– С чего им твоей железки пугаться, ты и дотянуться не успеешь, как тебя того… Съедят.
– А они знали, что это нож? А может оружие какое, видел – у них тоже блестело что-то.
– Ты что, сопля, против нас с товарищем сержантом имеешь? Мы оружие не бросали, в отличие от некоторых и знали, что делать надо было, – решил привлечь меня на свою сторону Авдеев.
– Знали конечно. Позвонить нам надо было, а то тут война началась, а мы не при делах, – осадил я обоих.
Благо постовой телефон был неподалёку.
– Что у вас!? Начкар уже караул в ружье поднял, а вы молчите как рыба об лёд, – моментально откликнулся на том конце провода дежурный по связи.
– Дело плохо. Слова часового подтвердились. Временно проблемы устранены. Требуется усиление поста. Что там за пальба? Прямо как на фронте…
– Срочно в машину и в караулку. Авдеева оставишь на посту. Выполнять! – трубку уже перехватил начкар и прояснять ситуацию явно не собирался.
Авдеев воспринял новость мужественно и проявил стойкость и ответственность перед раскрывшимися обстоятельствами:
– Что-о-о? Да я здесь дуба за полчаса дам в одной шинелке и сапогах прыгая. Главное только что тут два часа упирался, даже согреться в караулке не пришлось. Кира, снимай тулуп, паразит, из-за тебя тут ещё одну смену околачиваться.
– Авдей, не гони пургу. Кира то здесь причём? Да стоять тебе здесь осталось уж полсмены, – но в отношении формы одежды определённая истина была. – Зато случись что, ты к бою уже готов, а в тулупе какой ты боец?
Оставив пререкающихся между собой бойцов, я бегом припустил к машине. Очевидно, где-то произошли события посерьёзней, а транспортное средство на караул лишь одно. Отщёлкнув магазин на ходу, дёрнул дверку и лихо заскочил в кабину, подбирая полы шинели.
– В караулку! Пассажиров не будет, погнали!
Водитель проморгался заспанными глазами и без слов принялся разворачивать машину. “Эх, надо было не физикой заниматься, а научиться баранку крутить. Вся служба в полусне бы прошла” – колыхнулось во мне лёгкое чувство зависти. Смущал только замызганный бушлат водилы, который как бы намекал, что не всё так однозначно и радужно.
До караулки мы долетели моментально. Рядом с ней стояла дежурная машина, а вокруг вовсю суетился человеческий муравейник. Не успел я спрыгнуть с машины, как к ней подскочил разводящий другого объекта, а в кузов стали запрыгивать солдаты. Разводящим был Степан, мой одногодок, родом из Донбасса. Потомственный шахтёр, для своих лет он выглядел куда внушительней чем я. Такому, казалось, и море было по колено:
– Вторая рота пришла в усиление, я – на пост, часовой не отвечает, стрельба… Короче, как говорится, не поминайте лихом.
– Ни пуха тебе…
– К чёрту, к чёрту. – Степан постучал по бортовой деревяшке кузова, – думаю запросто разберёмся.
– Все на месте, – выкрикнули из-за тента, по-своему поняв этот стук.
– Поехали! – донеслось из-под захлопывающейся дверцы. Шишига бибикнула, попятившись и, поддав газу, унеслась в темноту заснеженного ночного леса.
Вздохнув и поправив подсумок, норовивший подобраться к пряжке, я бодро зашагал на доклад начальнику караула. Перед помещением строились какие-то солдаты, по-видимому это и была прибывшая рота на усиление.
Рядом с начкаром присутствовала ещё одна личность, повязка на рукаве которой выдавала в ней дежурного по части.
– Слушаю, давай коротко, сам видишь – дел по горло.
– Но со всеми подробностями, обстоятельства бывают крайне важны. – Добавил тот, который с повязкой.
Ну, кто в армии был, в цирке не смеётся. Как-то отучает армия удивляться подобному. Нормального вида приказ, типа «стой там, иди сюда». Армия на том и стоит, что в ней все перпендикулярно и параллельно, а самое главное – эти условия, зачастую, должны выполняться одновременно.
Сократив для краткости доклад за счёт описания слаженности действий не растерявшегося боевого расчёта, я запросто справился с поставленными условиями задачи.
