Проклятье! Все еще хуже, чем я думал! Она хочет сохранить девственность до свадьбы! Таращусь на нее, как на марсианку, а она снова заливается краской.
– Моя личная жизнь тебя не касается! Понятно?!
Я трясу головой. Бр-р-р! Приди в себя, Руссо!
– Мне нужно знать, насколько ты уязвима. Я просто буду присматривать за тобой!
Она округляет глаза, сейчас взорвется от возмущения.
– Это Саня тебя попросил?
– Нет! Он велел мне держаться от тебя подальше.
Зачем я это сказал? Вот дебил!
– На твоем месте я бы так и поступила, – цедит она сквозь зубы.
Останавливаю «Мустанг» перед входом в общежитие, она пулей вылетает из машины и через мгновение скрывается в вестибюле. Это конец! Роняю голову на руль и взвываю. Душу рвет на части. Так и знал, что все испорчу. С телками я всегда все порчу, поэтому ненавижу всю эту романтическую блабуду! Я в ней ни хрена не шарю!
Вера
Общежитие, словно новогодняя гирлянда, горит разными огнями. Народу как в метро, не протолкнуться. Видимо, у кого-то на этаже вечеринка, музыка слышна даже на улице. Бегу по лестнице на четвертый этаж. Вбегаю в свое новое жилище. Прислоняюсь спиной к двери и не могу отдышаться.
Видит бог, Руссо достал меня выше крыши! Он перешел все границы, и я не хочу его больше видеть. В ушах все еще звучит его насмешливый голос: «Ты что, девственница?», будто он спрашивал не про невинность, а болею ли я сейчас менингококковой инфекцией.
Разбираю чемодан, нахожу пижаму и душевые принадлежности. Беру махровое полотенце, накидываю халат и бреду в конец коридора. В душевых никого, вот и хорошо, спокойно помоюсь.
После душа возвращаюсь в комнату. Высушиваю волосы и глажу одежду для занятий на завтра.
Раздается стук в дверь. Открываю и натыкаюсь на двух девчонок из своей группы. К своему стыду, я не запомнила их имен.
– Привет. Ты Вера? – спрашивает рыженькая, я киваю. – Я Диана, а это, – она показывает на невысокую брюнетку, – Олеся. Мы с тобой…
– Учимся в одной группе, – закончила я за нее фразу и улыбнулась.
– Манагеры сегодня устраивают вечеринку по случаю начала семестра, приглашают всех девчонок. Пойдешь?
– Нет, у меня был тяжелый день.
– Глупости, – обрывает меня Олеся и бесцеремонно вторгается в мои владения. – Дианка, смотри, такая же комната, как у нас, только стены желтые.
Пропускаю в комнату и Диану, что ж, входите. От обеих за версту несет перегаром.
– Пойдем, Вера, – настаивает Диана, – они нам все уши прожужжали, кто ты и откуда…
– Говорю же, я очень устала, – категорично качаю головой.
Вечеринки – это не мое. Все напьются, перезнакомятся и начнут лобзаться, а потом разбредутся по комнатам.
Завязывается разговор. Девчонки хихикают, рассказывая мне о мальчиках из нашей группы. Оказывается, блондин, что не сводил с меня глаз в конференц-зале, сын префекта нашего района.
Тут без стука в комнату входит Руссо с черным чемоданчиком, будто только что спускался за ним в машину. Вид хмурый и озабоченный. Видит девчонок и здоровается. Те, не стесняясь, с восторгом глазеют на его татуировки. От этого мне не по себе.
– Знакомьтесь, – показываю на одногруппниц, – Диана и Олеся, а это…
– Аристарх, – представляется вдруг Руссо и кивает обеим.
Я чуть с тумбочки не навернулась. Аристарх! Впервые встречаю человека с таким именем.
Он открывает чемоданчик и поворачивается ко мне.
– Забыл осмотреть швы, – жестом он показывает мне на кровать.
Девчонки сказали, что еще зайдут, и выпорхнули в коридор. Руссо откинул пряди волос от раны и что-то недовольно пробурчал.
– Что там? – испугалась я.
– Выглядит все неплохо, но… ты мыла голову, – интонация с порицанием. – Тебе же сказали…
– Знаю, – прервала я его, – но я не могла уже ходить с грязными волосами.
Он чем-то смазывает рану. Шипит, я морщусь.
– Из-за музыки поспать тебе сегодня не удастся. Но все лучше, чем ангар. Правда, детка?
