Я замешкался, растерялся, во рту стало сухо. «Говорите!» – в голосе появилась требовательность, он уже не напоминал детский. «Оксана, это Марк, извините, я вот подумал, вы хотите со мной пообщаться». – Я понимал, что ни сегодня, ни на выходных мы вряд ли встретимся: серьезная девушка не побежит сразу же на свидание. А на выходных она с мужем.
В трубке послышалось: «Простите, не могла быстро ответить, убиралась в квартире», и я подумал, что мне такая милая непосредственность, пожалуй, нравится. Оксана игриво продолжила: «Да, у меня возникли такие мысли!»
Я чуть было не ляпнул: «Какие мысли?», но вовремя спохватился, что она отвечает на мой вопрос. Решил брать быка за рога: «Давайте в понедельник пообедаем!» – «Не могу обедать (ну вот и все, решил я), можем пополдничать». В моей голове зазвенели колокольчики. – «Давайте в 17.00 в ресторане гостиницы «Днепр». – «Договорились». И положила трубку.
Гостиницу выбрал неспроста. С бурных аспирантских времен я приятельствовал с Милой, директрисой «Днепра», даже пробовал создать с ее мужем крупный бизнес, но не заладилось. Зато скидки на номера и отельный ресторан у меня были внушительные. Для свидания с Оксаной я забронировал большой двухкомнатный «люкс» и столик в ресторане. Как всегда, порадовался скидкам. Усмехнулся: значит, ты еще не совсем потерял голову, если думаешь о скидках. И понял, что хочу эту женщину. Хочу, несмотря на то, что у меня есть красивая и умная жена, есть молодые-развеселые приятельницы.
«Зачем тебе это, Марк?» – спросил сам себя, когда возбуждение от звонка улеглось. Я только сейчас ощутил, в каком напряжении прожил эту неделю, представлял разговор, обдумывал разные варианты своих реплик, ее реплик. И вот все складывается наилучшим образом. Она согласилась. И снова, как тогда, слушая долгие гудки, я испытал смешанное чувство удовлетворения и опустошения. Зачем мне это?
Зачем? Как у Высоцкого: очень хочется.
Пунктуальность – мой пунктик. Я всегда прихожу вовремя, оказалось, и Оксана тоже. Даже не выждала кокетливых дамских 15 минут: не успел я снять верхнюю одежду, как в дверях ресторана появилась она. Длинное зеленое пальто, кашемировый берет, на плече маленькая сумочка.
Сердце пропустило удар и быстро заколотилось. Радуюсь и волнуюсь одновременно. Но, слава богу, не чувствуется никакой неловкости, нет натянутости, двусмысленности – мы оба заулыбались, как старые знакомые. Целовать ее я не решился, приобнял, помог снять пальто.
С моего любимого столика у окна открывался чудесный вид на Европейскую площадь, Крещатик, Дом профсоюзов. Еще не прокатились по этим мирным местам майданы и пожары, еще не пролилась людская кровь. Революции, как говорил Дантон, еще не пожирали своих детей.
Мы сели, посмотрели друг на друга, и в воздухе словно задрожали невидимые паутинки, задетые то ли ветром, то ли неосторожной рукой. Появилась скованность, разговор не клеился. Мы с преувеличенным интересом изучали меню, затем как по команде подняли головы и сказали хором: «Я буду теплый салат!» Рассмеялись – и скованность ушла, я пошутил: «Да мы с вами просто совпадаем во всем – и в пунктуальности, и во вкусах! Ну, если вы еще и сыр любите, я тогда не знаю…» – «Не могу жить без сыра!» – подхватила тональность Оксана, и мы заказали еще по бокалу шабли и сырную тарелку.
Потягивая вино, рассматривали темнеющую площадь за окном. Там внизу плыли огни автомобилей, тянулись ручейки прохожих. Я взял руки Оксаны и слегка погладил. Длинные тонкие пальцы, красивые розовые ногти (не дешевый поросячий цвет, который любят стеснительные малоопытные женщины, а благородный оттенок розы). Она не отдернула руки, не высвободила их, даже ответила ласковым движением, прихватив мой мизинец. Наши руки целовались. Мы замерли.
Я, как ни удивительно, чувствовал не возбуждение, а умиротворение. Было как-то уютно, душевно и спокойно. Руки наши нежили друг дружку, но в моей голове вдруг заворочалось сомнение: понимает ли Оксана мои намерения? Идти ли мне дальше? И вообще – зачем ей эта история? Почему она сейчас здесь со мной ужинает, почему ее руки откликаются на ласку?
