Всего в нескольких километрах от земли произошла такая трагедия, а помощи людям пришлось ждать около часа. Все, кому не посчастливилось отвоевать себе место в шлюпках, барахтались в воде, пытаясь хоть за что-то ухватиться. В воде шла нешуточная борьба за спасательные жилеты. Над водой разносились крики, стоны, вопли. В лодку Анна не попала, но сумела ухватить жилет. Желающих его отобрать хватало. Анне пришлось раза два отбиваться. Вообще она хорошо плавала, но без спасательного круга или жилета не спасся бы даже олимпийский чемпион по плаванию. Анна оттолкнула женщину, покушавшуюся на ее жилет. Та, не долго думая, поплыла к маленькому мальчику, содрала с него жилет и натянула на себя. Малыш стал захлебываться и, гарантированно, утонул бы, если бы не подоспела Анна. Она надела на мальчика свой жилет и неизвестно, что было бы с ней самой, но тут подоспела помощь.
Прогулочный теплоход взял на борт всех уцелевших. Из 212 человек, находившихся на борту парома, спаслось только 142. Родителей мальчика среди выживших не оказалось. Малыш – его звали Ваня, остался на попечении Анны. Он простудился и сильно испугался. Все время звал маму и папу. Анна не отходила от него ни на шаг. Две недели они провели в больнице Рабата. Анна решила разузнать все о родственниках ребенка. Оказалось, что Ване шесть лет. Он путешествовал только с родителями, которые, по всей видимости, погибли. Семья Соболевых была из Ростова-на-Дону. Из всей родни у Вани осталась только бабушка в Ростове. Сейчас он был слишком слаб для такой дальней поездки. Анна решила вначале привести Ваню в свою московскую квартиру, поставить на ноги, а уж затем везти к бабушке.
За две недели, проведенные в Москве, Ваня стал доверять тете Ане. Они вместе гуляли, смотрели мультики, ходили в детское кафе. Ванька оказался маленьким чертенком, вечно во что-нибудь встревающим. То вещь какую-нибудь, шутки ради, спрячет. Ищи, тетя Аня! То в сахарницу соль насыплет и потом заливается звонким смехом, или из водяного пистолета обрызгает с ног до головы. И вот сейчас он смотрит ей в глаза, словно в душу заглядывает, и ждет ответа на вопрос: «Когда его заберут папа с мамой»?
– Вань, твои папа с мамой сейчас у Морского Царя. Этот злой Морской Царь потопил наш корабль. Он захватил и утащил в свое подводное царство много людей. Твои папа с мамой тоже у него, – ответила Анна, отважившись на такую ложь во спасение.
– А почему Морской Царь меня не забрал? – не унимался малыш.
– Потому, что я ему тебя не отдала. Я тебя выловила из моря, как рыбку. Теперь ты моя маленькая Золотая рыбка, – улыбаясь, ответила Анна.
Ванька, хитро прищурив черные, как угольки, глазки, звонко рассмеялся.
Неугомонному Ваньке было очень трудно усидеть на месте в купе поезда.
– Тетя Аня, расскажи мне сказку, – попросил Ванька.
– Сказку? Можно и сказку, – усмехнулась Анна. Нужно было хоть как-то скоротать время в пути.
Анна вспомнила придуманную ею еще в студенческие годы историю про собачку Аву-Тяву. Она ее никому не рассказывала, так что Ванька был первым слушателем. С ними в купе еще ехала влюбленная пара, но они, поглощенные друг другом, никого вокруг не замечали.
– Тогда слушай. Жила на свете маленькая собачка по имени Ава-Тява. У нее были острые черные ушки, смешной виляющий хвостик и большие грустные глаза.
– Тетя Аня, а почему у Авы-Тявы были грустные глаза? – спросил Ваня.
– А грустными глаза у Авы-Тявы были потому, что она жила в стране Кошек, – ответила Анна.
– А я люблю кошек. Ты подаришь мне котенка? – спросил Ваня.
