Дочерям
Елене и Марине
посвящаю
Миры, галактики, вселенные – нет им числа. Кто их создал? Зачем? Разбегаются ли они? Или, наоборот, сбегаются? По каким правилам в них всё вершится и вертится? Какие силы играют ими? И возможно ли избежать участия в этой игре? Нет ответа. Или, может, есть? Но он где-то там, далеко. Впереди. А, может, и в прошлом. А вдруг – все ответы ты уже знаешь, но забыл? Ведь участвовать в играх богов так интересно…
Миры и цивилизации
«Весь мир – театр, мы все – актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли, И небеса следят за нашею игрой!»
(Ронсар Пьер)
«Ничто не может произойти из ничего, и никак не может то, что есть, уничтожиться».
(Эмпедокл из Агригента)
«Природа вещей и мир неизменны, а все, что движется, притягивается любовью и рассеивается враждой».
(Лоренцо Пизано)
«Дна никакого нет у вселенной нигде, и телам изначальным остаться негде на месте, раз нет ни конца, ни предела пространству».
(Лукреций)
«Бессмертно вещество, одни лишь формы тленны. Господний мир – театр. В него бесплатный вход, И купола навис вверху небесный свод».
(Пьер де Ронсар)
«Все элементы мироздания гармонично связаны между собой».
(Цицерон)
«Мир – это сфера, центр которой повсюду, а окружности нет нигде».
(Блез Паскаль)
«Все мироздание в целом».
(Цицерон)
«Во всем есть часть всего».
(Анаксагор из Клазомен)
«Выше всех тел – сущность души, выше всех душ – интеллектуальная природа, выше всех интеллектуальных субстанций – единое».
(Прокл)
Глава 1. Юрий в Дели
– Мата джи, у меня к тебе просьба, – сказала Индира Ананде. – Правда, она немного необычная.
– Доченька, я выполню любую твою просьбу, – воскликнула Ананда. – Говори, что ты хочешь?
А сама грустно подумала: «Ну что необычного можешь попросить ты, моя ласточка? Новое сари для дома? Сандалии на ноги, отказывающиеся ходить? Но ты даже и этого не желаешь. Бедная моя доченька! Тогда – что же?»
– Можно, в нашем доме какое-то время поживёт юноша, мой знакомый, – вдруг заявила нечто несусветное Индира.
– К-как – юноша? Откуда он взялся? – удивилась Ананда. – Это что, твой однокурсник Пенджаб? Его из-за Зиты выгнали из дома? Но… мы всем скажем, что это друг Файяза.
– О, нет, это не Пенджаб. У них всё хорошо и, похоже, скоро у них свадьба. Это один мой… давний знакомый, который путешествует по миру. Ему какое-то время надо пожить в Дели.
– З-знакомый? – удивилась Ананда. – Сначала спросим у папы Мадхупа, хорошо? Он же глава семьи, – проговорила она с сомнением. – Понравится ли ему, что в нашем доме будет жить чужой человек? И где он сейчас, этот юноша?
– Здесь, в Дели. Скоро он придёт сюда. Мамуля джи, он не причинит беспокойства! Это послушник одного тибетского монастыря. Ты же всегда принимала в нашем доме монахов. Я прошу – позвони, пожалуйста, отцу, договорись с ним. Это очень важно для меня.
– Хорошо,– кивнула Ананда. – Не знала, что у тебя есть друг-монах.
А про себя посетовала: «Кто знает, что это за человек? Умеет ли себя цивилизованно вести в приличном обществе?»
– Мы с ним уже давно общаемся… по интернету, – вздохнула Индира, не любившая ложь.
Но как ей ещё объяснить появление в доме Юрия? Она и сама была в недоумении.
«Как такое возможно? Разговаривать без телефона? – взволнованно думала девушка. Она, конечно, сразу же согласилась приютить его. Юрий сказал, что вынужден был от кого-то сбежать. – Из дацана? О, Брахма! Что же он натворил? Но я верю, что он не способен на плохие поступки».
Тут от калитки раздался звонок и слуга Рохан, войдя, удивлённо доложил:
– Там молодой человек, госпожа. Европеец. Он к госпоже Индире. Говорит, что его здесь уже ждут.
– Да-да, пригласи его, – сказала Ананда. – И принеси нам чаю, Рохан. А с папой я договорюсь, доченька, не беспокойся, – добавила она, обращаясь к дочери. – Нельзя не принять странника, не имеющего приюта в большом городе. А там – посмотрим.
