У Камиллы не выходили из головы слова Симона; она чувствовала себя угнетенной, да и физическая усталость давала о себе знать. И вот неприятный сюрприз: теперь ей придется сделать большой крюк, чтобы забрать из лицея Ванессу и выдержать, помимо пробок кольцевого бульвара, заторы в центре Парижа.
Но это была ее дочь, и Камилла заставила себя встряхнуться. Она надеялась, что ее отвлечет от тягостных мыслей болтовня Ванессы, которая вывалит на нее все происшествия своего школьного дня и длинное перечисление недостатков своих учителей.
ОК! Через 30 мин. максимум. Целую и жду того же (смайлик)
Ванесса откликнулась незамедлительно:
Yes! Мамочка, ты прелесть! Чмоки-чмоки! (смайлик)
Читая послание дочери, Камилла вспоминала себя в том же возрасте, ученицей Аркашонского лицея «Вольный воздух». В те времена мобильной связи еще и в помине не было. «Как же мы тогда договаривались?» – спросила она себя, думая о Стивене.
Да очень просто: они встречались!
Когда автобус Камиллы подъезжал к лицею, она твердо знала, что Стивен ждет ее на остановке, и нетерпеливо выглядывала из окна; он всегда стоял там.
Автобус тормозил, и Стивен подходил ближе; она видела сквозь стекло его улыбку. Потом они шли рядом и рассказывали друг другу всё, чем не успели поделиться со вчерашнего дня, – либо со смехом, либо, в более деликатных случаях, шепотом, на ухо.
И Камилла подумала: насколько лучше было прежде, без этих мобильников; какими драгоценными были ежедневные ожидания встреч и сами встречи, глаза в глаза, когда они отыскивали и находили друг друга взглядом, просто взглядом!
Камилла вошла на стоянку, села в свой кроссовер и поставила любимый диск – «En passant» Жан-Жака Гольдмана[12].
Потом включила мотор и дала задний ход. Раздались первые такты музыки:
И снова она подумала: прежде было лучше. Да, намного лучше.
Глава 4. «Я видела, как жизнь уходит из меня»
– Мадам, вы меня слышите? Сожмите мою руку, если не можете говорить!
Камилла смутно расслышала эти несколько слов; они доносились до нее обрывками, сквозь ватный туман забытья, оглушительный вой сирен, вспышки проблесковых маячков и людскую суету вокруг.
– Не двигайтесь, сейчас мы вами займемся.
Камилла чувствовала чью-то руку, сжимавшую ее запястье. Она и хотела бы ответить, но не могла.
– Вы пострадали в ДТП, мадам. Сейчас мы доставим вас в больницу.
В воздухе стоял едкий запах дыма. Окружающие говорили наперебой, она их слышала, но реагировать ей не удавалось.
– Да потушите же вы этот огонь, нужно вытащить шофера из кабины!
– …срочная помощь! Я повторяю: нужна срочная помощь! Столкнулись две машины, грузовик и легковушка. Шоссе № 985 в сторону Версаля. Трое раненых…
– Одна бригада остается на месте, они займутся водителем грузовика. Go, go, шевелитесь, ребята! Две первые машины забирают женщину и девушку! Давай, парень, включай сирену и гони в больницу Жоржа Помпиду!
– Десять минут! Повторяю: десять минут! Девушке лет восемнадцать, ее выбросило из машины; травмы нижних конечностей, подозрение на перелом со смещением.
Перед тем как потерять сознание, Камилла успела вспомнить крутой вираж, вспыхнувшие фары грузовика, крик Ванессы и скрежет изуродованного металла.
Во всей этой зловещей какофонии она различила лишь несколько слов – девушка, травмы, перелом – и поняла, что все они относятся к Ванессе.
Камилла силилась закричать, но ее вопль так и не вырвался наружу, а потом туман сгустился, все вдруг померкло, и она канула в небытие.
Никаких звуков, никакой боли; Камилла парила в каком-то неведомом пространстве, в глубине темного помещения без окон, без дверей, где мерцал один лишь белый огонек, то разгоравшийся, то угасавший в такт ее дыханию.
Ей чудилось, что она находится в кинозале, где никого, кроме нее, нет. Луч проектора начал принимать окраску, мягкие, расплывчатые цвета ничего не напоминали; затем возникли образы ее детства, неясные, как на старой исцарапанной кинопленке. И все же она уверенно различила на ней дедушку с бабушкой, своих родителей и детей. Люди разных поколений сидели вперемежку, все лица сияли широкими радостными улыбками.
Внезапно темный зал куда-то исчез, и Камилла оказалась в толпе людей. Она двигалась вместе с ними, но никто ее не замечал. Подобно призраку, она блуждала между людьми, сменяя одну сценку на другую: вот мирные картины ее детства, затем резкая пугающая вспышка и переход к взрослой жизни, а вот и снова беззаботные детские годы, под убаюкивающие вздохи океанских волн…
И опять возврат к идиллической сельской жизни. Камилла сидит на качелях посреди сада, заросшего густой, прохладной зеленой травой. Перед ней длинный стол, из тех, что служат для семейных праздников, где звонкий детский смех перемежается с беседами стариков, где счастье кажется безбрежным.
