– О чем ты? – испугано вопрошаю я.
– Если ты подвергнешься насилию, он непременно отомстит обидчику, добьется справедливости. Поможет тебе морально, найдет врачей для реабилитации. Но ваши отношения уже никогда не будут прежними. Между вами навсегда останется этот Адам. Вслух Руссо не скажет, но будет знать, что не уберег тебя, а это для мужчины смерти подобно, тем более для такого, как Руссо.
Мое лицо полыхало, как после сауны. Даже если подруга меня просто попугала, я ей за это очень благодарна. В вопросах безопасности я совершенно беспечна, могла довериться первому встречному и выложить любую информацию на блюдечке. Сейчас же моя жизнь изменилась. Я не просто вышла замуж, а стала женой богатого мужчины. Пусть он не афиширует свой капитал, риск от этого не уменьшается.
– Если попросит, не отходи с ним в сторону и не шушукайся. Пусть говорит при мне. На людях он не будет действовать агрессивно.
***
После приземления мы с Софой решили не выходить из самолета, пока его не покинет Адам. Он это понял и тут же предложил подвезти нас в гостиницу. Софа встала в проходе между креслами, тем самым отрезая ко мне путь. Сказала, что нас встретят, беспокоиться ему не нужно, и еще раз холодно попрощалась. Рядом стоял стюард, наверное, поэтому Адам не стал настаивать, выразил надежду на новую встречу и нехотя направился к выходу. Когда он покинул самолет, на мой телефон пришло сообщение от Руссо.
«Детка! Ты в порядке?»
Я ответила:
«Сидим в самолете, ждем, когда Адам подальше уберется».
«Достает?»
«Вежлив до приторности. Не придерешься. Софа говорит, что он типичный сталкер. Напугала меня до жути. Теперь я трясусь от страха».
«В зоне ожидания вас будут встречать телохранители».
От такой новости я подпрыгнула. Софа спросила, в чем дело, и я показала ей переписку. К тому времени Руссо прислал изображение логотипа агентства и нашивки, которая будет на униформе охраны.
Мы прошли таможню, получили багаж и вышли в зону прилета. Я тут же увидела двух крепких парней с эмблемой на лацкане пиджаков Logistic Construction и с табличкой в руках Vera Romanova. Один из телохранителей был родом из Беларуси, поэтому языкового барьера у меня не возникло. После стандартных приветствий нам предложили немедленно покинуть аэропорт, и мы направились к выходу, где, по словам охраны, нас ждал транспорт. Мы вышли из здания и уже подходили к серебристой «Инфинити», когда меня кто-то окликнул. Я повернулась и увидела помощника Адама, он помахал мне рукой и показал на черный «Мерседес». Видимо, Адам все еще питал надежду отвести нас с Софой в гостиницу. Жестом я дала понять, что меня встречают, и села в машину следом за подругой.
Затрещали рации. Послышалась итальянская речь. Машина, стоящая за нами, была нашим сопровождением. Мы отъехали от здания аэропорта. «Мерседес» Адама все еще был припаркован поодаль от входа.
Мне протянули айпад и показали фото Адама на нем он был с Мэй на какой-то вечеринке.
– Вы встречали эту женщину? – неожиданно спросил Андрей, парень из Беларуси.
– Это Мэй, его девушка.
– Где и когда вы ее видели?
Я назвала примерное число и этаж в башне «Меркурий-Сити», где располагались апартаменты Адама.
– Это Файлин, пропавший в Бангкоке год назад инструктор по спортивному питанию. Господин Ландау нанял ее для консультации и по неподтвержденным данным обманом увез в Россию.
Я ахнула и сжала руку Софы. Она тут же похлопала меня по плечу, давая понять, что мы все уладим.
Когда я отошла от шока, в памяти возник облик Мэй.
– Она не была похожа на пленницу. Обнимала его, ухаживала. Она даже уходила одна на встречу с подругой.
– Плен бывает разным, например, как в этом случае – психологическим. Он мог подчинить девушку. Угрожать расправой над ее родными. Да что угодно. До переезда в Италию я работал следователем, так что с таким сталкиваюсь не впервой.
– Он сказал, что отправил ее в Нью-Йорк, – вспомнила я наш разговор в самолете.
