– Астра, привет, – Конн обрадовался, что увидел знакомое лицо. Он вместе с ней работал на прежней работе, веселая долговязая девушка.
– Это шутка? – она даже не остановилась, а быстро прошла мимо него.
– Постой, ты тоже уволилась? – он понимал, что она идет не в том направлении, где была его контора.
– Отстань, – она отмахнулась от него как от назойливой мухи.
– Не помнишь меня?
– Нет, – тут же последовал резкий ответ, и девушка ускорила шаг.
– Не помнит, – обреченно сказал Конн и уже с опаской пошел к книжному магазину, где работала Сейла.
Она была на работе, расставляла книжки в детском отделе. Конн осторожно подошел к ней, улыбнулся, она ответила тем же, но не произнесла ни слова.
– Сейла, это я, – он не знал, чего ожидать, поэтому осторожно, почти шепотом, сказал Конн.
– Вы знаете меня?
– Да, – чуть обрадовался он.
– Мы знакомы?
– Да.
– А я вас не помню, наверное, это было давно.
– Нет, вы два дня назад ко мне приходили, вы…
– Я? – Девушка чуть не засмеялась. – Вы так знакомитесь?
– Нет, Сейла, ты меня не помнишь? Посмотри, это я.
– Кто вы? – она сделала шаг назад, стараясь отойти подальше от странного мужчины.
– Я Конн, мы вместе жили пять лет.
– Вы это серьезны? А ничего более умного придумать не могли, еще скажите, что вы мой муж.
– Да! – радостно воскликнул Конн.
Девушка дернулась, покачнулась, резко повернулась, уперлась о стеллаж и, прижав ладонь к груди, заморгала глазами. ЦПУ, получив несколько запросов подряд о расторжении брачного контракта, вмешалось в процесс разговора, и произвела полную блокировку Конна. Теперь девушка с удивлением смотрела по сторонам, ища своего странного собеседника и не могла его увидеть. Чип унификации Сейлы вырезал его образ из реальности, заменяя дублирующими образами.
Она смотрела и не видела его. Он говорил, а девушка не слышала мужчины. Конн закричал, но его уже никто не слышал, ЦПУ блокировала его образ всем, кто находился в магазине. Он стал невидимкой, ему стало страшно, он тут, но его Сейла не знает об этом.
Почему? Спрашивал он, идя за ней, а она еще несколько раз оглянулась назад, буквально смотря сквозь него, отворачивалась и шла дальше.
Конн целый день проторчал в магазине, то сидел, то стоял, то ложился буквально под ноги своей жены, но она как-то это чувствовала и, переступая через него, шла дальше.
– Милая, это я, – шептал ей на ушко, когда она останавливалась, чтобы открыть книгу и прочитать аннотацию.
Его дыхание касалось ее волос, и тогда девушка замирала, осторожно поворачивала голову и смотрела в пустоту.
– Я тут, – повторял он и чуть дул на нее.
Она улыбалась, застенчиво опускала голову, будто знала, что это и правда он. А потом он не выдержал и осторожно, чтобы не напугать Сейлу, коснулся мочки ее уха. Так он делал, когда еще ухаживал за ней, она робко хихикала, пожимала плечами, говорят тем самым, юноша, не приставайте.
Сейла выпрямилась, глаза потускнели, чуть наклонила голову и осторожно повернулась. Никого в зале не было. Сейчас в магазин вообще редко кто заходит, но это… Она коснулась пальчиком мочки уха, как бы проверяя его, прикрыла глаза и как-то странно улыбнулась.
Конн приходил к ней каждый день. Сразу после работы в магазин, после следовал за ней до ее съемной квартиры. Иногда заходил к ней, садился в стороне, чтобы не мешать и смотрел на нее. Конн никак не мог понять, почему она его не видит, ведь чувствует, когда он прикасается к ее руке. Но почему она не слышит и не видит? Сперва думал, что она притворяется, игнорирует его, но после понял, что ни она, ни ее подружки его не видят.