– Может быть, – ответила Анна. – Ты просил рассказать сказку, так слушай и не отвлекайся. Аве-Тяве было грустно, потому что она была единственной собакой в стране Кошек. Ей не с кем было играть и она была очень одинока. Кошки постоянно обижали Аву-Тяву, смеялись над ней, дразнили ее. Ава-Тява очень хотела быть похожей на других кошек, мяукать и иметь длинный пушистый хвост. Вот и сегодня злой котенок по имени Адольф позвал Аву-Тяву играть в Кити-парк. Этот парк был любимым местом отдыха всех котят округи. Там круглый год бил фонтан с молоком и был чудесный пруд с золотыми рыбками. Но главной достопримечательностью Кити-парка был Мяуленд. В нем всем было очень весело. В Мяуленде был Волшебный холм с лабиринтом для игры в прятки…
– Тетя Аня, а что такое лабиринт? – поинтересовался любознательный Ванька.
– Лабиринт – это такие запутанные дорожки, на которых можно заблудиться, – ответила Анна. – Ну, слушай дальше. Именно туда позвал Адольф Аву-Тяву. Ава-Тява была очень доверчивой. Она побежала к холму, виляя хвостиком от счастья. Она думала, что ее зовут играть. На холме ее ждал Адольф. Он с приятелями придумал сыграть с Авой-Тявой злую шутку. Его приятели – Рыжий Шон, Лысый Сфинкс, Короткохвостый Боб и главарь банды – большой полосатый мейнкун Дональд, были грозой всей округи. Этой веселой компании боялись не только котята, но и взрослые кошки. И вот они решили, как следует напугать Аву-Тяву. В центре лабиринта был волшебный Колодец Страхов, который все старались обходить стороной. Считалось, что если заглянуть в колодец и честно-причестно при всех присутствующих сказать, чего ты боишься, случится чудо. Но какое чудо, никто не знал, потому что никто не осмелился открыто признаться в своих страхах.
Ванька слушал, открыв рот. Даже влюбленная парочка стала с интересом прислушиваться. Анна перевела дух, чтобы продолжить.
– Что было дальше? Тетя Аня, продолжай, – изнывал от нетерпения Ванька.
– А дальше злая кошачья компания заманила Аву-Тяву к Колодцу Страхов. Ава-Тява тоже очень боялась этого места и еще не разу не подходила так близко к чудо-колодцу. Из страшного колодца исходил странный синеватый свет, в котором вспыхивали красные и желтые искры. Ава-Тява очень испугалась. Дональд ей сказал, что если она хочет превратиться в настоящую кошку, нужно встать на задние лапы на край колодца и трижды произнести: «Усы, лапы, хвост», а если она этого не сделает, то они ее саму сбросят в колодец. Ава-Тява, хотя и очень боялась, все же неуверенно взобралась на каменный край колодца. Камни были очень скользкими. Удержаться на них было очень трудно и единственное, что сказала Ава-Тява, было: «Мне страшно! Мне очень страшно!». Тут вдруг колодец заиграл всеми цветами радуги. Испуганная кошачья банда разбежалась в разные стороны. От неожиданности Ава-Тява упала в колодец. Что было дальше, она не помнила. Очнулась Ава-Тява на зеленой лужайке. Вокруг бегали другие собачки. Они окружили ее, расспрашивали, откуда она. Ава-Тява, наконец-то было дома, в родной стране Собак, а сказочный колодец, оказывается, исполнял самое сокровенное желание того, кто осмелится сказать правду.
Анна закончила свой рассказ в звенящей тишине, которую нарушал только ритмичный стук колес. Ванька странно притих.
– Наверное, задумался, – подумала Анна.
Влюбленная парочка застыла с умиленным выражением на лицах.
Поездка в Ростов подходила к концу. Ваньке не терпелось поскорее оказаться дома. Анна с ребенком на руках вышла из вагона, направилась к стоянке такси и поехала по адресу Ваниной бабушки. Квартира, в которой жил Ваня, оказалась в центре города, на улице Соколова. От железнодорожного вокзала ехали по главной улице города – Большой Садовой. Анну странно удивил Ростов-на-Дону. Город поразил как кричащим многоцветием домов и тротуаров, так и практически полным отсутствием людей и магазинов на главной улице города.
– Наверное, к чемпионату мира по футболу так разукрасили город, – подумала Анна. – Даже в первой половине буднего летнего дня на улицах миллионника должно было быть оживленнее.
В глаза бросались часто повторяющиеся вывески «Ломбард», «Быстоденьги», «Золотой», встретилась также крупная аптека. Похоже, у немногочисленных прохожих был выбор – зайти в кредитную организацию за деньгами, затем пойти в ювелирный, затем сдать золото в ломбард и, чтобы не сойти с ума, зайти в аптеку за успокоительным.
