– Дадут тут забыть, как же – политинформации всякие, газета «Красная звезда» опять же, – я умолчал конечно же где она обычно почитывалась кусочно-отрывным способом.
– Да что меняется то? Англичанка гадит, но как говорится наш бронепоезд…
– Это понятно, – смеётся Егор, – но есть кое-что и поконкретнее, и наших просторов касающееся.
– Да поди ты, – удивляюсь я, – всему миру стало быть о нас известно, а мы тут о себе тайну военную хранить обязаны.
– Если бы… Совпало так. Короче, нашлась тут у буржуев группа учёных, выдвинувших теорию стыковки разного рода пространств. Жизненных пространств, если быть более точным. Интерес при этом представляет поведенческий характер биологических групп.
Егор выдержал паузу, отпив чая из эмалированной кружки, и продолжил
– Там конечно все сильно популистски изложено, так, пощекотать нервы обывателю, но мне кажется определённое зерно в их рассуждениях есть.
Егор снова приложился к кружке, и чтобы заполнить паузу, а я спросил:
– Чьи учёные то? Богатое государство должно быть, если такое попу… Такие попы оплачивает.
– Не бедное. – Поморщился Егор, – Эти попы, то есть учёные… Они из Британии. Это тебе о чём-нибудь говорит?
Ну что тогда я мог знать о Британских учёных? Оксфорд, Кембридж, кажется. В общем прислушаться стоит. Я неопределённо пожал плечами
– Ну так бы сразу и сказал. Авторитетнейшие личности. Так об чём речь то?
– Ты не ехидничай, дослушай до конца. Несмотря на то, что их статья напихана всякого рода агрессиями и ужасами, мысль все-таки они выводят с моей точки зрения правильную – любой контакт начинается с мирных действий, с попыток понимания друг друга.
– Егор, ты меня конечно извини, но ты в окружении нервных людей с оружием и боеприпасами, которые вселяют в дураков уверенность в своей правоте и безнаказанности. Я думаю, если зелёные человечки вздумают приземлиться в расположении воинской части, то третья мировая, нет, первая межгалактическая нам обеспечена.
– Да, – спохватился я, – мы то тут каким боком? Я что-то пропустил? А-а-а теперь я понимаю, почему зачастили строевые смотры – подготовка к встрече инопланетной цивилизации идёт полным ходом. Но есть вопрос, – я выразительно поднял палец.
– Валяй, – благодушно позволил Егор и прикрыв глаза с наслаждением отхлебнул из кружки.
– Зачем мы учим новую строевую песню. Они все равно услышат её в первый раз.
– Кто они? – Егор по-видимому часть моих слов пропустил мимо ушей.
– Да человечки твои, инопланетные.
– Балда ты, я хоть слово о них сказал? – Егор поставил кружку и с хрустом потянулся.
– Здрасте, приехали, – удивился я, – пространства, контакты… Так ты на что, царская морда, тогда намекал? – удивился я, перейдя на шутливый тон.
– Намекал… Ты мультик один с енотом смешным помнишь? Вот это самое я и товарищи бритты и хотели до тебя донести. Понятно?
– Чего тут понимать? Ты ответь прямо на вопрос – причём тут наша часть и не надо никаких енотов за хвост притягивать.
– ЧП тут у соседей приключилось, – нехотя произнёс Егор. – Распространяться не буду, начальство если надо, до сведения доведёт, но… Но вот одно знай, – наконец решился он, – было похожее у них явление, может и природное, как официально утверждают, только добром всё не кончилось. Несколько вот таких, как ты, досрочно домой отправят. Всё что осталось конечно.
На минуту Егор примолк, давая мне осознать недосказанность его мысли, а потом добавил
– Это не первый случай, три части вокруг нас и у каждой что-то, да приключилось. Только огласки это не получало, без жертв обходилось. А тут три происшествия подряд, по нарастающей прямо. Погибли люди, а это уже становится серьёзно.
– Куда уж серьёзнее, – поддакнул я, а сам подумал, что добавление ко всем неприятностям службы ещё остроты реальной смерти явно не поспособствует повышению боевого духа. Какая-то зацепка в памяти подала сигнал, что для меня всё это не пустой звук.
