Кидаю ее на капот и пытаюсь успокоить. Она впяливается в меня своими глазищами, которые у нее как два озера, и меня накрывает. Не могу вдохнуть, из легких будто выбило весь воздух. Бедра сжало, как в тисках, отчего Сэм мгновенно ожил. От ее вида у меня пересыхает горло, и я еле сдерживаюсь, чтобы не впиться в ее алый рот. Не знаю, что за хрень со мной творится, но такое со мной впервые.
Спрашиваю, как зовут, и тут же ангельский голосок выдает: «Верона». От звука ее голоса ноги подкашиваются. Сэм чуть не выпрыгивает из штанов. Черт! Если бы не толпа, я бы трахнул ее прямо здесь, на капоте.
Слышу окрик Курта и поворачиваю башку. Какого хрена?! Это цыпа его подружка?! Когда он успел ее охмурить? Меня прямо судорогой сводит от облома. Я ему это еще припомню! Тихушник хренов!
Он уволакивает ее в свою берлогу, а я, еле справившись со стояком, возвращаюсь на ринг. Меня все еще сотрясает томящая нега, будто я только что кончил, а перед глазами мелькают синие глаза барби. И запах! Она источала офигительный запах! Черт! Он до сих пор кружит мне башку!
– Руссо! Пора платить! – окрикивает меня Крест, довольно ухмыляется, видать поставил на проигрыш Курта.
После выплаты ставок плетусь к машине и достаю из багажника кейс. Нужно подлатать Курта, рана на щеке отстойная.
На мобилу приходит месага. Это Шер, до боя я предложил ей встретиться. Пишет, что ждет меня в баре. Отвечаю, что буду позже, хотя настрой у меня уже не тот.
Плетусь в ангар. Слышу за спиной стук каблуков. Оборачиваюсь и вижу Аквамарин, бывшую подружку Курта.
Черт, обложился бабами, как в гареме.
– Руссо, мы можем поговорить?
– Не сейчас! Мне нужно его подлатать.
– Какого хрена ты пустил его на ринг, знаешь же, что он не в форме! Стой, сукин сын, когда я с тобой говорю! – она догоняет и с размаху дубасит меня сумкой по спине.
Ах ты ж гадюка!
– Разве это теперь твоя забота? – я не скрываю сарказма, терпеть ее не могу, впрочем, как и она меня. – В отличие от тебя, он времени даром не теряет…
Стук каблуков больше не слышен, похоже, я пригвоздил сучку к месту.
Вера
Саня беспорядочно метался по ангару, швырял и пинал инструменты. Схватив разводной ключ, стал молотить по стеллажу, отчего на пол из металлических коробок посыпались мелкие запчасти. С каждой минутой его лицо все сильнее опухало и расползалось.
Я сидела на кухонном табурете тихо, как мышка. Адреналин сделал свое дело. Руки дрожали, ладони взмокли, сердце выпрыгивало из груди.
– Зачем ты вмешалась?! – гневно вопил Саня. – Неужели совсем соображалки нет?!
– Я… не знаю…
Хотелось, чтобы мои объяснения он услышал после того, как остынет, но игнорировать его еще хуже.
– Не знаешь?! Какого хрена?! Верона! Я только что из-за тебя проиграл хренову кучу бабла!
– Ты что, поставил на бой? – я содрогнулась. – Ты сказал маме, что игровая зависимость в прошлом.
– Это совсем другое! Мне нужно лаве, чтобы свалить!
Он согнулся пополам, уперся руками в колени и тяжело выдохнул. Несколько минут в ангаре стояла тишина.
– Просто чудо, что Руссо вытащил тебя с ринга. Теперь я его должник! – он осмотрел сбитые в кровь руки и злобно сплюнул.
– Имя-то какое чудное…
– Это кличка!
– Кто он, этот Руссо?
– Никто! – огрызнулся Саня и метнул в меня гневный взгляд.
Вот зачем я это спросила?
– Не злись, пожалуйста, мне страшно. Когда ты злишься, то похож на Гоблина… – голос сорвался, губы задрожали, и я закрыла лицо руками.
– Верона! Никогда меня с ним не сравнивай! Слышишь? Я не такой! – он подбежал, поднял меня с табурета и притянул к себе. – Ты все еще не можешь его забыть?
