– Вашу стерву зовут Анечка, – сказал он, потягивая кофе с корицей. – Красивая, между прочим.
– А шапка-то у неё какая замечательная, – в тон ему протянула Ленка. – Мы хотим подробностей. Всё до мельчайших деталей.
– Во-первых, она сегодня не работала. И ни в какие полдесятого из дома не вышла. Я уже собрался уходить, потому что замёрз из-за вас, как тут она нарисовалась. В дублёнке и яркой шапке, всё, как вы сказали.
– Ну, а ты? Ты? – поторопила я.
– А я… неотразим, подкатываю к ней, улыбаюсь своими замёрзшими губами. «Подскажите, – говорю, – милая девушка, как мне до почтового отделения добраться?
– А она? – восхитилась Ленка Максом.
– Это судьба, – захохотал он. – Она шла именно туда.
– Да ты что? – мы обе аж подскочили на табуретках. – Правда, что ли?
– Я вас когда-нибудь обманывал? – серьёзно спросил он.
– У тебя просто не было возможностей, – заметила я справедливо. – И?
– И мы пошли плечом к плечу.
– О чём вы разговаривали? – спросила Ленка, забыв и про кофе, и про пироженки, и про всё остальное на свете.
– Обо всём, – задрал подбородок вверх Макс. – Она такая милая, да и я такой симпатичный. Представляю, как замечательно мы смотрелись со стороны.
– Ммм…– простонала Ленка, как мне показалось, завистливо. Она-то так не умеет, с незнакомцем и обо всём.
– В общем, она дала мне свой номер телефона.
– Так просто! Боже мой! Стерва она и есть. Первому встречному дала! – завозмущалась я.
– Только номер, только номер, – захохотал вульгарно Макс.
– Всё равно, это подло по отношению к Марку.
– А вы, значит, не подло поступаете, – хмыкнул наш пособник.
– Как выясняется нет, – ответила я. – Лучше как можно раньше Марку указать на её гнилую суть.
– Бедный Марк, – жалостливо протянул Макс. – Ну и бабы ему на пути встречаются. Одна честнее другой.
– Кстати, тебе больше нельзя сюда приходить! – сообразила я. – Вдруг ты со стервой столкнёшься.
– С Аааанечкой, – очень приторно протянул Макс и поцеловал кончики своих пальцев.
– Тьфу, – зло сплюнула я. – Какая гадость. Понравилась тебе эта девушка облегчённого поведения?
– Я бы даже сказала "супер лайт", – вставила Ленка. А я почему-то почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Я встала и подошла к раковине, чтобы никто не заметил этого предательства моего организма. Марка я после этого полюбила ещё больше, за его наивную доверчивость.
***
Я отчего-то затосковала. Очень часто какая-то странная грусть стала охватывать меня с самого момента пробуждения и держать в течение дня. Это состояние не было вызвано никакими причинами, жизнь моя текла, как и прежде: школа, подруги, любовь к Марку. Откуда же тоска? Ленка говорила, что я взрослею. Но разве взрослеть означает тосковать?
Макс был весел. Говорил, что Анечка от него в восторге. Они даже в кино ходили вместе. За его счёт, он с меня никаких денег не попросил, хотя мог бы. Я видела Марка и искала в его глазах следы грусти. Не находила, он ещё не знал тогда, что стерва нашла ему замену.
– Привет! – улыбнулся мне мой кумир и губами, и глазами.
– Привет, – посмотрела я на него. Бедный, бедный. И тут я решилась. – Как поживаешь?
– Хорошо, чего и тебе желаю, – засмеялся он. – Как твои дела?
Мы стояли возле нашего подъезда, снег пушистый и тёплый, он падал на его ресницы, невозможной длины. Зачем мальчику такие ресницы?
– Не знаю, – честно призналась я. – Что-то тоскливо мне в последнее время… без всяких видимых причин.
– С чего бы вдруг? – удивился он. – Вроде, ты всегда весёлая, всегда в настроении, с подружками…
– Не знаю, – снова сказала я и почувствовала пощипывание в носу, слёзы скатились по моим щекам. – Не знаю.
– Ну, ну, – неловко начал успокаивать меня кумир. – Не надо. Чёрт, совершенно теряюсь, когда девочки плачут.
Я улыбнулась. Какой же он был милый.
– А приходи ко мне в гости, – совершенно неожиданно сказал Марк. – Мама вареников настряпала.
