– После этого слесарь начал работать. Он снял старый замок и стал ставить новый. А я вниз к себе пошла. Позже, когда слесарь уже ушел, увидела горничную, послала ее стружки и опилки подмести, чтобы порядок не нарушался. А потом я крики услышала и вызвала охрану. Горничная прибежала, рассказала, что случилось.
– А что случилось? – вмешался в разговор Альтшулер.
– А это вы у нее спросите, – совсем осмелев, ответила администраторша. Ей, похоже, надоело отвечать на глупые вопросы.
Лейтенант без возражений «проглотил» эти слова администраторши, закончил писать протокол допроса, прочитал его вслух, а в завершение попросил ее написать внизу второго листа: «С моих слов записано верно», поставить подпись и расшифровку.
Женщина все это сделала и поспешила на свое рабочее место, расположенное на первом этаже.
– Теперь ваша очередь, товарищ подполковник, – заявил лейтенант и почти любезно показал мне на стул.
Я сел.
Он снова включил диктофон и не забыл вежливо предупредить меня, что наш разговор записывается еще и в аудиоформате. Поступать так следователю велит закон. Человек, которого он допрашивает, вроде бы имеет право отказаться от такого дубляжа. Только вот смысла в этом я лично не нахожу. Наоборот, вижу только страховку от самоуправства.
Лейтенант стал заполнять «шапку» бланка. Вот тут у меня опять возникли сложности с тем воинским званием, которое я носил до выхода на пенсию. Называть себя отставным старшиной я никак не мог, поскольку сказал ментам, что был подполковником спецназа. При этом получалось бы, что копия приказа министра обороны о награждении меня оружием «липовая». Вот и пришлось мне назвать свое настоящее звание.
При заполнении графы о наградах я упомянул только самые высокие, иначе у лейтенанта не хватило бы бумаги. Честно говоря, я вообще не понимал необходимость заполнения такой графы. Зачем? Если преступник имеет награды, то он заслуживает особого отношения к себе?
– Вот тебе на! Не исключено, что это уже статья! – перебил нас сотрудник следственного управления.
Он сидел на диване рядом с ментовским сержантом, который что-то шептал ему на ухо, и поглядывал на монитор ноутбука старшего лейтенанта Линдера.
– Что там? – спросил Альтшулер.
– Посмотрите сами, товарищ полковник. Целый альбом детской порнографии. Похоже, ваш старший лейтенант был заядлым педофилом.
Альтшулер встал, подошел поближе, посмотрел на монитор.
– Вы присаживайтесь. Под углом ничего, наверное, не видно, – сказал следователь и беззастенчиво отодвинул от себя ментовского сержанта.
– А что там смотреть-то? Я такими вещами не интересуюсь, – пробубнил полковник, погладил свой округлый животик и вернулся на прежнее место.
– Не будем отвлекаться. Продолжим, – обратился ко мне лейтенант.
– Продолжим, – согласился я.
– Теперь попрошу вас, товарищ подполковник, рассказать, как вы встретились со своим соседом впервые. Вы же не видели момента, когда он въехал в номер?
– Нет, не видел. Впервые мы встретились после установки в дверь моего номера нового замка. Когда слесарь ушел, сосед постучал, я вышел к нему. Он стал спрашивать про новый замок. Поинтересовался, не воруют ли здесь, потому что он, уходя, оставляет в номере ноутбук и дорогой смартфон. Я ответил, что не знаю, а замок попросил поставить просто на всякий случай. У меня не было желания объяснять постороннему человеку, что я видел кого-то в окне своего номера. К тому же я мог и ошибиться с этим.
– Офицеру ФСБ вы могли бы сказать, – заметил следователь.
– Откуда мне было знать, что это офицер ФСБ? Он представился просто как сосед, не назвал ни имени-фамилии, ни звания.
– Откуда же вы узнали его звание?
– Точно не помню. Не от вас ли?
– От меня, – сказал охранник отеля, который почему-то тоже находился здесь. – Мы его обыскивали, нашли удостоверение.
Лейтенант взглядом спросил у меня подтверждения. Я в ответ просто плечами пожал, мол, в упор не помню, возраст, знаете ли.
