«Где тут низ, а где верх и где такое возможно?» – растерянно подумала Элла. Именно шаткость положения удерживала ее на фоне контраста сомнений и чуда.
Когда всматриваешься в кажущееся недосягаемым дно, то замечаешь как тормошат рыбешки колыбель безмятежности, как водоросли подергиваются от каждого их движения, как низменность искрится от блестящих ракушек. По правую руку от Эллы простирались вплоть до горизонта плавные, словно барханы цветного песка, линии гор. Ниспадающие в твердь океана скалы были бережно укутаны разноцветными кораллами и насквозь пронизаны едва заметными отверстиями.
«Горы тут, однако, как швейцарский сыр. Занятно, узнать бы кто их прорубил», – подбиралась все ближе и ближе к дырявому граниту балерина. Осмелившись, она просунула руку в одну из норок не больше собственной головы. У девушки обострились чувства, как только пещерная вода обволокла ладошку, ей открылись невиданные доселе ощущения:
– Я в пещере, я – пещера. Слышу как она, вижу как она: шелест плавников рыб, бег воды по скальным проемам, дельфиний стрекот. Могу через нее воссоединиться с течением веков и узнать как менялось это место на протяжении тысячи лет.
Доселе отсутствие связи с окружающим миром душило Эллу сильнее удавки, ныне же она не отрешена. О каком одиночестве может быть речь, когда вокруг кипит жизнь!
Погруженная в мелодию воды балерина совсем не замечала подозрительно нарастающий дельфиний стрекот и последовавший за ним толчок. Эльвира отлетела в сторону, подняв за собой ворох пузырей, которые заслонили ей весь обзор. Когда пузыри разлетелись по сторонам, то оказалось, что они плавают не хуже рыб – столь же изящно и грациозно.
Перед ней предстало обворожительное существо: дельфиний хвост, человеческий стан, вместо кожи чешуя. Рост местной жительницы показался балерине чрезмерно высоким – около трех метров. Желто-зеленые чешуйки поблескивали на свету, чересчур широкие бедра служили границей хвоста и тела, на стройных боках сплетались и расплетались причудливые узоры. Её строение лица несколько разнилось с человеческим: шаровидные рыбьи глаза, приплюснутый нос, жабры, слитые с ушными раковинами под скулами и тонкая полоска губ. Вместо волос на голове этой русалки были ажурные плавники, смотрящиеся точно скрепленные между собой кружевом дреды, а изумрудный взгляд инопланетных глаз отличался проникновенностью как у Хозяйки Медной горы.
– Так русалки существуют, это не сказка! – восторженно защебетала Элла.
– Конечно существуют, только я не русалка. Я – сириусянка, – ответила незнакомка.
– Сириус…кто? – балерина поджала губу, пытаясь сгладить осечку речи.
– Скоро наловчишься, меня зовут Лума.
– Я – Эльвира, но для друзей просто Элла, – девушка протянула руку. Сириусянка же не скрывала своего непонимания, помотав головой справа налево.
– Так люди здороваются, – попыталась замять неловкую паузу земная гостья.
Лума тот час протянула свою кисть, пальцы которой были склеены тончайшей перепонкой и увенчаны скорлупой ракушек в качестве ногтей, в ответ.
– Рада тебя приветствовать, Элла.
– Мне тоже приятно вас встретить, хотя и не знаю куда попала. Не подскажешь?
– Ты уже получила ответ на свой вопрос.
– Когда же я успела?
– С самого начала.
– Точно!!! – хлопнула себя по лбу балерина. – Сириусянка образовано от Сириус! Стало быть, я на Сириусе.
– Расскажи лучше, как ты сюда попала?
– Э-это трудно поддается описанию. Замечательно себе жила: балет, друзья, путешествия, планы и…БАЦ – произошла жуткая несправедливость! – балерина понуро опустила голову. – В тот день у нас была генеральная репетиция, после которой я осталась позаниматься дополнительно. Тогда же и свалилась под сцену, очутилась в коме, бродила призраком по городу с окрестностями, пока в заброшенном храме не начался камнепад. Когда возник космос, я скиталась черт знает сколько! Меня чудом забросило на вашу планету.
– Сириус – звезда, а не планета, – учтиво поправила Лума.