Ванина бабушка ждала дорогих гостей в проеме открытой двери квартиры. Анна изумленно ее разглядывала, думая:
– Да ей все восемьдесят, не меньше. Она, наверное, и о себе толком позаботиться не может. Как же она будет управляться с бесенком Ванькой?
Старушка выглядела очень заплаканной. Крошечного роста, очень худенькая, с трудом передвигает ноги. О трагической гибели сына с невесткой ей сообщили только неделю назад. Она дни и ночи молилась Святой Матроне, благодаря за спасение единственного внука. В Ваньке эта одинокая пожилая женщина души не чаяла. И вот он перед ней. Живой и здоровый, жизнерадостно улыбается. А рядом с ним его спасительница – женщина, которая была готова умереть ради спасения незнакомого ребенка. Марья Дмитриевна горячо расцеловала внука и даже хотела поцеловать руки Анне, чем ее сильно смутила. Марья Дмитриевна сказала, что Анна – ангел, сошедший с небес ради спасения Ванечки.
– Конечно, ангел, только черный, – мысленно усмехнулась Анна.
Зашли в квартиру. Хорошо, со вкусом обставленная, но совершенно запущенная гостиная и три спальни. Было видно, что семья не нуждалась. Ванька побежал в свою комнату к любимым игрушкам. Анна осталась у накрытого стола с Марьей Дмитриевной. Старушка показывала ей семейные альбомы с фотографиями, рассказывала разные семейные байки. Много говорила о своем сыне Мишеньке – враче кардиологе и невестке Юленьке, которая была медсестрой в той же клинике, где работал Ванин папа. Попивая чай, Анна слушала ее и думала:
– Ваньку здесь оставлять нельзя. Нужно его вместе с бабушкой перевезти в Москву.
Анна не без труда уговорила Марью Дмитриевну с внуком переехать к себе в Москву. Понятное дело, в таком возрасте оставлять свой дом, где каждая вещь связана с уймой воспоминаний, очень сложно. Несмотря на возраст и физическую немощь, голова у Марьи Дмитриевны была в полном порядке. Она понимала, что не сможет обеспечить своего Ванечку всем необходимым и не проживет столько, чтобы поставить его на ноги. Ростовскую квартиру было решено сдавать в аренду, а деньги перечислять на депозит на имя Вани. К совершеннолетию у него на счете должна была накопиться приличная сумма.
Анна пробыла в Ростове десять дней. Пребывание в этом немного странном южном городе омрачило одно происшествие. Измученные летним зноем и духотой в квартире Анна с Ванькой собрались вечером прогуляться по городу. Марья Дмитриевна с тревогой восприняла эту идею.
– Уже темнеет. Народ всякий ходит по улицам. Жулья разного много, будьте очень осторожны. Допоздна не задерживайтесь, – напутствовала Марья Дмитриевна.
– Да что с нами может случиться в центре города? Такой чудесный вечер. По-моему весь город вышел на улицы подышать воздухом, – рассмеялась в ответ Анна.
Кажется, Марья Дмитриевна осталась при своем мнении. Анна не видела, как Ванина бабушка перекрестила ее и внука в спину, прошептав молитву.
– На обычную прогулку, как на войну провожает, – подумала Анна.
Опасения Марьи Дмитриевны оказались не напрасны. Анна с Ванькой гуляли по красивому бульвару – Пушкинской улице, к счастью не испорченной горе-архитекторами. Они прошли далеко вперед, в сторону Театральной площади. По пешеходной части шныряли велосипедисты, как будто, так и нужно. Пешеходам оставалось только уворачиваться от столкновения. Неожиданный удар в плечо сбил Анну с ног. Ванька успел отскочить в сторону. Резкий рывок – и сумочка с плеча Анны умчалась прочь вместе с велосипедистом.
Вот это да! Разбой в центре города! Ведь еще нет и десяти вечера! Ростов-папа – одним словом! Раньше у Анны никогда не крали вещи в России. Заграницей было дело пару раз. Так в Бразилии у нее стянули с шеи видеокамеру, а в Братиславе украли дорожную сумку на остановке у автовокзала.
– Вань, ты как? – спросила Анна.
– Нормально, тетя Аня. Ты как, не ушиблась? – спросил притихший Ванька.
– Все хорошо, – сказала Анна, потирая ушибленное плечо. – Только сумку гад украл. Вань, а твой телефон с тобой?
– Да, кажется, – рассеянно ответил Ванька, шаря по карманам. – Ага, нашел.