– Разрешите и мне задать вопрос? – вклинился в наш разговор полковник Альтшулер.
– Бога ради.
– С какой целью вы прибыли в город и почему решили остановиться именно в «Белой лошади»?
– А что, жителям области запрещено посещать город? Захотел, вот и поехал. По магазинам пробежаться, подкупить кое-что. Но, главное, работу подыскать. Хотелось бы устроиться начальником охраны к какому-нибудь серьезному человеку. Главное – не жадному. Чтобы платил хорошо. А то с финансами проблемы изводят. Остановился здесь потому, что просто проезжал мимо. Да и раньше от кого-то слышал про «Белую лошадь». Название мне понравилось. К тому же автостоянка здесь охраняемая.
– Нашли работу?
– Обратился к своему куратору. Есть такая должность в военной разведке. – Я резко замолчал, показывая, что не могу говорить об этом при посторонних.
Полковник меня понял и заявил:
– Я знаю, кто такой куратор.
– Вот. Он обещал что-нибудь подыскать, если возможность будет.
Куратор, если у него спросят, без сомнения, подтвердит, что я к нему с таким вопросом обращался. А относительно своего обещания подыскать мне работу он, как обычно, пожмет плечами и пробормочет что-нибудь невнятное. Но обязательно сообщит в Москву, что мной интересуется местное управление ФСБ. Там сумеют оказать давление, настоять на том, чтобы меня оставили в покое.
Я сам мысленно искал вариант, как отправить следователя к своему куратору. Полковник Альтшулер, сам того не желая, мне помог.
– Вы на чем приехали? – последовал следующий вопрос.
– На своей машине.
– Какая у вас машина?
– «Шевроле Камаро».
– Вы неплохо живете. Грех жаловаться на безденежье. – Теперь полковник говорил со мной уважительнее, но не спросил, давно ли я владею этой машиной.
– Раньше зарабатывал больше. Привык себе почти ни в чем не отказывать. А пенсия к этому не располагает, потому и ищу работу.
Про мою «Волгу» вопроса не последовало. Значит, они не знают, что я в «Белой лошади» уже постоянный клиент, заинтересовались мной только по последнему контакту с «господином Генераловым».
– Продолжайте, лейтенант, – кивнул полковник следователю.
– Расскажите, что произошло дальше. – Голос лейтенанта снова стал серьезным и грозным, словно он готовился предъявить мне обвинение.
– Дальше все просто было. Пришла горничная, в номере убирать не стала, только у порога подмела опилки и стружки. В коридоре они тоже были. Сосед, видимо, разнес их обувью к своей двери. Кажется, на нем были тапочки. Горничная подумала, что и в номере у него грязно. Сейчас я именно так представляю себе эту ситуацию. Я слышал, как она дважды стучала в дверь, потом загремела ключами.
– Дверь была закрыта изнутри?
– Я не в курсе.
– Дальше что?
– Шум и крики. Сосед сильно матерился. Горничная звала на помощь. Я поспешил туда. Дверь была распахнута. Ваш сотрудник размахивал большущими ножницами, которые до сих пор тут на полу валяются, и матерился самыми последними словами. Горничная отбивалась от него пустым оцинкованным ведром и шваброй, отступала к двери. Думаю, любой мужчина на моем месте вмешался бы. Я встал между ними. При этом горничная умудрилась заехать мне ведром в ухо – в нем до сих пор звон стоит! – ударила шваброй по подставленной руке, чуть в голову не угодила. Но она случайно в меня попала. Пыталась соседа остановить, но сделать это было трудно. Он и на меня попробовал напасть с теми же ножницами, однако я являюсь хорошим специалистом по рукопашному бою. Удар заблокировал, хорошо ответил и лишил его сознания. После чего горничная увидела у парня пистолет, который я из подмышечной кобуры вытащил и положил к себе в карман.
– Где пистолет сейчас? – обеспокоенно спросил полковник Альтшулер.
– Я передал его сержанту полиции.
– Оружие у меня, – подтвердил тот. – Мы проверим его на предмет участия в преступлениях, после чего, если ствол «чистый», вернем его в ваше управление. Акт изъятия оружия мы с вами составим.