– Нет, – из глаз брызнули слезы, плечи вздрагивали. – Ночью мне приснился кошмар… помнишь мой день рождения… семь лет…
– Сестренка, упокойся, – он поглаживал меня по спине, – это все в прошлом. Его нет, и в ближайшее время он не появится.
– Вот об этом…
Разговор прервал металлический скрежет открывающейся двери, в ангар вошел Руссо с черным кожаным чемоданчиком. В его взгляде я прочла что-то недоброе.
– Потом будешь миловаться, идем, я тебя заштопаю, – проворчал он. – Рана на щеке отстой, придется швы наложить.
– Поговорим позже, – сказал мне Саня, вытер слезы с моих щек и поцеловал в лоб. – Прости, что накричал. Давай, улыбнись.
Я буквально выжала из себя улыбку. Он любит надавливать на мои ямочки большими пальцами, вот как сейчас.
Саня сел на табурет. Руссо снял футболку, видимо, чтобы не запачкаться брызгами крови, и начал придирчиво осматривать раны. Они обменивались короткими репликами, понимая друг друга с полуслова.
Пока Руссо обрабатывал брату раны, я разглядывала его стройное тело. В нем роста, наверное, метр девяносто, не меньше. Длиннющие ноги. Приспущенные на узких бедрах джинсы оголяли красивый рельеф живота. Тело гибкое, движения плавные, осторожные. Я не смогла различить все татуировки. Видны были лишь хорошо освещенные части: от запястья до локтя на обеих руках был изображен хвойный лес с взлетающими с веток птицами. Никогда не видела такой красоты. На спине вытатуирована сова с распущенными крыльями, у которой вместо туловища разукрашенный череп.
За все время Саня не произнес ни звука, будто в него не тыкали иголки, не промывали рану антисептиком.
Руссо поймал мой завороженный взгляд и усмехнулся. В движениях сразу почувствовались напряжение и скованность. Его присутствие придавало мне смелости. Сама не зная почему, я продолжала на него откровенно пялиться. Через минуту его вопросительный взгляд снова метнулся в мою сторону.
– За просмотр я беру плату, – ухмыльнулся он и одарил меня такой потрясающей улыбкой, что я чуть с табурета не слетела.
– Что-что? – промямлила я и почувствовала, как болят щеки от натянувшейся улыбки.
– Ты глаз с меня не сводишь, так что должна заплатить.
– Ты что, музейный экспонат?
– Типа того…
Саня ткнул его в бок, и тот нарочито громко взвыл.
– Хорош выделываться, – одернул его брат. – Увидел смазливую девчонку и ведешь себя как клоун.
Я осмотрела кухню: плита и духовка вроде новые. Затем заглянула в холодильник. Лицо обдало приятной прохладой. Ох, как вовремя, мне нужно успокоиться.
– Могу в качестве платы испечь заливной пирог с мясом, – предложила я и закрыла холодильник.
Боже, какая же я при нем смелая! Будто сама нарываюсь.
– Пирог? Ты умеешь готовить? – усмехнулся Руссо. – Мне казалось, что барби только умеют в зеркальце глазеть да ресничками наклеенными хлопать.
– Если ты разукрашенный павлин, это не значит, что я барби, – огрызнулась я и включила духовку.
Саня прыснул и, видимо, испортил все старания Руссо.
– Черт! Курт! Не крути своей башней! Трясешься как больной Паркинсоном!
– Давай, Верона, врежь ему по самооценке. Хоть кто-то должен дать отпор этому ловеласу.
Мне нравилось это новое чувство свободы. Осмелев, я подошла ближе.
– А что, никто не может?
– Не-а, он только глянет на девок, они сами из трусов выпрыгивают, еще ни одна не устояла.
Выпучиваю глаза, словно через меня прошел мощный электрический разряд в сто килоджоулей. Как я могла быть такой наивной? Ну конечно, этот красавчик – бабник и сердцеед. Мне вспомнилась его реплика: «У тебя есть на сегодня компания?», он явно не напрягает себя постоянными отношениями.
Видимо, я переменилась в лице, потому как Руссо, глядя на меня, тоже перестал улыбаться, заиграл желваками и воткнул иголку в щеку брата так глубоко, что тот впервые взвыл, да так громко, что стены содрогнулись.
– Ты охренел?!
– А ты не крути башней!
– Да не крутил я!
– Саня, а мука у тебя есть? – прервала я их перепалку стальным голосом и зыркнула на Руссо так, что тот чуть иголку из рук не выронил.
– Да, посмотри там, внизу, в крайнем распашном ящике.
