‒ Желтый? Тоска, разлука, одиночество, ‒ промолвила Анна. Ей показалось, что они оба одновременно ощутили присутствие Наташи прямо сейчас, в этой комнате.
‒ Аня, спасибо тебе. Все хотят, чтобы я забыл, боятся говорить о Наташе, а ты напоминаешь о ней, заставляешь вспоминать с теплом и благодарностью. Ты знаешь, мне кажется, что она…
‒ Наташа здесь, Боря. И мне это не показалось, ‒ уверенно произнесла Анна.
Она погладила его по плечу и предложила начать уборку. Борис уговорил Анну сначала съездить на кладбище. Юргис не планировал задерживаться столько времени, он вежливо попрощался и вернулся на работу: как начальнику экономического отдела, ему было непростительно бросать холдинг в отсутствие всех Колосовских.
Шёл дождь, когда Борис в сопровождении Анны отправился на могилу жены. Они заехали в цветочный, чтобы купить любимые цветы Наташи ‒ ромашки. Было так холодно, что долго находиться на кладбище стало невозможно, они промокли. Анна неуверенно предложила пообедать на обратном пути в любимом кафе Наташи на проспекте Мира, возле её галереи. Он согласился.
‒ Боря, вот наше любимое с ней место, ‒ она указала на угол прямо у окна.
‒ Аня, какой же ты хороший друг! Спасибо тебе, что воспоминаешь о ней вместе со мной. Я и не знал, что Наташа любит это кафе, ‒ он на секунду замолчал. ‒ Любила…
Они пообедали и поехали в осиротевшую квартиру. Борис уговаривал прекратить затею с уборкой, однако Аня была непреклонна. Уже поздно вечером, когда Борис одевался в прихожей, чтобы отвезти её домой, Анна спросила:
‒ Придёшь завтра на работу?
‒ Приду. Буду работать до Нового года. Я уезжаю в Германию. Оформил рабочую визу себе и дочери. Отец все-таки решил попробовать развиваться за рубежом.
‒ Что вы будете там делать?
‒ Пока только инженерно-техническую документацию и архитектурные проекты. Сама понимаешь: там никто не допустит нас к строительству, ‒ он накинул пальто на плечи Анны.
‒ Боря, я рада, тебе это пойдёт на пользу. А что ты решил с квартирой?
‒ Здесь будет жить Берта. Она закроет дверь в мастерскую, оставит её для меня на память.
Они вышли из подъезда в густую вечернюю тьму.
‒ Правильно. Я рада, что ты возвращаешься к жизни. Ты будешь приезжать? Юргис расстроится…
‒ Буду, но редко. Раза два-три в год. Я надеюсь, что вы будете приезжать в гости, ‒ Борис медленно вырулил на оживленную трассу.
Дни тянулись медленной вереницей, покрывая город белыми сугробами, укутывая волшебным сибирским снегом.
Анна много времени проводила в университете, так как холдинг сотрудничал лишь с несколькими зарубежными поставщиками. Михаил Александрович осторожно относился к разного рода деловым предложениям, тщательно проверяя репутацию и надёжность партнеров.
Аня долгое время ловила себя на мысли, что ей хочется позвонить Наташе, послушать мудрые советы, поболтать. Она часто вспоминала, как подруга журила её за любовь к мучному, к вкуснейшим маминым пирожкам и домашним пиццам. Скоро Новый год: всего несколько месяцев, как её нет…
Вот уже полгода, как Анна отказалась от приёма стимулирующих гормональных препаратов. Словно снежный ком выросло непонимание в отношениях с мужем. Взаимные упреки и обиды по мелочам объединились в чудовищное непрощение. Анна поймала себя на мысли, что рожать ребёнка от Юргиса ей не хочется. Только эти мысли ничего, кроме чувства вины, не принесли. Она не знала другой жизни, не мыслила себя без мужа и любимой дочери. Смиряться, прощать, проглатывать ‒ вот то, чему её учили с детства.
Анна окуналась с головой в работу, забывая о семейных проблемах, но разум не покидала мысль: «Что я сделала не так?». Неужели крах её семьи случился только лишь из-за работы в холдинге? Они жили с мужем мирно, без скандалов, но брак находился в отвратительном состоянии полного безразличия. Первое время она пыталась поговорить с Юргисом, но муж искренне не понимал «капризов» жены и не обращал на них внимание. Анна страдала, ища причину своей женской несостоятельности. Ей хотелось любви и заботы, участия и внимания, которые муж считал бесполезной блажью. В конце концов, Анна решила плыть по течению, не пытаясь больше исправлять и исправляться. Она просто существовала, а так хотелось жить!