Рохан, уходя, только вздохнул – его хозяева истинные святые – всех привечают.
И вскоре вслед за слугой на террасу вошёл стройный синеглазый юноша, в сильно пропылённой одежде и с дорожной торбой на плече. Он поклонился Ананде и Индире и, сложив перед грудью руки, тихо проговорил:
– Намастэ! – поприветствовав их на индийский манер, продолжив на хинди: – Добрый день! Спасибо, что приняли меня, мата джи. Да пребудет с вами благословение бога Шивы.
Ананда, слегка поклонившись в ответ – как и положено солидной и высокородной индусской женщине, с удивлением осмотрела его. Какая гармония в облике этого юноши! Не может человек низкого звания так благородно выглядеть. Тогда почему же сам он пропылён и пропах потом – о, ужас!? Как низкородный. Впрочем, Гаутама, будущий Будда, тоже путешествовал в нищенском одеянии.
– Я – Ананда, мама Индиры, – сказала она, слегка морщась. – А как зовут тебя, юноша? Откуда ты родом?
– Очень приятно познакомиться, Ананда джи. Меня зовут Юрий, я – хуварак, послушник тибетского дацана, – ответил тот. – А родом я из России.
– О, ты прекрасно говоришь на хинди! – удивилась Ананда. – Будто тут родился.
– Благодарю, – поклонился Юрий. – У меня хорошие учителя. И я знаю многие наречия Индии.
Таланты юноши смягчили отношение Ананды к гостю. И когда Рохан внёс поднос с чаем и сладостями, поставив всё на столик, она сказала уже более доброжелательно:
– Угощайся, дорогой гость, Юрий джи. Извини, но твоя одежда немного запылилась в дороге. Не возражаешь, если наш слуга приведёт её в порядок? Если у тебя нет сменой одежды, ты можешь, искупавшись, переодеться в платье моего сына, Файяза. Хорошо?
– Благодарю вас, матушка Ананда джи, – поклонился Юрий. – С удовольствием скину с себя этот хлам. Я уже давно в дороге и у меня совершенно не было возможности привести себя в порядок.
Он ушёл с Роханом и вскоре вернулся уже в футболке и джинсах, взятых из гардероба Файяза. Они оказались ему впору.
– Обед у нас, как всегда, в два часа, – удовлетворённо сказала Ананда, уходя.
– Извини, пожалуйста, мою маму, – смущённо сказала Индира.
– За что?
– Она так бесцеремонно указала на твой вид. Дело в том, что у нас, индусов, все помешаны на шуддхи – чистоте. Все, кто имеет малейшую возможность, по несколько раз в день купаются и переодеваются и даже после еды моют руки. А у нас в доме просто оплот шуддхи – в прямом смысле культ аккуратности и чистоплотности.
– Боюсь, твоя мама, увидев меня, пережила шок – я неделю не переодевался, – улыбнулся Юрий. – То, по горам, на ишаке, добирался несколько дней до городка Лхасы, то летел в Москву на самолёте. И мне ни разу никто не предложил сменить мой гардероб, – усмехнулся он. – А потом – сразу сюда. Видок ещё тот, да? Но я и не слишком комплексовал. В Тибете я научился не придавать этому большое значение. Там ведь вода – на вес золота и её, в основном, пьют. Поэтому тибетцы уделяют чистоте одежды и тела минимальное внимание. И, знаешь, где-то через неделю даже перестаёшь замечать, что давно не мылся и даже тело не зудит от грязи. Тибетцы больше пекутся о чистоте Души, о Пути к освобождению от кармы. Часто даже простые крестьяне живут как монахи.
– В каждом народе свои обычай, основанные на условиях существования. А у нас вот, наверное, всё наоборот, чем у тибетцев, – вздохнула Индира. – Я рада, что ты отнёсся к этому с пониманием.
– Рохан уже подготовил тебе комнату,– входя на террасу, сказала Ананда. – Потом он тебе её покажет. Выпей пока чая с дороги, Юрий. Обед скоро будет готов.
– Благодарю вас, Ананда джи, – поклонился Юрий. – Не стоило беспокоиться. Я мог бы поспать и на террасе.
– О! – удивилась Ананда. – Я понимаю, что ты монах…
– Я лишь послушник, хуварак, Ананда джи, – поправил её Юрий. – Ещё только учусь.