– Это пистолет моего сотрудника! – с вызовом проговорил полковник Альтшулер.
– Извините, товарищ полковник, сержант действует в соответствии с законом, – оторвавшись от ноутбука, заметил гражданский следователь. – Мы с ним не имеем права нарушать существующий порядок.
– А вы свой пистолет не применяли? – спросил меня лейтенант.
– Я хорошо знаю, что угроза оружием приравнивается к его применению, поэтому свой пистолет не доставал.
– А почему он схватился за ножницы, хотя имел при себе огнестрельное оружие? – задал мне вопрос гражданский следователь.
– Спросите об этом его. Хотя я не уверен, что он сумеет вам что-то ответить…
Следователь недобро усмехнулся, но ничего не сказал.
– На изъятие ноутбука вы тоже хотите акт составить? – поинтересовался Альтшулер.
– Конечно.
– Тогда я обязан сначала изучить его содержимое. У нас запрещено сохранять служебные документы на собственных электронных носителях, но всякое бывает. Я просмотрю, что-то, возможно, уничтожу, что-то скопирую на свою флешку и верну ноутбук вам, – проговорил полковник, не вставая со стула, наклонился вперед и протянул руку.
Следователю пришлось встать, чтобы передать ему ноутбук вместе с мышкой, поставленной на клавиатуру.
Альтшулер глянул на монитор и усмехнулся:
– А вы, товарищ следователь, тоже, оказывается, любитель детской порнографии. Столько времени ее рассматривали!
– Я только изучал файлы, – торопливо ответил гражданский следователь, пытаясь отвергнуть обвинение, услышав которое, улыбнулся даже ментовский сержант, сидевший рядом с ним.
В это время в коридоре послышались торопливые шаги. В номер вошел то ли врач, то ли фельдшер «Скорой помощи» в зеленом байковом медицинском халате, молодой здоровенный парень.
– Что с ним? – сразу спросил полковник.
– Я так полагаю, что у молодого человека буйное помешательство, связанное с обостренными сексуальными симптомами. Он набросился на пожилую санитарку «Скорой», пытался на диван свалить.
– Вот до чего довело парня увлечение порнографией! – вставил свое слово ментовский сержант и почему-то посмотрел на гражданского следователя.
Тот покраснел как вареный рак.
– И что вы предприняли? – спросил полковник.
– С нами внизу пара полицейских. Втроем мы едва-едва его скрутили. У меня в машине нет смирительной рубашки. Пришлось использовать для связывания простую веревку. Я вызвал машину с санитарами из психдиспансера. Она специально оборудована для перевозки буйных пациентов. Его увезут, обследуют, тогда и поставят точный диагноз, – проговорил этот то ли врач, то ли фельдшер и ушел дожидаться машину из психушки.
Следователь-лейтенант прочитал мне протокол допроса. Я заставил его поправить одно место и сделать сноску об исправлении. После чего написал, что с моих слов все записано верно, поставил подпись и ее расшифровку.
После этого лейтенант предложил мне удалиться.
Глава восьмая
У порога нашего номера меня встретила Тамара со смартфоном в руке.
– Только что разговаривала с «Генераловым». Все ему рассказала, – сказала она. – Он, кажется, только самую малость обеспокоился, ему наплевать, как ты будешь выкручиваться. Просил тебя позвонить, когда ты вернешься.
Я взял аппарат и послал вызов.
– Слушаю тебя внимательно, Виктор Вячеславович, – тут же отозвался «Генералов». – Докладывай, что там происходит. В общих чертах суть дела я знаю. Как допросы идут? Осложнения какие-то возникли? Про меня упоминаний не было?
– Никак нет, упоминаний не было. Меня позвали, когда шел допрос местной администраторши.
– Она женщина плаксивая. Небось сразу слезу пустила?