Вспомнилась тибетская мудрость: лучше спроси, если хочешь знать ответ. Посмотрел на наши сплетенные руки, потом – в ее глаза: «Оксана… Почему вы дали мне номер телефона?» Ответила не жеманясь: «Мужчины, когда меня видят, с ходу принимаются ухаживать, а вы совершенно не реагировали. На меня это произвело приятное впечатление! Плюс Надя рассказывала о ваших дамских победах в салоне». Ответ мне понравился, несмотря на полное отсутствие логики и объяснения, почему же она все-таки дала мне телефон. Ладно, может, ей стало просто любопытно – как будет себя вести мужчина с репутацией сердцееда.
Не собираясь развивать тему номера телефона, Оксана как-то незаметно и ловко вывернула разговор на обсуждение возможных общих знакомых и пикантные светские сплетни. Оказалось, она все светские новости черпала из глянца и соответствующих телепередач. С живым интересом рассуждала о столичной жизни, у нее горели глаза. Было немного забавно: мы болтали как две подружки. Что, в общем, понятно: Оксана ведь только недавно перебралась в Киев, подруги остались в Днепропетровске, поговорить не с кем. Да и подруг, как она призналась, всего две – верных, любимых. При воспоминании о подружках, оставленных дома, глаза Оксаны затуманились, и я решил пойти ва-банк.
«Смотрите, зал заполняется, можно кого-нибудь из знакомых встретить, давайте в номер перейдем, туда кофе закажем». – Я понизил голос, превратив нас в заговорщиков. «Ну что ж, пойдемте». – Оксана кивнула, и я снова засомневался: понимает ли она, что у нас свидание, или действительно приняла за чистую монету мой аргумент и думает, что я пекусь о реноме – ее и своем?
С пальто в руках мы по лестнице поднялись на два этажа.
Зашли. Снова замерли – как тогда, когда наши руки целовались. Я медлил, не включая свет. Мы потянулись друг к другу как по сигналу.
Я обцеловывал нежную шею, маленькие ушки, душистые волосы; губы она сначала держала крепко сжатыми, но потом поддалась, раскрыла. Они были тепло-влажными, наши языки стали кружить по ртам. Мы плавно опустились на диван гостиной, я вспомнил, что не запер дверь, вскочил, быстро повернул ключ на один оборот. Вернулся, встал на колени и начал неловко стягивать со стройных ног сапоги-чулки, покрывая поцелуями бедра и колени. От тепла молодого тела совершенно опьянел.
Блузку с принтом – тигром на груди Оксана мне снимать не позволила, сама стянула быстро и решительно, при этом аккуратно повесила на спинку стула у большого стола. Я восхитился – на ней не было лифчика! Юбку-шотландку и колготки не позволила мне снимать, надела гостиничные разовые тапочки и спросила, где душ. А попасть в душ можно было из спальни. Не разрешает раздевать – не хочет, чтобы прокладку было видно. Я удивился своей циничности, однако кто-то трезвый и рассудочный во мне не терял головы, отмечая подробности, которые в пылу страсти не замечаешь.
Оксана вышла из душа в белом халатике. В нетерпеливом ожидании я замерз – пока ее не было, я разделся, а в номере было свежо. Чувствуется, что скоро зима, – снова проснулся во мне трезвый циник. Чуть вслух не сказал, но спохватился, крепко прижал к себе хрупкое тело, поцеловал в макушку и проскочил в душ. В голове был полный кавардак.
Стоял голый под струями горячей воды и не верил своему счастью. Мозг превратился в детский калейдоскоп с яркими мозаиками. Бордовые трусики, оставленные Оксаной на полотенцесушителе, заворожили меня, я не мог оторвать взгляда от лоскутка дорогой материи.
От созерцания трусиков моментально отвлекла мощная эрекция. Не вытершись насухо, я отшвырнул полотенце и вбежал в спальню. Оксана лежала, укрывшись по шею (скоро зима, снова некстати напомнил внутренний циник), и я подлез к ней.
Мы целовались, гладили друг друга, как вдруг Оксана отбросила одеяло, встала на колени и начала языком ласкать мой налитый кровью пенис. Через несколько секунд я почувствовал приближение «фейерверка», ласково перевернул ее на спину и вошел в нее. Она закинула ноги за голову и стала пальчиками покручивать мои соски. Глаза Оксаны были закрыты, она то постанывала, то вскрикивала, тем самым подстегивая меня еще больше.