– Нда, комбат уже в известности. Главное, чтобы твои орлы не затоптали там ничего. – Дежурный развернул карту. – Сигнала о проходе заграждений не было?
– Никак нет. – Откликнулся солдат за пультом охраны.
– Значит и деться тут им некуда. Успеете ещё до утра прочесать местность. Пока же главное – это разобраться со стрельбой на посту.
Он прямо как в воду смотрел. Грохнуло так, как будто партизанский отряд ударил из-за засады.
Боевые и другие действия
Дробно и как-то разом стучали автоматы, сливаясь в одну стучаще-тарахтящую какофонию. Сухой промёрзлый воздух нисколько не препятствовал звуковым децибелам. А уж они расстарались. Каждый элемент этой ночной симфонии был отчётливо слышен, каждый выстрел удалял как молоточком по темечку, а таких молоточков был целый оркестр.
– Твою мать! – начальник караула оторопело уставился на дежурного, тот в одно мгновение побледнел белее листа бумаги.
– Вот что, старшину второй роты ко мне и где тут у меня помощник болтается, сюда его, живо! – начкар быстро взял себя в руки.
– Что задумал то? Не мандражируй, сейчас свяжусь с командиром части, поднимем автопарк, там БТРы…
– Да пока твои БТРы подкатят, там ребят как блин раскатают! Вытащим хотя бы тех, кто в живых остался.
– Не знаю, не знаю. Тут ты начальник, тебе и решать. Моё мнение ты слышал.
– Да пошёл ты со своим мнением знаешь куда!
– Не кипятись ты, я только за то, чтобы горячку не пороть. Если там серьёзное что, то не стоит сломя голову в пекло соваться.
– Не дурак, понимаю я, – начкар слегка успокаивался.
Раздался топот сапог по коридору и в помещение вошёл старшина второй роты. Из-за его спины выглядывал помощник начкара.
– Товарищ лейтенант, по вашему приказанию…
– Смелее, смелее, что в дверях застряли, – начкар сразу взял их в оборот.
– Слушайте сюда, хлопцы. Два взвода в боевом порядке выдвигаются к месту предположительного боя с противником…
– Инцидента с применением оружия, – встрял дежурный по части.
– Вот именно… Не забудьте обеспечить головной дозор. В бой по возможности не ввязываться. Ваша задача – блокировать район, – тут начкар скривился и быстро взглянул на дежурного, – район инцидента. Разведать обстановку, обеспечить отход предыдущей группы, ведущей боевые действия. Отправить курьера с сообщением об обстановке. Помощнику обеспечить проход к объекту, если предоставится таковая возможность. Всё, выполнять!
Пока проводились сборы, перестрелка сошла на нет и снова всё погрузилось в чёрную тишину ночи. Но караул бурлил. Все вокруг ходили заражённые боевым азартом, с лицами, сосредоточенными и одухотворёнными своей важностью. Строилась заступающая смена, по караулке сновали солдаты другой роты, хлопали дверцы пирамиды с оружием, около туалета висела дымовая завеса, наружная дверь не успевала закрываться от снующего туда-сюда народа. Более всего это походило на цыганский табор на вокзале. Слава богу я на время покидал это стойбище. На время проведения смены, в которую был придан в качестве усиления ещё один солдат.
К счастью, проблем на посту не возникло и благополучно вернувшись, мы не узнали караул – в глаза бросался перегораживающий дорогу БТР с грозно повёрнутой пушкой в сторону леса. Второй БТР подогнали под окна караулки, для защиты её броней и просто потому, что ставить его было некуда.
Новостей за время моего отсутствия не добавилось, рядовой состав пребывал в привычном для армии состоянии, то есть в неведении. Так протянулось время до конца караула. Временами делало набеги большое начальство, включая командира части, но легче от этого почему-то не становилось. К завершению нашего такого беспокойного караула появился помощник начкара и поделился кое-какой информацией с некоторыми своими земляками. По части поползли слухи.
Согласно коллективному мнению, сформированному в процессе передачи друг другу информации по линии «сломанный телефон» выходило, что своего разводящего и водителя застрелил сам часовой. Те, кто находился в кузове, отделались ранениями и ушибами, вследствие съезда машины в кювет. Ответным огнём часовой был убит, подоспевшая подмога затеяла стрельбу с теми, кто выжил. По счастью никто не пострадал, но нервы помотали друг другу изрядно.