– Дай, пожалуйста, на минутку. Мне нужно кое-куда позвонить, – сказала Анна, садясь на освещенную круглым белым фонарем скамейку.
Потери составили: марокканскую кожаную сумочку ручной работы, видавший виды IPhone, кредитные карты, кое-какую косметику и пару тысяч рублей. К счастью, паспорт Анна положила с задний карман джинсов. Она, прежде всего, позвонила мобильному оператору и заблокировала симку. Никаких личных данных в смартфоне особо не было, так, несколько фотографий, и только. Он ей уже порядком надоел.
– Нужно будет купить новый, – подумала она.
Причины беспокоить полицию Анна не увидела. Наверное, уличный разбой в этом городе – привычное дело. В Москве такого тоже хватает. У полиции есть дела и поважнее.
Домой шли молча. Анна потирала ноющее от боли плечо. Марья Дмитриевна по их с Ванькой обиженным физиономиям поняла все с порога, но ничего говорить не стала.
– Слава Богу, она не сказала: «Я же говорила, предупреждала, чтобы не ходили», – подумала Анна. – Очень воспитанная и культурная бабулька.
Анна помогала Марье Дмитриевне собирать вещи для переезда. «Все самое ценное» из дома Марьи Дмитриевны поместилось в небольшой грузовичок, который направился в Москву. Мебель, люстры, ковры и прочее оставили квартирантам. Квартиру сдали на год. Анна, Марья Дмитриевна и Ванечка поехали поездом. Всю дорогу Марья Дмитриевна не выпускала из рук икону Святой Матроны – Матроны Московской, как ее еще называли. О жизни и благих делах этой святой далекую от религии Анну просветила Марья Дмитриевна.
В Москву добрались спокойно, без приключений. В старой профессорской квартире пришлось сделать некоторые перестановки. За все время со смерти родных, Анна ни разу ничего не меняла. Большую спальню она отдала Ване с бабушкой. Стоявшие рядом кровати расставили вдоль противоположных стен, а у окна поставили письменный столик для Вани. Ведь в следующем году ему идти в школу. Сама Анна уютно устроилась на старом кожаном диване в дедовом кабинете. Гостиная-столовая с большой плазмой на стене находилась в общем распоряжении.
Анна много часов провела в разговорах с Марьей Дмитриевной. Оказывается, она всю жизнь проработала учительницей русского языка и литературы в ростовской школе. Сейчас ей было восемьдесят четыре года. Они подружились, что называется, сроднились. Больше всего их объединяла любовь к Ваньке, забота о его благополучии.
Почти сразу после переезда внимание Марьи Дмитриевны привлекла фотография белокурого мальчика, висевшая на стене в гостиной.
– Это ваш сын, Аннушка? – осторожно спросила она.
– Да, это мой Сереженька, – вздохнув, ответила Анна.
– Что с ним случилось, дорогая, расскажите, пожалуйста, – попросила старушка.
– Я не уберегла его. Несчастный случай, – сухо ответила Анна.
– Аннушка, а с моей стороны будет большой наглостью, если я попрошу вас разрешить мне повесить рядом с Сереженькиной фотографией фотографии Ваниных папы и мамы, – с надеждой в голосе спросила Марья Дмитриевна.
– О чем речь, конечно же. Будет настоящий алтарь скорби. Как я сама не догадалась предложить вам это. Извините мою невнимательность к людям. Я порой бываю очень черствой. Так, во всяком случае, многие считают, – грустно вздохнув, ответила Анна.
– Вы черствая? – изумилась Марья Дмитриевна. – Вы святая, Аннушка! У вас раненное сердце и очень светлая душа. Поверьте наблюдению старой женщины. Я много разных людей видела в своей жизни. Вы особенная, порой на язык острая, но, поверьте мне, вы очень светлый человек.
– Спасибо на добром слове, Марья Дмитриевна, – с грустной улыбкой произнесла Анна.
Фотографию белокурого мальчика заметил и Ваня. Он долго смотрел на нее, затем спросил:
– Тетя Аня, этот мальчик до меня жил здесь?
– Да, малыш, – ответила Анна.
– А где он сейчас? – спросил Ваня.
– Его с нами нет. Я не сберегла его, – еле сдерживая слезы, сказала Анна.
– Его забрал Морской Царь, как моих маму и папу? – продолжал расспрашивать Ваня.
– Нет, его забрали к себе ангелы, – ответила Анна.