К Камилле подходит маленькая девочка и спрашивает, что она делает.
– Тебе удобно на моих качелях?
– А разве ты меня видишь, малышка?
– Да. Но здесь только я одна могу тебя видеть.
– Вот как! А почему?
– Ты сама знаешь почему.
– Нет, понятия не имею. А кто все эти люди? Ваш праздник так прекрасен, и все выглядят такими счастливыми.
– Конечно, ведь мы тебе только снимся.
– Что ты хочешь этим сказать?
Девочка застывает на месте, устремив на Камиллу пристальный взгляд, и она видит ее глаза – ярко-зеленые, загадочные, завораживающие.
– Да кто же ты, девочка?
– Это неважно, я уступаю тебе свои качели. Пользуйся этим, пока можно, ведь скоро ты нас покинешь и вернешься в свой мир.
– Покину вас? Вернусь в свой мир? Но… почему? И где же я нахожусь сейчас?
Девочка отходит от Камиллы и садится на свое место за длинным столом.
– Подожди, не уходи! Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Ты сама это знаешь: Камилла!
– Мадам… мадам… вы меня слышите? Откройте глаза, придите в себя!
Врач «Скорой помощи» похлопывал Камиллу по щекам, не отрывая взгляда от контрольных приборов.
– Доктор, у нее верхнее давление всего семьдесят, – может, сделаем укол? – спросила медсестра.
– Нет, не надо, по-моему, она приходит в себя. Давайте-ка введем ей пока физраствор внутривенно; потом решим, стоит ли колоть противовоспалительное.
Постепенно Камилла выходила из забытья. Теперь она уже кое-что видела и поняла, что находится в машине «Скорой помощи».
В памяти снова всплыл грузовик, потом ужасающей силы столкновение и вопль Ванессы. Наконец ей удалось выговорить первые слова:
– Моя дочь… где моя дочь?
Она беспокойно задвигалась, и врач нажал ей на плечи, не давая приподняться на носилках.
– Помогите мне, – приказал он медсестре, бросив обеспокоенный взгляд на кардиомонитор: кривая указывала на опасно участившийся сердечный ритм.
– Успокойтесь, мадам! Вы попали в ДТП и отключились минут на пятнадцать. Мы скоро приедем в больницу.
Пронзительное завывание сирен обеих «Скорых» бесцеремонно заглушало привычный гул парижских бульваров.
– Моя дочь… Где Ванесса? Она была со мной… в машине…
– Не волнуйтесь, мадам, ею тоже занимаются. Она находится в другой «Скорой», которая следует за нами.
– В какой «Скорой»? Кто вы? – бормотала Камилла, мотая головой из стороны в сторону.
Внезапно у нее так резко подскочило давление, что обеспокоенный врач знаком велел сестре готовить инъекцию успокоительного.
– Мадам, попытайтесь расслабиться; ваша дочь в сознании, через несколько минут мы будем в больнице, там нас уже ждут.
Камилла, снова в полуобмороке, невнятно бормотала:
– Качели… Я уверена… Это было в Аркашоне… Маленькая девочка… Папа, ты был там!..
– Опять обморок! Посттравматическая кома с частичной потерей сознания… не нравится мне все это! Как у нее с давлением и сердечным ритмом? – встревоженно спросил врач.
– Верхнее – восемьдесят, сто шестьдесят ударов в минуту.
– Тогда колоть не будем, – решил врач, – она слишком слаба. Черт побери, мы когда-нибудь доедем до этой проклятой больницы?! Дело плохо, ей срочно требуется МРТ[13], – боюсь, что у нее отек легкого.
– Приехали! Почетный караул уже выстроен! – объявил шофер.
Пока санитары выносили из машин Камиллу и Ванессу, врач «Скорой» вкратце обрисовал ситуацию больничному доктору, вышедшему их встретить.
Несмотря на солидную дозу болеутоляющего, Ванесса страдала от сильной боли в левой ноге, на которую ей по дороге наложили шину. В приемном покое отделения неотложной помощи девушка заметила рядом, на другой каталке, лежавшую без сознания мать.
– Мама… мама… что с тобой? – громко простонала Ванесса.
– Мадемуазель, у вас поранена нога, вам требуется операция, притом под общим наркозом. Ваше имя Ванесса Мабрек, не так ли?
– Да… да… мне очень больно… но что с моей мамой? – с трудом, запинаясь, выговорила Ванесса.
– Все будет хорошо, мадемуазель, все будет хорошо!
И каталка скрылась за дверями, ведущими в операционную.
Санитар подошел к стойке приемного отделения и протянул служащей школьный рюкзак Ванессы.
– Мы нашли документы девушки, ее действительно зовут Ванесса Мабрек, она это подтвердила.
– ОК, я этим займусь, попробую связаться с родными.