– А мука-то тебе зачем? Кокс бадяжишь? – Руссо пихнул брата в бок.
Они все еще препирались, как дети малые, а я приступила к стряпне. Не знаю, откуда у меня после всего пережитого взялись силы, видимо, злость на Руссо придала мне скорости, но, когда обработка ран была закончена, пирог уже стоял на столе. Руссо упаковал оставшийся перевязочный материал в чемоданчик, помыл руки, принюхался и подошел к столу. Я разложила пирог по одноразовым тарелкам – других у брата просто не оказалось – и заварила чай.
Послышалось смачное чавканье. Пока я крутилась в поисках соли и перца, оба уже съели по куску и протянули тарелки для добавки.
– Черт! Это не просто вкусно, это обалденно вкусно! – воскликнул Саня. – Как у мамы, не отличить…
– Спасибо, – смущаясь, пропищала я.
Хотела сказать, как хорошо, что пирог получился таким большим, останется на завтрак, но в этот момент они начали спорить за последний кусок.
– Ничего себе… – я растеряно оглядела пустые тарелки.
– Да я бы и один такой умял, – пожал плечами Руссо.
Пока я выбрасывала тарелки и протирала стол, брат рассказал другу, что я только сегодня приехала в Москву на учебу.
– Давно вы встречаетесь?
Мы с братом переглянулись и заулыбались. Руссо показал в сторону моего чемодана.
– Или вы только сегодня съехались? Теперь я понимаю, почему ты так быстро свалил от Аквамарин.
– Все тебе расскажи, – Саня не спешил с объяснениями, похоже, хотел помариновать друга.
– Да ну вас!
С обиженным видом Руссо схватил свой чемоданчик и хотел уже уйти, как Саня со смехом сказал:
– Остынь, бро, Вера – моя сестренка…
Аристарх
В полутьме парка я плохо ее разглядел, больше пялился на дыньки. При свете она еще красивее! Гладкая, без единого изъяна кожа, глаза огромные, как у девочек в японских мультиках. Мягкий, глубокий и осмысленный взгляд, кукольное личико. Не люблю типаж Барби, но эта девочка – высший пилотаж. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Она нагибается и заглядывает в холодильник. От вида ее округлой попы Сэм оживает, а мои глаза выдают максимальную амплитуду. Курт бьет меня по ноге, тычет под нос кулак.
Мне никак не удается ее понять, она такая тихая и молчаливая. Обычно герлы со мной так себя не ведут. Я центр их вселенной, а Вероне, кажется, на меня наплевать. В изучающем взгляде я читаю всего лишь детское любопытство, но никак не влечение. Это меня дико заводит, пробуждает охотничий инстинкт. Хочу, чтобы она с ума по мне сходила, чтобы таяла в моих руках. Мое похотливое воображение уже рисует эротические картинки. Вижу, как она лежит голая на белой простыне, волосы раскиданы веером, а я прохожусь по ее аппетитным дынькам.
Курт снова замечает, как я на нее таращусь, и пинает меня ботинком. Черт! Больно! Нет, бро, ты от меня так просто не отделаешься.
Вибрирует мой мобильник, смотрю на экран, еще одно сообщение от Шер, она пишет, что ее киска уже мокрая. Надо было сразу ее отшить. Пишу ей, что возникли срочные дела, а в ответ тут же получаю поднятый средний палец. Да пошла ты! Сейчас мне не до нее. Мой мир перевернулся. Как только узнал, что Верона – сестра Курта, над головой зажглось солнце. Черт! Курт! Свалил бы ты отсюда! Даю ему лошадиную дозу «Кетанова». Но тут Верона поднимается и говорит, что идет спать.
Нет, детка, не уходи! Я что, вскочил с табурета, когда она встала? Что за хрень?! Меня прямо затягивает в нее, как в воронку! Не помню, чтобы я так сильно кого-то хотел! Черт, нужно унять дрожь в коленях.
Пытаюсь увезти разговор в прайсовую тему. Бой. Ставки. Проигрыш. А в голове только одна мысль: вырубить другана и броситься к вагончику. Курт давно меня знает и недоверчиво щурится.
– Пойдем прошвырнемся, – предлагает он, – по ходу, нам обоим нужно чердак проветрить.
Ага! Спал и видел, как буду с Куртом бродить по почти демонтированному парку. Я не дубина стоеросовая, догадываюсь, о чем пойдет речь. Сейчас он включит блабуду под названием «Держись от моей сестры подальше».