Балерина безуспешно перебирала в памяти названия светил, сжимая скачущую пачку в кулачки от стыда. Именно скудность познаний в области астрономии в дальнейшем сделали из нее внимательного слушателя. Сириусянка неведомым образом заставила воду потемнеть, представляя черноту космоса. Даже замигали клубочки звезд!
– Надо же, Земля в миниатюре, – Элла с легкостью распознала голубой с зелеными вкраплениями шарик.
– Это звезда Сириус, одна из ярчайших в нашей галактике, вместе со своими спутниками: Сириусом В и С, – Лума указала на крупный сверкающий комочек неподалеку, вокруг которого крутились шарики поменьше пепельного оттенка, затем хлопнула в ладоши и все вернулось на круги своя, вода стала опять прозрачной. С такой же скоростью к балерине подступила истерика:
– Теперь я представляю, где нахожусь. Только…что, что мне теперь делать? Я не жива, однако, и не мертва.
– Для начала, остановись.
– Будто это что-то даст!
– Не понимаю с чего переполох. Что-то предвещало произошедшее, перемены постепенны; что именно припомнишь сама, времени у нас предостаточно. Дальше чертить дорогу под силу только тебе.
– Каким образом?
– Пока никаким, – пожала плечами Лума. – Всю свою энергию ты оставила в переживаниях, на остальное не хватит.
– Точно, – переклинило Эллу. – Зато легче стало, ведь грусть утекла.
– Что верно, то верно, – рассмеялась сириусянка. – Хочешь, вместе пойдем искать решение, например в городе? – она указала на узкую полоску возле горизонта – темно-сиреневый силуэт, напоминающий охапку цветов.
– Хочу, – без раздумий ответила земная гостья.
– Не скажу наверняка, но кто-то, да найдется, кто тебе поможет. Все же лучше, чем оставаться наедине с горами.
Балерина подобрала сотканную из тумана пачку и устремилась вслед за Лумой и подаренными ею надеждами.
Глава 4. Подводный спектакль.
Хвост Лумы рассекал воду с небывалой силой, едва позволяя Эльвире удерживаться на плаву. Скорость сыграла с человеческим зрением злую шутку, превратив пейзажи в театральные декорации: спереди вертелся различимый для глаза передний план, а задний так и оставался смазанным сплошным пятном на лету. Минуя пару-тройку ближних скал, сириусянка резко притормозила с просьбой:
– Ты говорила, что танцуешь. Можешь показать балет?
– С радостью, но неплохо бы раздобыть хоть какую-нибудь музыку.
– Раз надо, значит будет, – Лума стрелой вынырнула на свежий воздух.
Поплавки разных по габариту тел покачивались среди пены волн на поверхности воды. Надводный ландшафт Сириуса очаровывал не менее подводного: тихая рябь расползалось вплоть до островков суши вдалеке. Балерина наслаждалась лучезарной рябью, позабыв обо всем на свете, включая обещание, данное Луме. Она вспомнила о нем, когда в воздухе послышались витки знакомой мелодии.
– Мне кажется или в воздухе витает музыка? – обратилась Элла к сириусянке.
– Ты же её просила, – подыграла Лума.
– Волшебно, – голос земной гостьи слился с бессмертным произведением Чайковского "Лебединое озеро".
Сириусянка зачерпнула воды, которая в её ладони уплотнялась и становилась похожей на желе. Студенистая масса ловким движением руки преобразовывалась в человеческую форму.
– Что это такое? – балерина вздрогнула от испуга, глядя на это диво: слишком уж оно похоже на манекен. Объект тоже дрогнул.
– Всего лишь сгусток воды, воспроизводящий твои движения, – поспешила успокоить Лума.
– Словно живая, – настороженность Эллы к зеркальной копии уступила место восхищению.
– Не совсем, это временное отражение тебя во плоти.
Пока живая танцовщица разминалась на пару со своей копией, сириусянка же трудилась над остальной труппой для предстоящего концерта. Новоиспеченные танцоры выпрыгивали на импровизированную сцену один за другим, и принимались синхронно исполнять каждое движение подлинника.
Если выйдет так, что артист либо артистка балета потеряет голос, то за них можно переживать меньше, чем за кого-либо другого. Они с пеленок приноровились изъясняться без слов, передавать одним движением любое состояние: радость, тоску, гнев, мечтание или же раздумья. Со временем их пластика достигает невероятной красоты, такой, что зрителям трудно отвести глаз – безмолвный монолог невольно затягивает.