– Файлин разыскивается компанией, на которую работала. Она из бедной семьи, очевидно, что у родных нет денег на частное расследование. Девушка все еще числится во всех базах без вести пропавших, а это значит, что она ни разу не дала о себе знать после похищения.
– Откуда эта фотография? – спросила Софа.
– Она сделана в Бангкоке год назад за две недели до ее исчезновения. Насколько я понимаю, это не первый случай, в котором замешан Ландау.
– Похищения и насильственное удержание, – Софа отвернулась к окну. С минуту она, нахмурившись, что-то обдумывала, а потом спросила: – Вы ведь отчитываетесь перед нанимателем?
Андрей кивнул. А вот я не сразу поняла, что речь идет о моем муже.
– Предоставьте ему информацию о пропавшей девушке. Куда вы нас сейчас везете?
Андрей назвал гостиницу. Софа потребовала разъяснить, какие меры предпримет агентство по нашей безопасности, и он начал вкратце излагать план действий. Дальнейший разговор я помню размыто. После информации о Мэй, точнее о Файлин, я уже не могла адекватно мыслить и готова была развернуть кортеж обратно в аэропорт. Софа постукивала меня по руке, как бы успокаивая, но я видела, что она что-то судорожно обдумывает. Вся эта ситуация ее тоже пугала, и в этот момент я подумала, как хорошо, что со мной именно она, а не Анна, – что бы мы с ней делали в Италии? Две курицы-наседки, у которых эмоций больше, чем мозговых клеток. Софа совершенно другая. Среди нашей троицы она командир и предводитель. Рядом с ней мне не так страшно.
Аристарх
Пока плелся по пробкам в качалку и проклинал себя за то, что не пересел на байк, трепался с Драконом на громкой связи. Он заверил меня, что Верону встретят и отвезут в отель. Я потребовал постоянного присутствия минимум троих телохов и дал четкие инструкции по сопровождению. Главное было донести до кореша мысль, что Ландау – хитрый лис и даже его отъезд в Россию не будет означать, что моя малышка в безопасности. В дороге перекинул аванс по реквизитам, которые выслал Дракон, и дело завертелось.
– А что там с телефоном Бизона? Ты пробил его последнее местонахождение?
– Да! Забыл сказать. Последняя точка приема была между Щекинским водохранилищем и городом Советск Тульской области.
– Бизон в такую даль бы не поехал, – уверяю я кореша. – А когда был последний сигнал?
– За сутки до того как мы начали его искать. Я просмотрел приметы неопознанных, среди мертвяков его тоже нет. Проверил даже ближайшие области.
– Придется тащить людей в этот Советск и осматриваться. Это единственная ниточка. Можешь организовать поиск?
– Люди не проблема, но вот Демон денег на поиск не даст, ты же знаешь.
Перед глазами всплывает лицо Алены. Бизон – часть семьи, и никуда мне от этого не деться. Мать Бизона бьется в истерике. Видать, тоже чует беду.
– Да плевать я хотел на Демона! Я сам забашляю.
– Заметано. Сегодня же кину клич, может, даже кто-то из клубных подтянется.
– Хорошо бы. Ты спроси у Коляна, в какой одежде и обуви был Бизон в день исчезновения.
– Лады. Так ты завтра нарисуешься?
– Да, позвоню утром, как глаза продеру.
Только закончил разговор, как на мобилу приходит первый отчет от итальяшек. Читаю и чувствую, как по телу пробегает мерзопакостная дрожь. Твою ж мать! Адам Ландау обвиняется в похищении тайской девушки!
Нормальный мужик так вести себя не будет. У него явные проблемы с психикой. Верона как-то сказала, что у него боязнь прикосновений. Возможно, гаптофобия у него возникла в подростковом возрасте, а причин может быть множество – от насилия до боязни и стеснения собственной эрекции в период полового созревания.
Первая мысль мелькнула о том, что нужно все послать на хрен и лететь в Италию. Но потом я рассудил: что даст мой приезд? Ландау сменит тактику и нанесет удар с другой стороны. Его ресурсы в сотни раз превышают мои. Только основной его бизнес по оценкам экспертов зашкаливает за сотню миллионов баксов. Если он задастся целью меня сделать, особых проблем на пути не встретит и обдерет как липку. Открытую войну мне не выиграть. Нужно действовать продуманно.
Паркуюсь на стоянке, не успеваю выйти, как снова звонок. Смотрю на определившийся номер: это мать.