Шло время. Из жизни Анны исчезло волшебство желаний, она просто перестала желать чего-либо для себя и благодарила жизнь за то, что имела: благополучие мамы, мужа, дочери, их здоровье и успехи. В такие времена услужливая память поднимала из глубин души мудрые советы Наташи. Анюта следовала им через силу, баловала себя, когда совсем не хотелось, загадывала маленькие желания, чтобы ощутить радость от их исполнения.
Так Анна пристрастилась к бегу и езде на велосипеде. Забота о своём здоровье принесла ей несомненную пользу в виде существенного похудения. В её скромном гардеробе, состоящем из длинных юбок или балахонов, появились брючные костюмы и облегающие силуэт платья. Густую русую косу Анюта безжалостно отрезала, сменив причёску на стильное удлиненное каре.
Следуя собственной интуиции, Анна выбрала правильный путь: меняться самой, внешне и внутренне, расти, развиваться, становиться лучше. Она давно оставила идею поменять мужа, как и некоторых сварливых коллег.
Борис прилетел из Берлина через год после смерти жены, замкнутый и безучастный. Анна с трудом узнала его. С ней и Юргисом он был внимательным и заботливым, шутил. Юргис, конечно, не заметил никаких изменений, что совершенно не удивило Анну, только для неё было очевидно ‒ Борис не живет, а существует. Её личные, внутренние переживания обострили восприятие окружающего мира и людей. Она будто почувствовала его, как никогда раньше.
‒ Аня, у вас все нормально? ‒ спросил Борис вечером после работы, когда они ехали в лифте на парковку холдинга. Юргис уехал раньше, чтобы забронировать столик в небольшом пивном ресторанчике в центре.
‒ Да, Боря, все в порядке. Почему ты спрашиваешь? ‒ с недоумением ответила Анна. Борис прекрасно знал Юргиса, его манеру общения и восприятие жизни.
‒ Да так… Какая-то ты стала другая, глаза несчастные, похудела. Черт возьми, что происходит? ‒ воскликнул Борис.
‒ Не выдумывай, ‒ смутилась Анна. ‒ Расскажи лучше, как ты? Мне интересно всё. Бизнес в Берлине удалось наладить? ‒ она меняла тему разговора, подумав, что ее внутренние переживания стали видны окружающим.
‒ Да. И тебе предстоит работа. Мы с отцом в скором времени полетим в Берлин заключать договор с немецким партнёром, необходимо грамотное сопровождение переговоров.
‒ Боря, вы же владеете немецким. Зачем я там нужна? ‒ удивилась Анна.
‒ Аня, договоры переводить все равно придётся тебе.
‒ А что они собираются поставлять?
‒ Я хочу построить небольшой отель в Шарм-эль-Шейхе, ‒ ответил Борис. ‒ В память о Наташе. Самостоятельно нашему холдингу не справиться, поэтому нужны партнеры, готовые вложить средства в этот проект. ‒ Борис выруливал с парковки на оживленную улицу.
‒ Ты сам работаешь над проектом отеля? ‒ спросила Анна. ‒ Боря, там же столько тонкостей.
‒ Вот именно. Отчасти сам, но планирую привлечь специалистов со стороны. Лететь на переговоры в Берлин мы будем с готовым проектом на руках и подробной сметой расходов.
‒ Когда планируется поездка? ‒ деловито спросила Анна.
‒ А что? Боишься не получить разрешение мужа? ‒ пошутил Борис.
‒ Конечно, боюсь. Ты же его знаешь, ‒ улыбнулась она в ответ, умолчав, что почти не разговаривает с ним.
Борис и Анна вошли в уютный холл пивного ресторана. Юргис помахал им рукой. Он забронировал столик возле камина. Деревянная добротная мебель, обилие натурального камня в интерьере создавали в заведении особую атмосферу. Борис не любил пиво, предпочитая ему крепкие напитки, которые умел пить, всегда зная меру. Юргис уговорил его попробовать новый сорт живого пива: как оказалось, он частенько приходит сюда выпить. Анна натянуто улыбалась, заставляя себя смотреть на мужа и поддерживать беседу.
Как только Юргис, весьма довольный ужином и встречей со старинным другом, направился в туалет, Борис обратился к Анне:
‒ Что происходит?
‒ Боря, я настаиваю на том, чтобы мы закрыли эту тему, – строго ответила Анна. ‒ Всё у нас нормально.