– Никак нет. Вела себя вполне достойно. Полковник Альтшулер заинтересовался замком, открывающим дверь по отпечатку пальца, пожелал поставить такой же на дверь своего кабинета, попытался выведать у администраторши телефон фирмы, которая этим занимается. Она сумела выкрутиться, обещала завтра найти номер в газете, потому что сегодняшнюю, кажется, уже выбросила. Сказала, что сама проявила инициативу, по просьбе постояльца нашла рекламу и привела слесаря. А я считал, что администраторша вообще не в курсе насчет того, откуда взялся этот слесарь.
– Я приказал ему сказать ей, что он от «господина Генералова».
– Тогда мои недоумения снимаются.
– А ты сам-то как?
– У меня вообще никаких осложнений не возникло. Я думал, что полковник Альтшулер обвинит меня в том, что я забрал у его сотрудника пистолет. Но сержант полицейского наряда, вызванного на место происшествия, заявил, что должен проверить причастность этого оружия к каким-то преступлениям, и Альтшулер не стал возражать.
– Ты не в курсе, куда отправят на экспертизу пистолет? – весьма резко поинтересовался «Генералов».
– При мне об этом не говорили.
– Ладно, лейтенант Холмогорский сам узнает. Только ты потом не удивляйся результату, если все пройдет удачно.
– А каков должен быть результат? Или этот вопрос меня не касается?
– Касается напрямую. Даже в какой-то мере спасает тебя, хотя окончательно все вопросы не снимает. Нам необходимо будет подменить результаты экспертизы, чтобы получилось так, будто Полковник и все его люди были убиты из этого самого пистолета. Жалко, что ты поторопился трофейный ствол выбросить в реку, а то можно было бы его присоединить к новому пистолету. Тогда уж точно не возникло бы никаких сомнений.
– Мне, «господин Генералов», здоровье еще позволяет поздней осенью нырять в реку. Главное, чтобы никто не помешал, машины мимо не проезжали. Можно будет перекрыть на время движение по мосту?
– Берешься отыскать пистолет, подполковник?
– Берусь. Место падения пистолета в воду помню прекрасно. Мне нужны будут акваланг, маска, ласты, мощный подводный фонарь, а лучше два, «мокрый» гидрокостюм, пара больших флаконов шампуня и отсутствие посторонних личностей на мосту.
– А шампунь зачем? Хочешь основательно помыться в речке?
– Аквалангисты обычно «мокрый» гидрокостюм надевают с мылом или с шампунем. Так получается втрое быстрее.
– Отец Георгий у нас снабженец от бога, он все добудет. А ты уж постарайся найти пистолет. До утра, часов до пяти, он должен быть у нас.
– Гарантии дать не могу, но очень постараюсь.
– Ты там, в гостинице, пока не нужен?
– Еще Тамару не допрашивали.
– Проинструктируй ее насчет того, что ей следует говорить.
– Она уже в курсе. Мы все обговорили.
– Тогда Тамару оставь там, а сам садись в машину ГИБДД, которая подойдет через десять минут. Чтобы она во дворе не «светилась», на улицу выходи. Кстати, ты хотел «винторез» пристрелять, возьми его с собой.
– Понял. Сейчас переоденусь и выйду.
Ехали мы с включенным «проблесковым маячком» и звуковым сопровождением. В городе к нам присоединились два внедорожника, номера которых указывали на то, что они принадлежат всего-навсего администрации президента РФ, и еще пара машин ГИБДД.
За пределами города машины увеличили скорость, но мы без проблем миновали стационарный пост ГИБДД, где дежурный инспектор только вытянулся по струнке, а встречные и попутные машины прижимались к обочинам, уступая нам дорогу.
Иногда, конечно, приятно бывает ощутить себя каким-то государственным деятелем высокого ранга, обычно они так и ездят. Но я тут же представил себя на месте простого водителя, который рискует вылететь под откос. К счастью, все обошлось благополучно, никто из-за нас не пострадал, не разбился. Да и попутных машин в темное время суток на шоссе было мало, больше встречных. Люди стремились вернуться домой, в город.
Вскоре я заметил, что мы миновали поворот на наш райцентр.
– Следующий поворот направо, – подсказал я водителю с погонами капитана.
Тот молча кивнул и вскоре начал притормаживать, хотя сам поворот видеть пока не мог. Я сделал вывод, что он неплохо знает эту дорогу.