Самое главное, следов каких-либо «гостей» не нашли. Даже на моем объекте, сомневаться в присутствии на котором нисколько не приходилось. Уж себе то я верю, тем более при наличии свидетелей, которых я хорошо знаю.
Точку во всей этой истории поставила следственная группа из столицы, запарившись торчать две недели в нашей заднице мира. Виновным назначили часового, объявив его психически больным человеком, по недоразумению попавшим на службу, а всё, что произошло – это следствие нервного срыва на почве сложных погодных условий и недостаточности политической работы с личным составом.
Командование части получило ценные указания по усилению боевой и воспитательной работы с целью укрепления морально-психологического состояния военнослужащих.
Постепенно страсти улеглись, жизнь стала входить в свою нормальную колею. Но для нас троих – меня, Авдеева и Керимова кое-какие последствия имели место быть. Керимов загремел в госпиталь на реабилитацию, Авдеев прочно обосновался на тумбочке, куда его задвинул комроты от греха подальше. Да и он сам не горел желанием оказаться в карауле. Меня же просто не стали ставить на тот злополучный объект. Таким образом, за мной неофициально закрепили другой объект, тот, на котором что-то химичили Егор и Волюнтарист.
Я и раньше уже успел примелькался среди того персонала, а теперь совсем стал «своим» человеком.
Лаборатория
В виду таких обстоятельств, а также благодаря знакомству с Егором, я допускался в пристройку объекта, которая в общем-то ничего особенного не приставляла, точнее представляла какой-то отстойник для посетителей, перед тем, как им позволят пройти внутрь, то есть ничем особенным не выделялась. Но тем не менее, там меня Егор иногда угощал чаем из термоса, а я, пользуясь случаем, выпрашивал всякие металлические отходы для дембельского альбома. Не знаю с какой целью, но в этом помещении, от случая к случаю, появлялись обрезки блестящих металлических пластин, из которых по-видимому что-то выпрессовывалось, а остатки выносили сюда.
Однажды судьба мне улыбнулась, и я смог углядеть в этом хламе вполне целую железку, примерно с тетрадный листок. Несомненно, это была удача, такой штукой можно было отделать целую обложку священной книги советского армейца. Недолго думая и пользуясь моментом, я моментально стал обладателем сего предмета и передо мной стал вопрос куда его заховать, потому как меня терзали смутные сомнения, что я вряд ли выхватил неликвид, а посему ежеминутно могли появиться хозяева в поисках пропажи. Вообще, несмотря на то, что армия выбивает всякие совестливые чувства, я на мгновение устыдился своих действий. Но, буркнув себе под нос армейскую истину, что в армии не теряют, а про…ют, я тут же послал совесть отжиматься, а сам переключился на доставшийся мне на халяву хабар.
Пластина была очень тонкой и лёгкой, сероватого цвета. Я тогда нисколько не сомневался, что это алюминий. Для моих нужд было самое оно. Осталось только решить, что делать дальше. Решение пришло на уровне подсознания, руки автоматически засунули её под шинель со стороны поясницы и слегка потуже подтянули ремень. Не дожидаясь Егора, я выскользнул из помещения на свежий воздух. На улице, как заметил один остряк, был далеко на май месяц, воздух был морозен и чист. С удовольствием сделав глубокий вдох, окликнул бойца, который что-то перетирал с водителем автобуса, успевая посмаливать дешёвую сигаретку. Жестом показал ему «сбор», сказал: «Бди» подпиравшему стену часовому и направился к выходу за территорию объекта.
– Василь, – солдат прервал диалог, энергично замахав мне рукой – тут оказия подворачивается. «Земляка вот встретил, – он кивнул головой в сторону водителя, – говорит, что минут через пять в обратку тронется».
– Да сейчас прапор должен подвалить, просил тормознуть малёк, – водитель в затертом бушлате неопределённо махнул в сторону объекта рукой, – как раз подымить успеем.
