Он был в ужасном настроении и его желудок на это отреагировал, поэтому сегодня он обошёлся лишь закуской и мятным чаем. Он взглянул в панорамное окно, из которого все так же виднелось невысокое кирпичное здание. Сегодня выдалась на редкость сухая серая погода. Его психоаналитик уже говорил ему, что все болезни идут от нервов, а ему необходимо разобраться в первую очередь со своим отношением к жизни. Так недалеко и до нервного срыва. А перманентное психическое напряжение, которое он испытывал все острее, в итоге приведёт его лишь к апатии и ещё большим проблемам. Высокий обмен веществ не всегда хорошо, он лишь спасает от жирного брюха, если не забываешь бегать. Хотя в конкретном случае ему хватало и постоянного стресса. Поэтому выглядел он отлично.
Не спеша он сделал глоток мягкого ароматного чая и, расслабленно выдохнув, постарался абстрагироваться. Доктор прописал ему успокоительные, но он их не принимал. Он терпеть не мог таблетки, от них он чувствовал себя потерянным. И беспокойство действительно отступало, медленно, но верно. Начать нервничать легче лёгкого, но вот успокоиться так же быстро не получится, это занимает в лучшем случае минуты, но в основном это часы иногда даже дни. В фирме дела шли хорошо, даже более чем и, как ни странно, это и выводило его из себя. Он считал, что дело в его нынешних занятиях, ему все приелось и потому, срочно нужно было испытать что-то новое, что взбодрит его и заставит почувствовать жизнь. Прыгать с парашютом он, конечно же, не собирался, ведь он не самоубийца. Втопить педаль в пол, да и прокатиться с ветерком. Неплохая идея. Хотя в прошлый раз это ему не помогло. Тогда он ехал с кислой миной на ста семидесяти и лишь больше начинал переживать за то, когда понимал, что может не вписаться в очередной поворот. Нет, ему нужно было что-то иного характера.
В кармане зазвонил телефон, но он не захотел отвечать. Он знал, кто это звонит. В фирме разберутся и без него. Наклонившись в сторону, он заглянул через панорамное окно, устремив свой взгляд на здание напротив. Телефон не переставал названивать и он, поглядывая в окно, отключил звук. В одном из окон напротив стоял человек в голубой рубашке, синем галстуке и черных брюках. На его голове красовалась залысина. Приложив трубку телефона к уху, тот хмурым взглядом смотрел в никуда, покусывая губы. Мэннинг взглянул на свой телефон, потом вновь на худого человека в окне неподалёку и нажал сброс. Тот живо отнял трубку от уха и, злобно пронзив ту взглядом, что-то произнёс. К сожалению, Мэннинг не только имел хорошее зрение, но и прекрасно читал по губам. Набрав номер своего секретаря, он попросил ту подготовить приказ об увольнении мистера Роберта Кейна.
– Сам ты засранец, – сказал Мэннинг, отхлебнув разом полстакана.
Он опрокинул голову и потёр виски, посмотрев по сторонам на улицу. Ему все осточертело. Он понял, что на него нашло. Незаметно к нему подобралась апатия. Если так продолжится и дальше, то недалеко до ипохондрии. Однажды он её уже испытал и это ему совершенно не понравилось. Исключительная мнительность, копание в себе на фоне постоянного беспокойства. За те два беспокойных месяца голова его прибавила несколько седых волос. Говорят, что ипохондрия обычно связана с отсутствием деятельности. Отнюдь. В его случае она была вызвана однообразным образом жизни, большей частью которой была именно работа. Сколько он себя знал, он всегда находился в рабочем режиме. Отдыхая дома и часто перед самым сном, он думал о предстоящей сделке. Редкие путешествия по стране и за её пределами поначалу позволяли ему развеяться. Однако, в последний несколько лет они не оказывали на него сколь-нибудь положительного эффекта.
С людьми он вёл себя на полном автопилоте. Снаружи он выглядел, как и подобает выглядеть состоятельному серьёзному джентльмену, с которым честь иметь дело. Слов на ветер он никогда не бросал. Скверные личности его боялись, а многочисленные друзья всегда готовы были встретить его с распростёртыми объятиями. Он естественно понимал, что взаимовыгодное сотрудничество делает из людей очень приветливых и терпеливых личностей. Однако он знал, что друзей у него все-таки больше чем людей, привыкших примерять маски.
