцу и почтительно склонился.
– Благодарим, Светлейший Бек, но мы не можем принять ваше предложение. Вы, очевидно, заметили, что мы несколько уклонились от прямого пути и сейчас следуем в Самарканд. Мои спутники и я, много слышали о красоте этого славного города и захотели своими глазами взглянуть на это чудо.– Отказался от предложения Бека Михаил.
– Я польщен, что о Самарканде слух дошел к вам в далекую Московию и не смею вас более задерживать, да благословит вас Аллах и приветствует,– опять склонил голову Бек.– Хасиб, сын мой, принеси свои извинения почтенным послам. Ты вел себя легкомысленно,– повернулся он к парню и тот, покраснев, как гимназистка на первом свидании, прижал руку к груди:
– Прошу простить меня за дерзкие слова, сказанные необдуманно, уважаемые,– произнес он.– Клянусь Аллахом, что впредь буду учтив,– произнеся "саллаллаху алейхи ва саллам" парень поклонился и добавил.– Ин ша Аллах.
– Поклялся и тут же на Бога все свалил,– перевел Петр Павлович, для Мерседес и Анатоля.– Сказал в заключении, что если будет на то воля Божья. И не подкопаешься, потому что в медресе явно обучался сей юноша и научен, как произносить клятвы, чтобы потом не отвечать по ним.
– И что тогда толку в таких извинениях и клятвах?– не понял Анатоль.
– Мусульманин обозначает свои намерения и все. Это как ни к чему не обязывающее обещание с одной стороны, с другой, если он не произнесет последней фразы, оно становится клятвой. Богом ведь клянется и при свидетелях. Хотя не это важно. Важен сам факт, о котором, прежде всего Бог и знает. Истинный мусульманин может поклясться мысленно, в сердце своем и этого достаточно, чтобы потом ответить за нарушение клятвы.
– Что, очень суровое наказание?– заинтересовался журналист.
– Очень суровое. В Ад душа нарушителя отправляется после смерти. А мулла, к которому нарушитель идет каяться, чтобы душу от Ада спасти, накладывает эпитимию. Отмаливает себя мусульманин. Постится целый день при этом. Ночью ест, днем спит,– почти шепотом объяснял швейцарцам "суровые законы" шариата Петр Павлович.
А тем временем откланявшиеся Бек и его, как выяснилось, сын уже мчались вслед за своей сотней, растворившейся в дорожной пыли.
– Ошибается Ялангтуш, будущий бий алчин и Эмир Самаркандский, не будет Ханом Имамкули в этом году. Только в следующем 1611-ом он возьмет Бухару,– глядя в след скачущему Беку, произнес Сергей.– А Вали Мухаммед еще успеет взять Самарканд и привести к покорности строптивый город огнем и мечом. Потом Ялангтуш выбьет гарнизон оставленный из Самарканда и присягнет новому Хану. А тот сделает его за это эмиром Самаркандским и главнокомандующим своей армии. Вам, братцы, только что довелось увидеть узбекского Пожарского. Роль почти туже выполнял.
– Может нам посчастливится и здешнего Минина повстречать?– не удержалась от ироничного замечания Мерседес.
– Напрасно иронизируете, мадемуазель,– холодно улыбнулся ей Сергей.– Этот человек, действительно толковый полководец и не проиграл ни одного сражения. А служил он Хану лет тридцать, все время воюя. А вот Минина здешнего, как такового, по аналогии с нашим, не было. Эту роль выполнил успешно сам Имамкули Хан. А с ним мы вряд ли встретимся. Он как раз в городе Карши и обосновался, куда так поспешает Ялангтуш. Нам в другую сторону к сожалению.
– Почему, к сожалению, мсье Серж? Вам хотелось бы принять участие в местных разборках? Так, кажется, говорят русские?– опять не удержалась от реплики швейцарка.
– К вашему сожалению, я имел в виду, мадемуазель Мерседес,– отрезал Сергей, которому надоели пустые препирательства и его холодный тон несколько поубавил задора в глазах девушки, понявшей, что еще пара таких фраз и она получит если не врага, то наверняка и не друга.
– Извините, мсье Серж, я наговорила сегодня вам столько глупостей, что вы вправе на меня рассердиться и ворчать, как сапожник,– жалобным голоском произнесла она.– Примите презент в знак моего искреннего раскаяния,– девушка щелкнула пальцами и протянула Сергею пачку сигарет.
– Мерси боку, мадемуазель. А я-то думаю, чего это моему организму не хватает. Вы уверены, что у вас в сигаретах табак, а не укроп с петрушкой? Мне как-то довелось получить в подарок именно с такой начинкой. И тоже в знак искреннего уважения,– Сергей покосился на Михаила.