Сомнения конечно в этом присутствовали, редко, когда транспорт объектов освобождался рано, до обеда продержать колёсного извозчика была обычная практика. Но, все же даже плохо ехать было намного лучше, чем ножками к КПП топать. Зампотех конечно нещадно материл солдат за такие задержки, а старшие офицеры его посылали по известному адресу. И такое веселье продолжалось испокон веков, как мне божились в разговоре знакомые водители.
В этот раз все пошло совершенно наперекосяк. Со стороны пристройки раздался хлопок, даже в какой-то момент показалось, что вздрогнула земля. Некоторые стекла лопнули с резким звенящим звуком и высыпались из проёмов гирляндами сверкающих осколков. А потом из всех щелей повалил дым, но не обычный черно-белый вариант, а цветной, точнее, ярко-синий. Смотрелось очень сюрреалистично – как будто кто-то подправил настройку этого мира, включив цветопередачу. Серая бетонная коробка сооружения, белый снег, засыпавший землю и деревья, чёрный, пробивающийся из-под снега асфальт и яркие клубы ультрамаринового цвета.
Решение пришло моментально, да и не было это решением, а просто сработали моторные рефлексы. Я скинул автомат обалдевшему от открывшейся картины часовому и помчался со всех ног к двери. Я знал, что она не закрыта и больше никаких других мыслей у меня не было.
В первые мгновенья что-то рассмотреть за распахнутой дверью было совершенно невозможно. Но дыма было немного, основную роль пароходных труб выполняли пустые оконные проёмы. Это было мне на руку. Прижав ко рту и носу варежку, я быстро миновал предбанник и, распахнув следующую дверь побежал по открывшемуся передо мной коридору. То, что вторая дверь была не заперта, почему-то прибавило мне уверенности, что я все делаю правильно. Коридор уходил вниз и это в общем-то не удивляло, поскольку всегда ходили слухи о подземной структуре охраняемых нами объектов.
Дежурное освещение тускло пробивалось сквозь дым, туманом застилающий пространство коридора. Развилка, выплывшая мне навстречу, явилась неприятной неожиданностью, заставившей притормозить и вчитаться в указатели на стене. Мне хотелось верить, что это были указатели. Увы, в написанных сокращениях не разобрался бы даже консилиум агентов ЦРУ и МИ-6, подкреплённый Моссадом, случись им оказаться на моем месте. Рассудив, что повышенная дымность есть следствие, а дыма без огня, как известно, не бывает, я повернул в более задымленную сторону.
Наверное, если бы через некоторое мгновение я не уткнулся бы в двери лаборатории, я бы повернул обратно. Коридор, казавшийся бесконечным, становящийся более едким дым, а самое главное – отсутствие людей – всё это мало того, что вселяло жуть до самых костей, так ещё и порождало разного рода сомнения. Сомнения в собственных силах, в принятом решении. Больше всего я сомневался в выборе правильного направления, как говорится, чем дальше в лес, тем меньше шансов…
То, что за дверью лаборатория, я понял только когда уже был в самом помещении. Освещение было поярче, как ни странно, горели почти все штатные светильники. Но эффект тумана от этого казался ещё сильнее. Всюду, словно рифы и подводные скалы, валялось оборудование, ящики и множество других не опознанных объектов. Беспорядок заставил быть осторожным и это спасло меня от неминуемого падения, если бы я зацепился о раскинутое на полу тело.
То, что это был Егор, я не сомневался. Цивильный костюм, видневшийся из-под разорванного белого халата, повышал процент угадайки до девяносто восьми процентов. Но задумываться об этом было совершенно некогда. Я попытался приподнять тело, но, как только отнял варежку от лица, первый же вдох вызвал неприятное жжение в горле и кашель, пока ещё в лёгкой форме. Тогда я изменил тактику – крепко ухватившись за шиворот, пятясь, поволок одной рукой подопечного к выходу, а второй продолжал зажимать нос и рот варежкой.
Проблема была в том, что на заднице глаз нет, а вот чувствительности хоть отбавляй. Об этом остро напоминали различные предметы, так некстати попадавшиеся на пути. Кстати, сообразительность тоже оказалась не чужда этой части тела. Вспомнив про заначенную пластину, я передвинул её в качестве забрала на пятую точку, и уже мог не только не шарахаться в сторону от всякого мусора, но и сам, пятясь, сдвигать его со своего пути.