– Стало быть вокруг нас, а мы в центре… С природным характером, значит, ты не согласен. Скажи, Егор, ведь это связано с твоей работой? – мысль окрепла и похоже стала правильной догадкой.
– С чего ты взял?
– Сам посуди, какой интерес может вызывать припрятанное нашими прапорщиками барахлишко, или бражка, затворённая автобатом? Ну не боевой же листок нашего караула они хотят почитать. Так что по всему, если и есть что-то достойное внимания, так это творческая научная работа, которую вы кропите во глубине сибирских руд.
– Эй наука, хватит лясы точить, – в распахнувшуюся с мороза дверь заглянул один из офицеров объекта, – транспорт подан, занимайте места согласно купленным билетам.
Военный хохотнул и скрылся за захлопнувшейся дверью.
– Все, бывай, – Егор быстро встал, – Ты уж не обессудь, посуду на тебя оставляю, – он кивнул на кружку с остывающим чаем.
– Главное усвой, вояка, добрым словом ты добьёшься больше, чем своим автоматом, даже если он и лучший в мире.
– Конечно не автоматом, – кричу ему вслед, – он слишком неудобен чтобы ходить с ним постоянно, а вот если пистолетом, вот добрым словом и пистолетом?
Егор, махнув рукой и исчез за хлопнувшей вслед ему дверью. Несмотря на то, что наши беседы с Егором носили шутейный характер, в этот раз меня несколько удивил его пацифистский настрой, ведь армия – это не место где все государственные проблемы решают мирным способом. «Вот пусть у дипломатов голова и болит», – подумал я, устраиваясь поудобнее, чтобы покемарить вполглаза.
Проблемы
Вспомнил я эти слова чуть позже, во время одного из караулов. Может быть потому что разговор с Егором был совсем недавно, а может потому что перепугался я до смерти, а сознаваться себе в этом ну никак не хотелось, а те, произнесённые им в тот вечер слова хоть как-то служили мне оправданием.
В общем, действительно, зачитали нам приказ, предостерегающий от вооружённых конфликтов с непонятными явлениями природы, призывающие при этом сохранять олимпийское спокойствие и твёрдость духа, проявлять высокие морально-боевые качества, дисциплину и прочую лабуду. А что при этом должен делать боец? А должен он грамотно, используя отличную боевую выучку, рельеф местности, находчивость и смекалку организовать наблюдение и своевременно докладывать командованию о происшествии и дальнейшем развитии событий. Представить все эти действия заиндевевшие мозги под шапкой-ушанкой наотрез отказывались, а вызов твёрдого духа, да ещё в морально-боевом облике, вызывал ассоциацию скорее спиритического сеанса, а не служебного рвения. Так, что одна половина так и не поняла, о чём идёт речь, а вторая, в самых лучших армейских традициях, восприняла с все с полным пофигизмом.
Дальше события разворачивались чересчур быстро. Тот роковой караул начинался как обычно. Единственное, чем он выделялся от предыдущих, тем, что на посты было включено много молодых солдат, не отслуживших и полгода. Сибирская зима была для них непривычна, особенно для горячих южных парней, которых в этом призыве было немалое количество. Ночь кстати обещала быть достаточно морозной, что не добавляло энтузиазма ни новичкам, ни бывалым старичкам.
Примерно после двух часов ночи, после только что завершившейся смены, когда в караулке воцарилось умиротворение, тихо и незаметно отправляющее всех в царство морфея, раздалась трель постового вызова.
– Помощник… Рядовой Коробков … – помощник начкара по спецсвязи зевнул и решил сократить диалог до минимума. – Чего тебе?
Недолгая пауза, а потом уже немного взбодрённым голосом:
– Товарищ лейтенант, послушайте сами.
– Чего ещё там, – бросил лейтенант, недовольный тем, что его вывели из состояния лёгкой дремоты, которая уже так проникновенно расслабила тело и разум. – Чего ты мне тут загадки загадываешь, доложи по форме!
– Да вот Керимову черти мерещатся, – Коробков тыкнул пальцем в трубку, – может от холода того… Крыша съехала?
– Сейчас ему крыша приедет, мало не покажется. Кто у него разводящий, чей этот пост?
– Мой, – я вполуха слышал эту перебранку и тянуть время не имело смысла.