– Не называй…
Нас прерывает настойчивый стук. Я поднимаюсь и открываю дверь. В коридоре стоят два незнакомых подвыпивших парня. Явно старшекурсники. Один из них, тот, что повыше, кидает мне с вызовом: «Эй, красотка! Пойдем на тусу», нагло заваливается в комнату и натыкается на Руссо. Через мгновение подвыпивший парень лежал на полу с заломленной за спину рукой и орал, чтобы его отпустили. Второй застыл у входа, на подмогу не спешит. Оба уже жалеют, что постучались в мою дверь.
– Кого ты звал на тусу? А? Ушлепок! А ну проваливай отсюда, и чтобы за два этажа ее обходил!
Руссо поднимает студента и вышвыривает в коридор. Тот падает, ударяется о стену, но, быстро встав на ноги, бежит к лестнице, второй за ним.
– За тобой глаз да глаз, – говорит Руссо и поворачивается ко мне.
Не знаю, что со мной в этот момент произошло, но я вцепилась в его лицо и прильнула к губам с такой страстью, что потеряла равновесие. Руссо пришлось придержать меня за талию. Поцелуй длится всего несколько секунд. Его губы горячие и мягкие. Внизу живота вспыхивает пожар. Новое ощущение заставляет меня усилить хватку. По коже пробегают мурашки.
Он отрывается от меня, заглядывает в глаза, будто хочет рассмотреть, насколько мне снесло крышу.
– Руссо! Живо убрал от нее лапищи! – сотрясает коридор негодующий голос брата.
Вздрагиваю и со страхом смотрю в сторону лестницы. Саня стоит, широко расставив ноги с черным шлемом в руке. Вид такой, что еще мгновение, и разорвет Руссо на части.
– Тебе лучше уйти, – шепчу Руссо на ухо.
Он с пониманием кивает, заходит в комнату и собирает чемоданчик. Саня уже стоит в дверях, вид как у закипающего вулкана. Увидев, как Руссо выбрасывает упаковку от перевязочного материала в корзину, немного остывает, но все же провожает его яростным взглядом.
Саня входит, закрывает за собой дверь и оглядывает комнату, пытаясь понять, что тут произошло.
– Чем вы тут, черт возьми, занимались?
Моя кровать еще не застелена, на ней разбросаны фен, мокрое полотенце и туалетные принадлежности. На второй кровати лежит раскрытый чемодан.
– Мы как раз закончили с перевязкой, когда к нам вломились студенты с менеджерского факультета. Звали на вечеринку, но как-то уж больно по-хамски. Руссо с ними разобрался. Думаю, они теперь меня будут за версту обходить.
Складываю чемодан и убираю его под кровать. Жестом приглашаю сесть, Саня оставляет шлем на столе и осторожно опускается на матрас. Ох! У кого-то болят ребра. Мне хочется проявить сочувствие, но, глядя на его воинственный вид, решаю, что сейчас не лучшее время для заботы.
– Черт! Хотел о многом с тобой поговорить, но Руссо-проныра сбил с темы, – Саня тяжело вздыхает, потирает колени и несколько секунд рассматривает мои вещи. Ему всегда нужно время, чтобы настроиться на разговор. – Я хотел извиниться, тебе досталось в прошлую ночь.
– Ты не виноват…
– Виноват! – гневно выпаливает он, и я понимаю, что лучше сейчас его не перебивать. – Еще как виноват! Надо было рассказать про бой и про Аквамарин, но я привык все держать в себе. Больше так нельзя. Теперь ты тоже в Москве, мы семья, и ты уже достаточно взрослая, чтобы понять. – Саня тяжело вздыхает и отводит взгляд. – Днем звонил маме. Она подтвердила про УДО отца. Это не ему решать! Я напишу в комиссию, нельзя, чтобы его выпускали досрочно. Мама еще к такому не готова.
Поднимаю на брата глаза, полные горечи и страха. Мне кажется, что мы никогда не будем к этому готовы. Отец обрушивал на нас столько ненависти и злобы, что потребуется не один десяток лет, чтобы это забыть.
– Ты, конечно, напиши. Но мама говорила, что тюрьмы переполнены, а он уже отсидел две трети срока. Пришло время подумать, как нам защититься, если он выйдет.
Челюсти брата сжимаются, и он издает слабый стон.
– Больше всего я переживаю за тебя и маму.
– А я за двойняшек.
Не хочу больше говорить об отце, а то мне сегодня реально не уснуть, поэтому перевожу тему.
– Расскажи мне о своей девушке. Почему вы расстались?