– С творогом? – зачем-то спросила я. Хотя я на любые бы пошла.
– С картошкой, – засмеялся он.
– Пошли. А мама твоя ничего не скажет?
– Если ты не вытрешь слёзы обязательно скажет, подумает, что я тебя обидел.
– Разве ты можешь кого-то обидеть? – слёзы мои высохли, я засияла подобно мартовскому солнцу.
– Пойдём, соседка, – он дотронулся до моего плеча. Совершенно безобидный жест с его стороны, но я вздрогнула. Он до меня дотронулся. «Господи! Пусть он станет моим, ну, пожалуйста!» – попросила я.
После этого дня я толкала Макса на решительные действия. Поцелуй её, возьми за руку, пригласи домой, сделай же что-нибудь, чтобы навсегда отворотить моего Марка от этой ужасной девушки. Она его не достойна, а я буду.
***
– Да что с тобой? Развела мерехлюндии, – потрясла меня за плечо Ленка. – Ты сама на себя ходишь не похожая. Всё же хорошо складывается. Радоваться надо, а ты.
– Я радуюсь, – вяло возразила я.
– Угу, – согласилась подружка.
– А вдруг он её любит? Вдруг её измена убьёт его?
– Ты утешишь, – фыркнула Ленка. – Парни не умирают от любви, это наша привилегия.
– Марк не такой. Он особенный.
– Это тебе любовь глаза застит, такой же, как и все они.
– Я не понимаю себя, Ленка. Со мной что-то странное происходит. Знаешь, я хожу по городу и будто прощаюсь.
– С кем? – не поняла Ленка.
– Со всем. С улицами, храмом, деревьями, жителями. У меня такое ощущение будто я уезжать отсюда собралась.
Ленка посмотрела недоверчиво.
А вы поверили. Зря. Ничего этого не было. Как не было этого разговора. Я больше не тосковала и ничего подобного не чувствовала. Я вся была в своей любви к Марку, с тех пор, как я поела вареников в его доме, за одним столом с ним, тоску мою будто рукой сняло. Я радовалась и почти что торжествовала, предвидя скорое наше воссоединение. Сейчас мне хочется думать, что я мистическим образом заглянула в будущее и знала, что погибну. Нет, я никуда не заглянула и ничего не знала. Когда слёзы высохли в моих глазах там, на кухне, возле раковины, я твёрдо решила отнять Марка у стервы. Пусть ему будет больно. Это ведь только в начале, а потом он должен был, по моему разумению, понять, что его судьба это я. Потому что я бы никогда не предала. Тогда я не понимала, что уже предаю его.
***
Я снова подкараулила Марка в подъезде. Просто села на ступеньки и сказала, что забыла ключи от дома, а замок у нас захлопывается. Это была чистая ложь, но он поверил и снова пригласил к себе, подождать, когда кто-то из моих явится домой. Мы были одни. Он смешно хлопотал на кухне, заваривал чай в китайском глиняном чайничке, в их семьи пакетированный, видимо, не был в почёте, в отличие от нашей. Какие у него красивые глаза. Голубые-голубые, огромные, они словно в душу мне заглядывали. Но в моей душе его глаза не могли прочитать информацию о моих коварных планах.
– А это ничего, что мы здесь с тобой вдвоём? – поинтересовалась я невинно. – А то вдруг придёт твоя девушка, подумает что-то не то, неудобно получится, – я даже почувствовала, как покраснела слегка.
– Она ничего такого не подумает. Брось, – засмеялся он. – Да и не придёт она, некогда. У неё сессия.
– А… – протянула я. Сессия, значит, а с Максиком в кафешку ходить у неё нет сессии. Выдумала она всё, чтоб с дружочком милым чаще встречаться. Стерва. И проститутка.
– А как вы познакомились?
– А тебе зачем? – снова засмеялся мужчина моей мечты. – Лучше ты про себя расскажи. Мне про тебя интересно. А то сидишь на моей кухне, чай пьёшь, а я о тебе ничего и не знаю, кроме того, что соседка.
– Ну, я школьница ещё. Учусь. По выходным вот в магазине подрабатываю.
– А парень у тебя есть? – Марк смотрел заинтересованно. Я вся затрепетала. Он хочет знать, есть ли у меня парень. Неспроста, это же ясно. Я ему нравлюсь? Я ему нравлюсь! Боже мой, я ему нравлюсь, это же практически признание. Иначе с чего бы ему интересоваться моей личной жизнью?