Из-за моей спины выглянул Авдеев, только что сменившийся с этого поста:
– Короб, что там несёт этот паникёр, – Авдееву очень не хотелось выбираться из тёплого помещения. – Как я на посту, так тишина и покой, а у этого салаги все страхи мира в одном месте собрались.
– Глаза, говорит, красные видит, – Коробков перевёл взгляд с лейтенанта на Авдеева, – и они движутся.
Тут признаться у меня что-то в мозгу и забрезжило. У начкара по-видимому тоже, потому что он спокойно, чересчур спокойным голосом произнёс:
– Водителя подымайте и вперёд, – потом добавил с угрозой – норматив по выдвижению знаете, жду доклад с поста. Время пошло.
Добрейшей души человек, надо сказать. А вот мог бы и бегом отправить. Так что повезло нам несказанно. Авдеев это прочувствовал сразу, почти дембель все-таки. Интуиция и нюх как у орла, как в одной песне поётся. К концу службы развиваются все полезные качества, позволяющие переносить тяготы и лишения воинской службы без лишнего напряга, а если повезёт, то и с некоторой степенью комфорта.
Раз, и мы спешно набросили шинели. Два – мы выхватили из пирамиды свои автоматы. Три – мы буквально вынесли из караулки очумевшего водителя и запрыгнули в уже застывшую шишигу.
– Давай братан, на посту чп, в норматив не уложимся, тебя с нами летёха бегать заставит, – вываливал я на обалдевшего водилу последние новости.
Мотор поворчал, но вскоре уверенно затарахтел, и мы выкатились на лесную дорогу.
Только вот по мере приближения к посту становилось все более жутковато. Даже водитель, который, судя по сонному выражению на лице, вёл машину на автопилоте, окончательно пробудился и посматривал по сторонам с заметным беспокойством.
Шишига высветила фарами ворота охраняемого объекта. Из-за решётки белело лицо прижавшегося к ней часового.
– К машине! – уставные команды способствовали сохранению рассудка и внушали чувство, что ситуация под контролем.
Авдеев суетился больше обычного и это выдавало его напряжение. Безмолвная темнота, тусклый холодный отсвет снега дополняли общее гнетущее беспокойство. Водитель не выключил фары, и они прорезали темноту подобно свету маяка.
Щит зарядки оружия темнел далеко в стороне, делать крюк не было никакого желания.
– Пристегни магазин, – я привычным движением прищёлкнул свой. Второй щелчок свидетельствовал, что команда понята правильно. Поправив подсумки и ремни, мы скорым шагом затопали к объекту.
Часовой попробовал доложить, но то ли от мороза, то ли он действительно перепугался так, что зуб на зуб не попадал, а только вместо простой фразы мы услышали лишь несколько несвязанных слов.
– Ясно с тобой всё, показывай, где-что ты видел.
– Что, обделался небось, Кира, – это вставил свои три копейки Авдеев.
Керимов в постовом тулупе походил на небольшую копёнку. Но видно было, что его трясло и отнюдь не от холода.
– Там, – он ткнул пальцем за угол бетонной коробки, которая в общем то и являлась объектом охранения. Как назло, часть фонарей объекта не горела, а указанный угол вообще выглядел чёрной дырой.
– Краткость – сестра таланта, – констатировал я.
– Талант у него на выдумки всякие, – Авдеев оттаял и теперь решил отыграться за свою кратковременную слабость, – не может свои два часа как положено отстоять, вояка, блин.
– За мной, – времени терять было нельзя, от отдыха совсем ничего не останется, если стоять тут и препираться. Нужно было срочно доложить начкару и прояснить обстановку. Один из постовых телефонов как раз и был на углу объекта, за которым Керимову мерещились черти. Пришлось задать темп скоростного марша по территории поста. Сзади пыхтел Керимов, подбадриваемый тычками Авдеева, замыкавшего наш поход против нечисти.
– Я, значит, только туда, а там… Оттуда… Я шаг назад, а они ко мне, – теперь набрался храбрости и Керимов.
То, что мы валили так плотно, было конечно неправильно. Но хотелось быстрей закончить с этим делом, в что-то серьёзное конечно не верилось. А зря. Потому что одно дело вера, а другое самоуверенность. Вот последняя и разбивается вдребезги от сознания, определённого бытием.