Он долго рассуждал над этим. Смотрел, как она принимает ванну, пьет кофе, а после ложилась в постель с книгой. Сейла засыпала, он ждал несколько часов, а после осторожно прикасался к ее плечу. Иногда она вздрагивала, а иногда на ее лице проступала улыбка, и тогда Конни наклонялся к ней и кончиками губ касался ее щеки. Ему даже удавалось ее целовать, и она отвечала ему.
5
Как давно это было. В груди все ныло. Почему он выпал из системы? Что произошло? Почему он не такой как раньше?
Иногда Конн смотрел на обшарпанные стены своего дома, на свой покосившийся диван и немытые стаканы. А утром все возвращалось обратно, все сверкало и переливалось.
– Я сошел с ума, – тихо шептал он себе, проводя рукой по идеально ровному столу.
Сейла вернулась домой, было чуточку грустно, что-то вертелось в голове, какие-то знакомые мысли. Она весь день пыталась вспомнить, что это было. Вот уже месяц, как чувствует его, то прикосновение к руке, то ветерок у самого носа. Что-то очень знакомое, сердце замирало, она прикрывала глаза и зачем-то тянула губы вперед. Чувствовала поцелуй, боялась открыть глаза и увидеть перед собой пустоту.
– Тебе надо найти парня, – советовала ей Юна, видя, как та тяжело вздыхает.
Но Сейла не думала об этом, она пыталась вспомнить то, что давно забыла. Вчера вечером опять ощутила его дыхание, а после он коснулся ее. Она уже перестала бояться этого видения, сперва было страшно, но сейчас даже ждала.
– Ты здесь? – тихо спросила она, но ответа не последовало, лишь слабый ветерок у правого виска.
Сейла улыбнулась и, чуть приподняв подбородок, подставила губы для невидимого поцелуя. Как приятно, как нежно, так ласково, как будто это Конн. Она открыла глаза, резко выпрямилась и задумалась. Конн. Кто он? Что за имя? Сейла села в кресло и еще несколько раз произнесла это слово про себя.
В тот день он больше к ней не приходил, но это странное имя, что всплыло в голове, не давало ей покоя. Сейла то забывала его, будто стерли ластиком название, то опять с трудом вспомнив, ликовала.
– Ты не знаешь никого по имени Конн? – спросила она у Дрин, но та отрицательно помотала головой.
Сейла спросила у Юны, Светланы и даже у Лари, но никто не знал этого имени. Странно, думала она, и опять это теплое чувство, вроде и не воспоминание, но оно там, в груди, что-то не давало покоя.
Он пришел к ней ночью, почему-то знала, что придет сегодня. Сейла выключила свет, задернула плотно шторы, знала, что ничего не увидит, поэтому и нечего смотреть.
Почему рассвет наступил так рано. Она жалась к нему и знала, что это ее Конн. Что произошло ночью? Она старалась вспомнить, как чувствовала его руки, как вдруг все пропадало, и уже лежала, а после сама тянулась в пустоту.
Мысли путались. Иногда Сейла пугалась себя, забывала имя, холодела, а после вдруг вспоминала Джека, собаку, что им отдали на передержку, а после забрали. Сейла вспомнила, как он ее отчитал там в метро. Почему она забыла? Он ведь ее муж, где он сейчас?
Она боялась рассвета, боялась, что опять останется одна в пустой постели. Слабый луч протиснулся среди штор и лег розовым пятном на стену. Казалось, он был таким ярким, что резал глаза. Сейла зажмурилась, провела рукой по его груди, а после осторожно открыла глаза.
Ее Конни лежал рядом, он не спал, его взгляд был направлен на нее. Она улыбнулась, потянулась к нему и сама сладко поцеловала. Что это было? Почему они пропали друг для друга? Они долго лежали и тихо, боясь спугнуть свои видения, говорили.
Сейла была все такой же юной, как и пять лет назад, а он такой же веселый как в тот день, когда решил пригласить ее покататься на велосипедах. Теперь они видели друг друга, она стала слышать, что он говорит, вот только Конна не видели ее подружки, но это было уже не важно. Сейла вернулась к нему.
6
Он шел по обшарпанному подъезду, поднялся на скрипучем лифте. Опять этот сбой в его мозгу, опять он сходит с ума. Конни знал, что увидит дома его покосившийся диван и грязную постель. Но там Сейла, он быстро открывает дверь и…
– Здравствуй, милый. – Каким-то скрипучим голосом к нему обращается худая седоволосая женщина.