Мэннинг уже было хотел заказать что-нибудь покрепче, чем виски, однако понял, что этим проблему не решить. В предыдущий раз лишь одна порция виски усугубила ситуацию. В последние годы он совершенно перестал дружить с алкоголем. Скорее это хорошо, чем плохо. Конечно, он пробовал и «травку», но на него этот способ расслабиться никак не действовал. Единственное, что из этого выходило, так лишь кратковременные приступы обжорства, которые он успешно сдерживал сырым миндалём и горьким шоколадом.
Вновь посмотрев через окно на проезжую часть, он обратил внимание на очень симпатичную молодую девушку, стоявшую возле входа в ресторан. Та говорила по телефону, а её большие зелёные глаза смотрели прямо на него. Она видела человека в отличном костюме и физической форме, его стальной взгляд привлекал её. Она прикусила нижнюю губу, неоднозначно давая понять, что Хэртвуд определённо в её вкусе. Совсем скоро позади остановилась машина и кто-то окликнул девушку. Та обернулась. Две девушки в машине помахали ей, призывая скорее садиться к ним. Напоследок блондинка снова бросила взгляд на Мэннинга, но тот уже смотрел в сторону бара.
В эти моменты он сам себя не узнавал. Ему стало безразлично все. Даже лёгкое волнение, которое испытывает каждый мужчина при взгляде в глаза очаровательной девушки, в этот раз его не посетило. Однако пропустить стаканчик он все же побрезговал. Предварительно предупредив по телефону секретаря, он поторопился домой.
Пройдя в дом, он не стал утруждать себя даже переобуванием. Вместо этого он прошагал через холл, пинком распахнул двери и, протопав пыльными туфлями по персидскому ковру, упал на приобретённую за баснословную цену вишнёвую софу. Закинув ноги на хрустальный кофейный столик, он задумался.
– Что-то не так?..
Мэннинг вскрикнул в ужасном испуге. Этот крик в свою очередь заставил вскрикнуть старого слугу, а за ним последовала и хрустальная люстра высоко над ними, разлив свой мягкий звон по всему помещению. Оба схватились за сердце, испуганно выдохнув в унисон.
– Господи боже! Тим! – приходя в себя, произнёс Мэннинг.
– Простите, сэр. Я и подумать не мог, что так вас напугаю, – ещё не до конца придя в себя, ответил седой дворецкий.
Выждав минуту, дворецкий поставил на столик высокий стакан, наполнив его минеральной водой. Мэннинг не переставал удивляться тому, как же точно почтенного возраста дворецкий угадывал его желания. Взяв стакан, он осушил его залпом. Из глаз брызнули слезы, а в горле приятно защекотало. Он любил так делать, это хорошо бодрило.
– Почта? – спросил Мэннинг.
– От мистера Мэллоуза, – Тим протянул ему два письма, – и от вашей жены. Прошу прощения, бывшей жены, сэр.
– Можешь идти, Тим.
И дворецкий так же незаметно исчез, как и появился.
Бросив одно из писем на стол, он нехотя открыл другое. Письмо от его бывшей «горячо любимой» жены. Прошло уже больше года с того момента, как он распрощался с этой двуличной стервозой, но вот она ему снова пишет. Это уже второе письмо, а ведь он дал ей ясно понять, что если она снова к нему обратится, то потеряет ещё больше. «Куда уж больше, – сказала она тогда. – Знаешь, я рада, что это произошло. Потому что, что бы ты ни сделал, тебе будет намного больнее, чем мне. И знаешь, я испытываю от этого непередаваемое удовольствие», – эти слова он хорошо запомнил.
Быстро пробежав глазами по строкам, он не нашёл в этом послании ничего удивительного. В прошлом она просила денег для себя, давила на его честь, взывала к чувствам. В этом же принизилась до того, что слёзно умоляла выслать денег хотя бы «для моей несчастной дочери». «Её дочери?» – подумал он, презрительно сжав губы. – «Не нашей, а именно её». Несмотря на вновь вспыхнувшую в нем злобу, он быстро взял себя в руки. Мэннинг знал, что она уже заплатила свою цену, пускай даже и такую высокую.
Немного поёжившись, он вскоре был разбужен вновь возникшим дворецким.
– Прошу прощения, сэр, – сказал тот, – но к вам пришли мистер…
– Скажи, чтобы пропустили, – перебил, зевнув Хэртвуд. – Сразу после того, как вызовешь Джона в холл.