‒ Анюта, видела бы ты себя со стороны, ‒ сказал Борис. ‒ Как же не хватает Наташи: ей бы ты все рассказала.
‒ Рассказала бы, Боря, ‒ устало прошептала Анна. ‒ Только никто нам не поможет: взрослым, умудрённым опытом людям порой очень сложно помочь.
Борис ни одним словом или взглядом не выдал беспокойства о взаимоотношениях друзей. Анна ехала с подвыпившим мужем в такси, с трудом сдерживая слезы. Проблемами в семье она делилась только с Кристиной, а Борису знать о них совершенно ни к чему.
Они вошли в темную прихожую. Анна сняла пальто, обувь, собираясь пойти в свою комнату, которую делила с дочерью.
‒ Постой… ‒ Юргис притянул её к себе, отчего Анна опешила.
‒ Тебе нужно что-то? ‒ сухо спросила она.
‒ Мне нужна ты, ‒ он поцеловал жену жадным, голодным поцелуем.
‒ Юргис! Ты полгода не прикасался ко мне. И сейчас вот так просто говоришь, что я нужна тебе? ‒ она высвободилась из сильных объятий мужа.
У Юргиса от слов жены округлились глаза: это стало для него открытием.
‒ Как полгода? Да ты путаешь… Анька, хватит разговоров! ‒ он притянул жену к себе, пытаясь снять с неё одежду.
Анна оттолкнула его.
‒ А я не хочу! Оставь меня в покое! Я не хочу тебя больше, слышишь?
‒ Ах так? А я спрашивать должен ‒ хочешь или нет? ‒ он силой затащил Аню в спальню.
Нет, это плохое кино, отвратительное и дешёвое. Она лишь плоть: кости, волосы, без эмоций и чувств. С ней самодовольно занимается сексом её муж, которого устраивает тело без души, взятое им силой…
Глава 8
Анна встала рано, разбудила Мариночку в школу. О прошедшей ночи она старалась не думать. Надела облегающее вязаное платье, сапоги на высоком каблуке, сделала укладку и лёгкий макияж. Лекция в университете начиналась в девять. Накинув пальто, она выскочила к ожидавшему её такси.
В офис холдинга Анна приехала к обеду. С розовыми от мороза щеками, с копной непослушных кудрей, выбивающихся из-под берета, она выскочила из лифта и столкнулась лицом к лицу с Борисом.
‒ Аня, привет! Пойдем обедать? ‒ выпалил он.
‒ Боря, может, Юргиса позовём? Мне кажется, он обидится, ‒ с сомнением возразила Анна.
‒ Он с отцом и Бертой на экономическом форуме, ты разве не знала? ‒ ответил Борис.
Они спустились на парковку. Борис открыл пассажирскую дверь, помогая Анне сесть в машину.
‒ Куда поедем? ‒ нарушила она неловкое молчание.
‒ В любимое кафе Наташи, на проспект Мира, ‒ ответил Борис.
Сидя в уголке, окружённом витражными стёклами, они оживлённо беседовали. Борис рассказывал о проектах, над которыми работает, жизни в Берлине, новых знакомых.
‒ Боря, я очень рада, что ты оживаешь, ‒ прошептала Анна. Она хотела закончить мысль, но Борис перебил её.
‒ Я смирился с необходимостью жить. Я просто дышу, сплю, ем, хожу в спортзал. Живет и процветает моя плоть, но внутри меня абсолютная пустота.
‒ Это пройдёт, поверь, ‒ добавила она.
‒ Не пройдёт, ‒ ответил Борис. ‒ Да я и не хочу жить по-другому. Мне вполне комфортно. Сильные чувства ‒ обоюдоострый меч. Это больше не для меня.
‒ Прости, но ты же молодой мужчина. Не монах, ‒ улыбнулась Анна.
‒ А, ты об этом? Анюта, поверь, удовлетворять свою похоть мужчины могут и без привлечения чувств, ‒ ответил он.
«Да уж… Мне это с недавних пор известно…» ‒ подумала она. Ощущение недосказанности не покидало Анну. Ей казалось, Борис сдерживает себя, чтобы не возобновить разговор об их отношениях с Юргисом. Неужели он такой чуткий? Или он всегда был таким? А может, стал после смерти жены?
‒ Аня, хватит бодриться, ‒ промолвил он, наконец, и, протянув руку, сжал по-дружески её тонкую кисть.
Обида, боль, отчаяние, пустота, страх, одиночество в одно мгновение прорвали тщательно выстроенную в душе Анны плотину. Она устала играть, улыбаться, скрывать, носить маску. Слезы градом полились из её глаз. Борис сел рядом, протягивая салфетку.