Конн замирает на месте и с ужасом смотрит на незнакомку.
– Кто вы? – похолодел от мысли.
– Милый, у нас гости.
– Сейла? – ему это далось с трудом.
– Да, присаживайся, я сейчас налью вина.
Горгона отошла, взяла со стола графин, в котором уже как год не меняли воду, налила его в серый стакан и протянула ему.
– Спасибо, – еле выдавил он из себя.
– Здравствуйте, мы с ЦПУ.
Руки стали свинцовыми, Конн с трудом поставил стакан на журнальный столик, на котором были накарябаны неприличные слова.
– Вам надлежит пройти «осознания». Вы готовы?
Зачем они спрашивают, я готов на все, думал Конн, протягивая вперед руки, на которые тут же защелкнулись наручники. Он ушел, не проронив ни слова, даже не оглянувшись на это странную женщину. Неужели она его Сейла? Неужели он и правда сошел с ума?
Машина уехала, оставив молодую девушку совсем одну. Она села на мягкий диван, закуталась пледом и стала просто ждать возвращения своего мужа.
Тук-тук.
– Сейла, я немного задержался на работе, мне надо было… – Но Конн не успел договорить, как его тут же обняла очаровательная девушка.
Мир Врадж
Пробуждение было сравни смертельному приговору. Ты знал, что это время неизбежно наступит и как мог его оттягивал, но электронный мозг отсчитал отведенное для тебя секунды, и все… Абит слышал сквозь наушники слабое гудение трансформаторов, голоса операторов и он чувствовал этот противный, даже тут, в лаборатории, запах уличной гари. Смог накрывал от горизонта до горизонта весь нескончаемый город. Он никогда не уходил, ни зимой, ни летом, ни когда дули ветра, ни даже когда шли дожди.
Сознание с болью возвращалось в реальность. Абиту хотелось зарыдать, закричать от отчаяния, но это бесполезно, он обречен жить в этом мире. Кто-то прикоснулся к руке. Глаза с трудом открылись, приглушенный свет ламп сразу ударил в глаза, захотелось зажмуриться и забыть где ты.
– Пора. Ваш сеанс истек, – спокойно произнесла женщина и снова потрясла за плечо.
– Да, да, – нехотя прошептал Абит и стал подниматься с кушетки.
Перенаселение городов, вечная нехватка пищи и воды, безработица привели к тому, что города стали сливаться. А люди превращались не то в животных, не то в овощей. Они не знали ради чего вообще родились. Безысходность привела к депрессии, от которой страдала половина населения планеты.
Как только человек достигал среднего возраста и получал свой окончательный чип идентификации, он также получал ордер на свою клетку. Именно клетка, а не квартира. Все стандартно, как у всех, как у миллиона, миллиарда. Комната три на четыре, тут и коридор, спальня, туалет и ванная, кабинет и зал, кладовка и кухня. И теперь ты будешь вынужден жить в этой клетке до скончания своего короткого века, ни обменять, ни продать.
Абиду повезло, у него есть окно и холодильник, а еще работающий воздуховод. Но вот уже восемь лет он безработный, а после наступило время безразличия. Депрессия проникла в его сознание так глубоко, что он хотел покончить с собой, но его спасли и отправили в принудительный виртуальный отпуск.
Что это такое? Вы не знаете? Вы многое потеряли. Это мир вне мира. Ты ложишься на кушетку, к твоей голове подключают датчики, твой чип идентификации дает ключ к активации процесса переноса сознания в электронный мир. И все… Ты уже там.
Где там? Мне жаль вас, нет, правда, жаль. Ведь вы ни разу там не были. А это мир моей сказки, там нет смога, этот чистый воздух. Ты стоишь почти час и дышишь, дышишь, кажется, этому не будет конца. Небо голубое. Разве оно может быть таким? Сколько Абид себя помнил, небо было то розово-грязное, то желтое, то серо-фиолетовое. А там оно просто голубое.