Вера
Узнав, что я сестра Сани, Руссо сразу оттаял и уже никуда не торопился. После ужина он снова пустил свои чары в ход и я, сославшись на усталость, отправилась спать.
Свернувшись калачиком на кровати, я пыталась уснуть. Смотрю на свои покрасневшие запястья и вспоминаю, как буравили его глаза, а колено упиралось в мое бедро. Помню его манящий запах, такой терпкий и пряный, словно пустыня. Он слишком привлекателен, и понятно, что женщин не оставляет это равнодушными. Мне это не сулило ничего хорошего, и я твердо решила держаться от него подальше.
Наконец-то голоса стихли, хлопнула дверь, видимо, они вышли на улицу. Я даже не помню, как отключилась.
Разбудил меня истеричный женский крик.
– Какого хрена ты тут развалилась?!
От неожиданности я вскочила на ноги. Передо мной стояла напомаженная разъяренная блондинка. Ее ненавидящий взгляд прожигал меня, как серная кислота.
– Ты кто еще такая?!
Растерянная и сонная, я не могла осмыслить причину такой агрессии. Где Саня? Почему он допустил, чтобы эта женщина сюда ворвалась?
– Проваливай отсюда! Живо! – она хватает с вешалки мою кофту и швыряет к двери. – Пока я все твои жиденькие волосенки не повыдирала! Чувырла! Ты с какой фуражной ямы вылезла? Где он тебя откопал? Ехал по трассе Ярославль – Кострома, а ты в придорожном кафе за стольник в туалете отсасывала?
Истерика нарастала, женщина не владела собой, я уже серьезно начала за себя беспокоиться. Поэтому осторожно прошла к двери и выглянула наружу.
– Саня, – позвала я негромко.
– Саня?! Он сказал, что его зовут Саня?!
Не знаю почему, но это еще больше ее разозлило, на меня обрушился шквал отборного мата. Недолго думая, блондинка сбила меня с ног и пригвоздила всем телом к полу. Схватив меня острыми когтями за уши, она начала бить моей головой об пол, при этом она так истошно орала, что даже не слышала, что я ей выкрикивала. На меня навалился жуткий страх, я не чувствовала ни рук ни ног.
Только после третьего удара я услышала топот ног и молила бога, чтобы это был Саня. Ее оттащили в сторону, а меня кто-то поднял на руки.
– Совсем с катушек слетела на хрен! – услышала я крик брата.
Наконец взгляд прояснился, и я увидела, что от блондинки меня закрывает широкая спина Руссо.
– Ты что, уже с малолетками спишь?!
– Проваливай!
При появлении Сани поведение блондинки сразу изменилось. Она начала жеманно извиваться, клялась, что я сама ее спровоцировала. Услышав это, Саня вконец рассвирепел.
– Лживая тварь!
Он выволок ее из вагончика и, взяв за шкирку, как кутенка, потащил к выходу. Она брыкалась, упиралась, но хватку брата я знаю – сопротивляться бесполезно.
Руссо начал меня осматривать и расспрашивать, где болит. Я пожаловалась на горящие уши и сильное головокружение. Он осмотрел мою голову и чертыхнулся.
– Что там?
– Гвоздь в полу рассек кожу на голове, идет кровь.
– Кровь? – сердце ушло в пятки.
– Слушай, у меня есть шовный материал, я бы сам мог зашить, но нет обезболивающего. Придется поехать в больницу и обработать рану, заодно сделаем снимок, убедимся, что нет сотрясения.
– Сотрясения?
Я только и могла, что повторять его слова, как эхо. Происходящее вышибло меня из реальности. Плюхнувшись на кровать, я уставилась на пятна крови на полу.
Снова послышался топот, через мгновение Саня вбежал в комнатку.
– Как она?
Руссо вывел его в коридор и объяснил положение дел, Саня закивал и, схватив его за плечо, спросил:
– Отвезешь ее? – он показал на свое лицо. – А то с такой рожей только на Хэллоуин людей стращать.
– Не вопрос, бро, ни о чем не беспокойся. Будем на связи, – с довольным видом выдал Руссо, ему явно импонировало то, что мы останемся с ним наедине.
– Возьми мою тачку, – Саня протянул ему ключи.
Руссо подошел ко мне, дернул за лямку топа и спросил:
– Есть что накинуть на плечи? На улице прохладно.