Этот монолог прозвучал и на Сириусе. Эльвира, будучи в хорошем расположении духа, начала вращаться вокруг своей оси, вспенивая водную гладь. Закружились пачки, заговорил пламенным языком танец.
Сириусяне начали стекаться к месту действия. Откуда они узнали? Судя по всему, сарафанное радио Сириуса работает на полную мощность двадцать четыре часа в сутки. Подавляя желание рассмотреть всех поближе, Элла заканчивала партию, прерванную несчастным случаем.
Из доведенных до идеала па и пируэтов лепился целый образ, когда окружение потихоньку сменялось тем самым балом, где свершилась роковая ошибка принца. Как же тогда кружились юбки принцесс! Особенно, испанской, ведь она была живее остальных.
Силуэты выступавших под предводительством зеленоглазой примы находили отражение в каждой грани кристальных холмов, на чешуйках жителей Сириуса и ракушечном дне, а так же в черных глазах существа, притаившегося среди камней, которое моментально исчезло, после последнего взмаха рук Эллы.
Рябь на воде стихла. Желеобразные статисты разлетались друг за другом, исчезая пузырями в толще воды.
– Великолепно! – восхитилась Лума.
– Благодарю, благодарю, – рассыпалась в улыбке балерина, оправляясь то ли от пышных оваций, то ли от осознания того, что она завершила начатое.
К говорушкам бесшумно подплыл сириусянин-мужчина. Он был выше их обеих, крепко сложен. Щупалец на голове у мужских особей не наблюдалось, а его уши были ободраны в отличие от прелестных завитков Лумы. Чешуя отливала грязно-салатовым, справа на шее виднелись шрамы. Несмотря на то, что каждый представитель расы Сириуса не зависимо от пола обладал неповторимым окрасом чешуи, варьируемой в пределах желто-зеленой гаммы, их объединяли изумрудные глаза.
– Откуда у вас шрамы? – полюбопытствовала девушка.
– Врезался в скалу, когда отлетел от толчка подводного вулкана, – похвастался спутник Лумы.
– Попахивает серьезной травмой.
– Да так, пустяки.
– Какие же это пустяки?! – опешила Элла. Такую халатность к своему самочувствию она доселе видывала исключительно в стенах школы балета.
– Раз отделался парой царапин, значит, есть пока что от меня толк.
– У Тара предостаточно поводов что бы задержаться наяву. Например – я, – подмигнула Лума.
– Хах, только ради тебя и живу, – принялся ворковать со своей половинкой Тар. – Эльвира, – обратился он чуть позже, – готова смотаться с нами в город? Ещё неизвестно куда забредешь, гуляя здесь по ирисовому слою в одиночку с духами.
– Мы как раз туда и направлялись, – поспешила уточнить Лума.
– Мог и не предлагать, – захохотал Тар. – Везде поспеваешь! Кто первым доберется, тот съест свежие нахи. Идет?
В команду Лумы не записался никто помимо Эллы, остальные зрители предпочли последовать за Таром.
– Идет! – стремглав рванула в даль сириусянка.
Балерина ухватила край топа Лумы прямо перед отправкой. Все попутные разговоры оказались бессмысленны: бурлящий в ушах поток заглушал любую речь. Все переменилось, когда к команде присоединились странные рыбы: туловище – трость, из-под прозрачной чешуи четко проглядываются набухшие вены и внутренности. Балерина скривилась от одного их вида.
– Они тоже в город плывут, – Лума сбавила обороты до уровня слышимости, где хотя бы можно было различить слова.
– Зачем?
– Видать что-то понадобилось.
– Жуткие рыбы.
– Чего в купатках такого? Очередные дети природы, – сириусянка нырнула поглубже, чтобы зачерпнуть гальку со дна. Она раскрыла руку, дав камешками возможность опуститься обратно и только потом продолжила говорить, – где все взаимосвязано. Видишь, уже осел на дне. Это даст семенам растений возможность основательно пустить корни и в недалеком будущем дорасти до крепких кустарников. Многие меньшие обитатели Сириуса скоро обретут здесь свой дом.