Зачем инженеры придумали этот мир? Чтобы иногда вспоминать свои корни, что была зелень, и люди умудрялись еще улыбаться. Нет, этот мир был специально придуман для таких, как Абид. Для тех, кому не хватало пространства, для больных душой. А после этот мир виртуальной реальности стали использовать для отпуска. Ведь в реальном мире негде отдыхать, куда не посмотри – дома и вертикальные плантации.
Абит вернулся в свою клетку. На душе полегчало, ему даже приснился сон, он был там и ходил босиком по траве. Инженеры вложили в виртуальный мир свои правила. Ваше сознание остается свободным, ваша память при вас. Вы вольны делать что хотите, у вас есть дом, есть нескончаемый поток финансов. Вы не богаты, но и не бедны. Можете работать, а можете найти пару и жить как в реальном мире, но… У вас не будет детей, поскольку все, кто в виртуальном мире – это только те, кто подключился к нему из реального мира. А это значит, с кем бы ты ни встретился, он живой.
Вы не болеете, можете читать, петь или танцевать. Но… Есть ограничения, на которые вы уже никак не можете повлиять, поскольку это изначально блокируется системой. Вы не можете никому причинить вред, ни ударить, ни оскорбить, и уж тем более убить.
На что это похоже? Да кто его знает, может на рай… Но Абид радовался, когда возвращался в лабораторию, чтобы продолжить лечебный сеанс, что прописал ему доктор. Именно это его еще и удерживало в этом вонючем реальном мире. И он с улыбкой идиота ложился на кушетку и ждал момента, когда чип идентификации активирует переход его сознания.
– Могу ли я в нем остаться? – как-то спросил Абид у оператора.
А что ему делать здесь на Земле? У него нет женщины, нет работы, нет перспектив. Что он такое? Так, случайная биомасса. И этот вопрос задавал не он один, а почти каждый, кто хоть раз посетил мир грез.
– Оставьте меня в нем, – плача, уговаривала женщина оператора.
– Я не хочу здесь быть, – мужчина имел в виду реальный мир, и его пальцы тянулись к проводам.
– Не надо, прошу вас, оставьте меня. Верните туда. Верните! – рыдая, просилась обратно старуха.
Это и понятно, зачем жить в реальном мире, когда нет будущего. А там ты свободен, твое сознание остается нетронутым, и ты можешь, если захочешь, все изменить.
Отчеты поступили в правительство, и те с какой-то иронией или так, ради эксперимента, решились на кардинальный шаг. Сперва экспериментально, на длительный срок, сознание добровольцев было помещено в мир Врадж, именно так стали называть виртуальный мир. А после изменения законодательства в мир Врадж пошли первые переселенцы.
Кто ушел в Врадж, еще мог вернуться обратно, но желающих становилось все больше и больше. И уже огромные криогенные хранилища не могли поместить тела всех кто ушел. Изменились правила, теперь если переселенец не возвращался в течение трех месяцев обратно в реальную жизнь, его тело утилизировалось. И тогда сознание уже навечно оставалось в мире Врадж. Но это мало кого пугало. И даже несмотря на скудость информации, в лаборатории каждый день шли люди.
– Мы откроем доступ.
– Конституционный суд уже рассмотрел дело по добровольному переселению гражданина с чипом идентификации в мир Врадж.
– Они утвердили?
– Да, ваша честь. Дано добро и поправка внесена.
– Тогда надо профинансировать и расширить объемы памяти для Врадж. И приступить к рекламной компании.
– Будет сделано, ваша честь.
– Очень хорошо. А добровольный допуск так и останется?
– Да. Любой желающий может посетить виртуальный мир и лично убедиться, что это реально, и самостоятельно принять решение.
– А отпуска?
– Для тех, кто и раньше путешествовал, будут открыты новые маршруты. Я думаю, что после того как увеличим память системы, сможем расширить границы мира Враджи от тысячи квадратных километров до пятисот тысяч.
– А это не мало?
– Со временем инженеры доработают виртуальность, и она станет бесконечна, по принципу замкнутого кольца.
– Это как так?
– Куда бы ни пошел переселенец, он никогда не сможет упереться в его границы. Виртуальность будет замкнута, как бесконечный лабиринт.
– Прекрасно, прекрасно.