Я их увидел.
В первую очередь те самые рубиновые огоньки. Не слишком яркие, но и не тусклые, они зажглись на одной из темных фигур ёлок, что чернели возле края здания. Как будто кто-то щёлкнул выключателем – только что их не было, и сразу раз – вот они. Это было так неожиданно, что я встал, как вкопанный.
– Демоны, – только и успел произнести я.
Керимов налетел на меня сзади, а его похоже подтолкнул упёршийся в него сзади Авдеев. И вот эта гармошка из трёх человек в ступоре уставилась на вспыхнувшие в темноте угольки. А дальше произошло невероятное. Эти дьявольские глаза плавно описали дугу и стали к нам ближе примерно на полметра. Следом за ними, замешкавшись не больше чем на полсекунды, шагнула ёлка!
Керимов попятился назад, но сзади подпирал Авдеев. Я потянул за ремень автомата, а он застрял, уперевшись в тулуп Керимова! Первый проявил сообразительность Авдеев и отпрыгнул в сторону, провалившись в сугроб по пояс.
Не ожидавший такой прыти Керимов упал на спину и стал похож на черепаху, которую перевернули на панцирь. Тулуп сковывал движения и путался у него в ногах, автомат слетел в снег и его уже было не ухватить крабовыми варежками. Зато Авдеев кротом зарылся в сугроб и, по-моему, там молился.
– Стой, кто идёт, – предательски пересохшее горло исказило мой голос до неузнаваемости. Освобождённый автомат скользнул прикладом вперёд, как будто на качелях и я подумал, что правила ношения оружия в нашей армии не идеальны.
– Идёт… – я твёрдо был уверен, что мне ответило эхо.
Но… Тёмная, похожая на ёлку, коническая тень сделала шаг вперёд. Потому, наверное, мы и не осознали, что на территории чужой. В темноте все ёлки как ёлки, хотя было кое-что, не сразу бросившееся в глаза. Точнее не было. На них не было снега! О чём только не подумаешь в критический момент. Но тут наступило словно просветление. Мысли словно бы уже были в голове. Никаких логических рассуждений. Просто я это понял в одно мгновение. И увидел ещё две таких «ёлки». Словно бы подтверждая мои догадки, на них «включились» те же самые угольки, и они двинулись в нашу сторону.
Матово блеснул металл у ближайшей «ёлки». Что-то широкое и, как мне показалось, плоское.
Автомат наконец удалось вывернуть в сторону чужака, что прибавило немного уверенности к выкрику: «Стой», – хотя интуиция сильно сомневалась в подобного рода действиях.
Ободрённый этим криком, из-за сугроба выглянул Авдеев. Увидел ещё две мрачные фигуры, произнёс: «Ай, шайтан!» – и упал обратно. Керимов прикинулся мёртвым или просто отключился от переизбытка чувств.
– Стой, – прозвучал безликий, лишённый эмоций и от этого холодный голос.
– К бою! – закричал я чужим голосом и сам от этого напугался. Но самообладание быстро вернулось ко мне и требовало немедленных действий.
Авдеев грозно высунул ствол из сугроба. Даже Керимов блеснул выдернутым из ножен штык-ножом. Все-таки армия – это рефлексы, вбитые как реакция на вербальный раздражитель, то бишь команду.
Трель звонка прозвучала неожиданное оглушительно, словно удар гонга в этом тревожном противостоянии. И тут мы услышали выстрелы. Короткие очереди выстукивали дробь сигнала, что произошло нечто из ряда вон. Телефон испуганно замолк, а ёлки начали отступать, пока не слились с общей стеной чёрного леса. Движения их были плавные и быстрые, как будто они летели над землёй.
Все кончилось как-то разом. Ёлки исчезли, телефон перестал звонить, да и стрельбы больше не слышно.
– Как мы их!? – Авдеев вскочил, отряхиваясь и возбуждённо тыкая в сторону ухода чужаков дулом автомата, – ты Кира спрятал бы эту зубочистку, не позорился.
– Автомат против них ничто, – авторитетно заявил Керимов, – ваши пукалки при вас были, толку только что? А как я ножом блеснул, так они и испугались.