Первым делом врачи обсудили состояние Ванессы. Один из них сказал:
– У нее сильные боли, – видимо, перелом левой голени. Похоже, там сильное смещение. И еще, вполне вероятно, есть трещины в трех, а то и в четырех ребрах. Но она все время оставалась в сознании, и общие показатели у нее в норме.
– Очень хорошо. Для верности – рентген и консультация ортопеда перед тем, как принять решение об операции. А что с ее матерью?
Врач, оказавший Камилле первую помощь, был сильно озабочен.
– Пострадавшая жалуется на боль от сильных ушибов спины, но меня настораживает совсем другое: она дважды теряла сознание, и это сопровождалось возбуждением, амнезией и сильными дыхательными спазмами. Давление слабое, с гипертоническими пиками и приступами тахикардии.
Главврач на минуту задумался.
– Сколько ей лет?
– Примерно сорок пять.
– Как ты считаешь, что лучше – сканнер или МРТ? – спросил он у своего коллеги, и тот, не колеблясь, ответил:
– МРТ. При сканировании мы можем кое-что упустить, это слишком рискованно.
Главврач кивнул и начал выписывать направления на необходимые процедуры.
Рентген подтвердил опасения медицинской бригады: у Ванессы был смещенный перелом левой голени. И врачи приняли решение: срочно оперировать, чтобы избежать осложнений, которые привели бы к более кардинальному вмешательству.
Тридцать минут спустя после доставки в больницу Ванесса уже лежала на операционном столе, под сверхмощными неоновыми лампами. Рядом стоял анестезиолог, мягко говоривший с девушкой, чтобы успокоить ее, пока она не заснула.
А Камилла все еще находилась в промежуточном состоянии: несколько минут ясного сознания то и дело сменялись бредом и полуобмороком. Врачи с беспокойством и нетерпением ожидали результатов МРТ.
Ввиду тревожного возбуждения больной было решено ввести ей сильную дозу успокоительного перед началом обследования, которое требовало полной неподвижности пациента, чтобы снимки получились предельно четкими.
Водителя грузовика доставили в больницу только через сорок пять минут: его пришлось долго извлекать из помятой кабины. Спасатели сделали все возможное, чтобы эта процедура прошла безболезненно для пострадавшего; каким-то чудом шофер отделался всего несколькими ушибами.
Пытаясь уйти от лобового столкновения с машиной Камиллы, он так круто вывернул руль, что грузовик врезался в прочный каменный барьер. Но, несмотря на этот отчаянный маневр, Камилле не удалось избежать удара. Кроссовер рухнул на бок, съехал вниз по бетонному склону и закончил свой путь в неглубоком придорожном кювете. Именно здесь, когда машину встряхнуло, Ванессу и выбросило наружу через сорванную переднюю дверь.
Предварительные результаты полицейского расследования не вызывали никаких сомнений. По идее, оно должно было основываться на показаниях обоих водителей, но в данном случае было совершенно ясно, что вся вина за несчастный случай лежит на Камилле. Свидетельства других автомобилистов и тормозной след непреложно доказывали, что, выходя из крутого виража, она выехала на встречную полосу шоссе.
– Моя жена… моя дочь… где они? – закричал Ришар, ворвавшись в приемный покой больницы.
Не зная, куда идти, он начал метаться по коридорам и этажам в поисках хоть какой-то информации. Дежурная сестра, которой позвонили снизу, остановила его и повела в свой кабинет. Она уже давно привыкла успокаивать паникующих родственников.
– Месье, не волнуйтесь и сядьте, пожалуйста, сейчас мы вам все объясним, – спокойно сказала она.
Но Ришар и не думал садиться, его била крупная дрожь, налитые кровью глаза выдавали потрясение, с которым он не мог совладать.
– Моя жена… моя дочь… что с ними?
– Месье, я прошу вас сесть!
Ришар вскипел:
– Да не желаю я садиться! – выкрикнул он. – Что с ними?
На сей раз сестра заговорила тверже:
– Послушайте, если вы хотите узнать, что произошло, а главное, понять, что происходит сейчас, советую вам изменить тон.
Это произвело должный эффект; Ришар смолк и послушно уселся.
– Не хотите ли кофе или стакан воды?
– Нет, благодарю, – сухо ответил он.
Сестра сняла трубку и попросила прийти лечащего врача.
– Месье Мабрек, доктор сейчас придет и даст вам полный отчет о случившемся.
– Надеюсь, что с ними все в порядке. Потому что сообщение, которое я получил в разгар судебного заседания, это просто издевательство! «Ваша жена и ваша дочь попали в ДТП, первая помощь оказана, приезжайте, если сможете!» И больше ни слова. Повторяю: это сущее издевательство!
– А чего же вы хотели, месье? Чтобы вам подробно изложили ситуацию?
– Нет, но…
Ришар не успел договорить: в кабинет вошел врач с пачкой документов в руках.
– Добрый день, месье Мабрек. Сейчас я вам расскажу о случившемся. Мы уже получили результаты осмотра вашей дочери, они здесь, со мной; что касается вашей супруги, то не все еще готово: учитывая ее состояние, я распорядился провести кое-какие дополнительные неврологические обследования.
– Неврологические? Это еще зачем?