– Сию минуту.
С этими словами дворецкий удалился.
Мэнниннг спустил ноги на пол и взглянул на часы. Хорошенько размяв похрустывающую шею, он встал и уверенным шагом вышел в холл, в котором Тим уже встречал двух гостей в серых костюмах.
Едва те, вежливо поздоровавшись, прошли внутрь, как буквально ворвавшийся в помещение Мэннинг схватил одного из них за грудки. Протащив того через несколько столов, он сгрёб им несколько коллекционных тарелок и ваз, после чего, швырнул на звенящий осколками пол. Второй гость немного оторопел. После чего попытался остановить владельца, но вовремя заметил за углом человека в чёрном похоронном костюме с пистолетом наготове. Глядя на него слоновьим взглядом, тот неодобрительно покачал головой. Намёк был воспринят адекватно.
Получив несколько неприятных ссадин, человек с опрокинутым достоинством быстро вскочил на ноги и нанёс хорошо поставленный удар обидчику. Атака разбилась о жёсткий блок, после чего Мэннинг отступил, проведя джэб в челюсть. Не ожидая такого резкого поворота событий, оппонент пропустил этот удар и начал терять равновесие. Но Хэртвуд не позволил тому упасть. Вместо этого он вновь схватил того за грудки и запустил в стену. От удара об неё, противник тяжело закряхтел и упал на колено. Но Мэннинг ещё не закончил. Схватив осевшего оппонента за кучерявые черные волосы, он запрокинул его голову и протолкнул в ноздрю того позолоченную авторучку. Тот вскрикнул.
– Что мне мешает проткнуть твою поганую головёшку?! – яростно процедил Мэннинг.
– Стой, стой! – закричал в ответ тот.
Ручка в носу сделала его голос неуклюже смешным. Но никому сейчас было не до смеха.
– Я сказал сломать ей ногу, а не раскроить череп о чёртов бампер!
– Это не я! – вскрикнул черноволосый. – Не мы!
– И я тебе должен поверить?
– Я клянусь!
– Пошёл ты!
– Я могу поручиться, – начал второй.
– Иди к чёрту! – пренебрежительно бросил через плечо Хэртвуд. – Да кто ты такой.
– Если бы это было так, – продолжил тот, – мы бы не стали сюда приходить и отказались бы от гонорара.
– Ты думаешь дело в деньгах?
– Нет, я так не думаю, сэр, – сказал тот, сделав шаг назад и подняв руки.
Воцарилась тишина, прерываемая стонами человека с письменным прибором в носу.
– Сэр, я вам все сейчас расскажу, и вы поймёте, что нашей вины здесь нет. Прошу только, отпустите моего коллегу.
– Ничего, мне и так удобно, – бросил Мэннинг. – Выкладывай!
– Хорошо, сэр, – продолжил высокий крепкий человек. – Но для этого мне понадобится доктор Уайт.
– Доктор кто? Какой ещё доктор?
– Так зовут моего товарища, которого вы сейчас держите.
– Доктор? – наигранно удивился Хэртвуд. – Зачем он тебе? Ведь ты рассказывать собрался. Или вы что, пантомиму будете показывать? Давай не тяни, твоему другу немного неудобно.
– Я сейчас чихну! – промямлил Уайт. – Убери ручку.
– Тебе же хуже, – наклонившись ближе, прорычал Мэннинг.
– Послушайте, мы видели убийцу, – сказал напарник, – в тот день, в среду. Мы прибыли на место и…
– Что «И»? Продолжай.
– Она пегеходила догогу, – подхватил Уайт. – Мы собигались осуществить оговогённое мегоприятие в опгеделённом месте.
– Мы сообщаем вам некоторые подробности, чтобы вы поняли, что мы ничего не утаиваем, – уточнил второй.
– Сопговодив цель до места, – продолжил гундосить человек с занятой ноздрей, – я вышел из машиды для осуществления пгоцедугы. В этот момент объект пегешла догогу в положенном месте, по напгавлению ко мне. Я хогошо её видел. Она пгактически пегешла… но мне очень неудобно говогить, нос опух… Отпустите же меня.
– Все остальное вы знаете, – остановил его коллега. – Сиреневый Бьюик Ривьера девяносто седьмого.
– Она даже не обегнулась, когда он засигналил. Слишком поздно, конечно. Белый пагень, коготкие светлые волосы. Лет двадцать – двадцать пять.