Я проник довольно глубоко, чувствовал, что меня принимают, радостно раскрываются навстречу. Там, в глубине, и произошел живительный взрыв. Оксана лежала отрешенно, полностью отдавшись процессу, целиком моя, захваченная мной, обласканная мной.
Я лежал в полнейшей эйфории. Не хотелось включать свет, узнавать время, думать, что делать дальше. В номере было темно.
Неожиданно Оксана негромко спросила охрипшим голосом: «Ты что, без презерватива?» – «Не успел, не мог оторваться». – «Ну что ж, чудесно! У нас будет красивый мальчик!»
Не знаю, почему она так сказала – эта вообще-то провокационная шутка способна отпугнуть любого мужчину, и женщины об этом прекрасно знают. Однако услышанное мне понравилось. Я поразился той волне радости, которая легким ознобом прокатилась по моему опустошенному любовью телу. Неужели я встретил женщину всей жизни? На каком-то первобытном биологическом уровне я, человеческий самец, внезапно ощутил глубинную, генную связь с этой человеческой самкой, пахнущей нашим общим потом, нашими смешавшимися жидкостями. Я вдруг остро ощутил этот запах – даже ноздрям стало щекотно. Моя девушка! И тривиальные слова «У нас будет красивый мальчик» показались мне пророчеством, прилетевшим из неясного будущего.
Захотелось немедленно сделать ей что-то очень приятное. Я посмотрел на нее. Оксана лежала с закрытыми глазами и, казалось, перестала дышать. Я тоже находился в душевном и физическом астрале, однако собрался с силами, сдвинулся вниз по кровати, наклонился над ее лобком (он был совершенно гладеньким, только из салона, мой внутренний циник сразу понял, что девушка была готова идти до конца). Умилился маленькому аленькому цветочку – позже оказалось, эта наклейка была мне подарочком. Раздвинул ей ноги, стал ртом ласкать атласный клитор и нежные лепестки. Тело ее буквально начало взлетать над простынями, голова металась из стороны в сторону, стоны становились громче и громче. Рот наполнился ее соком и моей спермой, хотелось жадно глотать эту женщину, выпить ее без остатка.
Я почувствовал на голове мягкие, но настойчивые пальцы – Оксана пыталась меня ласково отодвинуть. Точно так же полчаса назад она тихонечко отстранялась, когда я губами прикасался к ее розовым набухшим соскам. «Тебе неприятно?» – прошептал. «Нет, наоборот. Слишком остро, слишком хорошо. Так хорошо, что страшно. Оставим немного на потом. Про запас».
Услышав «на потом», я возликовал. Она снова перебросила мостик в будущее. И мне – в который раз! – стало уютно и спокойно.
Моя девушка. Моя судьба.
Глава вторая
Август 2012-го выдался на удивление знойным, причем не той выдержанной, настоянной на травах, спелой жарой заключительного аккорда лета, а беспощадным и бессмысленным пеклом, изматывающим и одуряющим.
Ночью проснулся от нехватки воздуха и ужаснулся: показалось, что снова пришла она. Рывком сел в кровати, с отвращением стянул мокрую от пота футболку. Терпеть не могу, когда сырая ткань липнет к влажному телу – словно противные водоросли удерживают, принуждают замедлиться.
Но сейчас я был рад этой ночной душегубке: у нее было объяснение, она была физиологичной, естественной, и главное – я мог двигаться, мог стать под прохладный душ и унять колотящееся сердце. Да, я определенно был счастлив: на часах начало пятого, а я свободен, моего кошмара нет уже неделю. Может, она оставила меня? Я с наслаждением растерся мягким махровым полотенцем, подошел к окну, за которым лениво просыпался город. Непривычно пустая дорога показалась мне зовущей и обещающей приключения. В области солнечного сплетения появилось знакомое и приятное чувство предвкушения – словно теплые волны набегали на гальку, лаская и будоража.
Надо ехать. И хорошо, что уже не нужно придумывать для Ани очередную легенду о партнере из другого города. Только позвонить водителю Саше, бросить в дорожную сумку привычный набор путешественника – и вперед. Вот она, завидная свобода разведенного мужчины в расцвете лет!