– Вот-вот, – кивнула Ананда, – Такие-то ученики и налагают на себя слишком суровые правила и стараются сверх меры. В дацане делай, как хочешь, а в нашем доме ты будешь жить, как положено цивилизованному человеку. Мы там, в шкафу, и дополнительную одежду для тебя подобрали. Пользуйся, не стесняйся.
– Вы очень внимательны, Ананда джи, – улыбнулся Юрий. – Так гостеприимно меня ещё нигде не принимали.
– Я всегда рада принять друзей нашей дочери, – тепло улыбнулась Ананда. – Располагайся, как дома.
– Мамуля, мне бы хотелось поговорить с Юрием, – вынуждена был намекнуть Индира. – Мы с ним давно не виделись.
– О, конечно, доченька! – смутилась Ананда и удалилась. – Не буду вам мешать.
«Не виделись? – удивилась она. – Но где же они могли видеться? Он – монах в Тибете, она – всю студентка в Дели. А, ну, конечно же – они по скайпу общались. Я плохо понимаю в этих новомодных штучках!»
– Прошу, Юрий, садись, – указала на кресло напротив Индира. – Угощайся. Наверное, чай уже остыл.
Юрий сел, взял чашку и, взглянув на встревоженное лицо девушки, сказал:
– Не волнуйся, Индира, я не нарушил устава дацана, не сбежал оттуда и не выгнан за нарушения. Дело гораздо серьёзнее.
– Что же случилось? – встревожено спросила Индира
Юрий задумался:
– Не знаю даже, с чего и начать. Со времени нашей встречи столько всего произошло! – проговорил он. – А начну-ка я с видения…
И он рассказал ей то, что увидел во время медитации: приближение к монастырю вооружённых людей Конторы, несущих угрозу разгрома дацана, гибели его учителей – муршидов. И о своём решении выйти навстречу агентам, чтобы спасти дацан и своих наставников. А также – о поездке в Москву и разговоре с генералом.
– Он предложил мне участвовать в разделении человечество на «зёрна и плевелы». То есть, он, таким образом, хочет освободить мир от зла, – сказал Юрий с горькой улыбкой. – Виктор Иванович служит в таком ведомстве, которое, наверное, создало у него чувство, будто он всесилен, как бог. А ведь и я когда-то был таким же и мечтал спасти человечество. Только не знал – как. Это теперь, благодаря своим друзьям, я понял, что всё в мире находится в равновесии и развивается по божественным законам. И человек, возомнивший, что он может их поменять, обречён на поражение. А всякое такое вмешательство, несёт лишь беды. И ему, и остальным. Конечно, я отказался помогать делить мир на белое и чёрное. И вот я здесь, – заключил он. – А в России, как и в Тибете, меня теперь ищут.
– Как можно по собственной прихоти менять судьбы человечества? – покачала головой Индира. – У нас в Индии, как известно, существует множество каст. Среди них есть высшие, почитаемые едва ли не наравне с богами, а есть низшие, презираемые, выполняющие самую грязную работу. Есть среди них преступники и убийцы. Но высшие касты, занимающие самые высокие посты, никогда не планировали уничтожить низших только потому, что они ещё находятся на низком Духовном уровне. Согласно учению о реинкарнации и карме, когда-нибудь и эти люди изменятся и, может, выбрав Духовный путь, станут брахманами или вообще перестанут перерождаться. А чтобы это произошло, надо вести достойную жизнь, проявляя милосердие и терпение. Каждый отвечает за свои дела перед Богом, перед которым все равны, потому что по Его воле человек живёт на свете. И, пройдя свой жизненный Путь – достойно или не очень, получает возмездие или награду от Будды. Человек, который берёт эту роль на себя возьмёт себе и его карму. Что уж говорить, если это целое человечество. Такой человек, как Виктор Иванович, обрекает себя на цепь бесконечных и тяжелейших отработок.
– Жаль, что Виктор Иванович не знаком с этим учением, – кивнул Юрий. – В общем, мне пришлось давать оттуда дёру.
– Может быть, ты поспешил? – засомневалась Индира. – А вдруг бы он разобрался?
– Я знал, что он уже принял решение. И счёт шёл на секунды. Там были установлены видеокамеры и по малейшему знаку Виктора Ивановича на моих наручниках сработала бы ампула. А в ней вещество, подавляющее волю.
– А где же сейчас твои наручники? – испуганно спросила Индира.