– Сынок, можешь подъехать ко мне на работу?
– Во сколько? – уточняю я, но уже понимаю, что не поеду.
– Чем раньше, тем лучше.
– Что-то срочное?
– Да. Поэтому и звоню.
Ее тон мне не нравится – говорит скованно, даже с опаской. Обычно она трещит минут пять о новостях из жизни брата и отца, а тут сразу вопрос в лоб.
– Как освобожусь, наберу. Ты до какого времени будешь в академии?
– Дождусь тебя, только потом поеду домой.
– Ма, что случилось?
– Давай не по телефону…
– Намекни хотя бы! – она знает, я не отстану.
– Много лет назад я приняла неверное решение, и теперь придется за это расплачиваться.
– Дело семейное?
– Сугубо семейное.
С облегчением выдыхаю. Главное, что все здоровы, с остальным как-то справимся.
– Лады, ма, я постараюсь вырваться к тебе через пару часов. Ты не нервничай. Разберемся. Лекарства пьешь?
– Пью, – еле слышно отзывается мать, и я понимаю, что она плачет.
Что ж там такое? У меня в мозгу взрываются петарды. Ни о чем другом уже думать не могу. Еще раз подтверждаю свой приезд и нехотя разрываю связь.
Годзилла встречает меня у входа в боксерский зал. Увидев мое состояние, кореш хмурится.
– Думал, только у меня сегодня адов день, но, гляжу, тебя прицепом задело, – ехидничает он и протягивает свою лапищу.
У первого боксерского ринга вижу Кобру, мне с ней еще предстоит перетереть дела. Отвожу кореша в сторону. Пока тут все не завертелось, спрашиваю:
– Ну? – я оглядываюсь и кивком показываю на рабочих, устанавливающих оборудование для съемки. – Что у нас тут?
– Пробную онлайн-трансляцию назначили на шесть часов.
Смотрю на часы: если так, я успею смотаться к матери.
– Что со слежкой? Смогли отследить базу конвоиров Кувалды?
Годзилла дает знак, мы выходим из здания. Он идет к моей тачке. Я отключаю сигнализацию. С кряхтением, будто старик, он усаживается на пассажирское сиденье и тяжело вздыхает. Да, начало меня уже не торкает.
– Полевые солдатики привели нас к генералу, – загадочно начинает Годзилла и усаживается ко мне вполоборота. – Помнишь Авакумова Генку? Кавалерия ему докладывает.
Два года назад мы покупали у него инвентарь, когда он все распродавал и готовился к отъезду за кордон. Хитрый и изворотливый. Хотел нас кинуть, но мы вовремя прочухали и подключили крышу. Братва вытрясла с него все деньги и в качестве компенсации кое-что прихватила.
Таращусь на кореша и не пойму, куда нас это может завести. Почему Годзилла такой мрачный? Нам этот Авакумов до лампочки. И тут до меня доходит!
– А Авакумов кому долю относит?
Годзилла называет фамилию, от которой я каменею. Теперь понятен весь расклад. Это правительственный чиновник, контролирующий игорный бизнес. Онлайн-гемблинг – его компетенция. Тягаться с таким челом – смерть для бизнеса.
– Вот и я о том же… – бурчит Годзилла. – Ты просил узнать, кто метит на мое место?
– Ну?
– Есть один бродяга. Ираклий какой-то там Швили-Замили, – Годзилла кривится, изображая ненависть к конкуренту, но я уже вижу в его глазах панику. – Раньше работал на федерацию бокса. Потом ушел частным тренером. Толстосумов гонял по рингу. Тогда, видать, пристрелялся к нашей идее. Дал задание своим пацанам пробить, не связан ли он с этой шушерой, что за Генкой стоит. Так и есть…
Черт! Я просил Годзиллу не вмешивать пока блатных, но он не послушал, Видать, как только понял, с кем имеем дело, из памяти стерлись все наши договоренности.
– Перед отъездом Авакумов год тренировался у этого Швили. Он было полез к бойцам-федералам, но его быстро отловили и дали понять, что с ним будет, если он еще раз свой шнобель сунет. А тут мы! Готовые на блюде.
– Ты так и не выяснил, на чем Кувалда прокололся?
– Покер, – выплюнул пренебрежительно кореш.