– Кто старое помянет, тому глаз вон,– напомнил ему тот старую русскую мудрость, а Анатоль закончил, радостно заулыбавшись, продемонстрировав хорошую память:
– А кто забудет, тому оба глаза на задницу натянуть и один раз заставить моргнуть, если успеет,-Петр Павлович, Сергей и Михаил не удержались от смеха, а Мерседес покраснела и, дернув журналиста за рукав, сделала ему замечание:
– Дорогой, тебе не кажется, что это все же за рамками приличия? Где ты услышал такое?
– Только что в беседе с местным Пожарским мсье Серж примерно вот так же сказал. Я самую малость поправил,– Анатоль удивленно приподнял брови, не понимая, почему мужчины смеются, а его подруга им недовольна.– Что я сказал не так?
– Но ты ведь тоже не учил Фарси? Как же ты понял, о чем тут шла речь?– попыталась уличить его Мерседес.
– Очень просто, дорогая. Вот этот прибор называется "сурдопереводчик". Вставляешь его в ухо и все. А вот этот нужно прицепить на гортань и тогда он имитирует местную речь. Все просто. Ты забыла про этот артефакт. А нам его показали в первую очередь. Очень функциональное устройство. Можно было вообще не учить никакие языки. Попробуй,– Анатоль протянул девушке прибор и та, хлопнув, себя по лбу, упрекнула его:
– Ты не мог напомнить мне о нем чуть пораньше, дорогой? Я, кажется, пропустила столько интересного.
– Вряд ли нам еще раз доведется встретиться в этой жизни с этими людьми. Ну что, господа послы, приступим к беглому осмотру местных достопримечательностей? На пару часов, думаю, нам Михаил позволит здесь задержаться. Заодно и пообедаем, в какой-нибудь чайхане,– Сергей развернул Верку в сторону Самарканда и уже хотел пришпорить ее, но крики, раздавшиеся с той стороны, куда ускакала сотня Ягантуша, заставили его развернуться опять и прислушаться. Остальные путешественники также замерли, повернув головы в ту же сторону. За изгибом дороги, ныряющей в ущелье, пока невозможно было разглядеть, что случилось, но буквально через несколько секунд в клубах пыли показался всадник, несущийся стрелой в их сторону.
– Хасиб никак,– присмотрелся из-под ладони Петр Павлович.– Случилось что-то.
Осадив взмыленного жеребца, нукер №1 тревожным голосом буквально прокричал:
– Уважаемые, вам следует немедленно скакать в Самарканд и укрыться за его стенами. К городу движется враг. Очень много. Тысяча или больше всадников. Бек приказал сообщить вам об этом. Он ведь поручился за ваши жизни своей. Мы задержим воинов Мухаммед Хана. Но мы будем отступать к Самарканду. Поспешите, Уважаемые, времени совсем мало,– проорав на одном дыхании эти несколько фраз, джигит развернул коня и ускакал обратно.
– Я, смотрю, этот Ялангтуш настоящий мужик. Слово свое держит – не трепло,– одобрительно отозвался о местном "Пожарском" Петр Павлович.– Поехали в город что ли? Или присоединимся к его бойцам, да слегка разомнемся перед обедом?
– Ты, па, как Серега почти в этих вопросах. Тебе бы все повоевать. Стоит ли вмешиваться? Это не наша война, как америкосы в своих фильмах любят повторять. В город конечно,– Михаил развернул Лерку в сторону Самарканда.– Пока там с перепугу ворота не заперли и не лишили нас возможности полюбоваться на шедевры зодчества.
– Тогда сделать это нужно очень быстро. Вон уже выдавливают ялангтушцев из ущелья супостаты. Может, все же поможем? Перебьют ведь их из-за нас, между прочим,– Сергей вертелся в седле. Ему явно, как и Петру Павловичу, не хотелось вот так просто уйти. Поредевшая изрядно сотня, отстреливаясь из луков от напирающих на них врагов, показалась из ущелья и довольно быстро откатывалась к городу.
– Проголосовать предлагаешь? Ну, какие еще мнения есть? Мерседес, Анатоль, ваше слово решающее. Я против,– высказал свое мнение Михаил.
– Я тоже считаю, что нельзя бросать вот так их без помощи. Этот Бек такой представительный мужчина – настоящий мужчина и как оказалось джентльмен,– высказала свое мнение Мерседес. Таким образом лишив Анатоля смысла высказывать свое мнение.
– Три один,– констатировал Михаил результат летучего референдума.– Подчиняюсь большинству. Но тогда экскурсия по Самарканду с обедом в чайхане отменяется, господа. Предлагаю пройти сквозь эту тысячу в сторону Бухары и повернуть на север. Рубить людей запрещаю. Просто вырубим всех, кто под руку подвернется и вперед.
– Чем вырубим?– не понял Анатоль, так и не высказавший свое мнение.