Я не знала, как лучше ответить. Вроде, хочется поопытней казаться, но, с другой стороны, и врать не с руки, запросто можно проколоться на чём-нибудь.
– Ну… есть и в тоже время нет, – неопределённо ответила я.
– А так бывает? – не понял он.
– Бывает, – вздохнула я. Мы помолчали. Даже молчать с ним было приятно.
– А ты читать любишь? – неожиданно для себя самой вдруг спросила я.
Он удивлённо изогнул брови:
– А какой ответ правильный?
Я засмеялась:
– Правдивый.
– А ты всегда говоришь правду? – не поверил он.
– Я стараюсь, но это не всегда получается, – скромно потупила взор.
– Да, я люблю читать. Ты, я понимаю, тоже.
– О да. Очень.
– А какие книги?
– Хорошие люблю. А плохие не люблю, – ответила я.
Он улыбнулся:
– Но это же всё относительно. Какие для тебя хорошие, мне могут показаться плохими. Просто, как говорят не ЦА.
– Да. В этом ты прав.
– А в кино ты любишь ходить?
Я почувствовала, как краска смущения заливает лицо. Я, кажется, поняла Ленку, тяжело разговаривать с парнем, от которого ты реально без ума. Он хочет меня пригласить? Так быстро?
– Люблю. Только редко получается. Не с кем.
– А как же тот парень, который как будто есть?
– Я не хочу с ним, – нашлась я. – Мы разные фильмы любим.
– Тебе всякие слёзы нравятся?
– Почему раз девочка обязательно слёзы? Я глубокие фильмы люблю, чтобы подумать, попереживать. И с книгами также.
– Да ты, оказывается, умная? – в его глазах скакали озорные огоньки.
– Нет, – смутилась я. – Я совсем не умная.
– Дурочка? – поразился он.
– Почему дурочка? – я повысила голос. – Не надо меня по всяким категориям квалифицировать.
– Ты особенная, – понимающе кивнул он. Совсем мне этот разговор разонравился. Что я должна была на это ответить? И так ответишь плохо, и так не ладно. Всё не слава Богу.
– Я обычная. Просто люблю то, что люблю и не люблю то, что не люблю, а люди вообще все разные, если ты этого так ещё и не понял. И все особенные. По-своему.
– Кроме тебя? – уточнил он, его голубые глаза смотрели в мои серые, я поняла выражение «тонуть в глазах», я тонула, я даже не пыталась плыть, я пропала окончательно и бесповоротно.
– Что кроме меня?
– Ты только, что сказала, что обычная, а все особенные, – уточнил он.
– Совсем ты меня запутал, – укоризненно сказала я. – Я уже сама засомневалась на свой счёт. Кто я? Существую ли я вообще? Сижу ли я на твоей кухне? Я ли сижу на твоей кухне?
– Ты не обычная. Ты очень милая, – в который раз засмеялся он. Это хорошо. Я заставляю его смеяться. Это важно.
– «Звёздные войны», – сказала я, выстроив в голове логическую цепочку.
– Что «Звёздные войны?» – не понял он.
– Сейчас в кино идёт продолжение. Я ещё не видела, а посмотреть жуть, как хочется. Ленка такое не любит. И … Макс тоже.
– Твой парень не любит «Звёздные войны»? – удивился Марк. – Бросай его.
Я засмеялась.
– А хочешь вместе сходим? Я тоже ещё не видел…
Конечно, я хотела.
А потом, после кино, мы медленно-медленно шли по городу. Нет, он не держал меня за руку и не заглядывал в глаза преданно, но он говорил. Об институте, о «Звёздных войнах», о работе (он по выходным помогал своему дяде в автосервисе), о книгах, которые ему нравятся. Мы говорили обо всём. И ни разу за весь вечер он не упомянул свою стерву, и ни разу нас не потревожил её телефонный звонок.
Глава 4
Мы с Ленкой шли домой после школы, и я, не в меру говорливая особа, зачем-то рассказала ей про наш поход в кино.
– Знаешь, – сказала подружка. – Если она такая, то и он такой.
– Какой? – насупилась я.
– Она с Максиком погуливает. Так и ведь он с тобой по киношкам ходит. То есть банально ей изменяет. Ну или почти изменяет. Кино … это ведь тоже интимная вещь.
– Это не измена, мы просто по-дружески. Не надо их сравнивать, – горячо запротестовала я, защищая кумира.