– Достало все… – Саня со стоном встает и подходит к окну. – Это не то чтобы одна веская причина, а миллионы мелочей, которые подтачивали и разъедали наши отношения, как ржавчина. В один день я пришел домой и понял, что не могу больше. Не могу, и все.
– Ты уже не вернешься к ней?
– Нет, дело решенное, – Саня растирает шею, переминается с ноги на ногу. – Как только сойдут синяки, поеду за шмотками. Постараюсь все объяснить, чтобы с ее стороны уже не было таких выходок.
– А она знает, что я твоя сестра?
– Нет, я ей не говорил. Зачем? Пусть думает, что хочет.
Ох! Ничего не меняется. Мой брат терпеть не может разборки. Это из-за скандалов родителей. Как только возникает первая проблема, он бежит от нее как от огня. Наверное, поэтому до сих пор не смог выстроить крепкие отношения.
– Сдается мне, что она даже не догадывается о причине твоего ухода.
– Да мне плевать, – огрызается Саня.
Что же это такое? Куда ни шагнем, натыкаемся на неприятные темы.
Музыка все еще сотрясает стены общежития, но я демонстративно зеваю. Мы оба понимаем, что я не усну, но мне хочется остаться одной.
– Верона, – Саня снова опускается на кровать напротив меня, и по его голосу я понимаю, о чем сейчас пойдет речь, вернее, о ком. – Пообещай, что будешь держаться подальше от Руссо.
Вскакиваю, брат пытается удержать меня за руку, но я отдергиваю. Саня встает рядом, мы смотрим на проезжающие мимо общежития машины. Понимаю, во избежание дальнейших споров я должна доходчиво объяснить свою позицию, но никак не могу подобрать подходящие слова. Наконец, размыкаю пересохшие губы и говорю:
– Саня, я никогда не встречалась с парнем, это ненормально. Понимаешь? Мне уже девятнадцать, а я не знаю, как вести себя в мужской компании. О чем говорить? Чувствую себя дикаркой. Я даже с тобой нормально не могу общаться, будто назло задеваю самые болезненные точки.
Поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, мне кажется, наладив зрительный контакт, я добьюсь большего.
– Я в себе не уверена. Мне и так сложно, а еще ты тут со своими феодально-моральными устоями.
– При чем тут устои? Я все понимаю, Верона. Найди себе хорошего парня в институте и встречайся, сколько душе угодно. Я слова не скажу. Только не Руссо! Верона!
Саня всегда отгонял от меня парней, не важно, хороших или плохих, просто отгонял. Он так свыкся с этой миссией, что позабыл, сколько мне лет.
– Ты его не знаешь, и лучше, чтоб никогда не знала. Он ненавидит женщин. Пользуется ими, но ненавидит. Я не знаю почему, наверное, этому есть объяснение, но это не меняет сути. Он будет с тобой, пока ты не заговоришь о серьезных отношениях, а потом начнет бегать, как от бешеной собаки. Он всегда так делает, ему нужен только секс. Знаешь, сколько девчонок рыдало из-за него на моих плечах?
Ненавидит женщин? Руссо? Почему? Я этого не замечала. Вспоминаю его улыбку, и мурашки пробегают по коже. Руссо, конечно, бывает груб, но чтобы ненавидеть…
– Ему нужен только секс, на большее он не способен! – настойчиво повторяет брат.
Саня смотрит на мой отстраненный вид и взвывает.
– Он тебе нравится!
Ох! Такое не скроешь! Брат всегда читал меня, как раскрытую книгу, к тому же он видел, что я поцеловала Руссо, так что отрицать бесполезно. Не в силах произнести ни слова, я киваю и краснею.
– Я так и знал! – кричит Саня, стучит по недавно окрашенной стене кулаком, оставляя кровавый след, и взвывает от боли. – Вот сучонок! И тут пустил свое драконье жало!
Аристарх
Жму на газ и мчу на хату. Нужно свались, пока Курт со своей братской опекой не испортил мне настрой. Трогаю губы, будто впервые начинаю их чувствовать. Верона неопытна, не умеет целоваться, но даже это неуклюжее трение губами вызвало во мне бурю эмоций. Выключаю телефон, не хочу, чтобы какая-то зараза врывалась в мой мир. Единственная, кого я сейчас хочу услышать, мне не позвонит. Шизец! Я даже не сообразил взять номер ее мобилы!
Влетаю в квартиру, скидываю с себя шмотье. Бреду на кухню, плюхаюсь в любимое кресло. Ныряю в ноут и ищу Верону в социальных сетях. Мне нужна ее фотка! Но, увы, Вероны нигде нет. Это жесть! Как такое возможно? Все девчонки помешаны на фотках собачек, еды, своих рож и поп. Хвастаются парнями, шмотками и курортами. В натуре Неандертальская Женщина!