– Твою ж мать! – я стукнул кулаком по торпеде и еще долго пялился на вмятину. – Проклятье! Ведь перетерли же с ним. Побожился, что в завязке – и на тебе! Один… – я матюгнулся, – с наркотой связался, другой – с покером, ну не живется братве спокойно.
– Каждый через свое дерьмо проходит, – весомо выдал Годзилла и показал на Кобру, что маячила у входных дверей.
Смотрю на часы и тороплю кореша:
– Это все? А то мне к матери надо смотаться.
Годзилла кивает и собирается выйти. И тут меня торкнуло!
– Слушай, а не тот ли это Ираклий, у которого Мангуст тренировался?
Год назад мы с Мангустом начистили друг другу фейсы. Этот пень решил меня уму-разуму поучить, и я сорвался. В тот день я был на взводе, только и ждал, когда кто-то под руку попадется. Нас разнял Курт – они давно кореша, еще с армейки. Именно Курт привел его в клуб. После этого Мангуст постоянно мне пакостит. Если он знает Авакумова и этого тренера, то мог дать весь расклад по боям. Ведь Курт иногда меня подменяет, а Мангуст липнет к нему, как лейкопластырь к порезу. Теперь нужно продумать, как выйти из этой ситуации с минимальными потерями, а в этом вопросе мне без Курта не обойтись.
Годзилла запыхтел и зажегся, как красная звезда на кремлевской башне, а потом торпедой понесся в центр. Кобра двинулась в мою сторону, но я жестом дал ей понять, что скоро вернусь, и она нырнула в здание вслед за Годзиллой.
Глава третья
Вера
Нас разместили в самом сердце Вероны – в старинном здании XIV века. Я бродила по этим местам с Руссо, и от воспоминаний щемит в груди. Отель Palazzo Victoria похож на роскошный дворец или музей. Администратор рассказал нам немного об истории здания и его реконструкции. Мы с подругой заселились в один номер.
Вечером Софа вызвала в номер стилиста, которая занималась нашим макияжем и прическами. Открыв ей дверь, я в недоумении перевела взгляд на подругу.
– Мы идем в оперу! Руссо одобрил. Сказал, что ты в последние дни по его вине подвергалась колоссальному стрессу, и теперь он перед тобой в неоплатном долгу.
Я закатила глаза: конечно же, так он и сказал!
– Ладно, это моя версия! – сдается Софа. – Дословно он написал так: «Если с охраной – можете хоть голыми в ночном клубе отплясывать, только потом не удивляйтесь, что ваши сиськи и зады появятся на YouTube».
Вот это больше похоже на правду, и по характеру сообщения я понимаю, что Руссо зол. Видимо, кто-то ему уже начистил перышки, и он целый день на адреналиновом коктейле. Сердце сжимается от тоски, я уже по нему скучаю. В ожидании своей очереди на преображение просматриваю наши фотографии, которые сделала в Швейцарии. Время еще есть, и я решаю с ним пообщаться. Набираю СМС:
«Ты свободен? Мы собираемся в оперу. У меня есть минутка. Хотела услышать твой голос».
В ответ тишина. Видимо, нет. Убираю телефон в карман гостиничного халата. Пока Софу накручивают, она строчит кому-то, как пулеметчица. Я спрашиваю, с кем это она так схлестнулась. Софа отвечает:
– С Анькой. Дура со стажем и двумя наградами от Джорджа Буша и Арнольда Шварценеггера.
У меня лицо вытягивается от удивления.
– А чем тебе Шварц не угодил?
Софа надувает щеки и изображает Арнольда.
– Полагаю, что гей-брак – это именно то, что непременно должно быть между женщиной и мужчиной.
Я прыснула.
– Да он прикалывался, ну не может же быть он таким тупым, – пытаюсь оправдать кумира девяностых.
– Скорее всего, прикололись его спичрайтеры. Арни даже по бумажке плохо читает.
Вспоминаю, с чего начался разговор, и спрашиваю про Анну, чем она титул дуры со стажем заслужила.
– Пишет, что Габ просит ее одуматься, типа они вместе год и любят друг друга, она просто оступилась и так далее… – Софа закатывает глаза. – Тот еще дурошлеп! На хрена она ему такая нужна, если бежит с первым встречным, как Валерия Мессалина с царского ложа в лупанар.
Может, Софа права и Анна еще не готова к серьезным отношениям?