– Номер машины? – вопросительно процедил Мэннинг, пристально глядя ему в глаза.
Уайт достал из кармана бумажку и сунул ему. Молча взглянув на номер, Мэннинг наконец выдернул ручку из неположенного для неё места. После этого собеседник с облегчением выдохнул и медленно встал, зажав кровоточащий нос платком.
Бросив ручку на пол, Мэннинг сел на пол и сложил руки на коленях.
– И за что мне вам платить? – холодно заметил он.
Двое переглянулись.
– Тем не менее, – сказал крепыш, – ваше требование было выполнено.
– Она уже была мертва, – подхватил Уайт, разглядывая кровавое пятно на носовом платке.
– То есть, – сказал Хэртвуд, – её сбили, а потом вы подошли к ней… лежащей на земле и… сломали трупу ногу? Верно?
– Будьте уверены, сэр, – добавил второй, – доктор Уайт оказал ей все процедуры первой помощи, пока я вызывал скорую помощь.
Мэннинг поднял брови и задумался. Двое не смели нарушить тишину.
– Оговорённая сумма будет перечислена в полном размере, сегодня же, – бесстрастно произнёс он и лениво встал с пола.
– Если хотите, мы можем его найти, сэр.
– В этом нет необходимости джентльмены.
– Мы всегда к вашим услугам, – прохрипел Уайт.
– Всего доброго, – завершил второй.
Хэртвуд кивнул, молча проводив их взглядом.
***
– Вам пришло письмо, сэр, – сообщил Тим, как всегда незаметно появившись в спальне.
– Неужели? – сказал Мэннинг, стоя перед высоким зеркалом, завязывая галстук. – От кого?
– Бандероль от мистера Найтблюма.
– Это что, шутка. Ни припомню, чтобы он раньше что-нибудь отправлял.
– Хотите, я открою?
– Да. У меня нет времени на его очередные розыгрыши. Кстати, давненько он не показывался. Интересно, что этот засранец задумал на этот раз?
– Думаю, что сегодня вам больше подойдёт зелёный галстук.
– Ты думаешь? – сказал Мэннинг, примеряя предложенный цвет.
Дворецкий неспешно удалился.
Немного подумав, он переменил своё решение и сказал дворецкому оставить посылку в его кабинете, потому как сам ей потом займётся. Ему было неизвестно, что мог прислать такой отправитель. Это вполне мог быть компромат. Потому, на всякий случай, заперев бандероль, он отправился в фирму.
Вернувшись вечером, он далеко не сразу вспомнил про посылку. Едва он успел положить ту на стол, с целью вскрыть, как в кабинете раздался звонок.
– Категорически не совету вам этого делать, мистер Мэннинг, – прозвучал низкий неспешный баритон в трубке.
Не сказать, что его можно было так легко застать врасплох, но, тем не менее, Мэннинг малость опешил. Он с подозрением посмотрел на трубку телефона.
– Можете не пытаться, – сказал незнакомый голос. – Меня вы в ней не разглядите.
– Очень смешно, – холодно начал Мэннинг, но его перебили.
– Вам действительно смешно? Расскажите насколько?
– Настолько, – процедил в ответ Хэртвуд, – что я готов сплясать на твоей наглой роже.
– Боюсь, мистер Мэннинг, что если наш разговор продолжиться в подобном ключе, то мы не сможем перейти к сути.
– Что же, прекрасно. Для начала назовитесь и вы.
– Моё имя вам…
– Ничего не даст? – закончил за него Хэртвуд. – Знакомые слова. Если тебе есть что сказать, давай выкладывай. В противном случае я кладу трубку.
– Вскроете посылку – вы умрёте. Вызовите полицию – умрёте. Всего доброго.
Вдоволь наслушавшись коротких телефонных гудков, Мэннинг положил трубку. В этот раз он все-таки принял одну из таблеток доктора. После этот престранного звонка, он был раздражён и попросту зол, в то время как другой на его месте испытал скорее страх и задался бы определёнными вопросами. Он же понимал, что то, что вывело его из себя, было всего лишь то, что его потревожили в столь поздний час. Мэннинг понял, что так продолжаться больше не может и он, взяв себя в руки, решил, что в следующий раз будет очень вежлив с этим бесцеремонным неизвестным человеком. Перед сном он принял ещё две таблетки, запив их тёплым молоком, и благополучно уснул с улыбкой на лице, как, впрочем, и всегда.