Завтра насыщенный день, мне нужно успокоиться и привести мысли в порядок. В холодильнике нахожу холодец и вспоминаю мясной пирог, что накануне готовила Верона. Кажется, теперь это мое любимое блюдо. Скребу вилкой по тарелке, не могу это есть. Кусок встает поперек горла. Я выбрасываю остатки холодца в мусорное ведро. Тьфу!
Чувствую, как внутри меня клокочет энергия, похожая на ту, что приходит во время тренировки. Только эта включает мозг и заставляет заняться тем, что откладывал долгие месяцы. Открываю на ноуте папку «Бизнес-проекты» и нахожу те, что прислали мне партнеры для ознакомления. Выбираю мелочевку, сейчас нет желания штудировать крупные проекты. После тщательного изучения вношу изменения в парочку неплохих идей.
Закрываю ноут и бреду в спальню. Проходя по коридору, машинально заглядываю в комнату для утех и замираю. При виде сексодрома внутри меня поднимается волна брезгливости. Красные простыни вызывают тошноту.
Все! Хватит! Кого я обманываю? Секс-марафоном я не вытравлю из себя все обиды. Больше я не выдержу этой гонки!
***
Утро началось с выноса мебели из комнаты для утех. Помню глаза Марии, испугано смотревшие из коридора на грузчиков, у которых на комбинезонах маячил слоган «Переезд 24 часа». Когда она ушла домой, я вцепился в шторы и отодрал их вместе с карнизом. Скомкал и выбросил в мусорный контейнер. Не сделай я этого, Мария забрала бы их домой, а я хотел, чтобы они сгнили в мусоре, а лучше, чтоб их сожгли.
Следующие три дня я посвятил ремонту. Поехал в строительный магазин, закупил все необходимое и сам несколько раз покрасил в ослепительно белый цвет стены и потолок. Оглядев девственную комнату, я решил, что оставлю все как есть. Никакой мебели, никаких тряпок на окне и светильников. Я рвал с прошлой жизнью резко и бесповоротно, будто срывал прилипшую повязку с засохшей раны. Больно, не знаешь, что твоему глазу откроется, но, если не сорвать, повязка станет частью меня. А это не я. Это кто-то другой.
После тревожного звонка моего бухгалтера пришлось уехать к партнеру в Ростов. Он сообщил, что закрывает бизнес, а мне эта идея была не по кайфу. Из хорошо налаженного денежного потока каждый квартал стала уменьшаться выручка, пока совсем не сошла на нет. Приехав в Ростов, я понял, почему все так хреново. От партнера ушла жена, и он запил. А где водяра, там бизнеса нет. Несколько дней ушло на то, чтобы вывести его из запоя, затем разобраться с его косяками и заново поставить все на рельсы.
Через неделю вымотанный и злой я вернулся в Москву. Принял душ и поехал в общежитие Вероны. Хотелось увидеть ее хоть краем глаза. Мне повезло: пару часов она сидела на письменном столе и что-то рисовала. Я смотрел на нее из темноты, сидя на байке, и мое сердце наполнялось теплом и негой. Она мое солнце, мой лучик надежды, мой магнит.
Я без секса больше десяти дней, а это всегда чревато последствиями. Заводился по любому поводу, и от напряжения у меня аж в ушах звенело. В квартиру я поклялся больше никого не приводить и зажал какую-то чиксу в клубе в туалете. А после того, как оттрахал, еле сдержался, чтобы не блевануть. Меня мутило еще полчаса, я даже грешил на хавчик, но, как только чикса отвалила, меня отпустило. Душ нашел в ближайшей гостинице, где полчаса скоблил себя под обжигающе горячей водой.
Черт! Со мной творится какая-то хрень!
Глава третья
Вера
Следующие две недели выдались размеренными и не отличались яркими событиями. Я полностью погрузилась в учебу. Не представляю, как воспринимали материал другие студенты, наверное, лучше, чем я, раз каждые выходные тусовались на вечеринках в общежитии. Мне же еле хватало времени, чтобы бегло пройтись по пройденному материалу, о более углубленном изучении речь уже не шла. Правда, в эти дни мне трудно было сосредоточиться, я постоянно отвлекалась на рисование, особенно на лекциях. Монотонное повествование было так утомительно, что рука сама тянулась к карандашу, и только удивленные возгласы Анны выводили меня из состояния прострации.