– Так и она, может, по-дружески. Откуда мы-то знаем?
– Мы давно с ним знакомы, я появилась в его жизни раньше стервы, – настаивала я.
– Ты меня не переубедишь. Они друг друга стоят. Он уже готов предать её.
– Нет. Он хороший. Хороший. Всё не так. Ему грустно, он скучает, она встречается с Максом, а ему врёт про сессию.
– Значит, ты согласна стать временной заменой тоскующему? – съехидничала Ленка.
– Ты совсем не понимаешь ничего, – приготовилась я обидеться.
– Не обижайся, просто я пытаюсь быть объективной.
– Я думаю, что он просто наконец-то меня разглядел.
– Увидел, как ты прекрасна, – пропела Ленка.
– Неповторима, – в тон ей пропела я. Мы захохотали. Ссора потухла.
***
Прошло три дня. После нашего спонтанного похода в кинотеатр ничего особенного не произошло, зря я настроила всяких планов: он зайдёт, он пригласит, он подкараулит меня в подъезде. Нет. Будто ничего и не было. Сколько я не сидела на подоконнике своей комнаты, пытаясь высмотреть Марка или хотя бы его милую стерву Анечку в окно, всё было тщетно. Видимо, домой он приходил либо поздно, либо в то время, когда я школе. Я забросила Ленку и гулянки, я бы и школу забросила, чтобы подкараулить Марка, но родителям ведь этого не объяснишь. Можно было, конечно, по-соседски постучать в его дверь, но было стыдно. Ни соль, ни сахар не могли прокатить, он сразу бы догадался, что я пришла к нему. В выходной день я снова подрабатывала в цветочном магазине. Колокольчик звякнул привычно, но вот покупатель был совсем необычным. Это был он. Марк. Марк, в шапке, припорошенной снегом, с неповторимой улыбкой на лице и невозможным взглядом голубых глаз.
– Привет! – сказал он. – Как дела?
– Хорошо всё, – не придумала я ничего умнее. А мне хотелось быть умной для него.
– Мне нужен букетик цветов. Только не розы. Не люблю розы. А ты?
Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной. Ну, сходили в кино и сходили. Ничего особенного не произошло, посидели два часа молча в темноте.
– Вот герберы есть красивые. На ромашку похожи. Мне нравятся.
Подошла хозяйка магазина, спросила, нужна ли помощь. Я расстроилась, сейчас она атакует Марка своим вниманием и всё, никакого разговора не выйдет. Но Марк очень вежливо ответил за меня:
– Спасибо. Мы прекрасно справляемся. Герберы – это то, что нужно. Мы выберем самые красивые.
Хозяйка кивнула и ушла в подсобку.
Мы выбирали цветы. Марк только и говорил: «вот это, этот тоже и этот.»
Я красиво завернула цветы в нарядную бумагу, а затем в плотный крафт, чтобы они не замёрзли. Расстаралась для стервы. Марк подал мне деньги. Улыбнулся и вышел. Вот и поговорили. Очень славно пообщались.
***
– А в честь чего это Марк принёс тебе цветы? – с порога спросила Маринка, моя младшая четырнадцатилетняя сестра. Блондинка с голубыми глазами, Барби этакая, на неё уже тогда старшие парни заглядывались. Да она о них ещё и не думала. Как о парнях для отношений, я имею ввиду. И слава Богу.
– Что? – завопила я. – Мне Марк принёс цветы? Где они?
– В твоей комнате.
Я, не снимая обуви и одежды, понеслась в комнату.
Они были там. Герберы в красивой упаковке. Только внутри букета ещё лежала маленькая открыточка: «Спасибо за замечательный вечер.» Дальше шли смеющиеся рожицы.
– Прочитала? – строго уставилась я на сестру.
– Вот ещё, – задрала она нос. Прочитала, поняла я.
– И мама тоже, – подтвердила сестра. Мама тут же заглянула в комнату.
– И? – она кивнула на цветы. – Что за отношения у тебя с Марком?
– Нет никаких отношений, – я старалась говорить беспечно. – Ему не с кем было идти на «Звёздные войны», я составила ему компанию. Всё.
– Ведь у него есть девушка, – упрекнула Марка мама. Да сдалась им эта девушка.
– И что? Мы же не на свидание ходили. А так… по-соседски.
– Ну, смотри, чтобы ничего такого…
– Ничего такого быть не может. У него и в самом деле есть девушка, просто она сейчас вся в учёбе.