– Оставил им на память, – улыбнулся Юрий. – Зачем уносить казённое имущество. Вот такая забавная история случилась со мной, – завершил он свой рассказ.
– Не очень забавная, – покачала головой Индира. – Даже страшная. Но ты правильно всё сделал, хотя это было очень опасно. И я боюсь, что Виктор Иванович не оставит свою затею реализовать эту притчу. А ты мог бы… воздействовать на него так, чтобы он, например, забыл о ней? Ты ведь это можешь?
– Могу, – вздохнул Юрий. – Я сейчас думаю на эту тему. У Конторы ведь ещё есть прибор – СП1, с помощью которого она и нашла меня. Возможно, со временем этот прибор, став более мощным – СП2, 3 и так далее, сможет заменить меня. И поделить «зёрна и плевелы». Конечно, при этом будут свои сложности – как его, например, вывезти за пределы России, и какие команды ему дать? У меня есть подозрение, что «плевелы», для простоты задачи, будут просто уничтожены. Что это будет – эпидемия безумия или стремления к суициду – не знаю. Но ничего хорошего Контора не придумает – не их профиль. О резервациях Виктор Иванович говорил мне лишь для отвода глаз. Зачем новым хозяевам мира хлопоты по содержанию «плевел»? Хотя, вывезти прибор – не проблема. Если у него будет необходимая мощность, его можно установить на спутник, – проговорил Юрий.
– Какой ужас! И что же ты решил? – испугано проговорила Индира.
– Сложный вопрос. Мне вся эта ситуация напоминает нападение Мары и его воинства на сидящего поддеревом Сиддхартху Гаутаму, – усмехнулся Юрий. – Их задача – вывести его из состояния самадхи, заставить участвовать в играх майи, поверить в их реальность. Задача Сиддхартхи – не позволить этого.
– Ты считаешь, что пусть всё идёт, как идет? – удивилась Индира.
– Да. И пусть будет, что будет, – кивнул Юрий.
– И что же будет с человечеством?
– Ничего, если это будет угодно Творцу. Майя сама стремится удержать этот мир иллюзий равновесие. Не стану я играть свою партию на её поле, выдвинется другая фигура, противостоящая Виктору Ивановичу и Конторе. Колесо будет крутиться дальше, но без меня. Поэтому, я думаю, не стоит никем манипулировать. Даже заблокировав Виктору Ивановичу память, я нарушу равновесие сил. Слишком велик этот клубок.
– Да. Целая планета, – покачала головой Индира. – Теперь я понимаю, о чём говорил Гуркиран-баба, когда сказал о подарке Шивы – я, хоть и не по своей воле, но тоже вышла с этого поля игры. Я буду молиться за Виктора Ивановича – чтобы боги вразумили его, и чтобы он понял, что не на том пути. И чтобы познал сострадание ко всем, а не только к избранным.
– Да. Будем молиться обо всех блуждающих в потёмках и ищущих света, – кивнул Юрий.
– А куда теперь ты? – спросила Индира. – Живи у нас, сколько хочешь. Я думаю, мои родители с радостью примут тебя, просветлённого учением в дацане человека. Но что ты сам думаешь делать?
– Я пока в растерянности, – пожал плечами Юрий. – Мой друг Оуэн посоветовал мне выйти из пифоса. Я вышел. И оказалось, что путей у меня много, но все они тупиковые. В дацан возвращаться нельзя – там меня всё ещё стерегут. Не хочу опять привлекать на них удар. К Оуэну? Даже если я отращу себе жабры, это будет слишком экстремально. Там, где он обитает, среда обитания слишком непривычная – мокро, тихо и опасно, – пошутил он. – Да он и сам сейчас оказался в переплёте, не лучше моего. Сидит в базальтовой пещере и прячется от учёных, желающих поместить его чучело в музей.
– Жабры? – удивилась Индира. – Ты серьёзно? И ты мог бы?
– Ну, да. И мне любопытно – вдруг получилось бы? – по-детски рассмеялся Юрий. – Так что извини, Индира, за столь бесцеремонное вторжение в твою жизнь. Но мне пока бежать некуда. Ну, кроме краснодарского вокзала, точки схождения вселенных, с нищими и убогими – возлюбленными бога Рудры-Шивы и моего друга шайвы Гоши. Но это не менее опасно и экстремально, чем жить на дне океана. К тому же там Михалыч лютует.