– Прямо таки круговорот останков ракушек в природе. А для чего столько дырок скалам, там мальки что ли живут? – поспешила выведать Элла тайну феномена миниатюрных пещерок.
– Они делят эти владения напополам с незримыми.
– Кем-кем?
– Бродячими Духами, не достигнувшими иалу.
Балерина дрогнула, как-никак она совсем недавно умудрилась вероломно просунуть в жилище одного из квартирантов с того света руку! Разозлится ли его постоялец по этому поводу? Фрагмент из фильма "Нерожденный" всплыл с мельчайшими подробностям, ровно как и прочие ужастики о призраках, просмотренные за четырнадцатилетнюю жизнь балерины.
– Ты чего? – Лума не скрывала своего недоумения по поводу беспокойства.
– Незримые же могут вселиться и управлять мной! – запричитала Элла.
– Ты дух того же сорта, неужели тебе хочется в кого-то вселяться? – сириусянка немедля обезвредила бесплодные опасения землянки.
– Мне чужого не надо, свое бы вернуть!
– Не унывай, отыщется.
– Слушай, возможно ли установить что-то вроде духовной сигнализации на мое физическое тело? – озарилась от внезапной идеи земная гостья. – Не хочу что бы кто-то прибрал его в мое отсутствие.
– Воплощение для того и создано, что б научиться управлять различными материями.
– Как настоящий маг?
– Это не удел избранных, а возможности скрытые внутри каждого, – похлопала по своей груди Лума.
– И как их оттуда вытащить? Без магии здесь не обойдется.
– Повторюсь, это не волшебство. Ты преувеличиваешь из-за первого впечатления. Ясность наступит, когда красоты станут приедаться.
– Некоторым хочется любоваться вечно.
– Не отрицаю, да только дай времени идти своим чередом. Когда глаза освоятся, тогда сможешь различить волшебство и обыденность.
– Давай проверим! Сколько прошло?
– Достаточно, – последовал исчерпывающий ответ сириусянки.
– А если выразиться поточнее?
– Зачем вникать в такие мелочи?
– Как зачем? – пыталась уберечь трещащие по швам основы бытия Элла. – Нужно уметь высчитывать даты, чтобы знать сколько прошло. Они дают нам пищу для размышлений.
– Искать шаткие доказательства, в которых легко запутаться? Не лучше ли измерить сегодняшним днем, а остальное оставить на попечение Вселенной?
– Возражаю! С ними как раз таки удобно ориентироваться по жизни.
– Раз так, то почему вы до сих пор не можете понять кто вы и откуда?
Элла, до сей поры с трудом переварившая половину рассуждений спутницы, запнулась. Дела календарные окончательно заняли свое законное место в картине мироздания: они полезны, когда перестаешь зацикливаться на них. Шайка рыб без видимых на то причин покинула команду, сократив ее и без того малочисленный состав. Это напрочь погрузило сознание балерины в сумятицу:
– Они-то куда, нам же в одном направлении плыть.
– Все просто, – приободряющее улыбнулась Лума. – Свернули на короткую дорогу.
– Почему бы нам не срезать вместе с ними?
– Торопишься?
– Не особо, но если есть возможность сократить путь, то почему бы и нет, – Элла с горящими от нетерпенья глазами отслеживала дальнейший маршрут рыб.
– В ирисовом слою много всего, чего не узнать в городе, – загородила угол обзора сириусянка, – тебе полезно исследовать эту часть океана.
– Понятно, что ничего непонятно.
– Ты стала бродячим духом от недостатка знаний, пора навёрстывать.
Несмотря на все те возможности для предстоящих открытий, говорившие в пользу долины, Эльвира в глубине души предпочитала покинуть это место как можно скорее, так как со дна раздался пугающий треск.
– Зря ты так, может, тебя поддержать хотели, – сириусянка быстро смекнула, что этот шум, производимый обитателями низины, выбил земную гостью из колеи. – Придонные камни чувствуют твою тревогу.
– Хочешь сказать, что Сириус наводнен булыжниками-шпионами?
– Накопителями. Не шпионами Элла, а накопителями. Ради них мы и задержались. Максимальная плотность и навык восприятия информации минералов помогает им сориентироваться в этом мире. До того как стать тем, кто ты есть сейчас, дух проходит длинный путь: от состояния чистого света до умения работать с телесной оболочкой в совершенстве.