От мысли, что сегодня вечером буду смотреть из окна на другой город, я испытал энтузиазм и вошел в прекрасное расположение духа. Пожалуй, поеду в Днепропетровск – года полтора там не был, к тому же есть повод: давно пора нагрянуть с инспекцией в филиал нашего банка. Да и Оксана вспомнилась, а мы не виделись уже три недели, я соскучился по ней и сыну. Вот ведь выкрутасы человеческой психики: узнать, что запавшая тебе в душу женщина родом из Днепропетровска – и бесповоротно полюбить этот город, поначалу заочно, толком ничего о нем не зная, затем познакомиться с ним и проникнуться теплым чувством. Словно нас с Днепром связывало что-то тайное, романтическое и многообещающее.
Глянул на часы: без семи пять. Досадно, что нельзя выехать прямо сейчас, однако поднимать Сашу с постели в такую рань – все-таки неоправданное свинство, да и жена его начнет бурчать и испортит мужику весь настрой. А зачем мне мрачный попутчик, который поссорился с женой?
С Сашей в дороге было комфортно, ни неловкости, ни напряга, ни тени фамильярности. Не надо было поддерживать беседу, когда хотелось помолчать, и наоборот – можно было легко потрепаться о пустяках. Поэтому он и работал у меня уже тринадцатый год. А взял я водителя после одной весьма неприятной истории.
Я спускался по крутой петляющей дороге – известному серпантину в Протасовом Яру. Дело было зимой 1999-го, серпантин обледенел, джип понесло так, что я то и дело терял управление, вылетал на обочину, в ужасе соображая, что деваться некуда: справа крутой склон, слева обрыв, впереди опасные повороты. Машину несло, от нечеловеческого напряжения я взмок, по лбу стекал пот. Всегда считал, что выражение «перед глазами пронеслась вся жизнь» – метафора, а теперь понял: чистая правда. Словно передо мной вывесили экран, на котором прокручивается кинолента моей жизни – явственно ощущались звуки и запахи, вот я иду в школу, а вот мы едем на море, бабушка печет пирог, Аня сообщает, что беременна… Пространство искривилось, образовав отдельный то ли карман, то ли тупик, и в этом кармане-тупике мчался мой неуправляемый автомобиль, а я был зрителем, которому крутят кино его жизни. Мелькнула мысль: неужели все сейчас закончится? Капли со лба покатились в глаза, защипало, я от бессилия принялся колотить кулаком в руль.
На мое счастье, лесистый склон справа сменился домами, у ближней кирпичной четырехэтажки высилась куча строительного мусора – видимо, кто-то делал ремонт – и мой джип с разгону влетел в эту кучу, неслабо расплющив морду. От сильного удара меня спасло то, что я не был пристегнут и успел метнуться вбок на сиденье.
Из дома выскочил мужчина в трениках и футболке и, невзирая на мороз, застыл с открытым ртом. У меня вид был не лучше: на дрожащих ногах я вывалился из машины, присел на какую-то доску и стал растирать костяшки пальцев. Мужик растерянно похлопал себя по карманам и крякнул: «Сигареты кончились! Зайдешь – выпьем?» Мне вдруг стало так смешно и так весело, что я запрокинул голову и захохотал на весь Протасов Яр. Адреналин выходил из меня с иканием и стоном от смеха. Хозяин дома посмотрел на меня, затем кивнул: «Понятно. Посиди, я ща вынесу». И вскоре прибежал с ополовиненной бутылкой водки и куском твердого сыра. Набросить верхнюю одежду и порезать сыр он не додумался. Но нам это вовсе не мешало.
Через две недели я нанял водителя. После того как мы обсудили его обязанности и зарплату, Саша спросил: «Ваша жена будет моим вице-шефом или нет?» Вопрос мне понравился: Саша деликатно уточнял, насколько жене его работодателя позволено вмешиваться и как ему поступать в таких случаях. «У вас один шеф», – пожал плечами я. Саша кивнул и больше ничего не спрашивал.
Я с удовольствием продолжал сам водить машину – в выходные дни или когда хотелось рвануть «по анизотропному шоссе», но большей частью за рулем находился Саша. Он по-прежнему не задавал лишних вопросов, был глух и нем, когда я назначал по телефону свидания подружкам или врал жене, что еду на переговоры, хотя мы направлялись в ночной клуб. Ни разу на его лице не мелькнула тень осуждения, раздражения или зависти. Саша был верным проверенным кадром.