Анна долго плакала, уткнувшись в его свитер, пахнущий свежестью. Он гладил Анюту по голове и только шептал:
‒ Поплачь… Ничего не говори, просто поплачь…
На них смотрели с недоумением. Сотрудники кафе подходили несколько раз с предложением помощи. Борис расплатился по счету, подхватил Анну под руку и вывел на улицу к машине. С размазанной тушью и красными щеками, она обессиленно откинулась на пассажирское кресло.
‒ Хочешь кофе? ‒ нарушил он молчание.
Анна успокоилась и кивнула в ответ. Борис выскочил на перекрёстке, чтобы купить кофе в стаканчике. Анна привела себя в порядок и улыбнулась, когда Боря вернулся.
‒ Борь, извини. Этот спектакль я не планировала.
‒ Просто скажи мне: чем я могу помочь? Если не хочешь моей помощи, просто поделись! ‒ воскликнул он. ‒ Ань, я же знаю, какой скрытный Юргис, из него я не вытяну ни слова. Хотя ты, как выясняется, не лучше, ‒ улыбнулся он.
Анна вспомнила, каким внимательным и заботливым супругом для Натальи был Борис. Значит, он такой со всеми близкими ему людьми, друзьями? Она и не мечтала о таком муже для себя… Но у неё есть такой друг! Она вздохнула, отпила глоток и сказала:
‒ На Юргиса ты вряд ли повлияешь. Он взрослый человек, умудрённый жизнью и опытом, не слушает никого, не внимает доводам рассудка.
‒ Анюта, такого не может быть. Ты же его жена. Неужели он не хочет, чтобы ты была счастлива? ‒ Борису, конечно, было невдомек, какую манеру поведения в браке считал для себя приемлемой Юргис.
Анна, скрывая смущение, постаралась успокоить волнение Бориса. Она меняла темы разговора, отвлекала его, спрашивала о Германии, о рабочих проектах. Обеденный перерыв закончился. Борис привёз Анну к зданию холдинга.
Повалил снег. Его белые невесомые хлопья хаотично кружились, подхватываемые ветром. Начиналась метель.
Борис въехал на подземную парковку и заглушил двигатель. Они вышли из машины одновременно.
‒ Аня, прошу, пиши мне. Вы ‒ близкие мне люди, ‒ предложил Борис.
‒ Боря, ты так говоришь, будто мы больше не увидимся, ‒ ответила Анна.
‒ Мне тяжело быть здесь. Очень тяжело, ‒ задумчиво произнёс он.
‒ Когда ты уезжаешь?
‒ Завтра в полдень. Я хочу, чтобы все наладилось. Поговорю обязательно с Юргисом, попытаюсь.
Анна промолчала, пожав плечами. Борис проводил её до лифта.
‒ Ладно, мы, наверное, не увидимся. Пока, ‒ он притянул её к своей груди и обнял по-дружески.
Анна почувствовала себя защищённой. Впервые за долгое время… Борис поцеловал её в щеку и улыбнулся.
‒ Пока, ‒ выдавила она.
Он ушёл, а ей хотелось продолжать чувствовать его объятия, невероятное ощущение безопасности, силы, мужества, заботы.
Лифт поднимал её на седьмой этаж. Анна теребила пушистый белый шарф, пытаясь усмирить волнение, смятение, страх. Она отгоняла от себя мысль, что объятия Бориса были ей приятны. Его внимание, забота, запах его тёплой щеки, пахнущей бальзамом после бритья, тонкий аромат его чистого свитера, в который она рыдала, как белуга, сидя в кафе ‒ всё это разбудило в ней непростительные, непозволительные эмоции, постыдные, недостойные. Он ‒ муж её покойной подруги. Да и она замужем. «Нет, это всё минутная слабость, блажь!» ‒ с этой мыслью Анна выскочила из лифта и направилась в свой кабинет.
Шли долгие месяцы зимы. Анна решила не писать Борису, вопреки его просьбе. Она вздохнула с облегчением, когда он уехал. Отношения с Юргисом стали потихоньку восстанавливаться, и Аня почти убедила себя в том, что любит мужа по-прежнему.
В один из весенних, тёплых месяцев Анну вызвал к себе Михаил Александрович. Он задумчиво мерил кабинет широкими шагами, запустив руки в карманы брюк. Анна тихонько поздоровалась.
‒ Аня, наконец-то!
‒ Михаил Александрович, извините, что заставила ждать, ‒ пробормотала она.